Безумие воспитания. Глава 7.

Обращение: котятки, привет. Новая глава, я старалась, всё такое, но тенденция задерживать проду у меня в крови, так что не серчайте и читайте с удовольствием. Весна, сами понимаете. Кто-то мяукает, а кто-то бегает от мужиков, как Сакура.

Глава 7, рассказывающая о женской солидарности и как, мать твою, с ней бороться.

всё тип-топ,
каблучки, макияж,
локти в рот,
колени в ушах. ©

- А ты вообще кто такая? – нахмурилась Карин, разглядывая Сакуру сверху донизу. Не совсем приятное зрелище: обладательница ярко-красных волос цепких взглядом, которому позавидует василиск, медленно, но верно подходила к отметке «бешенство». Это было видно по раздувающимся ноздрям, слегка трясущимся рукам и ревниво-грозному тону. Харуно же, не сдавая позиций, сложила руки на груди и отчеканила:
- Секьюрити. Мое дело «не впущать» особенно прогрессивных дамочек.
- А ты языкастая, – однако пренебрежения в тоне не убавилось ни на йоту. – И, всё же, ты мне не нравишься.
- Какое жесткое разочарование, - фыркнула няня, отодвигая за спину высунувшуюся было Мико. «Бывшая жена», позабыв напрочь о предполагаемой преграде в виде суровой, но хрупкой, стало быть, девушке, голодным взглядом уставилась на дочь. Сакура, прилежно учившая в свою время биологию, не верила в существование всяких там «материнских инстинктов», но, по всей видимости, только что столкнулась с таким явлением. Прищурившись, Харуно ледяным тоном, не лишенным приказа, сказала:
- Мико, марш в свою комнату. Быстро.
Девочка, ойкнув, смоталась по-быстрому, прекрасно зная, как умеет шипеть няня, наблюдая акты неповиновения. Карин же, очнувшись после фразы девушки, воззрилась на неё сначала удивленно, а потом рассерженно. Не сказать, что Харуно это напугало, но какие-то ростки тревоги всё же внушило. Шагнув в прихожую, отталкивая Сакуру назад, «мать года» гневно выдала:
- Сейчас самое время оформить съебатора отсюда, дорогуша. Моё терпение исходит с первого же мгновения знакомства, отнюдь не приятного. Так что, побереги здоровье, не будь самой себе врагом.
- Долго репетировала? – снисходительно поинтересовалась няня, сжимая руки в кулаки. Может, какого-нибудь мудлана это вряд ли напугало, но Карин сама не блистала тяжеловесной комплекцией, так что, вполне возможно, сегодня кому-то разобьют моську. – А теперь послушай меня и слушай внимательно, ибо я не намерена повторять, – это было похоже на какую-то эпичную фразу из боевика, но Харуно отмела все эти мысли, полностью сосредоточившись на по-птичьи склонившей голову набок оппонентке. – Кому и пора сдристнуть отсюда, так это тебе. Усвисти отсюда и спрячься так, чтобы я при всём своём желании тебя не нашла. Ферштейн, голуба? Считаю до десяти.
- А вкус у Саске всё такой же отвратительный. Хамоватая шлюха, с чувством собственного превосходства, - протянула Карин, после чего нагло наступила шпилькой на обутую в тёплую, махровую тапку ногу няни. Зашипев от боли, Сакура ответила прямым ударом ноги в коленную чашечку и выплюнула на «десерт»:
- А про вкус, это ты верно заметила - тебя он тоже когда-то трахал, пока не надоела.
- Да что ты можешь знать! – взвизгнула представительница слабого пола и, рьяно подзадоривая себя отборными матами, кинулась на обидчицу. Сакура, у которой навыки уличного боя были отточены до уровня хулиганства, поначалу растерялась, но сразу же определила, что вцепиться в волосы – это, вне всяких сомнений, выход. Пока соперница с маниакальными усилиями шипела, плевалась и пиналась, Харуно, выставив руки вперёд, удерживала девушку от себя как можно дальше. Смена позиций произошла слишком быстро: издав боевой клич, Карин ломанулась вперёд, сбивая Сакуру с ног. Правда, выброс энергии был настолько большим, что сама она, по инерции, также полетела вперёд, так что потасовка, начисто выветрившая остаток умных мыслей в голове, перешла на жестокий файтинг на полу. Крики, вопли и угрозы сыпались, как из рога изобилия, а действия приняли уже более травматичный оборот. Сплюнув кровь в сторону, Харуно пихнула противницу коленями, плавно переезжая на её место, то есть на верх.
