Addicted to you. Глава 8

Сакура проснулась с непривычным ощущением.
«Ну, конечно, — иронично подумала куноичи, — раньше она не позволяла себе таких развратностей, как спать голой, скорей уж она уснула бы в полной боевой экипировке с кунаем в обнимку, вися головой вниз на какой-нибудь ветке». При мысли, что всю ночь ее прижимало к себе сильное мужское тело, она покраснела как помидор. Повернув голову, Сакура увидела, что обладателя этого самого тела — в кровати уже нет. Что ж, тем лучше, она слабо представляла себе всю неловкость совместного пробуждения голыми под одним одеялом. Хотя, что она так смущается, ведь со всеми стараниями Учиха — она больше не девственница. Последняя мысль заставила Сакуру уронить на простыни кристальную слезинку, которую девушка тут же смахнула ладошкой. «Как я могла забыть об этом, ведь вчера я почти забыла. Он не был груб и он флиртовал, а я поддалась как последняя дурочка». «Я лишь хочу, чтобы ты ко мне привыкла», — вспомнила его вчерашние слова Харуно. «Привыкну, а что потом? Стану его любовницей? Добровольно? Нет, я не хочу, просто он первый парень, кто был со мной так близок и потому… Он убил Наруто! Ну не сам, но все же… Не прощу, никогда не прощу его за это!» Злобно насупившись, Сакура натянула на себя висевшие на стуле у кровати вещи. Старая форма Саске: слишком уж много связано с ней воспоминаний. Вряд ли эта хибара является настоящим домом этого аристократического засранца. Тогда зачем он возит это старье с собой? Неужели, оно дорого ему как память?
Мысли девушки были прерваны мужским голосом.
— Кофе с тостами будешь? — Саске кивнул на поднос, что держал в руках. На нем стояли две кружки кофе и тарелочка с едой. «Нет, я не буду улыбаться, не буду, хоть он и милый, да и завтрак в постель».
Но все-таки розовые губы девушки изогнулись в улыбке. Парень был необычайно красив, высокий, стройный, одетый только в старое трико, немного лохматый и еще небритый. Он протянул ей кружку кофе и медленно поднес тост к губам.
Сакура осторожно откусила, ожидая, что сейчас начнет задыхаться или упадет. Он точно их отравил, иначе с чего бы такая забота?
Длинный красивой формы палец потянулся к ее лицу и медленно снял крошку с ее верхней губы. Следом за пальцем потянулся язык Учиха. Сакура почувствовала, что возбуждается. «Нет, трупы, думай о разложившихся трупах!» — лихорадочно твердила Харуно про себя, пытаясь сбиться с романтического лада.
— Сакура, не надо так хмуриться, это всего лишь поцелуй. Но, если хочешь большего: только скажи, — искушал девушку Учиха.
Она хотела большего, но бросила все свои силы на то, чтобы молчать.

Саске давно понял, что пленница свыклась со своим положением. Теперь он ненадолго оставлял ее одну, когда они ходили по его делам в деревню, напоследок, скорее по привычке, чем по необходимости, припугивая ее расправой над доброй половиной жителей. И в один из таких дней, гуляя по очередной ничем непримечательной деревушке, Сакура зашла в небольшую забегаловку, сразу же вспомнив любимый «Ичираку Рамен» Узумаки. На глаза навернулись слезы, которые Сакура тут же смахнула уверенным движением руки. Она так мечтала о воссоединении команды номер семь, и вот, когда, наконец, Саске рядом, Наруто навсегда покинул ее. «От тебя не ожидала, Узумаки», — мысленно промолвила Сакура. «И кто теперь будет шестым Хокаге?! Ты пустозвон!!!» Голова болела, во рту девушка чувствовала привкус горечи. Положила пальцы на виски, сдавила, но боль только лишь усилилась. Чертов платок, как же он раздражает. Сакура потянулась к узлу под волосами, но стоило платку заскользить вниз, как за спиной раздалось удивленное: «Сакура-сан?!»

