Алая нить. Поворот на водной глади.

Мягкое золото солнечного света и приятное обволакивающее тело и душу тепло. Ханаби таяла в надёжных сильных руках, проводила ладонями по гладкой коже, зарывалась пальцами в путаные каштановые пряди и улыбалась. Льнула к нему и улыбалась ему так, как никогда и никому ранее, ловя отражение себя на чужом лице, в завораживающих глазах напротив.
Он тоже улыбался, он подставлялся под её руки и гладил по волосам, обнимал, утыкаясь в шею, а Ханаби тоже обнимала, в ответ и просто так, уничтожая все преграды и дистанции невесомыми прикосновениями пальцев и обветренных губ.
Ни смущения, ни рамок, ничего...
Ничего-ничего-ничего.
Только бесконечное затопляющее всё её существо тёпло.

- Кампай! – говорит Ханаби хором с остальными.
«И что я тут забыла?» - рассеянно думает она и лениво потягивает банановый молочный коктейль* через широкую полосатую трубочку, стараясь незаметно абстрагироваться от окружающей действительности.
Рядом с ней сидит мнущийся Удон и шмыгает носом ещё чаще обычного – парень, кажется, ухитрился простудиться на последней миссии, а, возможно, это нервное. Хьюга считает, что второе, так как в силу странного стечения обстоятельств и быстро разлетевшихся по всей деревне слухов о его успехе на мисси класса А, Удон вырвался из уютного кружка неудачников, и теперь кучка его фанаток дружно оккупируют один из столиков. Не малую роль в этом безобразии сыграло и то, что Конохомару «случайно» сломал три пары его новых очков, вынудив друга носить линзы, а Моэги практически насильно заставила его снять со лба бандану со знаком деревни.
В этой сложной ситуации Ханаби полностью на стороне несчастного Удона, который в данный момент медленно, но верно сползает на пол под гнётом ненужной ему популярности. Кажется, ему реально плохо.
Девушка брезгливо морщится от внезапного ультразвукового визга со стороны фан-клуба – кажется, они считают подавленного своим положением Удона ещё более милым – и небрежно прислоняется к плечу невольной жертвы обстоятельств. Реакция мгновенная, им бы в куноичи – яростное шипение и молнии из глаз. Ханаби холодно обводит их непроницаемым взглядом из-под полуопущенных ресниц, стараясь всем своим расслабленным и уверенным видом показать собственное превосходство над их щебечущей пёстрой стайкой.
Работает – накрашенные мордашки перестают гневно корчиться, изображая ревность и разбитые сердца, и поспешно отворачиваются.
Удон благодарно кивает и выползает на свет.
- И почему это Удон самый популярный? – громко вопрошает у неба Конохомару, игнорируя потолок, отделяющий его от небесного купола. Парень, разошедшись, размахивает палочками, демонстрируя полное пренебрежение правилами этикета. Младшая Хьюга, игнорирующая этот факт на совместных миссиях, недовольно косится на зажатый в тисках столового прибора кусочек сочащегося жирным и ароматным соком мяса.**
- Потому что ты, Конохомару, придурок, - обрезает Ханаби длинную речь его рассуждений и, молниеносно перехватив мелькающий перед глазами кусочек своими палочками, закидывает его в рот.
Сарутоби по-братски возмущается и пытается превратить её в кучку пепла силой мысли. А это даже забавно – эта его болтовня про телекинез и сосредоточенное выражение лица.
Через минуту Ханаби встаёт, бросает какую-то нелепую отмазку и, гордо выпрямив спину, проходит к дальнему столику у выхода. Там она убеждается, что Удон правильно понял её незаметный знак – Конохомару и Моэги о чём-то увлечённо спорят – и серым призраком скользит к чёрному ходу.
У задней двери её уже ждёт Токума.***
- Хината-сама просила...
- Да. Я знаю. Отец тебя видел?
- Нет, но...
- Это хорошо, - девушка сглатывает вставший поперёк горла ком. – Ты иди. А то увидит ещё кто, нехорошо будет.
Мужчина пытается что-то возразить, но младшая Хьюга прерывает его на полуслове.
Потому что Токума слишком похож на Неджи, и чувство вины от этого гложет в разы сильнее.
- Токума-сан, - говорит она, потому что у неё сосёт под ложечкой, и коротко сжимает его руку. – Спасибо.

