Алая нить: Отблеск гениальности

Вжиииик...
Выпад, поворот, колотый удар, разворот на одной ноге, режущий удар...
Катана легко рассекает воздух; Ханаби не замечает жалкого сопротивления тренировочного чучела из плотной мешковины, о которое периодически ударяется лезвие.
Ну же, почти получилось!
Удар! Ещё...
Клинок начисто сносит то, что заменяет манекену голову. Ханаби, даже не пытаясь отдышаться, падает на землю. Примятая запыленная трава не кажется ей мягкой, но лежать на ней так удобно.
Над головой неспешно проплывают белые облака, девочка щурится на солнце, а потом и вовсе закрывает глаза.
Хорошо то как...
И шевелиться не хочется.
Нарочито громко хрустит ветка.
Хьюга чуть приподнимает голову, а потом вновь роняет её на землю.
- Ханаби-сан, ты б хоть катану подальше от шеи держала, что ли! – крик издалека.
Ханаби со зверским выражением лица вцепляется зубами в спину клинка.*Дурацкий поступок, но с Изумо и Котетсу так можно.
Камизуки и Хагане – взрослые, которые в обычной жизни не хотят ими быть. Ханаби же не помнит собственного детства и не уверена в его существовании. Она – взрослый ребёнок.
Застряв где-то посередине, они незаметно стали практически друзьями, несмотря на десяток лет разницы в возрасте.
Это такая игра, где двое чунинов обращаются к ней с почтительным «сан».
Это даже забавно.
- Ну-ка, подъём! – весело говорит Котетсу и на пару с Изумо подхватывает её под руки.
- Оххх... – вырывается у Ханаби, и даже она сама не знает, притворялась ли только что. – Отстаньте. Я спать хочу.
- Да ты всё время спать хочешь.
- Была б твоя воля, ты б как кошка по шестнадцать часов спала.
«Что в этом такого?» - лениво думает девочка.
Их правда – она никогда раньше не была такой сонной.
- Перетренировалась, - заключают они одновременно и куда-то её тащат. Ханаби еле сдерживается от соблазна повиснуть на их плечах.
- Кстати, мы нашли Эбису, как ты и просила.
- Правда?
- Угу, - они продолжают друг за другом фразы, а их голоса настолько похожи, что Хьюга сбивается и не может понять, кто из них что говорит. – Он сегодня со своими тренироваться будет на полигоне возле Академии, сказал, чтоб ты туда и приходила.
Ханаби задумывается, а не забыла ли она катану у разрезанного на ленточки чучела.
Нет, не забыла – ладонь уверено сжимает эфес, теперь уже привычно, рука теперь не чувствует тяжести.
- А когда приходить-то?
- Да хоть сейчас, - бодро отзывается Изумо в левое ухо.
- Эбису Конохомару с самого утра муштрует, - добавляет Котетсу в правое.
- Тогда я... – пытается сказать девчонка, но её перебивают.
- Э нет!
- Ты ж с ног валишься, а наш элитный учитель поблажек никому не делает.
- Вот убедимся, что ты в норме, тогда и...
Хьюга уныло кивает, понимая, что отделаться от неразлучной парочки возможности нет никакой.