Одна неделя пролетела, незаметно подходила к концу вторая, а Сакура все продолжала задаваться вопросом, что она делает в старом домике с Учиха. Они живут вместе, вместе готовят, ходят в деревню за продуктами и письмами, которые присылают Саске. Время от времени она предпринимает попытки бегства, но он всегда ее находит и возвращает обратно. А еще они вместе спят. Почему они спят голыми в одной постели, но каждый на своей половине? Ведь она же прекрасно знает, что не сможет ему сопротивляться, да и не захочет. Они часто сидят допоздна на бревне у костра, который Саске разводит за домиком, и болтают о своих старых миссиях, о школе, о детских проделках. Уход Учиха из деревни Листа, недавняя смерть шиноби Конохи и организация Акацки — для них закрытые темы. Как и все, что касается его брата. Учиха Итачи.
Вот и сегодня они сидят у костра и жарят на углях хлеб и картошку. Пламя бросает мягкие блики на его прекрасное мужественное лицо, делая его моложе и смягчая черты. Сегодня он не настроен на беседу, и ей не хочется нарушать тишину глупыми ненужными разговорами, ведь это так приятно — просто быть с ним.

Она больше не вздрагивает каждый раз, когда я прикасаюсь к ней, не возражает, когда я заставляю ее перед сном снимать всю одежду, иногда доверчиво прижимается ко мне во сне. Я заворожено смотрю на танцующее пламя костра, но все мои мысли обращены к той, что сидит рядом. Мне не надо видеть ее лицо, слышать ее мысли, я и так знаю, что в них. Уже несколько дней она недоумевает, почему мы все еще не стали любовниками, пытается понять, о чем я думаю, и со страхом представляет себе все, что связано с будущим. Что ж, наверное, это правильно, ведь у меня нет будущего.

«Идиотка, какая же я идиотка!» — который раз повторяла про себя Сакура, шагая за Саске по лесу.« Я могла бы уже быть на полдороги домой! Или хотя бы послать туда весточку, передать, что жива, рассказать о битве в лесу…»
— Вы меня с кем-то путаете, — холодно возразила стройная розоволосая девушка, сидящая за столиком в самой глубине зала.
— Простите, но вы так похожи на одну куноичи из Конохи. Она как-то выполняла миссию в нашей деревне: лечила больных детей. Знаете, сходство просто удивительное! — энергично жестикулируя, продолжала говорить маленькая полненькая женщина лет сорока.
— Да, бывает, — холодно бросила незнакомка, натягивая на голову старый платок и поворачиваясь к выходу.
— А может, все таки … — хотела продолжить женщина, но была крайне невежливо прервана громким хлопком входной двери.
Страх сжал горло, мешая дышать. Что было бы, если б ее действительно узнали? Ведь она две недели живет в доме преступника S-класса! Но причиной страха было совсем не это. Осознание такой простой истины заставило Сакуру испугаться еще сильнее: она боялась, что ее вернут в Коноху к родным и друзьям. И ей бы радоваться, да только было тут одно «но». Саске туда путь запрещен! Как глупо было позволить себе так привязаться к нему, разве прошлый опыт ничему ее не научил? Но так же глупо было отрицать теперь, что Учиха ей безразличен. Она давно подсела на него, словно наркоман, потом долгое время отвыкала. Этот период сопровождался болью, ломкой, а после — прошли и они. Но, кто бы смог удержаться, находясь наедине с величайшим искушением своей жизни? Всего один взгляд, одно прикосновение, и вот ты снова зависим, ты хочешь большего, ты жаждешь большего!