То, что она собирается сделать – самый глупый поступок в её жизни. В худшем случае она потеряет всё, но Ханаби верила в собственное везение, порою феноменальное.
К тому же, Ханаби слишком любила сестру, чтобы пустить всё на самотёк.
Вот только Неджи бы этого не одобрил, так как вероятность того, что ей, хоть и с многолетним опозданием, всё таки влепят печать подчинения на лоб, слишком велика.****

Ханаби носится по комнате, нервничая и проверяя, всё ли в порядке из того, что она может контролировать, а таких вещей просто ничтожно мало. Хината поступила очень разумно, вовремя отойдя в сторону с линии огня и не мешаясь под ногами.
«Ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни», - думает младшая Хьюга, обращаясь к самой себе.
Хината сияет. Хината сияет, и даже налёт грусти о смерти брата не мог этого затмить, к тому же сейчас и этот осадок уже слетел серыми хлопьями. Это всё Удзумаки виноват. Убить его мало за то, что мучил её, мучил, а как только назначили его Хокаге, как подлетел к ней, как!... Счастливая Хината отправилась тогда в затяжной обморок – нечего её целовать на оживлённой улице – а Шестой славно получил от своей боевой подруги по мозгам.
Зато теперь Хината изо дня в день светится.
- Ханаби, всё будет в порядке, - говорит Хината и ободряюще улыбается.
Младшая Хьюга даже не пытается сказать что-то в ответ, зато, перестав метаться, она замечает одну деталь.
- Что это на тебе? – спрашивает она у сестры.
- А что не так?
Нет, с точки зрения Хинаты всё действительно «так»; кимоно сестры не то что бы некрасивое, оно подходит случаю, вот только Ханаби, которая намеревается быть в тени, это категорически не устраивает. Поэтому она зовёт служанку, просит её принести из кладовой «третий от двери свёрток на второй полке сверху» и «бумажный из самого дальнего угла», и всего через пару минут Хината облачается в светлое, нежного цвета голубого лотоса, иромудзи*****, когда-то принадлежавшее их матери, а Ханаби нацепляет на себя нечто невзрачное, то, что не оскорбит своим видом отца, но представляющее из себя скорее образчик практичности, чем красоты: тонкий пояс, болотного цвета ткань... То, что нужно.
Панический страх тонкими сетями уже успел опутать душу Ханаби, но успокоиться сейчас – это нечто больше, чем жизненная необходимость. Девушка прислоняется лбом к холодному оконному стеклу и прикрывает глаза, выравнивая дыхание.
Ханаби уже всё решила, хотя, возможно, стоило бы спросить мнение сестры.
Рука Хинаты мягко легла ей на плечо.
- Не волнуйся, сестрёнка, ты будешь очень хорошей главой клана.
«Нет, сестра, не буду, я вот-вот совершу страшную глупость, но ты справишься, сестра, справишься», - думает младшая Хьюга, заставляя себя кивнуть.
Когда в дверь стучатся и говорят, что отец зовёт их к себе, Ханаби уже спокойна. Девушка пропускает вперёд сестру, а когда идут по коридору намеренно держится чуть позади. Хината зажимается и, наверное, пытается понять смысл сцены с переодеванием, но всё же всецело доверяет ей. Это хорошо.
Волосы Хинаты частично распущены по спине, частично скреплены заколкой на затылке; они послушные и лежат мягко, а Ханаби хочется выбросить эту заколку и растрепать длинные пряди, чтобы сестра выглядела так, будто только что проснулась после ночи любви.
Шальная мысль: «Я буду об этом жалеть», - заставляет Ханаби спотыкнуться на лестнице и пребольно удариться о ступеньку, зато нервный импульс ударяет в мозг и вышибает из головы лишние сомнения.