Впрочем, уже через десять минут она преисполнена самой искренней благодарности.
Перед ней стоит дымящаяся тарелка с популярным свиным раменом, к которому в другой ситуации Ханаби быть может и не притронулась, но, вспомнив, что практически ничего не ела со вчерашнего дня, девочка набрасывается на еду. Горячий бульон обжигает язык, а со вкусом дешёвой лапши не сравнятся никакие изысканные блюда.
Изумо и Котетсу смеются. Наверное, она очень смешно смотрится со стороны.
- Приятного аппетита, - говорят они и принимаются за свои порции.
Хьюга в ответ что-то невнятно жамкает.
- Куда протектор подевала?
Девочка пожимает плечами, сглатывает слишком большое количество еды и лезет в карман оттопыренных брюк.
- Что ж ты его в кармане прячешь?
- На миссиях надеваю.
Котетсу говорит что-то неодобрительное по этому поводу, а Изумо ещё и добавляет, что протектор надо носить с гордостью.
Нет, когда ей будут доверять и давать задания посерьёзнее уборки мусора, тогда – пожалуйста, а сейчас только деревню да клан позорить.
Она закончила Академию на полгода раньше остальных, но, так как предыдущий выпуск уже давно раскидали по командам, а новый распределять было ещё рано, младшая Хьюга осталась в благородном одиночестве. Настоящих миссий ей, разумеется, ещё не давали, зато на её плечи свалились куча мелких поручений не выше ранга D, которых ранее не на кого было спихнуть, в пределах Конохи и ближайших окрестностях.
Скучновато, но было одно «но».
Была зарплата.
Первые заработанные собственным трудом деньги, Ханаби с поклоном передала отцу. Так принято – в благодарность за тренировки, воспитание и за то, что «сделал из такой глупой дочери настоящего человека», чтобы ни значило слово «настоящий» в данном контексте.
Это повторялось несколько раз, пока Хиаши кивком головы не показал, что символическую сумму можно оставить себе.
Тратить деньги Ханаби было практически не на что – у неё всё было, поэтому она начала их откладывать, чтобы после появиться с уже немалой суммой в оружейной. Низенькая, маленькая – она выглядела там крайне неуместно.

Сумасшедшая...
Хьюга же... Зачем ей катана? У них же такое тайджитсу...
Решила повыпендриваться.

Судьба раскинула свои карты так, что ей уже было не привыкать к перешёптываниям за спиной, да и задерживаться в магазине девочка не собиралась – заранее выбранная катана удобно легла в руки, хоть у неё и была слегка смещена балансировка.
Это её личное решение. Никого не касается.
И устроить самой себе небольшой экзамен после множества тренировок – тоже.

- Не ожидал, не ожидал... – тянет Эбису, а Ханаби зло думает, что это у него на лице написано.
Но своего раздражения не показывает.
- Благодарю, что согласились со мной потренироваться, Эбису-сенсей, - поклон.
Он уже согласен, и неудивительно – после такого количества медовой лести, над которой за спиной ржал Конохомару, любой согласится.
- Начнём прямо сейчас. Чего бы ты хотела?
Хьюга молча продемонстрировала катану.
- Хм... Кэнджитсу... Необычно для вашего клана.**
- Я знаю. Поэтому мне и не с кем тренироваться.
- Неужто тебе не хватает вашей знаменитой техники? – в голосе элитного учителя слышатся нотки отвратного высокомерия. Как же – Хьюга очень гордые, а дочь главы клана сама приходит тренироваться к нему и называет сенсеем, хоть он и не является для неё таковым.
- Хватает, - говорит Ханаби практически с той интонацией, с которой отец обычно отдаёт приказы. – Но мало ли что может произойти. Чакра закончится, или...
- Я понял. Нападай.
Эбису делает шаг назад. В его руке просто кунай, другого оружия нет; поза небрежно-ресслабленная, ненапряжённая, на первый взгляд ничего необычного в ней нет, но, присмотревшись, Хьюга бледнеет и едва сдерживается, чтобы не вскрикнуть от удивления.
Ханаби – самоучка, никто не собирался учить её владеть мечом, поэтому перед непосредственными тренировками она прочитала дикое количество книг и трактатов, перелопатила множество свитков, частично запоминая, что в них написано.
Но она и подумать не могла, что приобретённое знание понадобится так скоро.
Учитель стоит в начальной позиции серии техник «Семь игольчатых порывов», выполняемыми с короткими прямыми кинжалами, похожими на самурайские танто, и которые так легко можно заменить на кунаи. Не джонину, даже если и элитному, деревни Листвы владеть подобной техникой, а АНБУ из Суны или же чистильщику мятежного Тумана.
Чем больше ножей – тем опасней и сложнее атаки, но против выскочки-генина, только-только получившего звание шиноби, одного более чем достаточно.
Да уж, не врал всезнающий Котетсу – поблажек ей ожидать не стоит.
Джонин смотрит вопросительно, понимает, ждёт, пока она сделает первый шаг, а ещё, кажется, догадался, что она узнала его стойку. И немало удивлён этому.
«Что, не ожидали, господин элитный учитель?» - думает Хьюга, и странная радость того, что он уже недооценил, её подстёгивает, словно кнут. Дрожь азарта проходит по телу; ощущения странные, незнакомые, но страсть как приятные.
Но в таком состоянии нельзя начинать сражение, даже тренировочное – Эбису не тот противник, на которого можно броситься, очертя голову. А генину вообще не стоит на кого-либо бросаться, не продумав каждый свой шаг заранее.
В редких случаях это заканчивается хорошо.

