Белые лилии. Часть 15

Саске вошёл внутрь ненавистного ему здания из красного кирпича с покорностью перед своей дальнейшей судьбой и готовностью принять её. Он крепко сжимал ручки спортивной сумки, в которой лежали почти нетронутые деньги. Таксист потребовал слишком много за такой длинный переезд, пришлось тратиться. Но ничего, Орочимару не обеднеет от нескольких утерянных бумажек.
Юноша осторожно и медленно, словно обдумывая каждый свой шаг, ступал по железной лестнице. Глухое эхо, казалось, звенело на всё здание. А он ведь несколько часов назад думал, что больше никогда не поднимется по этой лестнице. Как быстро разрушили все его планы и стремления. Сожгли, словно соломенный шалаш.
Он поднялся на четвёртый этаж, прошёл по длинному узкому коридору и в нерешительности остановился возле двери, которая вела в кабинет Орочимару. Несмотря на то, что Саске поклялся себе выслушать свой приговор с полной невозмутимостью, так бесившей этого шантажиста, ненависть в мгновение ока завладела всеми его мыслями, и от готовности молча выслушать россказни этого старого бандита не осталось и следа. Саске вошёл в кабинет с кипящей от гнева кровью, которая быстро текла в венах.
Орочимару смерил юношу победоносным взглядом, когда тот вошёл внутрь. Было видно, как он наслаждается поражением Саске. Всё его лицо ясно говорило, что иначе и быть не могло. Парень пытался обрести свободу и теперь очень дорого за это поплатится.
- Вернулся, - самодовольно усмехаясь, медленно и тихо, тоном человека, довольного жизнью, проговорил мужчина, неторопливо подходя к Саске.
Юноша молчал, и только ненавистный огонёк, горевший в его глазах, ясно свидетельствовал о том, что он что-то чувствует. Он внимательно следил взглядом за довольной физиономией главаря и думал, что не выдержит, задушит своими собственными руками этого скользкого, неприятного типа.
- И деньги принёс, - всё таким же тоном протянул Орочимару, дотрагиваясь до ручки сумки и осторожно, будто невзначай, вытягивая из цепких пальцев юноши предмет.
Саске с сожалением посмотрел на тёмно-синий саквояж, уютно примостившийся на руках у мужчины. Последняя надежда, утерянная возможность обрести покой…
- Выпусти её, - громко и резко, тоном, не терпящим возражений, процедил сквозь зубы Саске.
Орочимару многозначительно посмотрел на него и, хитро оскалившись, спросил тихо и загадочно:
- Ты про кого?
Саске сжал ладони в кулаки. Проклятый старик! Он просто издевается над ним. Стоит с самодовольной рожей и нагло смотрит в его глаза, явно наслаждаясь его падением. Он так и хочет услышать из уст Саске имя той, к кому он посмел привязаться. Но парень не скажет. Умрёт, но ни за что не удовлетворит его невысказанную просьбу.
- Ты сам знаешь, - процедил Саске сквозь зубы, кипя от ненависти. Заехать бы сейчас своими сжатыми кулаками по этому самодовольному лицу! Стереть с губ эту отвратительную улыбку-ухмылку!
- Ах, ты об этой девчушке, - чересчур наигранно, по-прежнему растягивая слова, произнёс Орочимару. – Признаюсь, ты сильно меня удивил. Никогда не думал, что кого-нибудь полюбишь, да ещё такую никчёмную, жалкую и слабую дуру.
Саске тяжело и громко задышал. Никчёмная? Жалкая? Дура? Безусловно, эти слова близки к истине, но почему они прозвучали так обидно для него? Почему задели его, словно были высказаны в его адрес?
- Я не люблю её, - только и смог вымолвить Саске. Эта фраза прозвучала тихо, гневным голосом, словно в приступе бессильной злобы.
- Решил просто поразвлечься с бедняжкой? – почти смеясь, сказал мужчина.
- Выпусти её и хватит болтовни, - почти крича, прорычал Саске.
- Ох, какие мы грозные, - проговорил Орочимару, наслаждаясь ненавистью своего оппонента. Нет, так быстро он не удовлетворит его просьбу. Он ещё вдоволь наиграется с ним, ведь что может быть лучше, чем наблюдать за отчаянными попытками бедной птицы со сломанными крыльями выжить? По-прежнему улыбаясь, мужчина продолжил, ставя на стол сумку с деньгами: - Только вот когда захочу, тогда и выпущу твою ненаглядную. А захочу я тогда, когда ты станешь послушным мальчиком.
Последнюю фразу Орочимару проговорил язвительно, словно сюсюкаясь с маленьким ребёнком, что немало взбесило итак кипящего от гнева Саске.
