В логове монстров ( Глава 1. Покинутая )

Опять попалась я в сеть
В реальность и в сны
Где снова есть
Ты.

От довольно низкой температуры в помещении дрожащее тело начало ворочаться. Сон невольно отступал. На коже показались мурашки. Разбросанные розовые волоски гибкими линиями лежали на подушке. Тонкие линии бровей надвинулись на глаза. Зеленые тусклые от тьмы зрачки показали свой облик. Длинные ресницы быстро запорхали, прогоняя упрямую иллюзию нереального царства.
Вдруг, приняв сидячее положение, она резко вскочила, словно кафедральный колокол прогремел над ухом. Столь много вопросов кинулись атакой в мозг без единого ответного подкрепления. Что это за место? Как она здесь оказалась? Ее похитили? Зачем? Почему она не заметила своего перемещения? Ее ищут? Может это сон? Все было слишком сложно понять. Последнее, что девушка помнила так это как она спокойно тихо ложилась спать в своем родном доме, в своей маленькой уютной спальне в мягкие душистые покрывала.
Девушка оглянулась. Перед ней была темная враждебная комната, что своим холодом нагоняла страх. Почти догоревшая свеча ленивым светом придавала хоть какую-то видимость этой конуре. Каменные высокие стены, будто стражи на воротах, показывали свое величие. Каждый кусочек горной породы словно, перешептываясь, смотрел из оград на нее в ожидании чего-то. Из мебели стояли только твердая небольшая кровать и крохотный деревянный столик.
Откинув растерянность и волнение, девушка слезла с кровати и пошагала к грубым некрасиво-обработанным дверям. На удивление открыты. Неизвестный длинный коридор, туннелем уходящий в загадочную даль. Зато светлее, чем в той мрачной агонии. Босые ноги издавали звуки прикосновения оголенных ступней с каменным полом. Жуткий холод своим крепким объятием заставлял подрагивать тело. Ведь одета она была всего лишь в тонкий безрукавный шелковый халат. Обхватив себя за плечи, немного растирая кожу, она продолжала скоро идти, сама не зная куда.
И вот лучики света упали на мраморные стены откуда-то из-за угла. Долгожданные лучи солнца. Так хотелось их увидеть, встать под них как под струю душа, наслаждаясь свежестью и теплотой. Послышались нотки вереска птиц, что проникали в душу музыкой и издавали там роскошный танец. Цементная лестница ведет наверх, где вырисовывался очаровательный полный красок пейзаж. Словно переход из ада в рай.
Не зная, кто, не зная, почему и зачем ее сюда притащили, но искренним гостеприимством здесь не пахло. Потому девушка старалась поскорее убежать. Убежать домой. В родную Коноху.
Раздавливая росу на траве под своими ступнями ног, бегущий с эластичными изгибами силуэт вылез на высокий холм. И снова роскошный вид. Легкий туман окутывал лес, придавая ему удивительную фантастичность. Ветер резкими порывами гнул верхушки деревьев. Мягкий шепот листвы не рассеивал воздушную загадку тишины затаившейся природы, а все больше придавал таинственности.
Но, сделав, девушка еще один шаг, как ее разрядило болевым током по клеткам левой нижней конечности, от чего потерялось равновесие. Ослышался девичий крик от неожиданного рефлекса. Еще один резкий удар и девушка со стоном упала на землю. Разряд, казалось, шел в ногу, но от боли парализовало все тело. Обездвиженная от неохоты снова испытывать это ощущение, она лежала, терпев ожоги на голени. Владелица красивых глаз с зелеными оттенками взглянула на болящее место и увидела некий прицепленный прибор. Попытка освободиться и снова разряд. Веки закрываются, сознание улетает. Улетает в приятный сон, где уже нет неволи и ожогов.
Где есть милая деревня,
Милые друзья,
Милое вниманье
И все та же пустота.
И снова что-то твердое под спиной. Лежать жутко неудобно, но сон, обманывал сознание яркой ложью. Девушка проснулась, но боялась открыть глаза. Как же хотелось очнуться и увидеть свою комнату, свой дом. Надежды. Всегда есть надежды, но почему они всегда идут впустую? Салатовый цвет сверкнул из-под век, тонкие изящные брови сошлись на переносице, выдавая свое непонимание, любопытство, страх.