В полночь молодые люди затушили костер и пошли в спальню. По привычке тяжко вздохнув, даже не дождавшись приказа или угроз Саске, Сакура быстро разделась и шмыгнула под одеяло. Это заставило Учиха победно улыбнуться.
Слегка приглушив свет ночника, он медленно стянул с себя рубашку, бросив ее на пол. Сакура сквозь опущенные ресницы любовалась его великолепным торсом — сильной грудью, маленькими мужскими сосками, красивым рельефным прессом, аккуратным пупком и тонкой полоской черных полос, ведущих от него и теряющейся в широких тренировочных штанах.
Сильные мускулистые руки с выступающими жилами поднялись к поясу и медленно развязали его, позволяя брюкам свободно упасть на пол. К куче одежды добавились и старые сланцы.
Румянец на лице девушки стал почти лихорадочным, но она так и не отвернулась, не закрыла глаза. Каждый день он раздевался перед ней, ложился спать рядом, иногда прижимал к себе во сне, но никогда она еще так не реагировала на его наготу, как сейчас.
Медленно, грациозной походкой Саске направился к кровати. Сакура лишь нервно сглотнула и натянула одеяло повыше.
— Мне что-то не хочется пока спать, я совсем не устал. Как ты смотришь на то, чтобы немного утомиться перед сном? — лениво спросил он.
Ответом ему была лишь тишина, ибо девушка забыла, как дышать и пользоваться языком. Казалось, вид его обнаженного тела просто загипнотизировал ее.
— Ну вот и отлично, — улыбнувшись, заключил брюнет.
Медленно он протянул руку и откинул с нее простыню, обнажая стройное девичье тело. Взгляд его заскользил по ее розовым волосам, прекрасным зеленым глазам, слегка задержался на полных губах, опустился на шею, прелестную небольшую девичью грудь, упругий животик, длинные стройные ноги.
Сакура словно очнулась и потянулась за простыней, пытаясь спрятаться от его взгляда. Но он не позволил. Осторожно, все еще опасаясь сопротивления с ее стороны, Саске лег на бок рядом с ней и, протянув руку, коснулся ее щеки. Дерзкий указательный палец ласково обвел контур ее губ и скользнул в приоткрытый ротик. Неосознанно Сакура сомкнула губы и стала ласкать палец языком. С губ парня сорвался вдох. Ему пришлось прервать ее и продолжить свое исследование. Пальцы снова заскользили по чувствительной коже шеи, погладили синюю ритмично пульсирующую жилку, остро выступающую ключицу, заскользили по груди. Легонько касаясь соска, он лишь дразнил ее, заставляя хотеть большего, просить большего.
Костяшки пальцев коснулись другой груди и обрисовали ее контур. Но этого ей показалось мало, Сакура выгнулась навстречу его ласкам, словно прося еще. Победно усмехнувшись, Саске перенес бедро через ее ноги и оказался над ней. Она почувствовала легкий испуг от такой позы, слишком уж большим и властным он сейчас казался, но Учиха не спешил, лишь наслаждаясь ее реакциями, как страхом, так и желанием, и вскоре она немного расслабилась. Заметив, как напряжение покидает тело девушки, Саске коснулся ее губ своими. Нарочито медленно втянул в рот нижнюю губу куноичи, провел языком по верхней, лениво скользнул в уголок рта. Сакура захотела почувствовать его язык своим и раскрыла губы. Приглашать Саске не требовалось. Язык тут же скользнул в ее сладкий рот, исследуя, подчиняя и заставляя тихо постанывать. Он скользнул по шее Сакуры, коснулся напряженного соска, втянул его в рот. На этот раз с ее губ сорвался всхлип. Колено мужчины оказалось между ее бедер, и девушка, позабыв про смущение, выгнувшись дугой, потерлась об него своей горячей плотью. Он почувствовал, что долго не протянет и опустился ниже, целуя ее живот. Пальцы заскользили между ее ног, заставляя метаться в постели, сжимать руки в кулаки, снова и снова выкрикивать его имя. Внезапно он остановился, приподнялся над ней так, чтоб их глаза оказались на одном уровне, шире раздвинул ее бедра, тут же устроившись между них. Она больше не могла ждать, чувствуя его возбуждение, она стонала, извивалась, царапала его спину.
Он снова приподнялся над ней и стал медленно входить в нее, но внезапно остановился, чем вызвал недовольный вдох.
Нет, она не может больше терпеть… Она сейчас сгорит… И в следующую секунду она почувствовала его в себе, а еще секундой позже впилась ногтями в его плечи, но он не обратил на это внимания, продолжая наращивать темп. Вскоре пожар внутри разгорелся так, что казалось, скоро загорится она сама, кровать и вся эта лачуга.
— Я больше не могу, пожалуйста, — кричала она словно в бреду.
— Сейчас, — шептал он ей на ухо, продолжая уверенные резкие толчки и опуская пальцы меж их телами. Теперь это уже была двойная пытка, она металась, кусалась, царапалась, выгибалась ему на встречу, что-то кричала, просила, умоляла, снова кричала… а потом случился взрыв… казалось, что она взорвалась и превратилась в миллионы сияющих осколков. А потом и сияние исчезло, и она, тихо прошептав «я люблю тебя», провалилась в черную бездну, именуемую сном, не видя, как губы обнимающего ее мужчины, медленно искривила довольная усмешка.

