В логове монстров. Глава 5. Мертвая

Неизведанная слабость поедала осколки оставшейся силы. Девушка пыталась противиться ей, но веки были по тяжести сравнимы с грубым металлом, да и тело было туго связанно. С трудом сверкнув своими зелеными изумрудами, она огляделась. Недалеко находился невысокий блондин, копаясь возле стола, а прямо перед ней стоял тот безжалостный убийца своей любимой, диким взглядом поглядывая куда-то в сторону.
«Что они в меня вкололи?.. Такая слабость… Хочется спать… Они скоро приступят к своей процедуре… Что мне делать?.. Только ждать… ждать, пока они вытянут эту силу. Черт», – вяло блуждали мысли в голове Сакуры.
- Она… - еле слышно издали нежно-алые сухие уста. – Она останется во… мне?.. Когда вы… получите то, что так хотели… - мямлила розоволосая, всматриваясь в размытое, словно акварельная живопись, изображение. - Она останется… жить… во…
- Нет, – ровным голосом оборвал ее Орочимару. – Она не останется жить… как и ты.
От услышанного у Харуно вмиг округлились глаза, и перевернулось все внутри. Грызущий страх и манящий сон слились воедино, открывая врата ада и хаоса в томном сознании. Слабость тихо убаюкивала и ласкала ложью измученную девушку.
«Неужели это конец?.. Они меня убьют?.. Что делать?.. Засыпаю. Сакура, не спи… не спи. Ты сильная…. Нужно что-то делать. Но что?.. Тора! Тора!.. Только ты можешь нас спасти…. Ты должна проснуться…. Тора, прошу…. Где ты, когда так нужна?.. Не могу держаться… засыпаю…. Они начинают. Нет! Нет! Я не хочу! Не хочу умирать! Тора! Где ты?» - бились о каменные стены бесплодные надежды, заключенные в комнате внутреннего мира Сакуры.
- Довольно, – послышался мужской голос со стороны дверей, но повернуть туда голову не было сил.
Девушка не видела. Она улетала в фантастическое царство сказок и мечтаний.

Тишина. Обман реальности рассеивается. Тело слегка постанывает от долгого пребывания на твердой поверхности. Розоволосая приоткрывает глаза, снова оглядывается. Она в той самой комнате, только вот никого нет. Веревки, которые когда-то усердно сдавливали запястья и щиколотки, были разрезаны.
Зеленоглазая поднялась и вышла в холодный безлюдный коридор. Страх отступил. На его месте возник интерес. «Что происходит? Где все?.. Почему они не довели дело до конца?.. Проснулась Тора?.. Но я не видела синюю чакру», - плавали упрямые вопросы в черной луже неизвестного.
- Что происходит, черт возьми? – громко крикнула девушка, выбегая на улицу.
Снова никого. Послышался громкий звук, подобный взрыву, а следом шум падающих камней. Сакура вмиг побежала туда. Усердно мчась до источника звука, она оказалась на краю обрыва, на другой стороне которого стояли два человека.
Друг против друга стояли
Два брюнета. Два врага.
Диким взглядом обжигая
Хладнокровные глаза.
Харуно не понимала, сколько времени и почему они бьются, но все чувства внутри почему-то кричали «Саске-кун, давай, врежь ему». Ее наблюдение прервал шорох позади и девушка, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, увидела совсем рядом Кабуто. Поцарапанное лицо, уставший вид, легкая рана на груди - по его виду было понятно, что ему тоже досталось. Блондин схватил ее стальной рукой за плечо, но розоволосая, что есть силы, ударила по этой руке и отбежала на самый край обрыва.
Увидев удивленно уставившегося на ее тело Кабуто, Харуно глянула на себя.
- Что? – насупив брови, с нотной страха произнесла девушка, когда смотрела на окружающую оболочкой чакру над ее кожей. – Нет… Тора, не сейчас.
- Ты ведь ничему не научился, Саске, – насмехающимся голосом прошипел Орочимару. - Ты хоть знаешь, чего ты сам хочешь? Силу или девчонку? – он взглянул на Сакуру, которая уже пылала синим пламенем.
Она не слышала их разговора, расстояние между ними было слишком большим.
- Я, в отличие от тебя, могу отказаться от обоих, – жестом руки змеиный Саннин поднял валяющийся неподалеку меч и направил его в сторону девичьего тела.
- Сакура! – предугадывая дальнейшее, выкрикнул черноглазый юноша и побежал к краю пропасти.
