Bad Ending.

Злой ветер стучался ветками в окна домов. Фонари, будто провожая, гасли один за другим по пути её следования. Что может быть странного в вульгарно одетой и накрашенной блондинке, державшей за петельку кожаную куртку, перекинутую через плечо; которая неторопливо идет по пустующей ночной улице? Её профессия?
Ничуть.

Ино открыла глаза. Комната была наполнена пряным винным ароматом и острым запахом перца, щекочущим нос. Откуда он? Может, ей только кажется. Смятая постель, жалобный писк микроволновой печи в другом конце квартиры, десяток сигаретных бычков в пепельнице, стоящей на прикроватном столике. Она неторопливо свесила ноги с кровати и ощутила ступнями холод стеклянных бутылок, валявшихся на полу. Безразлично посмотрев под ноги и пнув одну в сторону, Яманака закуталась в халат, висевший на стуле, казалось, специально для нее, и спустилась вниз.

Она — дочь улицы. Яманака Ино не боялась, что где-нибудь в подобном темном переулке на неё нападет маньяк. Все её клиенты были подобны маньякам, только деньги платили.
Голубые глаза напоминали океан... океан безразличия ко всему. Просто идет по улице, не ожидая от судьбы сказочного подарка.


Навстречу ей шла плачущая босая девушка с, казалось, выцветшими розовыми волосами и потухшим взглядом. Она смотрела под ноги: босые, грязные и расцарапанные. Увидев её, Ино показалось, будто в голове прозвучал какой-то заглушенный пустыми всхлипами выстрел.
«Что это с ней?» — нахмурив тонкие светлые брови, она подошла к ней.
— Эй, ты чего плачешь? Ты бездомная?
— Нет! — отрешенно замотала головой розоволосая.
— На тебя кто-то напал?
— Нет... — она вытерла слезы кулаком и подняла глаза. В темноте отпечатавшиеся под ними тени казались ещё темнее и безобразнее.
— Тогда почему ты не дома?
— Я там у... ум-м-мру, — зеленоглазая снова залилась слезами.
— Парень бросил, да?
Угадала. Поняла. Можно создавать впечатление размалеванной дурочки с панели, но и такие люди могут знать гораздо больше, чем ты, об этом мире. Хотя и последствия этого расставания косвенно приводили к столь серьезному выводу. Босая девушка снова уставилась на Ино.
— Как тебя звать-то? — продолжала спрашивать блондинка.
— Сакура.
— А меня Ино, — беззаботно ответила та. Кажется, что её мало волновал собственный образ жизни.

На кухне сидела Сакура с сигаретой в руке. Маска её печали не сгорела в огне вчерашних событий. Пожалуй, она не была бумажной. Скорее тяжелой и вязкой, как глина. От огня она лишь стала прочнее. Чем её можно разбить? Яманака не знала этого.


Ино обладала той чертой, особым умением убеждать, что люди готовы были в разведку с ней идти. Вот и сейчас две девушки по пустой улице шли в одном направлении.
— Почему ты сразу предположила, что я бездомная? Неужели для тебя дом настолько важен? — Харуно подняла глаза на раскачивающуюся от ветра вывеску пивной, мимо которой они проходили.
— А у меня его, собственно, нет. В моей ситуации иметь квартиру не выгодно. В последней, которую я продала, я вообще почти не ночевала. Только и делала, что вносила ежемесячно квартплату. Больше меня ничего с тем жилищем не связывало.
— Зря ты ведешь меня обратно. Я не вернусь домой, — тихо сказала Сакура.
— Тебе настолько больно?
— Нет... Не знаю... Да.
Блондинка остановилась...

Выглянув на кухню, блондинка заметила бурчащую под нос Сакуру, крутящуюся возле микроволновой печи. По ударившему в нос запаху гари можно было понять, что ничего путного из попытки разогреть остатки вчерашнего обеда не вышло. А гостью это мало волновало.
Голубоглазая подошла к Харуно и легонько, чуть навалившись на плечи, обняла её и зарылась носом в волосы.
«Так приятно пахнут шоколадом и дождем... Почему я никогда не испытывала такой радости от близости с мужчинами?»
Зеленые глаза широко распахнулись, тарелка полетела на пол.


— Знаешь, — пнув лежащий на тротуаре камешек, задумчиво сказала Ино, — я могла бы тебе помочь залечить твою рану.