Ну, уж нет, послушным мальчиком он больше не будет! Слишком долго он мирился со своей злостью, молчал, не высказывал и сотой доли того, что думал. Слишком долго жил под гнётом, чтобы сейчас всё это так просто стерпеть! Пусть он будет мучиться после, но сейчас он выскажет всё.
- Я не ребёнок, чтобы говорить так со мной! – в гневе произнёс Саске твёрдым тоном. – И я не буду выполнять всё, что ты мне прикажешь. Ты сейчас же освободишь её и оставишь в покое, ясно тебе?
Для большей убедительности Саске выхватил из кармана пистолет и с готовностью ткнул металлически дулом в лоб своего оппонента.
Орочимару был удивлён этим внезапным выпадом. Никогда прежде ему не доводилось видеть со стороны своих подчиненных такую готовность противостоять ему. Но он считал себя слишком могущественным и неуязвимым, чтобы испугаться лишь оттого, что какая-то из его пешек готова убить его.
Мужчина улыбнулся, резко схватил дуло пистолета и так же резко вырвал из рук Саске металлических предмет. Парень едва понял, что произошло, как Орочимару, по-прежнему улыбаясь, теперь держал его на прицеле.
- Яйца курицу не учат, сам знаешь. Не кипятись, только выполни мою небольшую просьбу.
Саске был сильно зол. Прежде всего, на самого себя. Орочимару оказался не так прост: мог постоять за себя, когда рядом никого нет. А он просто попал впросак, как какой-нибудь школьник. Что за позор!
- Что за просьба, - измученно, бесцветным голосом произнёс Саске.
- Вот так-то лучше, - проговорил Орочимару, убирая пистолет от тела юноши. Мужчина, не торопясь, занял своё место в удобном кресле за письменным столом, а потом вновь проговорил: - Для начала пойди и убей её.
Кровь застыла в жилах, в ушах что-то загудело, и заледенелое сердце еле стучало внутри. Убить. Сакуру. Но как он может? Как может одним движение руки прервать её жизнь? Стоило только представить, как он направляет на неё дуло пистолета, и рассудок темнел, тело сводило судорогой, хотелось просто сойти с ума. Лучше умереть самому, чем убить её…
- Вижу, ты шокирован, но так будет лучше. Я смогу быть уверен, что больше никогда не будешь проводить время с этой девкой. Да и для неё будет комфортнее – жалкое существование кончится.
Он говорил это таким спокойным тоном, словно речь шла не о жизни человека, а о погоде. Да как этот гад может так говорить? Как он может так легко приказывать ему. Ну, уж нет, ни за что! Всё что угодно, но убивать он не будет.
Страх ушёл, удивление сменилось гневом, и Саске твёрдо взглянул на Орочимару. Голова стала молниеносно соображать и продумывать дальнейший план действий. Подбежать к столу, схватить сумку с деньгами, ударить этой сумкой по лицу Орочимару, который, несомненно, вскочит от удивления. Потом выхватить у него пистолет, пока он будет соображать, что произошло, и выстрелить, скрывшись с деньгами. Даже если Саске промахнётся и только ранит Орочимару, времени найти где-то здесь, в этом здании, Сакуру будет предостаточно.
Юноша в мгновение ока пересёк кабинет, схватил со стола тёмно-синюю сумку, проделал всё то, что задумывал – удар по лицу, изъятие пистолета и выстрел. Однако Саске промахнулся - пуля лишь задело ребро.
Орочимару схватится за раненое место, хлынула кровь. А Саске тем временем выбежал из кабинета.
Он быстро спустился по лестнице на первый этаж. Сакура, должно быть, надёжно и хорошо спрятана, поэтому он вспомнил про подвал. Зловещее место, где он боялся бывать, куда никогда не заходил. Суйгецу рассказывал, что там держат девушек, из которых потом делают проституток, или просто неугодных Орочимару людей, предателей, таких, как он. И как ни страшно, как ни неприятно было оказаться в этом подвале, Саске переборол себя.
Он уверенно и быстро двинулся к большому железному входу, впервые коснулся металлической, прохладной ручки и отворил дверь. Сердце стучало то ли от волнения, то ли от страха, но Саске вошёл внутрь, спустился вниз по невысокой лестнице и очутился в длинном, слабо освещаемом коридоре, который вёл в неизвестность. Но мешкать времени не было, поэтому Саске уверенно прошёл вглубь помещения, ища глазами хоть единую дверь. Он должен обшарить здесь всё, должен найти во что бы то ни стало.