«Прямо камасутра какая-то», - мрачно подумала няня, методично вбивая Карин в пол. Визжа, та вцепилась ногтями в лицо Харуно, оставляя на тщательно ухоженной и нежной коже кровавые полосы.
- Нарастила, блять, когти, так не честно! – взвыла няня, потеряв ориентацию на небольшой промежуток времени. Однако, всё же, умудрилась двинуть локтем в очки и даже сместить их с носа, сделав противницу на время недееспособной. Замахав подслеповато руками, бывшая Саске выгнулась и умудрилась скинуть с себя Харуно. Опять-таки, чисто случайно. Удача, надсадно хихикая, металась то к одной, то к другой. И всё это могло продолжаться очень долго, пока над их головами, полностью затуманенными жаждой битвы, не раздалось недоумённое:
- Сакура, зачем ты бьёшь тётю? У тебя, кстати, кетчуп на лице, вот здесь, - наивный ребёнок жестами показал, где именно, и, посчитав миссию выполненной, отправился на кухню грабить шкафчик со сладостями. Сакура пока занята, ей не до происков маленького чертёнка. Отдуваясь, Харуно слезла со стонущей Карин, отползая в сторону и победоносно сжимая в пальцах клок чьих-то волос. Красных. Слово «чьих-то» автоматически сносится.
- Да ты больная! На всю голову ебанутая! Да тебя сдать надо в дурку! – вопила Карин, чисто интуитивно ощущая, где именно находится няня. Сакура, фыркнув, едко высказалась:
- Ага, это я кинулась на честного человека, да прямо перед родной дочерью. Повышаешь себе рейтинг, а?
Неожиданно, совсем ещё недавно истерично настроенная противница, как-то скукожилась и вяло, с нотками слёз в голосе произнесла:
- Что ты можешь знать… Вот нихуя ж не знаешь, а лезешь.
- Ты уж прости, - ехидно вякнула Харуно, чем получилась недовольный, подслеповатый взгляд Карин, - но я никуда не лезла. Ты первая начала.
- А как я ещё могу отреагировать, когда меня не пускают к родной дочери? – сбивчиво пробормотала Карин, видимо, только потом осознавая, что начинает оправдываться. Да и перед кем!
- Угу, но с Саске ты такие бои не устраивала. Максимум, соблазнить его пыталась.
- Ревнуешь? – фыркнула самодовольно Карин.
- Не дай Всевышний этого уникума ревновать, - покачала головой няня, поднимаясь на ноги. Следом за ней, пошатываясь, поднялась и бывшая Учиха, непонятно зачем отряхиваясь. Лоска ей это действие не придало, растрепанные волосы, разбитый нос и подбитая губа, размазанный макияж и весь, в общем, помятый вид не располагал к красоте и благополучию. С чем её Сакура и поздравила, насмешливо протянув:
- Потом свои залысины пригладишь. Говори, зачем пришла и какого хуя я вообще должна это выслушивать?
Девушка достала аптечку из кухонного шкафчика, наскоро обработала царапины на лице, а затем, собрав всю волю в кулак, стала гипнотически смотреть на Мико, которая, вконец обнаглев, не перестала употреблять мороженое даже с их приходом. Девочка, промычав что-то в духе «извини» и очаровательно улыбнувшись, облизала перемазанные пальцы. Харуно, вздохнув, поманила ту пальцем и, цокнув языком, старательно вытерла лицо ребёнка, ворча что-то про произвол и грязные моськи.
- Я играть, Сакура! – избавившись от водных процедур, Мико собралась уже было свинтить под шумок, но няня вовремя перехватила её за шкирку, останавливая.