Она уже лежала не на кровати. Это было, похоже, что-то вроде операционного стола. Света было много, даже слишком, от повсюду расставленных ламп. Вокруг были шкафы и столы, с аккуратно разложенными свитками и непонятными зельями. Рядом стояли какие-то препараты. Похожие она видела в больнице, когда помогала Хокаге, но они выглядели несколько иначе. Жуткое место навеивало неприязнь, нервное возбуждение и боязнь предугадывать будущее.
Все кости и мышцы болели от долгой неподвижности. Розоволосая попыталась пошевелиться, как поняла, что ее руки крепко связаны над головой. Ноги оказались также в отсутствии свободы. Они были вместе замотаны крепкими веревками как раз в той области, где пищали раздражением повреждения голени от недавно-шарахнутым током. Девушка была в полной обездвиженности.
Ей оставалось только ждать. Ждать чего? Пытки? Боли? Смерти? Сердце от ощущения опасности бешено вырывалось, сотрясая грудь. Беспомощность галюциозно пугала свою жертву. Само время уже казалось пыткой. Быть в ожидании чего-то, не зная чего. От быстрых вздохов пересыхало во рту, леденели руки и ноги. Страх с каждой секундой жадно пожирал ее смелость. Она призналась себе, что уже боится самого слова «страх». Казалось любой шорох, и она упадет в обморок от превышающего в сознании ужаса.
Шаги. Послышалось или и в правду? Нет снова они. Кто-то идет. Сюда идут? Что делать? Притвориться спящей? А что это даст? Нет, она посмотрит врагу в лицо. Она избавится страха от.… От кого?
Открывается дверь. В помещение проходит мужской силуэт. Он был высокого роста и его аристократически-небрежная грация, казалась мужским идеалом с натренированным спортом телом. Упрямый лоб и волевой подбородок, сильно выступающие сосцевидные мышцы на шее сглаживали впечатление чуткости человека. Черные торчащие волосы, как перья летящего ворона, некоторыми прядями падали на лицо, прикрывая загадочные глаза. Тонкая белая ткань рельефно лежала на плечах и груди, придавая контраст загорелому телу. Темные штаны прикрывала грубая черная материя, овивая пояс юноши. Все вместе это создавало такое впечатление, к которому вряд ли хоть одна девушка могла остаться равнодушной.
Хозяйке розовых волос одного взгляда хватило, что бы опознать врага… или друга. Она громко ахнула от неожиданности и быстро зажмурила глаза, ибо крайне не хотела показывать налитые, но еще не пролитые слезы от горьких воспоминаний. Воспоминания,… что не позволяли спать, не позволяли улыбаться, не позволяли чувствовать что-либо кроме боли.
Сердце увидело, застонало, закричало
Лицо его было в невидимой маске
Душу погрызло что-то растерзало
Ведь это был – Учиха Саске.
- Саске-кун? – Приоткрыв глаза, произнесла девушка. Да, на лице у нее были черты непонимания, но что творилось в нутрии… не увидеть никому. Волна цунами из надежд, веры, и осколков разбитого сердца покрыла девичий разум.… В этом вале она головокружительно тонула и безнадежно задыхалась, а спасать никто не собирался. Память… Она жестока. Ее слайды горьких картинок, ее звуки обрывистых слов, ее безжалостные пытки без права удаления прожитых чувств сотворили свой мир вечного дождя из горьких слез… Слабость… Легко приобретаемая, но тяжело изгоняемая. Слабость тела не так противна, как слабость души.… Когда не можешь удержать сходящие из всего организма комки мук в бедное горло, что вот-вот треснет от такой тяжести. Когда слезам говоришь «нет», а они все равно просачиваются сквозь зацементированные толстые стены сердца. Когда вымышленный обман себя в миг распыляется, показываясь через множественные миниатюрные возвышения на нежной коже. Когда зажженная свеча детства стает черной ниткой в тлеющем растекшемся воске.