В силу обстоятельств, при которых девушка зарабатывает деньги, сложился некий стереотип, что порядочных мужчин нет, а все они, по своей сути, полигамны; она сделала вывод о том, что нужно выбирать из двух зол меньшее. Но нужно знать плюсы и минусы обеих сторон.
Сакура же возненавидела всех мужчин на земле, которых олицетворял единым образом этот ненавистный её сердцу и жалкий брюнет, которому собственная гордость с большей вероятностью наступит на горло, чем он ей. И, пока девушка, чувствуя отвращение к самой себе и собственной жизни, ломалась под влиянием вредных привычек, внезапно появилась другая: более сладкая зависимость, несущая в конечном итоге только больше страданий и мучений.
Да, Ино для неё была совсем иным существом. Её прикосновения были куда легче, её голос не вызывал отвращения, а взгляд не заставлял подсознательно падать ниц и целовать его обладателю ноги. Её бледно-розовые губы казались ей сладкими, но почему горькое послевкусие заставляет все внутри сжаться в крошечный комок? Может, послевкусие горечи от того, что не хватает крепких мужских рук и никто не закроет широкой спиной?.. Или, может быть, это просто осколки совести впиваются в пятки? За что раскаиваться?
Нет. Сейчас эта блондинка — её спасательный круг. Стоит Сакуре снова остаться одной, и все пойдет по новой: проституция, порошок, проституция, снова порошок...


Звон бьющегося стекла привел розоволосую в чувства. На глазах навернулись слезы. Что будет, если все это окажется глупой шуткой? Что станет с ней, если одиночество снова победит?
— Моя рана никогда не заживет. Ты просто сделала рядом вторую, — Сакура повернулась и увидела её растерянный взгляд. Видно какое-то расколотое на две половинки чувство: одним из них было сожаление, вторым — обида. Она вот-вот убежит. Харуно схватила блондинку за тонкие белые запястья, чтобы только сказать ещё одну фразу. — Но я не жалею об этом.


Зеленоглазая с такой надеждой держала Ино за запястье, что в сердце блондинки что-то оборвалось. Хрустнуло и с грохотом обрушилось в огромную бездну — ту дыру, которую пробила в душе Сакура. Очередная бездна. Сколько их? Судьба распорядилась иначе... не взирая на то, кого целовала Яманака, парня или же девушку, но все было пустое. Она не испытывала ни к кому любви и привязанности. В этом можно винить что угодно: работу, отсутствие семьи и нужды в ней, как и нужды в любви. Маленький уголок в её сердце покрылся вечными льдами. Но полностью этот орган, качающий кровь и поддерживающий жизнь в теле уличной девки, нельзя назвать каменным, хотя такая попытка «вылечить» розоволосую наркоманку была лишь порывом совести. Голос внутри настоятельно требовал помочь ей. Удивительно, что от него хоть что-то осталось.



— Что подумают другие? — мнительно спросила Харуно, опустив голову.
— Не думай о мнении других... Старые раны затянутся. Будет лучше, вот увидишь.
— Но...
— Тебе важно мнение тех, кого ты не знаешь? Тебя это должно волновать так же, как их — твоя жизнь. Никак. Никому от этого плохо не будет.

— Прости, но... мне нужно уйти, — прошептала Ино, пытаясь улыбнуться. Глядя на Сакуру, будто на любимую фарфоровую куклу, которая вдребезги разбилась, передернуло от ужаса: Харуно вот-вот рассыплется на мелкие осколки.
— А ты говорила, что больно никому не будет, — голос превратился в глухой и хриплый шепот.
— Прости.


Дверь так и осталась распахнутой. Забившись в дальний угол, Сакура судорожно теребила в руках пустой пакетик. Голова странно кружилась, и нельзя было определить, приятны ли ей эти ощущения. Боль отпускала, а потом накатывала новой волной... Совесть пожирала изнутри, разъедая кислотой вместе с ядовитым веществом плоть. Сакура снова осталась одна, и все пойдет по-новой...


А вульгарно одетая и накрашенная блондинка, державшая за петельку перекинутую через плечо куртку, неторопливо шла по пустующей ночной улице. Фонари также гасли, провожая её. Что может быть странного?
Ничего.
Уже ничего.