- Итак, думаю, вы обе знаете, зачем я вас позвал, - негромко говорит Хиаши.
- Да, отец, - синхронный ответ один на двоих.
О, да, разумеется, они знают.
Мужчина коротким жестом приглашает их сесть перед собой. Девушки садятся, и Хината бросает на Ханаби радостный взгляд из-под ровной чёлки: она рада за свою сестру, она ещё не знает, что её сестра намеревается сделать.
«Интересно, а когда ставят печать – это больно?» - думает младшая Хьюга. Жаль, раньше ни у кого не догадалась спросить, хотя вряд ли бы кто-то рассказал. Всё же это весьма нетактичный вопрос.
А отец всё говорит и говорит, но Ханаби знает, что это так, прелюдия. Решение уже принято, старшие члены клана одобрили его, а так как дерзкий выход сделать главой клана без сомнений талантливого Неджи теперь невозможен, этим старикам пришлось смириться с тем, что главой клана Хьюга будет женщина.
Только вот им следовало поинтересоваться мнением Ханаби. Девушка еле сдерживает смешок, представив их лица.
- Хината, сейчас ты являешься моей прямой наследницей по крови и старшинству, но, обговорив этот вопрос с другими, - отец не уточняет, с кем именно, - я решил, что с обязанностями главы клана Хьюга лучше справится твоя младшая сестра.
- Да, отец, я понимаю, - говорит Хината и коротко кланяется, положив кончики пальцев перед собой. Ханаби замечает, что у сестры красивый косметический маникюр, изящные руки, а при поклоне её шея и спина составляют идеально ровную линию.
Может, отец сейчас внимательно посмотрит на Хинату, увидит всё то почтение, покорность и преданность ему и клану и сам переменит решение? Это бы всё упростило.
- Ханаби? – Хиаши поворачивается к ней.
Ах да, надо как-то тоже отреагировать. Отец ждёт, а Хината мягко улыбается – рада за неё.
Сейчас надо сказать так: «Это большая честь для меня, отец. Я ни в коем случае не подведу ваше доверие». И, конечно же, поклон.
Но Ханаби говорит другое, то, что долго репетировала перед зеркалом посреди ночи, чтобы в самый ответственный момент её голос предательски не дрогнул.
- Отец, это большая честь для меня, но я отказываюсь.
Звенящая тишина, младшая Хьюга коротко выдыхает – самое страшное уже позади.
- Я считаю, что Хината достойна быть главой клана и нет никаких причин отбирать у неё это право. Она рассудительна и спокойна, а эти качества порой нужнее, чем боевые навыки.
Ханаби не смеет поднять голову, но прекрасно знает, что на неё устремлены два непонимающих взгляда.
- Хината, выйди, - в голосе Хиаши нет ожидаемых металлических ноток, но есть отрешённое еле заметное сожаление на фоне уверенности. От его мягкости становится жутко, поэтому младшая Хьюга проявляет слабоволие – бросает в исчезающую за дверью спину сестры тоскливый и умоляющий взгляд.
Но дверь тихо закрывается, и девушка вспоминает, зачем она это делает. Сознание окутывает дымка отрешённой апатии. На её лице не вздрагивает ни один мускул, когда отец просит её подняться. А то, что колени подгибаются, это так, мелочи.
Хиаши стоит близко, слишком близко для разговора; девушка закрыла глаза для смелости и не видит его, но она точно это знает.
Неужели сейчас?
Стоит что-то сказать в своё оправдание или же в объяснение, но у Ханаби резко пересыхает во рту. Девушка чувствует, как отец делает ещё один шаг ближе к ней, и вдруг с её губ срывается короткая фраза и вдребезги разбивается о тишину и доски пола:
- А это больно?
Ой, дура...
- Ханаби...
А вот это странно. Очень странно. Настолько странно, что младшая Хьюга распахивает глаза от удивления и пялится на отца в упор, хотя раньше никогда не позволяла себе такой дерзости.
Потому что интонация, с которой было произнесено её имя, совсем не та. И этот взгляд...
Не считая совместных тренировок, Ханаби довольно редко оставалась наедине с отцом, из всего этого «редко» Хиаши один или два раза обращался к ней именно как к дочери, а не как к члену клана.
Но он никогда – никогда-никогда! – на неё так не смотрел.
- Ты уверена?
- Да.
Врёт, конечно, ни в чём она не уверена, но не это важно.
- Я бы хотел услышать причину. И попробуй сделать так, чтобы она звучало более эгоистично.
Не до конца понимая, чего от неё добиваются, младшая Хьюга говорит, что ей нравится ходить на миссии, а если она станет главой клана, то их будет в разы меньше: у самого важного в семье человека есть и иные заботы. Отчасти это незначительная, мелкая правда, отчасти – первое, что пришло ей в голову.
Хиаши тяжело вздыхает, но, кажется, он удовлетворён её ответом.
- Неджи сказал точно так же. Причём слово в слово.
Девушке нужна примерно минута и десять секунд, чтобы вникнуть в смысле его слов.
А потом она думает:
«Да быть того не может!»
Чтобы Неджи, всю жизнь мечтающий вырваться из оков побочной ветки, отказался от подобной возможности?!
- Может, - произносит мужчина перед ней, будто прочитав её мысли, в котором Ханаби никак не может узнать ни родного отца, ни непроницаемого главу клана Хьюга.
Мир сошёл с ума. Определённо. Или же сошла с ума Ханаби. Это неприятно, но вероятность этого много выше.
- Но, думаю, вы оба правы. И ты сейчас, и Неджи... тогда.
Когда «тогда» Хиаши не говорит, а затаившая дыхание младшая Хьюга не посмеет сейчас спросить.
- Я смогу уладить все формальности, нужно лишь отдельно переговорить с Хинатой... – говорит Хиаши, высказывая вслух свои рассуждения.
Нет, Ханаби точно рехнулась.
Между ними внезапно повисает неловкая пауза. Можно сказать, она полна неопределённости. Какой-нибудь теплый отеческий жест или же любое проявление искренней дочерней любви и благодарности – вот что сейчас нужно, но отец и дочь не знают этого всего, не привыкли; все чувства в клане, а точнее в главной его ветви - прерогатива Хинаты.
Ханаби не выдерживает первой: она быстро кланяется, скороговоркой выпаливает какую-то зазубренную высокопарную чушь и выметается вон, стараясь не бежать.
Вот теперь - точно всё.