В полумраке пахло сыростью и пылью. Странное сочетание ударяло в ноздри, словно запах кокаина, сводя с ума. Парень еле ступал, пытаясь справиться с жутким ощущением. Воспалённый мозг рисовал ужасные кровавые картины: крики, слёзы, пот…
На сырых стенах ничего, кроме облезшей штукатурки, не было. И от этого становилось ещё хуже. Страх железными цепями сковал сердце, сумасшествие завладело рассудком, стоило ему только помыслить о том, что он опоздал, и над Сакурой уже успели поиздеваться или делают это сейчас, пока он шагает в полумраке, поднимая с неровного пола тонны мокрой пыли.
Он шёл всё дальше, и тут ему в нос ударил резкий запах, контрастирующий с общим затхлым ароматом подвала. Кто-то курил, а значит там, дальше есть человек. Саске замедлил шаг, стараясь идти неслышно, и снял пистолет с предохранителя. Пытаясь остаться незамеченным, он не спеша продвигался вперёд. Там, впереди может оказаться враг. Но стрелять нельзя, чтобы не наводить шум. Он прокрадывался всё дальше, вглубь подвала, и запах становился резче и ярче. Наконец, из-за стены показался силуэт человека.
- Кто здесь? - послышалось из темноты. Знакомый до боли голос и запах дымящих сигарет. Во тьме послышался невнятный звук шарканья ног, затем шорох ткани и лязг пистолета, снимаемого с предохранителя.
Саске сглотнул. Только шума ему не хватало. Он был уверен, что это Суйгетсу, поэтому, не мешкая, вышел из-за угла, тихим голосом уверив друга, что нет нужды стрелять. Парень опустил оружие, узнав Саске, ехидно улыбнулся и шёпотом проговорил:
- Благоверную свою ищешь?
Саске уже готов был взбеситься, но сдержался. Нечего разводить шум из-за пустяка. Пусть считает, что у них с Сакурой большая и чистая любовь, если так хочется.
- Ты знаешь, где она? – шёпотом спросил Саске.
Суйгетсу лишь улыбнулся, подошёл к тёмной железной двери, которая чёрным одиноким прямоугольником выделялась из мрака, и раскрыл её, отчего она загремела, отражаясь от старых стен многочисленным эхом.
- Прошу, - сдерживая смех, проговорил Суйгетсу, а затем, улыбаясь, уставился на трогательную сцену долгожданного воссоединения.
Саске, не замечая всех подколов друга, невозмутимо вошёл внутрь и увидел Сакуру – бледную, измученную, страдающую.
Так изменилась за какие-то считанные часы? Глаза, в которых читался блеск туманного и лихорадочного счастья, потухли, потеряв свою зелень, став почти серыми; выражение лица стало совсем другим – измученным и жутко незнакомым; фигура превратилась в тонкую тростинку, словно высохла, как трава под раскалённым летним солнцем.
А Харуно смотрела на него, не отрывая глаз, не замечая, с каким мучительным выражением в глазах он глядит на неё. В голове стучала всего одна фраза: «Я знала!». Пальцы непроизвольно сжались в кулак, словно собирая волнение. Холодные, обескровленные губы застыли в полуулыбке. Она была похожа на призрак, сидя здесь, на грязном пыльном полу тускло освещённого помещения, связанная, в мятой и грязной водолазке и джинсах, с голыми ступнями, которые покрылись тонким слоем пыли подвала. Саске хотелось оступиться, попятиться назад от этой бледной карикатуры на прежнюю Сакуру, но он подавил в себе это чувство, вспомнив, что надо скорее бежать.
Парень уверенно прошёл вглубь помещения, опустился на корточки рядом с девушкой и, не говоря ни слова, стал развязывать толстые верёвки, крепко держащие запястья и лодыжки в плену. Сакура наблюдала за его ловкими пальцами, видела, как он волнуется, и сердце её наполнялось счастьем. Опять спасает её, значит, точно любит.
Харуно освободилась от жестких верёвок, оставивших на её коже розовые следы. Потирая немного саднившие шрамы, она, не отрываясь, смотрела на юношу, который терпеливо ждал, глядя на её розовое запястье. Руки её дрожали от волнения, которое она была не в силах скрыть. Тихая радость читалась в её нежном взгляде, устремлённом на невозмутимое лицо возлюбленного. Она перестала тереть запястья, беспомощно опустив расслабленные ладони. Секунду она раздумывала, что ей делать дальше, а потом медленно потянула пальцы к лицу Саске, словно дерево тянется своими ветвями в сторону солнца. Она обвила руками шею парня, прижавшись холодным телом к груди юноши. Вновь его особенный запах ударил в ноздри, обволакивая тело сладостной негой.