Вдох-выдох, вдох-выдох...

Ханаби неторопливо стягивает волосы в низкий хвостик, чтобы в глаза не лезли. Она редко так делала, только в особых случаях; обычно это помогало ей собраться. Так и сейчас – девочка мгновенно успокаивается.
Хьюга мягко кладёт руку на эфес, будто собирается убрать клинок или же сделать обманное движение, во всяком случае, она надеется, что это выглядит именно так.
Срабатывает – Эбису прикрывает перед. Впору поблагодарить своих предков за доджитсу – девочка не заметила бы этого обычным зрением, а даже не активированный Бьякуган даёт какое-никакое преимущество.
Девочка не делает ожидаемых от неё обманных пасов – не умеет ещё. И, разумеется, не убирает меч. Ханаби атакует в лоб, сощурив глаза и плотно сжав губы, чтобы не обронить ни звука.
Эбису вновь удивляется – не каждый ребёнок её возраста нападает молча, скорее наоборот, но удар слишком прямой – отразить его не составит никакого труда.
Мужчина отражает. И только через мгновение понимает, что его загнали в ловушку.
Она знала.
Клинок проходит в паре сантиметров от его плеча.
Конечно же, это случайность. Случайность и невероятное везение.
Так думает Эбису.
Ханаби вообще сейчас не думает – не до того.

На её стороне – ненормальная скорость, не привыкнув к которой с малолетства не освоить ни одну технику клана Хьюга, кроме Джукена***, странная техника самоучки, да собственные глаза, позволяющие замечать контратаки.
На его - опыт и умение, приобретённые с годами вместе с выучкой.

