"Чао" на клочке с кровью

Она пила. Пила не просыхая.
Всю ее теперешнюю жизнь составлял поход к холодильнику за новой бутылкой. Вместо четырех роскошных хвостов, которые она в свое время нещадно поливала лаком, торчал куцый, серый огрызок.
Проходя мимо зеркала, она слегка притормозила. Притормозила для того, чтобы плюнуть в эту ненавистную стекляшку, которая отображала все перемены во внешности.
Из леди с утонченным вкусом она превратилась в опухшее нечто.
Что-то подобное человеку…
Что толкает людей на подобное запущение? Любовь? Черта с два! На это их толкает унижение и страх. Страх потерять остатки себя и последнюю бутылку.
Полгода назад она потеряла все. Бизнес, связи, ребенка, украденного мужем, подруг, деньги. И самое главное…веру в себя…
Она не могла поверить в то, что еще возможно что-то исправить. Не могла поверить в то, что исправить может она – пьяница с небольшим стажем…
Как можно поверить, что муж – успешный бизнесмен, красавец и умник - вернет ей ребенка? Как заставить его поверить в это его? Но самое главное, как заставить поверить в это себя?!
Но…Можно с этим покончить…С вечным похмельем, с разбитым сердцем, душой и мыслями.
Просто… раз! И все… Больше не нужно мучиться в бесплодных попытках вернуться в реальный мир.
Ведь что такое жизнь? Жизнь – это пшик, жизнь – это ненужное мгновение. Но даже мгновение проходит. Какая разница, кончится этот миг сейчас или чуть позже? Просто раз…и все…
Никто не будет помнить, никто не будет скорбеть…даже не скажет доброго слова.
Она отчетливо представила себе свои похороны…

- Кто-нибудь хочет сказать последние слова?
- Я хочу…- нестройный хор голосов.
На небольшую площадку выходят хрупкие фигурки, одетые в яркие одежды.
Она сама хотела закончить свою жизнь ярко, как праздник, но больше это похоже на глумление.
- Она увела у меня мужа… - ярко-накрашенный рот открылся, для того, чтобы сказать эту фразу.
- Она украла у меня бизнес…
- Она забрала мое счастье…
- Из-за нее я попала в дурдом…
- Хватит! Достаточно! – дикий ужас в глазах священника.
О покойных плохо не говорят…

Слишком много людей… Слишком большая толпа собралась у свежего холмика. И для чего? Чтобы плюнуть в землю, авось именно этот плевок просочится сквозь слой земли и дерна..?

Она улыбалась.
- Именно так все и будет…
Слишком много эмоций… Бутылка треснула, и сквозь пальцы заструился напиток. Чуть терпкий, пряный, ароматный с большой концентрацией алкоголя. Совсем, как ее жизнь.
Ее жизнь была точно такой, и она треснула полгода назад, как эта бутылка. До и после… Тогда и сейчас…Настоящее и прошлое…
- Такие, как я, обычно пишут предсмертные записки, - хриплый, пропитый голос.
Длинный нестриженный ноготь отрывает кусок свободно висящих обоев и зажимает в пальцах. Из засохшего аквариума вынут огрызок карандаша.
Несколько взмахов, и скомканный кусок бумажки валяется на полу.
- А может, я еще буду пытаться? Может, я смогу? – она прикрыла глаза и представила совсем другую картину.
Ноги предательски подкосились, и она стала медленно терять равновесие.
Стена – удар…Неудачная попытка устоять…
Подоконник – виском об угол…
Батарея – решающий удар затылком…
- Глупо… А ведь я уже решила бороться…

На заднем сиденье BMW в детском кресле посапывает симпатичная кроха.
На месте водителя, откровенно говоря, уставший парень.
Стоило прикрыть глаза лишь на мгновение, и машину повело налево.
Бессонная ночь в самолете и сутки за рулем давали о себе знать.
Чувство, что он теряет что-то очень ценное, съедало его. Поэтому он сорвался из Лос-Анджелеса и прилетел в Японию.
Машина отказывалась протискиваться через узкие улицы:
- Придется идти пешком…
Подхватив на руки ребенка, он вышел из машины. Вот тот самый подъезд. На площадке, где располагались сразу пять квартир, воняет кошками, табаком и отчаянием.
- Как же ты опустилась…
Дверь, конечно же, открыта. Зачем запираться, если нечего брать? Хотя здесь люди перегрызут глотку из-за одного бычка. Костюм Армани и одеколон от Диор не связывались с атмосферой этого дома.
Он пнул ботинком картонку, служащую дверью, и она распахнулась, как по заказу предъявляя разорение и запущенность.
Тишина.
Полная, давящая на уши тишина.
Он прошел в единственную комнату, стараясь не споткнуться о бутылки.
Лежит. Глаза широко раскрыты, и губы растянуты в глупой улыбке. Рядом валяется клочок обоев. Преодолевая брезгливость, он поднимает бумажку и зажимает в кулаке.
Осознание того, что она мертва, приходит не сразу. В поле зрения попадает разбитая бутылка и большой осколок в руке. В ее руке. Кровь…
Волосы непонятного оттенка слиплись и засохли. Лицо превратилось в сплошной синяк. С виска под затылок натекла лужица. Кровь…
Он, спотыкаясь, добрел до допотопного телефона.
- Скорая?...Приезжайте, как можно скорее.
- Полиция?... Да, спасибо…

Он сидит на продавленном диване, прижимая к себе ребенка. Малыш ковыряет пальцами зажатый кулак отца.
Мальчик, словно не замечая санитаров, уносящих тело, полицейских и окружающий хаос, увлеченно дергает отца за нос.
Шикамару смотрит в пустоту перед собой, сжимая и разжимая руку с клочком обоев.
Наконец-то он разворачивает бумажку и читает единственное, что осталось он нее. От их «люблю» и совместной жизни…
На заляпанном кровью куске обоев красивым, правильным почерком сияет фраза:
«Чао, малыш…»