Безумие воспитания

- Мне очень жаль, мисс, - слегка холодноватый голос, - но у вас совсем нет опыта.
Одно желание в голове: вцепиться ногтями в это смазливое лицо и терзать, терзать, пока оно не превратится в окровавленное месиво. Пальцы заметно дрожали.
- Тогда почему, ответьте, меня допустили до собеседования? В анкете я честно ответила – опыта работы нет, есть неоконченное образование в данной специализации, - молодец, крошка, голос совсем не дрожит, ну, сама уверенность.
- Хм. Это было всего лишь любопытство, - он скосил взгляд на часы, которые уже вовсю тикали о том, что ей пора уходить. На его лице появилась едва заметная усмешка. Сукин сын.
- Я так понимаю, мою кандидатуру отвергают из личных побуждений? – она чувствовала дрожь по телу, однако с силой сжала кулаки, пряча их почти под столом. Контроль, мать его, контроль и умиротворение. Что нам там завещал дядюшка Фрейд?
- Отнюдь. Вам пора, мисс Харуно. Элен, пригласите следующую кандидатку, - «… Которая уже утверждена на должность советом директоров. Старые маразматики», - закончил он про себя, задумчиво водя пальцем по переносице.
Девушка резко встала и, кинув на прощание самый язвительный взгляд, на который была вообще способна, парировала:
- О, я так понимаю, это примерная серая мышь из отличной семьи? Видимо, кто-то не оставляет попыток дополнить ваш паспорт печатью о женитьбе. Всего вам хорошего, мистер Учиха, желаю не поддаваться на провокации.
Хлопнувшая дверь прямо перед носом точно описанной ранее новой кандидатки, развеселила его ещё даже больше, чем эта отчаянная попытка казаться стервой. Саске молча кивнул на заданный тонким, неуверенным голосом, вопрос и начал изображать интерес. Скорость испарения веселья была эквивалентна скорости потребления запасов драгоценного скотча дома.





Крохотная комнатушка встретила её унылым, серо-светлым освещением. Привычно разбросанные вещи на стареньком диване. Еще сегодня утром она в истерике хватала из обшарпанного комода свою одежду, в бесполезной попытке надеть что-нибудь, подходящее для собеседования. Ах да, собеседование. Ногти против воли впились в ладони, а состояние души требовало убийства. Гребанный Учиха, гребанная работа, гребанная потеря статуса. Список ненавидимых вещей у Сакуры пополнился в мгновение.
На маленьком кофейном столике, который жалко претендовал на антиквариат, валялись кипы газет и разбросаны книги, где-то с краю скромно примостилась пепельница. Найдя взглядом сигареты, Сакура, вздохнув, подошла к окну, распахивая его настежь. К горлу подкатил комок, а в глазах стояли слезы обиды. Резко встряхнув волосами, девушка отогнала сентиментальные мысли, которые могли принадлежать только сопливой девчонке, и, прихватив пепельницу и сигареты, уселась на подоконник, добавляя к атмосфере планеты ещё каплю смолы и никотина. С неё же и станется. День был охренительно испорчен.

***
Извечная картина: «А мы вас ждали».
- Па-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-апа!
Саске терпеливо вздохнул и встал по стойке «смирно», ожидая борцовского прыжка, под которым его ребенок понимал объятия. Удар в солнечное сплетение ногой можно списать на недостатки аэродинамики. Постфактум, Саске, постфактум. Так тебе и надо, отец-одиночка.
- Принцессы не прыгают на отцов, - строго завел он, но улыбка дочери превратила холодного мерзавца в подтаявший шарик мороженого. Клубничного. Любимый сорт Мико.
- Принцессы вообще много чего не делают, - серьёзно пояснил ребенок, слезая с заботливым рук отца, - поэтому я не хочу ей быть. Это скучно, - бесхитростно закончила она.
- Я вот тоже много чего не хочу, но приходится же, - тоскливо пробормотал Учиха, со вздохом опускаясь на диван, который жалобно скрипнул, подстраиваясь под настроение обладателя задницы, примостившейся на него. Дочь незамедлительно уселась рядом и… начала говорить. Говорить о том, что она скучала, что мадам Дебуа снова отругала её за плохое поведение, что она сегодня порвала новое платье, что мальчишки по соседству обзывали её нехорошими словами, что… Саске начал умиротворенно засыпать под голос Мико, слегка похрапывая под аккомпанемент возгласов ребенка. Сон, который включал в себя какую-то непонятную разноцветную херню, красил остаток дня, как вдруг… Это противное слово «вдруг».
- Мсье Учиха?
- Да, мадам Дебуа? – не открывая глаз, отстранёно проговорил он. Мико замолчала, переводя обиженный взгляд на няню.
- Мсье, мне нужно, чтобы вы выплатили мне полагающуюся зарплату…
- Что, сегодня?! – он вскочил. Блять. Как он мог забыть, что сегодня женщина, которая воспитывала его дочь за неимением шлюхи-матери, уезжает обратно во Францию. Твою мать.
- Сегодня, мсье, - устало подтвердила мадам, утонченным движением потирая виски. Саске одарил её хмурым взглядом. Но потом взял себя в руки. Что ж, собственно, она ни в чем не виновата.
- Да, разумеется, мадам. Вас устроит чек?
- Bien sûr, monsieur.
Головная боль. Недовольная Мико рядом. И чертово унижение от того, что приходится вымаливать на работе пару выходных, чтобы найти новую няньку. День был охренительно испорчен.

