Безумие воспитания. Глава 9.

От автора: Бля, ребятки, я понял уже, что вы задолбались дождаться от меня хоть какой-то стабильности. Но сейчас такое положение вещей, когда нет вдохновения, и все силы уходят на какую-то сопливую романтику в реале. Я урод, знаю. Поэтому постаралась как можно быстрее выложить проду. Ссоре.

От автора-2: Момент, когда Сакура (ВАРНИНГ, СПОЙЛЕР, БЛЕА!) приехала к Хьюга, писался под этот трек: Wallpaper – Stupid faced.





Это такое странное состояние. Вроде бы предел бессознательности и отсутствие каких-либо чувств, но назойливое ощущение «схуялитак» мешало расслабиться в своём собственном внутреннем мире. «Б-з-з» над ухом вносило дискомфорт и крепкое желание прибить ЭТО газетой. И ещё так странно не двигались конечности.
Саске разлепил глаза.
И сразу же ослеп от огромного количества белого перед взглядом. Насколько парень мог судить – он был в больнице. Только здесь были эти отвратительные белые стены, надсадно пищащие приборы и гребаные, жесткие простыни. И зловоние, как будто кто-то уже неделю назад сдох.
«Надеюсь, это не я мочился под себя», - вздохнул Учиха и тут же поморщился. Боль в груди и жжение никуда не делись. Последнее, что он помнил, - это ужасные, розовые волосы няни, по-щенячьи испуганные глаза и её что-то торопливо говорившие губы. Кажется, она говорила ему немедленно сдохнуть и больше не пидорасить ей нервы? Или нет? Ёб твою мать, как же хочется пить!..
- Мистер Учиха? – Он с трудом повернул голову, и в поле его зрения возникла прехорошенькая медсестра. Если бы не обстоятельства, он бы с удовольствием развлекся с ней. Но сейчас не то, чтобы член не стоял, даже мозг с трудом функционировал.
- Пить, - с трудом проговорил он, и девочка с готовностью поднесла ему стакан с водой. Проглотив жидкость и уняв эту сухость во рту, Саске кашлянул и внимательно посмотрел на девушку, словно бы спрашивая: «Ну, что ещё?» Кокетка совсем не привыкла к испепеляющим взглядам, и, ойкнув, жутко покраснела и смылась. То-то, сучка, не в зоопарке. И чему сейчас учат в медицинских колледжах? Безобразие.
Не успел Учиха как следует и старчески покряхтеть над воспитанием и этическими ценностями нынешней молодёжи, к которой, позвольте, относился и он сам, как дверь палаты снова открылась, и в помещение вползла (именно вползла) осунувшаяся и какая-то слишком бледная Харуно. Выказав своё удивление лишь слегка приподнятой бровью, Саске пробормотал:
- Надеюсь, вы не заразная.
- Что? – как-то потерянно и безжизненно переспросила девушка, непривычно тихо и скромно усаживаясь на стул рядом. Снисходительно посмотрев на няню, Учиха развил мысль:
- Ну, Харуно, не тупите: вы в больнице и выглядите, откровенно говоря, хреново. Логически выходит, что вы – больны. Увы, не мной. Мне нравится, что вы больны не мной… - практически пропел парень, с ухмылкой следя за калейдоскопом эмоций на её лице. Сначала растерянность, переросшая в настороженность, а затем и в искренний страх. Схватив его медицинскую карточку, располагавшуюся у изножья кровати, она взглядом пробежалась по строчкам и удивленно протянула:
- Странно, тут не написано, что вы лишились остатка мозгов. И ни слова про травму черепа. – Пытливо осмотрев работодателя, Сакура устало вздохнула: - Видимо, вся медицина до сих пор в недоумении, что их пациент каким-то образом всю жизнь прожил четвертью мозга.
- Потрачено, Харуно, - ухмыльнулся Саске, сделав над собой усилие и дотянувшись до стакана воды. – Шутка из разряда «сельская школьница».
Несмотря на привычные пикировки и явное, трамвайное хамство, девушка опустила голову и слегка улыбнулась. Ещё никогда, никогда, блять, ей не приходилось дневать и ночевать в больнице, чтобы в очередной раз услышать о своей непроходимой тупости. «Это страх, просто страх за человека, который едва не умер на твоих руках», - убеждала она себя, куря сигарету за сигаретой. А внутренний голос, гнусно хихикая и провоцирующе опутывая разум всеразличными, но неприятными мыслями, с наслаждением шептал: «Ебнутая что ли?»