Онсен – это вещь многофункциональна, практична и является шаговодоступной для жителей Конохагуре но Сато.
В горячих источниках можно снять напряжение со сведённых усталостью мышц; смыть грязь, пот и кровь, которые, со временем, намертво въедаются в кожу. А целебная вода в некоторых конкретных ключах как по волшебству надолго глушит боль в покрытом синяками теле.
Поэтому подавляющее большинство шиноби, особенно, если в родном доме их некому ждать и оставались силы, после изматывающих миссий заглядывали в онсен.
Другое дело, что выкроить отдельную свободную минутку и заглянуть туда удаётся далеко не всем, да и гораздо веселее в компании друзей тратить собственную зарплату вкупе с чужой.

Над водой поднимается белый пар; Ханаби смотрит наверх, закидывает ногу на ногу и высматривает в нём таинственные символы.
Сегодня в общественном онсене никого нет, так как с недавнего времени ввели общие дни, которых женщины в своём большинстве ещё сильно смущались, а мужчины об этом знали.
Ханаби как-то по барабану. Девушка обоснованно считает, что сквозь специально замутнённую тёмную воду и влажную паровую завесу ничего разглядеть нельзя, а уж после того, как она просекла, что в общие дни в бане безлюдно, младшая Хьюга не ленилась иногда сюда заходить.
К тому же сейчас девушка чувствует себя опустошённой и морально выдохшейся, так что расслабляющее действие горячей воды ей просто необходимо.
Первая проблема решена – младшая Хьюга мысленно ставит галочку-кляксу напротив нужного пункта в мысленном списке. Радоваться, что всё так удачно сложилось, она будет потом, а сейчас девушка лишь меняет ноги местами, на секунду показав над гладкой поверхностью воды худощавую коленку.
Вторая проблема – это сны. Это не совсем проблема, потому, что эти сны нельзя назвать плохими. Но подумать над этим обязательно нужно, так как раньше ей такие сны не снились. Видения - светлые, тёплые, мягкие и наполнены каскадом недвусмысленно приятных ощущений, а ещё в них фигурирует некий субъект с Ринненганом, которому воображение услужливо подрисовывает неземное обаяние и перманентную, но искреннюю и открытую улыбку.
Это странно. Но думать, разморившись от воды, лень.
Кто-то за её спиной спотыкается, вероятно, поскользнувшись на скользких от осевших капель камнях. Ханаби удивлённо изгибает бровь, сползает поглубже в воду, активирует Бьякуган и сразу же обрубает поток чакры к глазам. Удон, хоть и сутулится страшно, но мальчик культурный и по понятным причинам опасается приближаться слишком близко.
Хьюга, не утруждая себя лишними приветствиями, с истинно королевским великодушием указывает куда-то в дальний конец источника, подтягивает слабую резинку в подвязанных на макушке волосах и закрывает глаза. Удон шлёпает где-то слева, а потом одурманивающую тишину нарушает вскрик в унисон с громким всплеском.
Плотно сжатые губы Ханаби трогает усмешка, и девушка вежливо интересуется, не отшиб ли он там себе чего-нибудь.

*Согласно датабуку, любимая еда Ханаби - это молоко и бананы.
**Размахивать палочками во время еды, да и вообще делать с ними что-то не то, по японскому этикету считается очень неприличным.
***Член клана Хьюга, есть в аниме, просто его не все знают. Кому интересно – вот http://www.narutopedia.ru/wiki/Hy%C5%ABga_Tokuma
****Согласно датабуку, Ханаби должна была быть носителем проклятой печати клана Хьюга, однако Хиаши изменил правила, считая её более достойной, чем Хината.
*****Иромудзи – кимоно без рисунка и вышивки.