В первую секунду парень захотел её оттолкнуть. Эта бесцветная, почти мёртвая девушка не может быть той, которая ещё совсем недавно дарила его душе тепло. Но когда её тонкие руки коснулись его плеч, завладели его телом, словно цепи, он вновь ощутил знакомый запах, и болезненный стук сердца отозвался в голове эхом. Тепло её существа, которое он уже не надеялся почувствовать, вновь завладело им. Дикое желание в унисон с сердцем пульсировало в душе. Желание обнять её в ответ, крепко прижав к себе её маленькое слабое тело, вдыхать бесконечно её аромат, наслаждаться болью, которую дарят её нежные прикосновения. Но для сантиментов времени не было, и хитрый усмехающийся взгляд Суйгетсу прожигал ему спину, поэтому Саске отстранил девушку от себя, почти не глядя в её глаза.
Харуно учащённо дышала, пытаясь поймать крупицы ускользающего от неё особенного воздуха, который, словно никотин, держал в плену лёгкие.
Саске крепко взял девушку за руку и потянул за собой, не говоря ни слова.
Девушка покорно встала с пола. Голову одолела лёгкая слабость, но Сакура вскоре справилась с ней. Ощущая свою руку в тёплой ладони возлюбленного, Харуно зашагала за ним, ступая голыми ногами по грязному полу сырого подвала.
Они очутились в коридоре. На Сакуру сразу же пахнул неприятный сырой запах и холод. Узкий и нескончаемо длинный коридор с обшарканными стенами казался предвестником чего-то ужасного. Харуно ощутила себя неуютно и вся съежилась. Рука её дрогнула, словно в судороге, и Саске, ощутив это, сильнее сжал её ладонь.
Парень долго прислушивался к звукам, но ничего, кроме звенящей пустоты, в подвале не было. Саске обратился к Суйгетсу, шёпотом и таинственно пробормотав:
- Они наверняка идут за мной. Здесь есть запасной выход?
Суйгетсу кивнул и приказал следовать за ним, недовольно пробурчав себе под нос о том, что ему влетит потом за это. Саске зашагал позади, держа руку девушки.
Они пробирались всё глубже и дальше, старясь неслышно ступать. Сакура то и дело оглядывалась назад, всматриваясь в темноту испуганным и неловким взглядом. В тишине подвала слышалось что-то зловещее и пугающее. Всякий раз, когда в стенах, обступивших их с обеих сторон, вырисовывались железные двери, девушка вздрагивала и опускала взор. Несмотря на то, что Саске крепко сжимал её руку, ей было страшно и жутко.
Коридор становился всё уже и темнее, пока стены совсем не поглотила кромешная тьма. Сакура ничего не видела перед собой, она лишь ощущала тёплое прикосновение Саске. Запах сырости сильнее прежнего ударил в ноздри, звуки тишины оглушили голову, словно ударив молотом по черепу.
Внезапно где-то в отдалении послышались чьи-то глухие голоса и шаги. Мгновенно путники обернулись, остановившись и замерев. Послышалось тихое ругательство, слетевшее с губ Суйгетсу, а затем они вновь зашагали, но уже быстрее.
Саске слепо следовал за другом, всё крепче сжимая руку Харуно в ладони. Страх потерять её в любой момент заставлял бесшумно ступать, быстро шагая в темноте. До слуха парня долетали глухие и едва слышные звуки погони, и адреналин охватывал тело.
Наконец, они остановились. Суйгетсу на ощупь нашёл во мгле подвала железную дверь, улыбнувшись. В темноте было слышно, как открываются тяжёлые замки, а потом показался прямоугольник света, ослепивший глаза. Свежий воздух, свобода. Сакура улыбнулась.
Не отпуская руки девушки, Саске прошёл мимо Суйгетсу, поблагодарив его. Он знал, что помогая им, парень сам многим рискует.
- Саске, - послышался шёпот друга в темноте. Юноша остановился, обернулся и весь обратился в слух. – Возьми мою машину, – он достал из кармана звенящий предмет и кинул его прямиком в раскрытую ладонь друга.
- Спасибо, - проговорил он и, положив ключи в карман, вновь схватил Сакуру за руку. А затем они быстрым шагом покинули подвал, минули невысокую лестницу и оказались на холодной, покрытой снегом земле.
Сакура ощутила голыми ступнями холод, и ей захотелось дрожать, но она сдерживала себя, ведь у Саске итак забот по горло, кроме неё. Её похитили в наспех накинутых джинсах и свитере. Ни обуви, ни носков на ногах не было. Однако девушка терпела, шагая за возлюбленным по холодному снегу, то и дело прибавляя шаг, пытаясь поспеть за ним.
Они обошли здание и оказались на стоянке. Саске уверенно, не мешкая, подошёл к серой машине, открыл заднюю дверь и, отпустив руку девушки, подождал, пока она сядет. Харуно с удовольствием нырнула в теплоту машины и устало откинулась на спинку мягкого сидения. Парень закрыл дверцу и, воровато оглядываясь, торопливо сел за руль. Времени было мало, а машина отчаянно не хотела заводиться, так как стояла на холоде. Ждать, пока двигатель нагреется, было некогда, поэтому юноша то и дело пытался завести упрямый автомобиль. Он нервно посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что из здания выбегают люди, среди которых заметил истекающего кровью Орочимару и Кабуто, который шёл возле него, готовый в любую минуту схватить упавшего без чувств главаря. Но мужчина не падал, более того, казалось выстрел никак не задел его, он шёл ровно, только держался за раненное место.