***

- Ебнутая что ли? – пораженно воскликнула Карин, пока Сакура, вливая в себя стопку за стопкой и тщательно закусывая, рассказывала и дрожала, как описавшийся котёнок. Ино молча внимала, лишь нервно щипала хлеб. Карин же, подтвердив звание «Падла года», начала нещадно поносить и материть несчастную няню. За сочувствие, за нервы, потраченные зря, за ночёвки в больнице, во время которых обе подруги безнадёжно пытались найти её. «Вот такое я говно», - вяло оправдывалась уже степенно пьяненькая Харуно, устроив многострадальную голову на сложенные на столе руки. Карин возмущалась. Шипела. Флиртовала с официантом. Скандировала. Кантовала. Патетично вскидывала руки. И всё это до тех пор, пока Яманако, не сдержавшись, рявкнула:
- Карин, самое время завалить ебло! – Бывшая мадам Учиха заткнулась. И в тишине явственно послышалось мычание Сакуры сквозь заглушающий момент рук:
- Твою налево, как же я перепугалась. Он лежал и дышал так, отрывисто, рвано… Бля-я-я-я-я-ять. – Приподняв голову над руками, вновь её опустила, после чего раздался характерный «Бумк». – Когда я думала, что всё – пиздец, то что только не передумала за это время. Какие только мысли не крутились… И я… и я… Я, сука, так за него перепугалась!.. – Дальнейший шёпот потонул во всхлипываниях и мешающих дыханию рыданиях. Второй раз за последнее время Сакура ревела. Второй раз – из-за одного и того же субъекта. Второй раз – и по разным причинам. Ино, пересев к подруге, мягко её обняла и, слегка качнув, проговорила, бросая испепеляющие взгляды на отвернувшую харю Карин:
- Ну-ну, подруженька. Дыши глубже, расправь жабры. Всё с ним будет хорошо. Пришёл в себя, на том спасибо. Хоть Саске и говнюк порядочный, но такой смерти не заслуживает. – Громкий хмык со стороны Карин был благополучно проигнорирован. – Кис, утри лапками слёзы и пошли ещё бухнём. А завтра заберём Мико от Итачи. Кстати, он женат?
- Раз-з-зведё-о-он… - заплетающимся языком промямлила Сакура, небрежно салфеткой вытерев слезы и весь какой-никакой, а макияж. Продолжая ухмыляться, Карин внесла свою лепту и протянула девушке упаковку влажных салфеток. Цокнув языком, добавила к своему широкому жесту ещё и следующее:
- Имей в виду, дорогуша, я просто не хочу с тобой позориться. Выглядишь, как моя мать на похоронах её третьего мужа.
- А на остальных выглядела ещё хуже? – с любопытством спросила Ино, потягивая алкогольный коктейль из трубочки. Мотнув головой, соратница в кутёжных боях насмешливо поделилась:
- На остальных пяти маман перестала ломать комедию и изображать скорбь. Так что с одним из своих будущих мужей познакомилась как раз на одних из похорон.
- Наш пострел везде поспел, - присвистнув, с уважением протянула Яманако. Как человек многосторонних взглядов, поз и партнёров, она не могла не признать недюжий профессионализм вертихвоства.

***

- Та-а-ак, а теперь ноженькой, да через поро-о-о-ог, - старательно напрягала гланды мадемуазель Харуно, ведя работодателя наконец-то домой. Тот стоически терпел заботу. Какую-никакую, а заботу. Стоило прожить на свете двадцать с гаком лет, чтобы потом, после сердечного, как оказалось, приступа, за тобой ухаживала ебанутая няня твоей единственно-любимой дочери.Саске казалось, что он что-то где-то просрал. Метнув озлобленный, как он надеялся, взгляд на Сакуру, Учиха пробормотал под нос, мол, сам и справится и негодующе вырвал руку из стального захвата хрупких с виду рук. И тут же позорно грохнулся на пол.
- Ой. – Шедевриально и многозначительно. Не преминув воспользоваться его слабостью, няня с пренебрежением пнула его под бок. Под правый, левый пожалела. И где её сочащаяся из всех щелей нежность, забота и толерантность?
- Мистер Учиха, вам нельзя лежать на холодном полу. Поднимайтесь, - холодно и отстраненно-вежливо проговорила девушка и, махнув на прощание длинными волосами, позволила себе выйти вон. Где-то вдали послышалось оскорблённое фыркание. Не иначе, Сакура обиделась.
Но на деле же Сакура радовалась, что Саске – такой непроходимый тупица и говнюк. К такому уроду трудно что-то чувствовать. За таким уродом весьма напряжно бегать, за ним не хочется ухаживать и нестись на край земли от одной единственной просьбы такого урода. Урода лежал на полу, смиренно сложив руки на животе. И такого урода, прости Господи, хотелось отпинывать со всей непонятно откуда взявшейся агрессией. Чуткое слово «сопереживание» было запихнуто куда-то глубоко и в жопу. Раздражение от одного только вида опять возникло в глубине блядской, но доброй, без сомнения, души. И всё бы ничего, и ей бы радоваться и радоваться, но один, блять, пораженческий стон Учиха от попытки приподнять бренное тело над пространством разрушил к херам всю тщательно настраиваемую стену отчуждения.
- Уже бегу, - мягко пробормотала Харуно, ужасаясь самой себе.Что это за мелодичные нотки в голосе? Что, мать твою, за обеспокоенность во взгляде? И с какого хуя она несётся впереди планеты всей, дабы поднять работодателя и, крехтя под немалым, к слову, весом гомо сапиенса, тащить полубессознательное тело в кровать его спальни?
«Какое же ты мудло, Сакура», - сокрушённо корила себя няня, с чувством и трепетом укладывая мужчину спать. Тот, едва коснувшись подушки, отбыл в царство Морфея, а Харуно, вместо того, чтобы пожелать ему наконец-таки сдохнуть, ласково убрала прилипшие к потному лбу пряди волос. Чисто проформы ради, уговаривала она себя, незамедлительно сваливая из комнаты.
Стоило Сакуре исчезнуть из помещения, этажа и, о чём явственно говорила хлопнувшая дверь, из дома, СаскеУчиха открыл глаза и хмуро уставился в потолок. Внимательные глаза, с растворившемся в них чувством тревоги, аккуратные, нежные касания и губы, шепчущие: «Не умирай, твою мать!». Такая Сакура, увы, нравилась. Такой Сакуре хотелось позволить трогать себя и дальше. Даже больше – в такую Сакуру можно было влюбиться.
- Блять. – Шедевриально и многозначительно. Учиха устало закрыл лицо ладонями и что-то простонал. Жжение в груди? Блять, лучше бы он сдох.