На лице Ханаби не отражается ни одной лишней эмоции, и Эбису готов похвалить её только лишь за это. Впрочем, и за всё остальное тоже.
Когда она пришла, джонин поставил для себя мысленный ограничитель, рамки, за которые он не собирался выходить, чтобы у неё был хоть малейший шанс. Но, честно говоря, чтобы не перейти границу, пару раз ему приходилось уйти в глухую оборону.
А это дорогого стоит.
Ни Конохомару, ни Моэги, ни другие ученики Ируки даже рядом с ней не стояли. Разве что знаменитый Учиха Саске, да её собственный двоюродный брат – Неджи Хьюга.
Гении.
Хотя есть ещё Рок Ли, при всей его придурковатости, которой парень нахватался у Гая. Но Эбису считает его редким исключением. Такие упорные люди рождаются раз в сто лет.
По лицу девчонки градом катится пот, выбившиеся из хвоста пряди лезут ей в глаза, но Хьюга будто и не замечает этого, атакует, словно заводная игрушка. Но видно начинает выдыхаться, дерётся ещё не из последних сил, но их уже осталось не так много.
Эбису не сразу это понял, но сейчас он уже знает – она тянет время. И, честно говоря, сейчас, в жаре схватки, он готов отдать своё звание специального джонина, лишь бы узнать для чего.
Что-то грохочет слева, Эбису слышит непонятный шум и только в этот момент вспоминает про оставленных без присмотра Конохомару, Моэги и Удона, чего делать ни в коем случае не следует.
Мужчина отвлекается на доли секунды, на мгновение...
Но, кажется, Ханаби этого более чем достаточно, словно она изначально только и ждала, пока он ослабит бдительность.
Что ж, логично, мог бы подумать Эбису или же некий сторонний наблюдатель.
Лезвие движется прямо, метя ему в шею, джонин видит его словно в замедленной съёмке. Но вдруг катана перекручивается, меч ложится вдоль её руки лезвием назад, в мимолётное мгновение правая рука девчонки освобождается от рукояти, и она почти нежно касается запястья, которое как-то оказалось в опасной близости от её ещё детской маленькой ладошки.
А, как известно, самое опасная часть тела Хьюга – его ладони.
Вот сейчас бы ударить под локоть, когда она открылась, и закончить бой, но внезапно Эбису понимает, что его рабочая рука полностью парализована, и сделать что-то с этим он не может, а в следующую секунду Ханаби ногой выбивает кунай у него из рук – тот жалобно звякает где-то в стороне – и ударяет нерабочим концом эфеса по болевой точке возле сонной артерии. Не тенкецу, но тоже действенно: слабого удара хватает, что бы у Эбису, взрослого мужчины, от болевого импульса подкосились ноги.
Хьюга гибкая; бьёт - опять же ногой - в солнечной сплетение. Джонин грузно падает на спину и сразу же чувствует упирающееся в горло острие.
Девчонка сидит на нём верхом, сидит так, что её ступни придавливают к земле его запястья. Ханаби выдохлась; она дышит тяжело, хвост распустился почти весь, её рука, сжимающая оружие, слабо подрагивает от напряжения: Эбису невольно сглатывает и ощущает острое желание убрать заточенный, не для тренировок, клинок подальше от собственной шеи.
Хлопок. Ещё один.
Много хлопков, сливающихся в общий гул. Мужчина не сразу понимает его природу.
Аплодисменты?
Эбису приподнимается, Хьюга убирает оружие – и так понятно, что тренировка окончена. Оказывается, они собрали небольшую толпу зрителей, которые теперь с энтузиазмом хлопали в ладоши и кричали в адрес Ханаби что-то ободрительное: большинство, определённо, болело за неё. Конохомару орёт особенно громко, и у учителя возникает подозрение, что это он сюда всех притащил.
А девочка - молодец. Не показывая усталости, встаёт, отходит на два шага назад.
- Спасибо, что уделили мне время, Эбису-сенсей, - снова кланяется, когда учитель тоже поднимается на ноги.
Эбису кивает, хвалит её – не слишком много, но и не мало.
Хьюга кивает и, развернувшись, уходит; люди расступаются перед ней, давая дорогу.
Девочка снова слышит шёпот, но сейчас ей всё равно. Пусть думают, что хотят.
Скрывшись от посторонних глаз за поворотом, Ханаби с болезненным стоном оседает на землю. Она сидит, а потом кулаком стучит по голеням, надеясь расслабить сведённые судорогой мышцы.