Наконец машина взревела и завелась. Саске, что есть силы нажал на «газ» и, повернув руль, выехал со стоянки. Выбегавшие из здания люди поспешно заняли место в других автомобилях, а Орочимару попытался прострелить шину, но промахнулся и задел заднюю дверцу. В салоне послышался глухой звук ударяющейся о металл пули. Сакура закрыла уши руками, зажмурившись и сжавшись от страха. А Саске, загоревшись азартом, выехал на дорогу и был таков.

Суйгетсу тихо стоял возле выхода из подвала и нервно курил, наблюдая за тем, как всполошились другие. Да, ему сильно не поздоровится, когда всё дело кончится. Но парень сейчас думал совсем о другом.
- Моя машина… - жалобно прохныкал он, пуская в воздух причудливые кольца сигаретного дыма.

Поборов приступ жуткого ужаса перед смертью, Сакура раскрыла глаза и медленно отняла руки от головы. В машине было тихо, слышались только глухие звуки шумящей улицы за окном. Девушка с интересом взглянула в заднее стекло, смотря, нет ли за ними погони. Она жутко испугалась, когда в них начали стрелять, но, к счастью, ничего страшного не случилось. Им удалось уйти.
Саске нервно сжимал в ладонях руль. Дурацкий город! Везде машины, движение бешеное, будет чудом, если им удастся избежать пробки. Они просто не могут потерять столько времени, надо действовать быстро.
Что теперь будет? Чем всё обернётся и что теперь предпринять? Эти три вопроса теперь атаковали его. Он вызволил Сакуру из беды, теперь вся ответственность за неё лежит на нём. Он не мог расстаться с ней, доставив домой. Орочимару пронюхал место её жилья, он может опять её похитить, или ещё хуже – убить. Нет, оставаться в этом городе опасно, надо уехать отсюда. Навсегда.
Деньги у него есть, можно начать где-нибудь в пригороде Токио новую жизнь, постепенно перебравшись куда-нибудь на Хоккайдо. Начать всё сначала. Вместе с девушкой, которая сидит сзади и с опаской смотрит в заднее стекло. Это было рискованно, к тому же он не горел желанием вести совместную жизнь рядом с ней. Нет, она не такая. Она не для этого.
Но надо было что-то делать. Ничего другого не оставалось, и Саске нажал на газ. Новая жизнь. Такая замечательная и опасная.
Саске было жаль лишь то, что он так и не докопался до своего прошлого, так и не узнал, кто та женщина из сквера. Но какое это сейчас имеет значение? Он построит новые воспоминания, которые никогда и ни за что не забудет.
Он уверенно вёл машину, несмотря на то, что словно не замечал дороги. Глаза застилала непонятная бледная дымка, мысли растворялись в сознании, и оглушительная тишина успокаивала нервы. Он слышал, как изредка шелестит заднее сидение от ёрзанья Сакуры. Юноша краем глаза посмотрел в зеркало и увидел её спину. Растрепавшие волосы, скомканные, но, почему-то, ни капли не отталкивающие. Мятая водолазка и испачканные в грязи подвала светлые джинсы. Ей, наверное, холодно. Саске включил обогреватель, и уже вскоре весь салон наполнился почти домашним теплом.
Сакура быстро сумела оторвать взгляд от стекла и села нормально, облокотившись спиной о сидение. Она почувствовала, как мягкая тёплая кожа словно массирует ей спину. Девушка поглядела в окно на проносящиеся мимо автомобили и впервые задала себе вопрос – что теперь? Она едет в тёплой, дорой машине по городу вместе с любимым человеком. Но куда её везут? Спросить у Саске она не решалась. Не стоит отвлекать его от дороги.
Может, он оставит её в абсолютном одиночестве? Ведь его поступок никак не значит то, что они будут вместе. Тем более, Саске не казался ей человеком, которому кто-то необходим.
Сакура глубоко вздохнула. Интересно, сколько ещё ей предстоит гадать о своём будущем? Впервые ей сейчас больше всего хотелось тихой и размеренной жизни. Внезапно захотелось увидеть Ино. Услышать её смех, какую-нибудь шутку и получить дельный совет. Поразительно, как этой девушке удается сохранять такую стойкость духа. Сакура улыбнулась, представив реакцию Ино, если бы подруга решила ей рассказать про всё, что произошло в её жизни за последние дни. Наверняка Яманако бы фыркнула и только воскликнула, что всё это враки и Сакура большая фантазёрка. Ино отчаянно не хватало сейчас.
