Кинжал чувств против каменного сердца. Глава 3

Знакомый голос без труда опознался с помощью воспоминаний. Сакура лежала у ног известного ей человека с детства. Столь неловкое положение от непрошенной фигуры делало ей не по себе. Девушка все же с невероятным усилием воли заперла груду эмоций в маленькой комнатке души, ибо нежелание показывать свои слезы этим глазам превышало все мучения пройденные из-за него.
- Что?.. – набрав мужества, прохрипела девушка, начиная подыматься. Голова была наклонена в низ, розовые волосы падали на лицо, закрывая мокрые веки. Когда Харуно поднялась, она, не взглянув на напротив стоящего юношу, быстро развернулась, показывая ему спину, и старалась невидимо вытирать прежде-пролитые слезы. От присутствия человека сзади выступали мурашки и тряслись губы, словно от морозного ветра. Пересилив себя, она продолжала. – Только ты играешь с людьми и с их чувствами.
- Например, с твоими? - раздражительный голос приблизился.
- Я имела в виду твоих бывших… друзей, меня в частности. – Тоскливо говорила Сакура, напрасно стараясь подавить неприязнь, которую он ей внушал.
- А, так это была твоя дружба? – девушка от услышанного думала, что от злости сейчас взорвется. Он нанес удар по ранам еще не зажившим с далекого детства. Сжав крепко кулаки, она снова отыскала в себе храбрость и грянула контрударом:
- Да что ты понимаешь в дружбе? – она резко обернулась к брюнету лицом, поймав хладнокровный взгляд больших черных глаз. Перед ней преставало крепко сложенное тело с юным серьезным лицом, выражающее упорство и гордость. – Ты никогда не поймешь этого слова. Ты выкинул шанс осознать это, когда покинул деревню. Ты никогда здесь не будешь прошенным гостем… Ты… Ты – изгой и ты им всегда здесь останешься. Ты никогда не вернешь то доверие и дружбу, что имел когда-то. – Дрожащие слова, будто сами по себе выплескивались с уст Сакуры, швыряя ему в лицо. Удовлетворившись вспыхнувшей в темных глазах искоркой злости, она потянула уголки губ, выражая неискреннюю улыбку.
Около минуты они молча, смотрев друг на друга, обездвижено стояли, но для обеих эта минута показалась вечностью. Первое движение после паузы было смачивание веками загоревшийся огонь в мужских черных как уголь зрачках, и глубокий вздох. Обладатель чужого сердца отвернулся от собеседницы и сделал два небольших шага.
- Я не пришел сюда за дружбой, – спокойно промолвил он, стоя к ней задом. Прямые черные волосы поддались легкому ветру, вместе с одеждой. – Я не пытаюсь вернуть то, что мне никогда не принадлежало,…в отличие от тебя.
От сказанных слов девушке стало так больно, словно ее проткнули насквозь каким-то крайне горячим предметом. Вокруг нее будто скопились все грехи мира и сквозь поры острыми иглами проникали в тело, свершая самосуд. Зная, что он ее не видит, она все же закрыла глаза и отвернулась, ибо ни в чем не хотела проявить перед этим человеком свою слабость. Ее молчание символизировало его правоту. Казалось, вот-вот наружу из Харуно выпрыгнут нежданные ноющие звуки, что выдадут ее тяжелое состояние. Сердце вырывалось из груди, прося, избавится от этого адского мучительного тела. Красная жидкость в тонких венах гонялась туда-сюда с неимоверно-быстрой для организма скоростью.
Они все еще стояли спиной к спине, снова образуя тишину. Брюнет, одержав победу в этом разговоре, криво улыбнулся и, не поворачиваясь, начал ступать по траве в сторону города.
- Зачем?.. – еле слышным голосом ослышалось от девушки. – Зачем ты вернулся? – вторая фраза была несколько громче. Высокий юноша снова прекратил свой ход и мгновенно оказался за спиной Сакуры. Она от неожиданности ахнула, но осталась неподвижна, раздражительно ощущая его присутствие сзади.
- Я пришел отомстить. – Таинственным тоном с какой-то колдовской силой произнес мститель. – Во всем виноваты старейшины Деревни, скрытой в листве. Это они дали приказ об уничтожении всего клана... Я пришел сюда с целью их убить...