Она знала его имя и всего-то. Она уже не знала кто он? Похититель или спаситель? Холодная луна в темной ночи или восходящее солнышко в ранней глуши? Все тот же предатель или раскаявшийся друг? Или… что-то большее? Сердце. Дьявольские иглы в сердце. Его близкое присутствие без какого-либо усердия вонзает их в уязвимый орган. Только он. Только он имеет ключ от грубых дверей в ее душу. Когда-то он вошел в них, разгромил и растоптал все, что там было. Почему? Почему после тех незаживших до сегодня кровоточащих ран она только для него одного эти врата оставила открытыми?
- Саске-кун, что происходит? Где я? – с находкой мужества прохрипел девичий голос. В нем были слышны слезы, но ее сухой взгляд в упор приковался к чистому профилю. Фигура развернулась, показывая истинный облик очаровательного лица и грубо-построенного мужского тела. – З-зачем я здесь? – алые губы так тряслись, что ломалось словесное произношение. Юноша все еще с раздражающим молчанием подошел к ней и взглянул в глубокую бездну зеленых глаз. – Это ты меня сюда притащил? – она пыталась подавить в себе боязнь и волнение, ибо беспомощность и без того ставила ее в неловкое положение. По коридору ослышались еще несколько шагов, до сумащедствия делая не по себе девушке. – Что ты собираешься делать? – уже крикнула девушка.
- Не то, что ты подумала, - наконец-то издались слова ироническим тоном, и озарилась легкая скупая ухмылка на мужских губах. Эта дерзкая улыбка показалась ей отвратительной и заставила ощущать острое чувство стыда.
Злость, растерянность и стыд
Внутри кричит все «ненавижу»
И путь уже назад закрыт
Но гордость стрет слезную жижу.
Двери заскрипели и в комнату вошли два человека. От увиденного девушка онемела, застыв в ужасе. Один был невысокого роста, но довольно крепкого построения мужчина со снежно-белыми волосами, собранными в хвост на затылке. Темноглазый взгляд из-под очков взирал на обезволенную бледную девушку. Второй – был несколько выше ростом с длинными распущенными волосами, прикрывающие охровые дикие глаза и завязанную за голову повязку с выцарапанной ноткой. Именно на него испуганно, словно увидела призрака, уставилась юная измученная ниндзя сверкая яркими зелеными алмазами своих глаз.
- Ты уверен в ней, Саске? – разрезав тишину, начал длинноволосый брюнет.
- Да – твердо ответил юноша, секундой одарив взглядом черных глаз перепуганную. Она лежала в парализованном состоянии с шоковым видом, все еще смотрев на старшего мужчину. Открылась памятная книга момента «экзаменов чунин», где она впервые увидела этого человека.
- Великий Орочимару, начнем? – спросил блондин, поправляя очки. Получив положительное кивание, он подошел к стоящему в углу столу и взял с него какую-то колбу наполненную красной жидкостью. Перелив ее в удобную для питья кружку он подошел к девушке. Розоволосая перевела взгляд на приближающегося к ней человека и со злостью вскрикнула:
- Я не буду пить твою отраву, мразь. – Она старалась крутить головой в разные стороны, сжав крепко губы, когда тот пытался влить в нее жидкость. Саске подошел к ней и обхватил мертвой схваткой большими кистями рук ее голову в области висков. Блондин залил в рот неизвестное зелье беспомощной девушке. Противный привкус вызывал тошноту. Словно камень он проник в горло, оставляя за собой горькую дорожку. Затем человек в очках преподнес к хрупкому телу неглубокую чашу с жидким веществом похожим на кровь. Девушка заходилась от боязни неизвестных предстоящих событий и от положения, в котором она находится. Но в то же время охватывала злость. Бурная злость на всех в этой комнате, в том числе и на саму себя. Почему она? Значит чем-то заслужила? «Ненавижу. Ненавижу. Саске Учиха, тебя наибольше я ненавижу. Я знаю это из-за тебя я здесь» - вспышка внезапного гнева еще больше участила девичье дыхание.
- Сволочь, Саске, я тебя ненавижу! – вскрикнула девушка, снова пытаясь высвободиться из крепких веревок. – Отпустите меня – физиономия Саске как всегда было под маской безразличия, в которое девушка так жаждала врезать. Он отдалился от нее. Тем временем беловолосый макнул свои кончики пальцев в жидкость из чаши и приблизил их к рукам девушки.