Саске то и дело краем глаза глядел в зеркало на девушку. И когда на её губах заскользила улыбка, он был немало огорчён. Она радуется. Радуется тому, что они теперь с ним будут вместе? Ведь очевидно, что деваться некуда, что Орочимару везде найдёт их. В этом городе им не спрятаться. Юноша нахмурил брови. Что же дальше будет?
Сакура взглянула на свои ноги и впервые ощутила холод. Несмотря на тепло салона, ступни нестерпимо покалывало от мороза. Пальцы порозовели - Сакура испугалась, что может заболеть. Болеть сейчас ни в коем случае нельзя.
Если бы сказать Саске о том, что ей холодно! Но она боялась его беспокоить. Его плечи и затылок как будто говорили, что к нему сейчас лучше не обращаться. Она чувствовала, что-то гнетёт его, он думает над какой-то неимоверно трудной задачей.
А Саске тем временем думал о том, что когда он и Харуно окончательно будут вместе – делить кров, питаться одной пищей и иметь общие деньги – он быстро утратит к ней всякий интерес. И он отчасти боялся этого. Страшно осознавать, что человек, которым ты безраздельно упивался, вдруг стал ненужным и каким-то чужим. Ведь ребёнку рано или поздно надоедает новая кукла, которую он когда-то любил.
Да, всё именно так и будет. Да и Сакуре может рано или поздно надоесть его безразличие и молчаливость. Счастливой семьи из них не выйдет. Они в первый же день охладеют друг к другу. Исчезнет всё ощущение волшебства и той тупой боли, которая наполняет тело свинцом всякий раз, стоит им только коснуться друг друга.
На душе у Саске было тяжело. Он гнал вперёд, а между тем до выезда из города было ещё далеко и их могли в любой момент нагнать. А тут ещё в мозгу появляются непрошенные мысли. Саске вдруг пришло в голову, что Харуно надо купить тёплую одежду и обувь. Ехать к ней домой сейчас слишком рискованно, а денег на пару нарядов вполне достаточно. И Саске, ни много ни мало, остановился у первого попавшегося дорогого бутика.
Сакура удивлённо взглянула на парня, когда машина затормозила, затем с интересом выглянула в окно и, увидев ухоженное здание, на котором красовалось какое-то пафосное название бутика на английском, недоумённо выдохнула.
Саске повернулся к ней и, выглянув из-за спинки переднего сидения, передал ей в руки пистолет. Девушка испуганно уставилась на оружие в руках парня и не решалась его коснуться, пока юноша не произнёс повелительно:
- Возьми. Если увидишь их, постарайся незаметно выйти из машины и беги ко мне. На крайний случай - стреляй, я услышу. Но лучше не разводи шум зря. Я буду в магазине.
Девушка покорно взяла из рук любимого пистолет. Он был тяжёлым, и пальцы как-то нехотя его касались. Ей стало страшно, она боялась, что в случае опасности сделает что-нибудь не так, подведёт Саске. Но больше всего она страшилась оставаться одна. Стальной холод пробежал по всему телу и забрался прямо в сердце, сковав его льдом. Она недвижно сидела, словно камень, следя глазами за Саске, который закрывает машину и торопливо заходит в этот магазин. И зачем только ему это понадобилось? Ведь ей так страшно сейчас оставаться в одиночестве хотя бы на секунду.
Ступни вновь дали о себе знать пронзающей болью. Согреться им никак не удавалось, и Сакура ощущала, как стало еле заметно содрогаться её тело. То ли от страха, то ли от холода.
Если бы она только была чуть сильней и уверенней в себе! Ведь даже пистолет она не может удержать. Господи, зачем только Саске оставил её одну?
Девушка закрыла глаза и попыталась успокоиться. Он ведь вернётся вскоре. Совсем быстро. Он не оставит её одну. Только не снова.
Тем временем Сакура почти перестала чувствовать ноги. Казалось, кровь перестала циркулировать, и конечности превратились в две деревяшки, крепко вбитые в землю. Лишний повод для паники. Она точно схватит простуду. И то в лучшем случае.
Девушка уставилась в окно на злосчастные двери бутика. Туда то входили, то выходили люди. Среди этих серых фигур она надеялась увидеть Саске. Но его всё не было.
Ноги болели от сковавшего их холода, сердце окутал страх, глаза словно механические – смотрели в одну точку. А Саске всё не было.
Сакура скользнула взглядом по оружию, которое покоилось у неё на коленях. Холодная сталь обожгла ей кожу, но она не смела убрать от себя пистолет. Было страшно даже прикасаться к чему-то, что отнимает чужие жизни. А вот Саске касается этого предмета изо дня в день. Он убивает, он преступник. И сейчас этот преступник увозит её куда-то.