- Несёшь сюда книжку, которую мы с тобой вчера купили, и красиво пишешь буквы. Под моим бдительным контролем. – Сурово сдвинув брови, Сакура отпустила девочку и слегка подтолкнула в сторону комнаты. Стартанув, ребёнок сходу взял приличную скорость и исчез из поля зрения.
- Уже не вернётся? – подала голос Карин, с любопытством глядя на то место, где только что стояла её дочь.
- Неа, - мотнула головой, Харуно нахмурившись. – Как она сама заявляет, у неё стойкая аллергия на буквы.
- Вся в Саске, - фыркнула собеседница, более-менее приведя себя в порядок. Даже как-то спокойнее стала. Сакура поморщилась. «И стоило только втащить ей, сразу же спесь растеряла». Тем не менее, довольная этим фактом, няня ответила:
- Вряд ли. Саске в школе был отличником, как сейчас помню.
Если Карин и удивилась тому факту, что стоящая перед ней девушка была однокашницей бывшего мужа, то не подала виду, приняв весьма искренний, безразличный вид, действуя по схеме «я – женщина, и, значит, я – актриса, во мне сто лиц и тысяча заёбов».
- Зато ты не знаешь, каким он был в детстве, - фыркнула она, в упор глядя на няню. – Маленький, капризный ублюдок.
- Ну, особо не изменился, как я посмотрю. – Карин усмехнулась, уже явно расположившись на более дружелюбный лад. Хотя, если сравнивать с тем, что было всего десять минут назад, даже взаимные оскорбления можно назвать чем-то нейтральным. Сакура, вздохнув, поставила перед собеседницей чашку с кофе. Карин, скептично взглянув на ёмкость, подковырнула её ногтем, удивительно не сломавшимся в пылу битвы, протянула:
- Отравлен?
- Естественно, - кивнула няня, присаживаясь рядом и откидываясь на спинку дивана, держа в ладонях такую же чашку. Отпив немного, Харуно скосила взгляд на Карин и полюбопытствовала:
- Собственно, не могу не спросить: каким северным ветром тебя сюда занесло? Насколько помню, Саске дал тебе от ворот поворот.
- Не начинай, - фыркнула Карин. – Я следила за домом. И когда увидела, что Учиха учесал, высоко подкидывая колени, то решила наведаться. И не знала, что встречу тут такую преграду.
- Какаю – такую? – нахмурилась няня.
- Монументальную, - сразу же ответила она, мрачно посмотрев на кружку, которая, при желании, могла стать грозным оружием.
- У меня кость широкая, - буркнула Харуно. Карин, неожиданно, рассмеялась, чуть ли не со свистом втягивая в себя воздух. Спустя секунду, от её заразительного хохота, подтянулась и сама Сакура, фыркая и шутливо пихая соседку локтем. Такие хиханьки уже никого не удивляли: ни Карин, ни Сакуру, ни пробежавшую мимо кухни Мико, которой явственный приказ няни был явно побоку. Няня, подумав, что ребёнка надо воспитывать строже, пока всё пустила на самотёк. Да и отчитывать ребёнка перед отлученной от сего дела матерью – явный садизм. А Сакура, при всей её толстокожести, садисткой не была. И сейчас отчего-то испытывала толику сочувствия к бывшей оппонентке по половым боям. Мадемуазели, отойдя от слезливой истерики, молча приступили к кофепитию, думая каждая о своём.
- Тяжело это, да? – нарушила тянущееся, как жвачка на подошве, молчание Сакура, не глядя на девушку. Пусть она и не пояснила причину, но Карин всё поняла, без слов. Вздохнув, начала каяться:
- Понимаешь, мы с Саске поженились только потому, что так хотели наши родители. Не спорю, я была влюблена в него. – Бывшая Учиха поморщилась, высунув язык. – Но потом поняла, какой он мудак и как нестерпимо мне хочется въебать ему чем-нибудь тяжёлым. Однажды, напившись с горя, я очнулась в постели у своего бывшего одноклассника. И, чёрт меня дери, я даже не помню, как встретила его. А еще, что рассказывала. – Карин мрачно заглянула в кружку, видимо, надеясь там найти ещё что-то. Возможно, ответ. – Как об этом узнал Учиха, я не в курсе. Но узнал. И рассвирепел. И хоть былых чувств уже и в помине не было, с этого момента всё как по пизде пошло. Я лишилась статуса замужней женщины, потеряла дочь, которую очень любила. И до сих пор люблю. Пришлось уехать во Францию, зализывать раны. Но попытки как-то вернуть Мико я не теряла. На всё шла, понимаешь? – Карин посмотрела на няню, и у Харуно возникло дикое желание свалить. Потом девушка резко схватила её за руку, отчего Сакура вздрогнула, мелко и стыдно. – Я же вижу, что тебе девочка тоже небезразлична. – «Свято придание, иначе бы не вернулась», - кивнула Сакура сама себе. – Позволь мне видится с ней? Хотя бы изредка?
