Нарушая запреты. Последняя надежда.

Я стояла у окна в палате Канкуро. Прошел уже месяц, а он так никого и не вспомнил. Целый месяц я следила за ним, кормила с ложечки, помогала делать первые шаги. Целый месяц, каждое утро я будила его с надеждой, что он хоть что-то вспомнит.
Сакура говорила, что нужно шоковое или стрессовое событие с людьми из его прошлой жизни. Если глаза начнут спорить с мозгом, то тот начнет выдавать опровержения, следовательно, память проснется. Но как, вернее чем, можно было шокировать закаленного Канкуро. Нет, я перепробовала всё, я говорила ему о свадьбе Гаары, о его якобы детях и даже показывала фотографии его псевдожены. Конечно, это всё было жестоко, но сидеть, сложа руки, я не могла.
Канкуро был слаб, как младенец. Мне приходилось буквально таскать его на себе, когда надо было сходить в туалет или умыться. При этом его физические показатели были в прекрасной форме. Его беспомощность была полнейшим шоком даже для Цунаде. Она каждый день приходила осматривать его, и каждый день результат был одним и тем же.
- Я не знаю что с ним Темари, - эти слова я услышала от неё вчера, - и боюсь, что не смогу справиться с этим. Он больше не будет шиноби.
- Но ведь физически он в идеальной форме, почему это происходит с ним? – я пыталась добиться чего-нибудь, хотя бы от неё, ведь у всех уже давно опустились руки.
- Я буду обследовать его раз в неделю, - в голосе Цунаде была боль, она знала. Она прекрасно понимала меня, но ничем не могла помочь. – В Конохе он может находиться сколько угодно, но шанс на его выздоровление ничтожно мал.
- А если память вернется?
- Тогда он должен встать на ноги.
В моей голове не укладывалось, как? Как такое может быть? Канкуро, сильнейший из шиноби современности. Канкуро, подвиги которого затмили славу Эро-санина. Канкуро, мой брат, который всегда был со мной.
Тогда вечером возвращаясь к нему в палату, я услышала разговор медсестер.
- Жалко девчонку, так печется о нём, а он её даже не помнит.
- А толку то, он уже не встанет. Даже Цунаде признала это. А она молода, красива, зачем губить себя, ждать пока он умрет…
Вот на этих словах я не выдержала. Буквально влетев в комнату персонала, я высказала все, что в моей душе кипело последние дни.
- Да кто вы такие, что бы обсуждать, что я должна делать? – Голос пылал праведным гневом, - я буду здесь, рядом с ним и если потребуется, состарюсь и умру здесь. И никто не сможет изменить моего решения. Мне глубоко плевать на то, что думают об этом другие.
На этих словах, я осела на пол. Мне резко стало плохо, казалось, что-то выкручивает меня изнутри. Мне в руки сунули рюмку саке.
- Пей, - это, кажется та, что говорила о его смерти, - пей. Это поможет девочка.
Пей и слушай меня, я стара, и я не смею тебя осуждать. Почему? Потому что сама поступила так же.
- Амая-сама, вы ничего не рассказывали, - перебила её другая сестра.
- Послушай и ты Хироко, - голос старшей медсестры был уверен как никогда. – Тогда, мой любимый был ранен на одном из заданий. Это было страшное ранение, когда его доставили, он был на грани смерти. Его смогли спасти, но пришлось ампутировать ноги.
Ты понимаешь, что я испытывала девочка, но я до последнего верила в него. Я до последнего надеялась, что он справиться, что он встанет на протезы. Его звали Катсу, Победа, у него было прекрасное имя. И я так же как ты была рядом с ним, но я допустила одну ошибку. Одну, но непоправимую. Когда мне сказали, что он не сможет больше двигаться, я отчаялась. Я была молода и красива, мне не хотелось жить с калекой. Я рассказала ему о том, что он не сможет больше двигаться, а потом ушла домой. Всю ночь я думала и решила. Любовь дается ещё реже, чем жизнь, я должна быть с ним.
Тут рассказчица запнулась, из её глаз потекли слёзы.
- А утром я узнала, что моего Катсу больше нет. У него как у сильного шиноби ещё осталась чакра, и хоть циркуляция её была нарушена и регенерироваться она не могла, он нашел ей применение. Он использовал одну из техник, которыми шиноби уничтожают свои тела. От него остался только пепел.
Поэтому, я говорю тебе, не вздумай отчаиваться. Надейся. И ещё, прости старуху за неуважение, я не хотела тебя оскорбить.
Амая была права, нельзя опускать руки. К тому же скоро придет Гаара.
Когда он узнал что с Канкуро, он хотел прийти немедленно, но я, узнав, что у него неурядицы с советом, запретила ему. А позавчера пришло письмо.
«Проблемы улажены. Жди. Твой Гаара.»
Пять слов, заставивших душу воскреснуть. Думаю, завтра он уже будет в Конохе и значит, есть шанс. Есть надежда на то, что Кан его узнает. А пока я тихо проскользнула в палату, брат уже спал. Я, улыбнувшись, поправила одеяло и улеглась на своей кровати.
- Темари, - сквозь сон я слышала, как меня кто-то зовёт, - ну же Темари проснись.
- Я ещё чуть-чуть посплю Гаара, - сказала я, переворачиваясь на другой бок, и тут до меня дошло, кто меня будит!
- Гаара, ты приехал, - наверное, это было первое счастливое событие за месяц. Я кинулась к брату на шею, - Гаара.
Он слегка улыбнулся, потом отцепил меня и уселся на край кровати. Я села рядом, брат прибыл рано, солнце только начало всходить. Пока мы сидели, я тихонько рассказывала ему события последнего месяца.
- Я не описывала тебя и не показывала фотографий, - инструктировала я его по поводу Кана, - он знает, что у него есть брат Гаара. И всё. Это последняя надежда на его выздоровление.
- Он вылечится, я уверен, - голос Гаары успокаивал своим теплом, - я его знаю.
- Ты знаешь за этот месяц я…
Я не успела договорить, Гаара не дал мне сказать глупость и закрыл рот самым эффективным способом. Поцелуем. Причем поцелуем не братским, а настоящим, глубоким. Он совершенно не боялся, что кто-то зайдет и увидит, что мы делаем, но нас всё равно прервали.
- Гаара, Темари, что вы *№»% делаете? - Раздался уверенный голос Канкуро с соседней кровати, - и кто мне вообще объяснит, где я и что здесь происходит.