Сегодня утром Сакура проснулась раньше Саске. Она вовсе не хотела будить парня. Сейчас, лежа на его груди, перебирая пальцами его волосы, она впервые чувствовала себя на своем месте. События прошлой ночи проносились перед ее глазами, учащая сердечный ритм и заставляя краснеть. Первый секс, точь-в-точь такой же, какой она себе представляла, и при этом совершенно непохожий ни на что, испытанное ею ранее. Секс с любимым человеком.
Вспомнив, как призналась Учиха в любви, Сакура почувствовала волну, внезапно нахлынувшей паники. Что ж, все равно это вырвалось бы у нее рано или поздно, так какая тогда разница? Она рядом с ним, вокруг них никого, словно в мире осталось только двое людей. И он больше не прогонит ее. Теперь они — одно. Нет больше прошлого, нет ничего, чтобы мешало ей его любить. Он был с ней жесток, но он больше не такой, наверное, Саске просто не привык говорить о своих чувствах, но она, Харуно Сакура, торжественно клянется выбить из него признание.
Улыбнувшись собственным мыслям, Сакура чуть приподнялась и коснулась губами сомкнутых век с короткими густыми черными ресницами, которые тут же затрепетали. Дыхание девушки коснулось его щеки, а после ее губы нашли его. Она целовала парня со всей страстью, вложив в поцелуй всю любовь и нежность, которые она так глубоко запрятала и так долго отрицала.
Маленькие ладошки осторожно заскользили по его груди. Когда розовый язычок коснулся тугого плоского соска, остатки сна разлетелись в клочья, заставив Саске ловить каждый ее взгляд, наслаждаться каждым ее прикосновением. Сакура покрывала поцелуями его обнаженный торс, медленно опуская простыню все ниже. Когда волны розовых волос заскользили по его напряженной плоти, Учиха не смог сдержать восхищенного вздоха. Куноичи на секунду замерла, затем нерешительно коснулась плоти губами, осторожно лизнула. Рука мужчины легла ей на затылок, требуя продолжать. И она продолжила: ласкала рукой, гладила, целовала, всасывала и заглатывала. У нее не было близости с другими мужчинами, но она точно знала, что нужно сделать, чтобы ему было хорошо, казалось, что любовь в ее сердце подсказывает ей каждое движение.

— Я люблю тебя, — глядя в глаза любимому, нежно прошептала Харуно.
— Это так важно для меня, — раздалось в ответ.
— Это важно? Вот и все, что ты ответишь на мое признание? — в горле почему-то образовался комок.
— Я очень благодарен тебе, Сакура. Ты даже не представляешь, каково это, когда тебя никто не любит. Ты согрела меня, подарила радость и нежность. Я тебе очень благодарен, — он небрежно чмокнул ее в нос.
«Что ж, пока придется довольствоваться этим, — подумала куноичи. — Кажется, теперь можно сделать вдох».

Вдох. И тут же приступ кашля, привкус земли во рту и пыль, осевшая в горле, мешают дышать. «Идиот, какой же я идиот», — такой была первая мысль очнувшегося на лесной поляне джинчурики Конохи. Зрение еще не совсем вернулось к нему, но настоящую картину с успехом заменяли события прошлого. «Столько лет я верил, что он все еще мой друг, столько лет надеялся его вернуть. Здесь была настоящая резня, а он просто стоял и смотрел». Повсюду были тела его друзей. «Нет, просто тела, самих друзей нет, они далеко и им сейчас хорошо. Гораздо лучше, чем мне». Боль в груди была почти нестерпимой.
«Да, ты — идиот. Как ты мог рисковать мной... эмм, нами? Придурок, ты думаешь, что, если я запечатан в тебе, то я должен помирать от твоей невнимательности? Чертов мальчишка, радуйся, что мне выгодно тебе помогать: ранение в сердце! Я самый сильный из девяти демонов, я король Огня, а должен пребывать в тебе, мальчишка! Мои возможности велики, но не безграничны, Наруто», — услышал в голове парень голос девятихвостого. «Спасибо», — молча поблагодарил парень.
Шино, Киба, Акамару, Шика, Ино, Чеджи… Поляна была пустой. По кругу, словно после страшного взрыва, лежали поваленные деревья. А посреди ее, обласканные теплым солнечным светом, красовались свежие могилы с деревянными табличками. Ужасно: все были мертвы. И спокойствие картины нарушала лишь ярко контрастирующая с сочной зеленой травой черная яма двухметровой глубины с табличкой, гласившей: «Наруто Узумаки, джинчурики Конохи».
Стоп. Сакура…. Наруто медленно поднялся на ноги, глазами пытаясь отыскать розовые волосы девушки. Неужели она…? Страшно самому себе признать, страшно получить лучик надежды, а потом снова ее лишиться, но факт оставался фактом, на поляне ее могилы не было. Наруто почувствовал, как легкие впускают в себя небольшую порцию воздуха. Он и не заметил, что до этого момента почти не дышал. С трудом передвигая ноги, Узумаки отправился в сторону Конохи.