***

«Утро существует для того, чтобы просыпаться. Нет такого утра, в которое можно поспать вдоволь. А если и есть, то это уже день», - меланхолично думала Сакура, пуская витиеватые колечки дыма. Подперев ладонью подбородок, она сидела за столом, словно загипнотизированная, глядя на газету, разрисованную красным маркером. Со стороны казалось, что просто чья-то шаловливая детская рука располосовала красным бумагу. На самом же деле, Харуно Сакура продолжала быть в бесконечных поисках работы. Тут и там можно было наблюдать протест, в виде перечеркнутых накрест объявлений, вроде: «Требуется девушка от 20-25 лет, стройная, с хорошими внешними данными для работы за границей». Как представитель молодого поколения, Харуно прекрасно понимала, что за этим излучающим радужные перспективы объявлением скрывается банальный публичный дом, а может, и того хуже. Так что Сакура бездумно скользила взглядом по заголовкам, пока не нашла одно весьма интригующее объявление:
«Мне все равно, как вы выглядите и какой ваш возраст. Мне нужен ответственный, серьёзный, любящий детей человек, который сможет, работая на дому, все 24 часа в сутки, присматривать за ребенком 6-ти лет. Опыт желателен, вредные привычки – не желательны». Сдвинув брови, Сакура скрупулезно записала адрес, высунув от усердия язык. Звонок в дверь прервал мечтательные думы.
- Ну и какой долбоеб в шесть утра приперся? – недовольно ворчала она. – А вдруг я в негл… Мистер Дженкинс?
- Доброе утро, Сакура, - вежливо кивнул квартиросъемщик. – Я не разбудил?
Покраснев, она пробормотала что-то типа «нетвсевпорядкеспасибочтозашли» и посторонилась. Старик зашел и вздохнул, оглядев беспорядок.
- Сакура, ну вы же девушка, - повторно испустив укоризненный вздох, он сел на продавленный диван.
- По физическим показателям – ясен хер, - кивнула она, присаживаясь рядом. Молчание несколько затянулось.
- Сакура, м-м… Вы задолжали за квартиру, - осторожно начал он.
- Мистер Дженкинс, я пытаюсь устроиться, заплачу до конца недели… - горячо начала Харуно.
- Я слышал это неделю назад. И две, - пробормотал он. После чего добавил: - И три недели назад.
Сакура молчала, досадливо смахивая с глаз настырно лезшую челку. Сказать было нечего. Точнее, было, но весь смысл скатывался к банальному «блять».
- Увы, если до завтра не будет оплаты, я буду вынужден попросить вас съехать, - поднимаясь, проговорил Дженкинс, избегая её взгляда. Его жалость бесила больше несправедливости. Ну и что, раз не заплатила. Подсматривая за ней через окно, он мог бы и вообще денег не брать.
- Хорошо, - тихо сказала она.
- До завтра, Сакура.
Объявление, единственно чистое во всей газете, призывно белело перед глазами. Ну, была не была, блять.

***

- Ну а эта-то чем не понравилась?!
Дочь рассматривала отца сквозь пальцы, насмешливо поблескивая темными глазами.
- Она какая-то не такая, - выдала Мико, почесывая затылок.
- А какая должна быть "такая"? – уточнил Саске. Ну так, на всякий случай.
- Не такая, - терпеливо повторил ребенок и с гиканьем умчался к себе в комнату.
Учиха устало потер виски. Два дня. Два гребанных дня он встречал и провожал вереницу теток, молодых и не очень, красивых и совсем уж не красивых, добрых, строгих, злых, мечтательных, милых… Блять, казалось, список бесконечен. А Мико просто поражала. Одна ей показалась старой, другая – молодой, третья – некой «Годзиллой» из фильмов. После такого заявления Саске решил запретить дочери смотреть телевизор. В общем, как итог, Мико отвергла всех кандидаток, а нервы Саске уже на пятидесятой претендентке были ни к черту.
- Па-а-ап!
- Что? – тихо прошипел он, откинувшись на диван.
- Я хочу Мэри Поппинс.
- Кого, блять?! – тихо бормотнул он, спрашивая, скорее, самого себя.
- Мэри Поппинс, - появился из ниоткуда ребенок, таща с собой книжку. – Вот, - ткнула она пальцем в иллюстрацию, - это она.
- Хината? – догадался Саске, взяв у Мико книжку.
- Да-да, Хината-сан дала книжку, - радостно подтвердила дочь, выхватывая книгу и лихорадочно листая. При этом уголком она зацепила Саске за ухо, из-за чего его беспристрастное лицо на миг отразило все, что он думает об этих днях. В мыслях же крутилось извечное: «Ну какого хера меня так на небесах ненавидят?» Дочь, не обращая внимания на душевные терзания отца, медленно зачитывала отрывок. Саске ощутил приступ умиления.
- Принцесса, время: десять вечера. Кажется, уже никто не придет.
- Мэри прилетит, - покачала головой она.
В тот же момент раздался звонок в дверь. Саске с дочерью обменялись шокированными взглядами, после чего Учиха поднялся и, прихватив графин со скотчем, за сегодня ополовиненный где-то на литр, залпом выпил грамм двести. Подходя ближе к двери, он четко расслышал шорох и тихий мат сквозь зубы. «Прилетела?» - помотал он головой, отгоняя уже слегка пьяные мысли. Открывая дверь, он вгляделся в картину, происходящую на крыльце и, усмехнувшись, полуспросил-полуконстатировал:
- Харуно?
- Учиха?
- Мэри Поппинс! – радостно вынырнула из-под руки отца Мико.
«Твою мать!» - пронеслось в головах у обоих.