И вновь осознание того, что, по сравнению с Саске, она слабая и беспомощная, сильно ранило сердце. То, чем он занимается, незаконно, он жесток и беспощаден, он убивает. А она любит его, она касалась его, она его целовала, она спала с ним, в конце концов.
А вдруг его посадят в тюрьму? Может, кто-то знает, чем он занимается, и полиция ищет его? От одной этой мысли становилось невыносимо. Лучше не думать.
Однако мириады дум, словно нашествие саранчи, лезли в голову. Нелепые, серьёзные, печальные – разнообразные образы возникали в мозгу, сменяя друг друга на колоссальной скорости. А Саске всё не было.
Она как будто спала, каменным взглядом глядя перед собой, ничего не слыша вокруг и не замечая. И когда послышался звук открывающейся двери, она вздрогнула и обернулась на глухой скрип. Саске.
Девушка облегчённо выдохнула и улыбнулась. Юноша, почти не глядя на неё, протянул пакет и бросил короткое:
- Переоденься.
Девушка взяла из рук Саске предмет и с интересом заглянула внутрь. Там лежало пару вещей и какая-то картонная коробка. Очевидно обувь. Щёки Сакуры зарделись, она нежно улыбнулась. Осознание того, что о ней заботится преступник, грело душу и успокаивало.
Саске забрал у девушки пистолет и сел на место водителя. Он быстро завёл автомобиль и, надавив на газ, покатил по дороге.
- Времени стоять нет. Придётся переодеваться на ходу. Я не буду подглядывать, - произнёс парень, сосредоточенно глядя на дорогу.
Девушка покраснела и пододвинулась вплотную к окну, чтобы из зеркала её не было видно. Стёкла сзади хоть и были слабо тонированы, но надежно защищали от чужих глаз. Сакура заботливо, словно прикасалась к чему-то святому, извлекла из пакета симпатичный красный свитер, клетчатые брюки и ажурные колготки. Щеки девушки стали пунцовыми, когда она взяла в руки столь интимную часть гардероба. Интересно, сколько пришлось натерпеться Саске?
Харуно, не торопясь, вялыми движениями отодрала ценники от одежды и принялась переодеваться, то и дело поглядывая в зеркало, следя за взглядом Саске. К счастью, он смотрел только на дорогу. Девушка с трудом надела свитер, пахнущий новизной и как-то непривычно на ней сидевший. Он оказался чуть велик, но всё это ерунда, подумала девушка. Больше всего ей было стыдно натягивать колготки. Чёрные, изящно блестевшие, с ажурным узором, тянувшимся по всей ноге, они казались Сакуре какими-то жутко неудобными. Она ещё никогда не носила такие дорогие вещи и боялась, что повредит их. И наконец, когда она надела брюки, вздохнула свободно и, уже не боясь, открыла коробку с обувью – в ней оказались замшевые сапоги, немного жавшие ей, но не особо стягивающие ступни. Она надела сапоги и вскоре ощутила, как ноги начинают согреваться.
В пакете ещё лежало коричневое кожаное пальто, но девушка не стала его надевать, так как в салоне машины было достаточно тепло.
- Спасибо, - смущённо пробормотала Сакура, улыбаясь.
- Я везу тебя неизвестно куда, ты больше никогда не увидишь этот город и своих друзей. И ты меня благодаришь? – усмехаясь, произнёс Саске, не отрываясь взглядом от дороги.
Сакура смутилась. Почему он всегда так жёстко её осаждает, когда она в самых лучших побуждениях говорит ему что-то, что другому было бы только в радость? Ведь она от чистого сердца поблагодарила его за заботу, а он так беспощадно её оборвал.
- Мне всё равно, - почти шепча, пролепетала девушка, вперив взгляд в пол. – Неважно. Главное, ты рядом.
Она хотела ещё что-то сказать, чтобы как-то смягчить его и рассеять эту тяжёлую атмосферу, но просто не знала, что ещё можно добавить . Почему-то всякий раз, когда она говорила ему о своих чувствах, то терялась и вся сжималась, словно улитка, прячущаяся в свой панцирь от внешнего мира.
Саске молчал. Он не произнёс ни звука и всё продолжал мрачно сверлить глазами дорогу.
Сакура завороженно наблюдала за мелькающим в стёклах автомобиля светом. На город опустились лёгкий сумерки, и весь он заблестел. Сотни, тысячи огней манили своими цветами, и Сакуре подумалось, что она видит всё это в последний раз. Автомобиль проносился мимо всей этой притягательной яркости, и в сердце затеснилось непонятное тяжёлое чувство. Харуно не хотелось уезжать, хотелось, чтобы машина остановилась, и она слилась с этим городом, утопающим в сумерках.