Пусть считают, что она гений, как Неджи, а бесконечные часы тренировок будут существовать только для самой Ханаби.
«Вот блин», - с досадой думает Ханаби, так как своеобразное лечение помогает плохо.
Перетренировалась-таки. Теперь куковать ей тут возле обочины, пока кто-то из знакомых мимо не пройдёт. А облака сгущаются, того гляди и дождь пойдёт.
Впрочем, так даже лучше – девочка любит прохладу, а думать о том, что так и заболеть не долго, она не хочет.
- Какие люди!
- Давно не виделись!
- Эй, Изумо, посмотри-ка на неё. Ни на секунду нельзя оставить!
- Да уж... Не сладко тебе пришлось. Ну что, отделала Эбису? – шутливо спрашивает Изумо.
Девочке лень отвечать, ей даже открывать глаза лень, поэтому она поднимает большой палец, как известный во всей Конохе Майто Гай.
Изумо и Котетсу присвистывают.
- Не хило...
- Молодец! Встать можешь?
Ханаби очень хочется ответить, что может, но врать им почему-то не хочется. Она приоткрывает один глаз, и видит две протянутые к ней руки.
- Давай, хватайся!
- И раз! Ой, ты не падай только...
- Да стою я, стою....
- Что здесь происходит? – строгий голос.
«Неджи?» - предполагает Ханаби. И не ошибается.
Её двоюродный брат хмуро взирает на поддерживающих её тюнинов. Младшая Хьюга поворачивает голову и осматривает его сверху вниз. А затем – снизу вверх.
«Что-то изменилось, или мне кажется?» - с сомнением думает девочка.
Нет, она не настолько устала.
Неджи вопросительно приподнял бровь и скрестил руки на груди.
Лишь бы Котетсу и Изумо не заржали или не брякнули что-нибудь. Но они быстро соображают, что к чему, и ничего лишнего не говорят.
- А мы как раз тебя искали!
- Да… На вот, держи!
- О-о-ой!.. – вырывается у Ханаби, когда Камизуки бесцеремонно передаёт её в руки брата. Девочка сначала сопротивляется такому обращению, а потому понимает, что ей так хорошо, так хорошо, что она утыкается в плечо поддерживающего её Неджи.
«Удобно…»
Она растягивает губы в дурацкой улыбке и начинает что-то жарко шептать что-то на ухо брату. Неджи сначала краснеет, потом почти синеет, но в конце концов останавливается на благородной бледности.
Изумо и Котетсу давятся воздухом – редко можно увидеть такую гамму эмоций на лице гения Хьюга. Хотелось бы им знать, что там ему шепчет Ханаби, но вот досада – девчонка и под пытками не расколется.
- Ну, мы пойдём.
- Да, а то нас… эм… Цунаде-сама заждалась.
Тюнины по-быстрому прощаются с подругой, небезосновательно боясь, что всё же рассмеются. Ханаби вяло машет рукой, а на то, что Неджи перекидывает её через плечо девочке уже плевать.
Она лениво болтает ногами, пока парень пробирается через узкие проулки в сторону поместья.
- Что случилось? – интересуется он через какое-то времся.
- Да ничего. Перетренировалась, наверно… Ах, а катану то забыла!
- Она у меня.
Неджи не спросит, зачем ей меч. Он тоже умеет не задавать лишних вопросов.
Девочка цепляет на его спине ткань просторной бежевой то ли рубахи, то ли чего-то подобного.
- А тебе идёт… С обновочкой!
Парень еле заметно дёргается, когда двоюродная сестра хлопает его ладонью по спине.
Если идти от Академии до квартала Хьюга напрямик, а не по ходовым улицам, получается даже короче, но Ханаби со скуки успевает не только распустить его волосы, но и заплести пару-тройку мелких косичек, которые, впрочем, теряют форму, стоит только ей выпустить тонкие прядки из своих рук.
Неджи с чувством выполненного долга оставляет её у входа в главный особняк. Заднего входа, на всякий случай, чтобы никто не увидел её в таком состоянии. И уходит, молча кивнув.
Младшая Хьюга провожает его взглядом и думает, что, кажется, граница между побочной и главной ветвью клана стала чуть тоньше. Или же между ней и Неджи?
А ещё неплохо было бы спросить у брата про Рока Ли или же разыскать его самой. Мышцы то ноют, ох как ноют, а «Прекрасный Зелёный Зверь» деревни Листвы просто обязан знать какое-нибудь верное средство от этого.

*Спина — незаточенная сторона клинка, противоположная лезвию.
**Кэнджитсу - искусство владения мечом.
***Джукен – стиль Мягкой руки, он же Мягкой ладони или Мягкого кулака.