Волна страдания призвала за собой огромное цунами, которую девушка не была в силе остановить и вытерпеть. Слова жестоко вонзились в самую глубину кровеносного органа, словно происходят ужасные пытки с ее плотью. Радость друзей, крайнее счастье Наруто и усыпленная далеко внутри надежда на взаимную любовь моментально испарились под лучами обжигающих фраз. Внутри из большого пожара сотворился сущий горящий ад. Разум отпустил сдержанность и на зеленых ягодках глаз забегали блики от налитой прозрачной жидкости. Казалось, что хуже уже не может быть, муки разрывали все нутро. Ненависть и боль слились воедино, как древние друзья, готовясь сотворить что-то сумащедшее и дикое.
- Ах ты, сволочь! – крикнула Сакура, обернулась и попыталась нанести удар кулаком правой руки, но Саске выгнул тело и увернулся. Для брюнета была неожиданна ее атака, но он совсем не предугадал, что кулак был отвлекающем маневром. Из-за спины девушки сверкнул кунай в левой руке, что направлялся в область сердца. Черноглазый, напрасно пытаясь избежать второй атаки, вскрикнул от свежей раны в грудной клетке и быстро упал вместе с навалившимся девичьим телом. – А как же деревня? – со скрипящими зубами и еще большим гневом во весь голос крикнула девушка. Она села на лежащее тело и нанесла снова удар, на сей раз точно в ту точку, в которую она хотела. – А как же Наруто? – кричала она со слезами на глазах и с бешенством в их глубине, снова вонзая острое лезвие в, казалось, каменное бесчувственное сердце. Брызги крови летели на руки, одежду, лицо. Безжалостно зеленые глаза наблюдали за извивающимся телом – А как же я? Я же тебя любила. – Сакура захлебывалась в тяжелом дыхании и превышающих норму эмоциях. Ее неимоверной злости, и раздирающей боли не было границ.
- Именно… они, - произнесся хрипящий крайне тяжелый голос. Девушка остановилась и уставилась на юношу, держа тонкую кисть на рукоятке воткнутого в плоть оружия – Подаренное… тепло друзей и… твоя упрямая… любовь… - окровавленные уста говорили все медленнее и медленнее – Именно они… заставили… меня… передумать. – Сакура не верила сказанному, казалось, что это ее воображение, что она сошла с ума. Мужская бессильная рука медленно поднялась и упала на девичью шею, будто просила отдаться ее руководству. Девушка расслабила тело, и начала двигаться туда, куда легко тянула чужая верхняя конечность. В непонимании розоволосая все ближе приближалась к его лицу и, достаточно ощутив близость, она почувствовала необычайно-божественное нежное прикосновение мягких губ к ее. Едва касаемый поцелуй развеял злость и ненависть к железному человеку, что впервые показал свои чувства. Два сердца бьются навстречу друг другу, будто ведут какие-то переговоры, оба разрезала боль, оба кровоточат, оба плачут. Одно бешено набирает темп, другое – бешено его замедляет.
Сакура сидела, наклонившись над мужским лицом, около пяти минут. Она ни о чем не думала, она неподвижно замерла, она была в небытие. Давно налитая капля слезы наконец-то упала на чужое зеркальное безрефлексное око. Это привлекло внимание девичьи глаза, и Харуно проснулась из затянувшей ее бездны. Начиная все заново рассматривать, она только сейчас начала понимать, что натворила. С заторможенной реакцией девушка начала кричать, просить, умолять юношу проснуться, но красивый брюнет оставался холодно лежать обездвижено. Слез из-под век уже не было видно, на них не было сил, и то состояние, что вихрем мук забродило по просившей прощения душе, невозможно было выдавить с помощью них. Взглянув на дрожавшие руки, она не верила увиденному, она не верила случившемуся, она не верила в судьбу.
- Саске, – прошептала еле слышно хозяйка розовых прядей с красными каплями – не покидай меня. Я тебя люблю. Я всегда тебя буду любить.… Пожалуйста, проснись, прошу тебя… Я не могу без тебя.… Ну, пожалуйста, Саске, умоляю. – В голосе из одного хрипа еле разбирались некие фразы. Сакура протянула тонкую руку и приложила большой палец кисти к его идеальным очертаниям уст, наслаждаясь милым приятным прикосновением. Взглянув последний раз в эти черные манящие глаза, она встала из лужи крови на измазанные ноги и, пошатываясь, начала ступать по траве, оставляя за собой алые следы.
Шаги перешли в скорый бег. Она снова бежит. Она снова убегает от боли, от чувств, от самой себя. Бесконечные поля стают конечными. Глубокий обрыв принимает девичью фигуру в свое логово, обещая вечный сон, в какой ушел ее любимый с ее сердцем.

Конец