Харуно усердно, но безрезультатно пыталась усыпить Тору. Сознание начинало улетать, в глазах все поплыло, словно опустился плотный туман в столь солнечную погоду. Но сквозь эту броню пробилось слово. Слово любимого человека. Это слово – ее имя. Она набралась сил и с трудом развернулась. Розоволосая не успела что-либо предпринять от летящего оружия в ее сторону, как почувствовала холодный металл в области живота.
Синяя чакра вмиг исчезла, и на смену наступил дикий ужасный холод, что разрастался по всему телу, словно окунаешься в снег.
Окованный страх и кровь на руках
Болевой лик и внутренний крик
Мгновенная слабость в ногах
И слезной появившийся блик.
Приложив ладошки к своей ране с выступающим холодным лезвием стали, у Сакуры покосились ноги и она начала падать. Но куда? Пропасть, любя, переманила ее на свою сторону, и Харуно полетела, разрезая воздух своим хрупким окровавленным телом, в последний раз всматриваясь в дорогого человека, стоящего на краю обрыва.
Взгляд. Последний взгляд. Через него можно многое передать. Встреча взглядов. Встреча зеленых милых изумрудов и загадочных испуганных черных угольков. Один своим выражением кричит «Спаси», другой – «Держись». Один «Не верю», другой - «Прощай». Один «Прости», другой - «Люблю». Но у обоих возникло одинаковое чувство. Разъедающее болью чувство потери. Потери дорогого человека. Для них это было знакомо. Жизнь научила. Жизнь вселила страх пережить это снова. Снова ненавидеть себя, ненавидеть мир, ненавидеть судьбу с глупой надеждой, что все вернется, будет, как прежде. С надеждой, что сквозь слезы можно выдавить боль. С надеждой забыть… все забыть. И самообман. Обман мыслей, обман настроения и даже обман воспоминаний. Но не обман правдивых снов.
Сквозь дикие муки, в луже крови стонали два сердца, но их никто не слышал. В заточении. С грызущими мыслями, с бессмысленным сожалением и крепким колючим объятием осознания. Осознанием, что ты это не перенесешь. Ты не в силах это одолеть. Слишком много боли. Слишком много нежности от одного человека. Но почему?..
Полет. Вечные мечты полета. Но не таким способом. Где любимый все дальше и дальше. А смерть все ближе и ближе. Где прозрачные капельки слез сами срываются с твоих глаз, но не с пропитанной ими души. Где твое тело кажется совсем невесомым, несмотря на корявые тяжелые камни страдания внутри. Где просыпается память и плачет вместе с тобой. Плачет, предоставляя запыленные картинки, накопленные на протяжении всей короткой жизни.
Он далеко. Фигура сошлась в тонкую, темную, маленькую линию на краю. На краю жизни, заглядывая в чужую смерть. Смерть человека, который ему, оказывается, не безразличен. Остается сожалеть, скорбеть, мучаться, что не сочетается с человеком, выкованным из стали. Наконец-то его железная броня сердца пробита. Наконец-то он что-то почувствовал… или нет? Может это просто жалость? Тогда он не изведывал еще никогда жалости, так как такую боль он бы навсегда запомнил. Он стоял, как каменная статуя, но то, что внутри не назовешь каменным. Он утонул во взрыве мыслей. Но было поздно. Было поздно ее спасти… или нет?
Прощание и расставание
Скорбь и сожаленье
Крик и молчание
Транс и опьяненье.
Девичья фигура, с высокой скоростью падая вниз, издала громкий шум плеска воды, когда погрузилась в ласковую воду текущей реки. Такая чистая, прозрачная жидкость и лучи. Лучи так ярко светят в подводное царство, словно провожают. Провожают с этого мира в далекий путь… в другой и неизведанный. Туда, где нет его.
Алый цвет расплывается, как краска на мокрой бумаге. Тело, подвластное жестокой слабости, отдается воде. А лучи и дальше так прекрасно сияют сквозь водную гладь, будто уже ангелы спускаются за ней с небес. Она смотрит на свет и думает о нем. Что он где-то там за ними. Далеко, но он там… высоко. Так далек и так близок.