Глаза за линзами очков казались такими большими, такими жалостливыми. Да и весь облик бывшей мадам Учиха напоминал Харуно бродячего пса: лишайного и побитого жизнью. Женская солидарность, мать её за ногу. Вздохнув, Сакура аккуратно отделила ногти матери от своего предплечья и изрекла:
- А, хуй с тобой. Всё равно мы с Мико гуляем после обеда в городе. Там и будете встречаться, но, запомни: конспирация сто процентов!
- Конечно-конечно, - закивала, что китайский болванчик, Карин, целуя вспыхнувшую сразу же Сакуру. Та, отпихнув в сторону собеседницу, поморщилась:
- И без соплей.

***

Застонав, Харуно щелкнула пальцами перед носом у Карин.
- Ёб твою мать, я же сказала – конспирация сто процентов.
- А что не так? – искренне удивилась блондинка с солнечными очками в пол лица.
- А то, что ты приехала на «Аста Мартин», заорала на весь парк, что тут, цитирую, «какой-то бомжатник» и отхлебнула из серебряной фляги с гербом. Мать твою, ты случаем не шпион Интерпола?
Вопреки всем ожиданиям, Карин захихикала и таинственно понизила голос:
- Если хочешь скрыться, то будь у всех на виду – это аксиома!
Сакура возвела взгляд вверх, молясь про себя всем известным богам. Ведь если Саске поймет, что они его дурят, то это будет пиздец, и ещё какой. Все муки ада ожидают несчастную Харуно. А всё потому, что кто-то слишком жалостливый.
Мико, выглядящая более оживленно, чем обычно, тараторила что-то невероятное счастливой от факта общения с дочерью Карин. Сакура хмуро ела нелюбимое шоколадное мороженое и сверлила глазами всех прохожих. Ребёнок, ясен хер, ловил кайф от такого внимания со стороны «незнакомой тёти», сама мать-неудачница весело агукала, видимо, перепутав возраст дочери с новорождённым, а няня мечтала о смертной казни. Но в таких тайных встречах был свой лоск: Мико, наговорившись с Карин, под вечер замолкала, растратив свою энергию, казалось бы, неисчерпаемую.
- Так, сейчас у нас по плану кафе и кино. Кто последний, тот платит. – Сакура, решительно встав с облюбованной скамьи, взяла девочку за руку и пошла вдоль по аллее, старательно абстрагируясь от весёлого щебета двух клуш. На самом деле, от части, правда, Харуно чувствовала иррациональную гордость от всего того, что делает сейчас. Серьёзно. Мать её за ногу – Карин раздражала, подчас даже сильнее, чем очередной киновысер от Джеки Чана, но то, с каким восторгом она обретала благодарного слушателя в виде нескромной персоны Мико – топило чёрствое сердце Сакуры.
Казалось бы, она просто начала ухаживать за ребёнком, но как сильно её это изменило.
- Эй, тормоза! – прикрикнула девушка, с неудовольствием глядя на смиренно потрусивших за ней мать и дочь. – Так-то время не бесконечное, я не собираюсь ждать вас до вечера.
- Какая ты нетерпеливая, Сакура, - покачала головой Карин, а Мико положительно поддакнула. Спелись.