- Куда мы едем? – тихо вымолвила Сакура, глядя в окно. Этот вопрос вылетел из уст сам собой, прозвучал задумчиво и вяло.
- Куда-нибудь прочь из этого города, - послышался холодный ответ.
Нет, Сакуре не хотелось покидать этот город, ни за что. И в то же время она знала, что иначе нельзя. Хотелось плакать. Весь этот огромный монстр, в котором она жила, который давил на неё своим шумом, теперь уносился прочь, исчезал вместе с мелькающими в стекле огнями. Странно, здесь ей было так тяжело, а сейчас она не хочет его покидать.
Сакура жадно всматривалась в размытые очертания призрачных зданий, ослеплённых сотнями огней. Последние мгновения, последний взгляд, последняя попытка почувствовать, ощутить эти улицы, этот воздух, этот шум.
И всё же, почему они должны уезжать? Почему иначе нельзя? Неужели за Саске будут вечно гнаться те люди, не давая покоя? Почему они должны убегать?
- Разве нельзя остаться? – опять тихо прозвучал её голос.
- Нет, - он сказал это так холодно и отчуждённо, что Сакуре стало страшно.
Куда он везёт её? Зачем уводит из места, в которое она так рвалась несколько лет назад? Саске вмиг показался ей каким-то странным и непонятным. Этот совершенно чужой ей человек увозит её куда-то, а она ничего не может сделать. И ей стало страшно и больно до слёз.
Она совсем не знала жизни. Она совсем не знала своих чувств и его. И вот он вмиг оказался ещё непонятней, чем раньше. И эта жизнь в сто раз сложнее, чем была до этого. На ресницах показались маленькие жемчужинки слёз. Так больно было думать, что он рядом, но почему-то такой чужой.
- Почему нельзя остаться? – судорожно прошептала она, силясь не выдать голосом своего состояния. Он молчал, лишь продолжал смотреть на дорогу. Девушка сглотнула. – Куда мы едем? – почти крича, прошелестела она. – Остановись! – голос сорвался на крик, и из глаз покатились слёзы. – Выпусти меня! – она вцепилась руками в плечи Саске, такие крепкие и неприступные.
- Заткнись, - процедил он сквозь зубы. – Не истери, - добавил он раздражённо.
Сакуру словно облили холодной водой. Так пусто стало на душе, что захотелось кричать. Чужой голос, чужие плечи, он сам чужой. Подумать только, и это он касался её ночью, обнимал, целовал, был рядом. Таким близким, таким живым и нежным.
- Выпусти меня, - прошептала она сдавленно. Нет, она не будет рядом с ним. Потому что он чужой, потому что он другой, а всё, что было до этого – всего лишь притворство.
Саске молчал. Он только резко повернул руль и затормозил на какой-то стоянке. Девушка не успела опомниться, как Саске порывисто вышел из автомобиля и, открыв дверь заднего сидения, крепко схватил Сакуру за руку. Он вытянул её из машины, сильно сжимая её запястье в ладонях. Девушка подчинилась, она вообще не успевала соображать – настолько всё это произошло быстро.
Юноша схватил её за хрупкие плечи и больно сжал их в ладонях. Взгляд Харуно обратился на Саске. Было в его глазах что-то, что заставило Сакуру сжаться. Он смотрел на неё с такой болью, с таким непониманием, что ей захотелось расплакаться.
- Ты просто умрёшь, если останешься здесь, - яростно прошептал он, заглядывая глубоко ей в глаза. – Понимаешь? Мы не можем остаться. Думаешь, я спас тебя, и теперь у нас всё будет хорошо? Это жизнь, в ней нет места сказкам и мечтам. Понимаешь? – он разговаривал с ней, как с маленькой провинившийся школьницей.
Она понимала. Она всё прекрасно понимала и действительно чувствовала себя виноватой. Взгляд Саске ясно говорил ей – ему самому очень больно. Может, даже больнее, чем ей.
- Прости, - прошептала она, опуская взгляд. – Прости…
Саске убрал руки с плеч девушки и посмотрел на её маленькую, хрупкую фигуру. Он ответственен за этого человека. Но он так устал.
Юноша глубоко вздохнул и посмотрел в сторону. Они были на стоянке возле какого-то фешенебельного ресторана. Разгрузка и возможность отдохнуть им не помешает…
Саске взял из машины деньги, запер её и, глядя на наблюдавшую за ним девушку, произнёс:
- Идём. Ты, должно быть, голодна.
Сакура молча сдвинулась с места. Она решила для себя, что будет во всём слушаться Саске. Так будет лучше.

Истинные чувства не требуют слов. Достаточно лишь взгляда.