«Как же больно… Саске-кун… ты за меня беспокоился? Или это получилось машинально?.. Саске… Саске, мне нечем дышать. Это конец? Это наверняка конец… Саске… Саске… я тебя люблю. А ты знаешь, что я тебя люблю?.. Нет.… Это не в твоих интересах знать мои чувства… Мне больно, Саске. Больно от этих чувств.… Потерпи… потерпи, Сакура, скоро все закончится. Все раны исчезнут, и будет покой. Вечный покой, где нет его, где нет любимого. Вспомни про меня.… Хотя бы разочек. За всю жизнь вспомни про меня, и я улыбнусь… улыбнусь на небесах. Прощай…. Прощай, Коноха. Прощай, Наруто. Прощай, Саске. Я вас никогда не забуду. Я вас никогда не разлюблю», – с мечом в животе и ножом в сердце думала Сакура, готовясь к встрече со смертью.
Красная одежда тихо порхала на крыльях водяных барханов. Розовые пряди шелковых волос, словно языки пламени, красиво извивались. А слезы на лице… слез не было видно. Они были внутри. Сочились из всех органов вместе с кровью.
Тишина. Лучи, казалось, становились все ярче и ярче. Ослепительный свет. Какая-то фигура. Фигура девушки. Она улыбается и машет рукой. Будто прощается.
«Кто ты?.. Что происходит?.. Я мертва?» - блуждали вяло мысли в водовороте манящего сна. Чернота.

- Я сделал все, что мог…
«Что… Что со мной?.. Где я?» - шептала про себя девушка.
- Я исцелил раны, но она уже полчаса, как не дышит, – снова ослышался тот же голос где-то далеко-далеко.
- Этого не может быть. Она должна жить! – с повышенным тоном прозвучал уже другой голос.
«Что происходит?.. Все так размыто… Ничего не вижу… Кто вы?.. Где я?» - пытаясь все осознать, спрашивала сама себя Харуно.
- Сакура… – снова тот голос, почему-то он показался ей любящим и родным.
Может, просто показалось?
«Кто ты?.. Где я?.. Деревья… вижу деревья и небо, яркое небо… Что происходит?»
- Сакура, ты не можешь умереть… - продолжал голос ноткой скорби. – Это из-за меня… Сакура… Сакура…
«Вижу… людей…. Саске, ты?.. И позади… Кабуто?.. Что происходит?.. Я мертва?.. Но почему я вас слышу?»
- Сакура…
«Саске… я рада, что ты со мной.… Хотя бы это мгновение… я рада… Саске, я…»
- Сакура, прости.
«Что?.. Саске, ты…»
- Это все из-за меня.… Прости, Сакура… Я не хотел твоей смерти…я не знал… не знал…
«Саске, я тебя люблю! Саске! Пожалуйста, услышь меня… Саске! Прошу!» - она кричала, как могла, но он не слышал.
- Я не знал… что… ты… ты… - надломленный голос звучал все медленнее и медленнее.
«Ты такой красивый, Учиха… Я, наверное, мертва.… Но я тебе оставляю то, что еще никому не принадлежало … Мое сердце… Саске, оно твое.… И уже давно.… Делай с ним, что хочешь. Хочешь, разбей, как хрустальную вазу. Хочешь, порежь его, как мясник. Хочешь, выкинь. А можешь оставить себе.… Поместить возле своего… Я не прошу полюбить. Я прошу не отвергать.… Не отвергать мои чувства… Просто вспоминай.… Вспоминай, что я была. Та, которая всегда тебя любила».
- Я виноват… - с трудом и дрожью продолжал брюнет, пряди его волос прятали лицо. - Сакура, прости…. Мне на тебя не наплевать… Ты мне… не безразлична…
«Что? Ч-что?.. Саске…. Саске… я…? Ты… ты… непредсказуем…. Почему раньше не сказал?.. Ты так близко, Саске. А я так далеко, но я здесь. Я рядом… но далеко.… Так хочу тебя обнять… крепко-крепко… и не отпускать.… Ни за что не отпускать… Ты специально притянул Кабуто, чтобы он исцел… Что? Кабуто? Нож? Саске! Саске! Сзади! Повернись! Саске! Саске» - в ужасе кричала девушка, когда увидела позади брюнета Кабуто, стоящего с ножом в руках, но ее снова никто не слышал.
- Саске, – послышался тонкий девичьей голос.
Повсюду закружила синяя чакра, словно смерч. Как купол, она накрыла двоих людей, и вне зоны ее закружился дикий шторм. От столь сильного ветра в округе начались валиться деревья, блондина унесло, и все вмиг затихло.
И снова чернота.