- Не нарывайтесь, мадам, - кивнула няня, отметив, как скривилась мадам «Яманака» при данном титуле. Ну а что, кататься любите, любите и Сакуру выносить. Краем глаза взглянув на наручные часы, Сакура поморщилась. Часа два осталось, не больше. Мсье Учиха, да принесёт ему Всевышний больше серого вещества, спартански воспротивился режиму от Харуно и требовал с пеной у рта возвращаться к семи вечера. А город так прекрасен в вечерние сумерки… - Так, теперь молчим, про себя перебираем меню и выбираем хавку. Айн, цвай, драй.

***

- Как прошла прогулка? – величаво вопросил Учиха-старший, пока Сакура корячилась, склонившись в три погибели и стараясь схватить девочку за ногу. Причина проста: Мико, увлажнив глаза, слёзно просила помочь снять ботиночки. А как известно, «помочь» - стойко перерастало в «сними сама». Мико – наглая, ухмыляющая морда, не переставала весело болтать ногами и что-то рассказывать «папочке». Разумеется, маленькая киска знала, что сегодня они гуляли с «подружкой Мэри» - Ино Яманака. Знал об этом и Саске. Ко всему прочему, знала об этом и реальная Ино, которую предупредили уже очень давно. Повздыхав и назвав Харуно «тупой сукой», та согласилась предоставить свою личность бывшей мадам Учиха. Из женской солидарности ради, либо её зацепило проникновенное обещание самой Сакуры стаскаться с ней на день рождения Неджи, но, факт остаётся фактом, - Сакура получила возможность лицезреть противную аристократическую морду ублюдка Хьюга, а Карин, весело хихикая, надевала парик светлых волос. Всем и каждому, мать твою.
- Замечательно, мистер Учиха, - почти пропищала Сакура, пропустив заряд в живот. Легонько шлёпнув Мико по щиколотке, Харуно строго отчитала девочку: - Руки в карманы, язык прилепить к нёбу. Если выполнишь, испеку печеньки.
- С сахарочечком?
- С фигарочечком и хреносыпкой. Марш в ванную и мыть ручки. – Сакура выпрямилась и повернулась к Саске в ожидании карательных люлей. Тот стоял, скрестив на груди руки и опять, о, времена, о нравы, испепелял её одним и тем же знаменито-учиховским взглядом. Девушка вздохнула и раздраженно спросила:
- Ну что?
- Харуно, - проникновенно начал он, - скажите, сколько я выпил, когда принял тебя на работу?
- Литра два, сэр, - уверенно ответила няня, хрустнув пальцами. Хрен с ним, с артритом.
- А когда возвращал тебя сюда? – вкрадчиво, как психолог, продолжал допрос Саске, придвинувшись ближе. Сакура, неосознанно, сделала два шага назад и сглотнула. Наглость наглостью, но такой Саске даже пугал. Лучше бы орал дурниной. А от этой его холодности хотелось завернуться в половой коврик и радостно объявить себя тортильей.
- Судя по маниакальному блеску глазок, вы были под ЛСД, - проблеяла Харуно, зажмурившись. Учиха, нависнув над ней, поправил выпавшую из причёски прядку и занёс её за ухо. Прикосновения были обжигающими, слишком неожиданными, посему Сакура, дёрнувшись будто бы от удара, отлетела к стене. Затравленно вздохнув уж слишком глубоко, она непонимающе посмотрела на враз погрустневшего мужчину. Тот, отведя глаза в сторону шума, который издавал ребёнок, тихо сказал:
- Не оставляйте нас, Харуно. Без вас - ну никак.
И ушёл, оставив девушку в раздумьях. Плетясь на кухню, она думала. Смешивая тесто для печенья, она думала. Односложно отвечая занявшейся книжкой Мико, она думала. О Саске, его плюсах, его минусах. И о том, что ей почему-то так стыдно его обманывать.
Несомненно, Саске раздражал её во всех известных смыслах. Он позволял себе, простите за каламбур, непозволительно многое. И как бы Сакура не старалась, она не могла забыть о том, что имел место поцелуй. Ей, прошедшей через сотни комиссий и собеседований, слетевшей с порядка тридцати работ, настрадавшейся от мужской похоти, это обижало больше всего. Признаться честно, девушку вполне устраивал статус некого бесполого существа, в частности, для мистера Учиха. Но проблема была в том, что он явно видел в ней девушку.
А она в нём – мужчину.