- Что ты делаешь? – вскрикнула она, с непониманием и отвращением чужого прикосновения. Пальцы начали водить по длине рукам, оставляя после себя какие-то иероглифы с крови. Орочимару подошел и преподнес ладонь руки к неизвестным нательным надписям. Страх переполнял все чаши сдержанности. От этого человека у нее не сходили на коже мурашки, и все тело бурно трясло от передозировки не контролированного посилившегося внутри ужаса. Она знала одно – ничего хорошего в дальнейшем ее не ждет. И эта мысль чрезмерной паникой лихорадочно устроила митинг во всем организме.
- Кабуто я начинаю. Следи за ранами. Мы не должны ее потерять, – не успел договорить длинноволосый брюнет фразы, как с его внутренней стороны кисти появился голубоватый свет. Сакура вскрикнула от неимоверной боли в руках. Синее пламя наносило порезы девичьей коже, где была красная надпись. Но эта боль не была похожа на обычную, было похоже, словно много раскаленных кинжалов протыкает ее руки.
Женский крик, извивание
Чужая кровь смешивается с ее.
Надежда высвободиться, проклинание.
Зря, пытаясь, тело спасти свое.
Невыносимость терпеть муки сводила с ума. Саске стоял вдали и из под лба таинственным взглядом наблюдал за происходящей картиной.
Блондин приложил руку к окровавленным ранам девушки, и по свежим разрезам кожи начал проходить зеленый свет. Сакура знала, что это лечебная техника. Но зачем он их использует на ней, после того как другой наносит порезы, ей было все равно. Главное - ей ставало от этого легче.
Когда они закончили с руками, то на коже надписи из алых символов начали пропадать. Все. Конец. Конец непонятным пыткам. Они закончились. И снова надежды и снова впустую. Кабуто развязал ее халат и открыл бледное женственное тело, прикрытое лишь нижним бельем. Скверный стыд охватил ее, но его прогнал страх оцепенения. Страх, что все это повторится и с большей силой. Блондин снова окунул пальцы в чашу с жидкостью и дотронулся к нежной коже живота. От гадкого прикосновения девушка начала дергаться, пытаясь освободиться. Она чувствовала, бешено пульсирующую кровь по венам, что не выдерживает этого давления. Сердце, будто запертое в клетке дикое животное, необузданно стучало, пытаясь выбраться на волю. Она понимала, что теперь этот процесс будет проходить по остальным частям тела. До смерти, страшась той немыслимой пытки, боясь непереносимого чувства боли, заходясь горячкой от самой мысли о ней, Сакура хриплым голосом вскрикнула:
- Саске-кун! – Это не был крик ненависти. Это не был крик со зла. Это был крик прошения о помоши. Крик мольбы. Но неподвижная фигура оставалась стоять как бронзовая бесчувственная статуя. – Саске-кун, - снова повторила она таким униженным, таким мучительно-покорным тоном в ожидании подмоги, в ожидании спасения. Душу, он не спас, спасет ли тело?
Да, Саске сдвинулся с места. Начал шагать… к дверям. Даже не кинув на нее своего холодного взгляда, он быстро исчез в проеме деревянных врат. Звук хлопка обрушился на маленькое сердце с тяжестью каменной стены. – Саске-кун? Саске! – кричала Сакура с появившимися бликами от прозрачной жидкости на зеленых жемчужинах, но ее никто не слышал. Не слышал вой зверя разбитых надежд, не слышал шумный треск пробитой брони рыдающего органа кровеносной системы, не слышал бурный взрыв родного прошлого с желанным будущим. Он оставил ее. Бросил с этими холодными, жестокими, с полнейшим отсутствием совести, ненавистными людьми.
- За что? – еле слышно прошептали сухие уста, как будто говорили в никуда. Ресницы с повисшими прозрачными каплями опустились. Она пыталась быть готовой к новой партии боли. Но это был обман. Обман себя.

Брошенные воспоминания в пропасть
Не выявили свое существование
Он бросил ее в горькую жестокость
Без намека вздорожания.
Да, она сломалась и слеза упала
Да, от страдания и боли
Нет, не от тельного кошмара
А от кинутой в рану соли.