***

- Ты обещала! Ты слово дала! Тварь, мразь, пиздаболище! – сиреной выла Ино, которую упёртая Сакура тащила от машины до небольшого домика. Суть сего крестового похода была в том, чтобы забрать Мико от её дяди, в данный момент посвятившего себя литературе и написанию неплохих романов. Насколько Харуно могла помнить его по школьным годам, Итачи всегда был рассудительным и философски настроенным типом. Не в пример больше своего братца. Плюнув самой себе в душу за то, что опять вспомнила Саске, няня решительным рывком вперёд вытащила подругу к самой двери, слегка впечатав её носом в дверное полотно. Ибо нехер.
- Шлушай, ты мне ноз шламала.
- Тебе идёт, - педантично осмотрев Яманака, хмыкнула девушка, нажав на дверной звонок. Итачи как-то не торопился открывать.
«Мико его убила?»
- Сакура! – Борцовский прыжок в ноги, и няня лежит на земле, раскинув руки в разные стороны. Рядом неистово ржёт Ино, тыча пальцем в данную конструкцию, а девочка с победным видом сидит на бёдрах Сакуры, сложив руки на груди. Поколение Рокки, блять.
- Мико! Куда ты пропала, Мико? – Из недр дома перед их взором явилось нечто: тёмные волосы, обычно стянутые в аккуратный хвост, были растрепаны. На голове, на плечах и кое-где на одежде россыпью лежал пух, судя по всему, обитавший прежде в подушке. Тёмные круги под глазами и бесконечная тоска во взгляде рождала желание пристрелить, чтобы не мучился. А рот, искривлённый в самое что ни на есть, печальное искривление, явственно указывал на то, что хозяин всех этих примет внешности в натуральной панике.
- Мистер Учиха! – воскликнула Ино, шагая вперёд и протягивая руку для рукопожатия. – Очень приятно, Яманака Ино, мы с вами уже встречались пару раз. Ваша последняя книга просто охеренна, а развод с женой – лучшее, что с вами случалось. Позвольте войти? Не позволите? А если войду? – тараторила она, буквально бомбардируя его словами и грудью третьего размера. Итачи моментально сложил оружие и объявил о мгновенной капитуляции, рассмотрев мордашку щебечущей, к удивлению биологов, обезьяны ближе. Аккуратный, чуть вздёрнутый нос, голубые, ярко-блестящие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, непрерывно хлопающими. Чувственные, полные губы, побуждающие к глупым поступкам. Например, проткнуть их иголкой на предмет поиска силикона. Но нет, Яманака Ино в единственном, эксклюзивном экземпляре, была самая натуральная, самая настоящая и явно не хотела уходить. Что, конечно же, было двояко: с одной стороны Итачи Учиха любил уединенность и хорошие книги, а с другой – какой мужик откажется от такого сочного плода, который сам напрашивается в ладонь?
- Кажется, мы стали забывать кое о чём, - буркнула Сакура, махнув рукой и привлекая к себе внимание. Мико, пропыхтев что-то, слезла со своей няни, оставив помятую, но, тем не менее, радостную Харуно в своё собственное и полное распоряжение. Поднявшись с земли, она осмотрела присутствующих: Итачи пунцовел и выглядел виноватым, Ино хитро улыбалась, впившись ногтями в предплечье мужчины, Мико светилась от счастья. Ну, всё, вроде бы, нормально. Никаких эксцессов. Ну совсем никаких.
- Здравствуйте, мистер Учиха. Я за Мико. – Капитан Очевидность. – Надеюсь, она не доставила вам хлопот?
- Ну что ты, Сакура, сколько лет знакомы, - тонко проговорил старший брат Саске, с опаской глядя на девочку, жмущуюся к няне. – А Мико – просто прелесть. Нам было так весело, правда, малышка? – Последняя фраза источала запах фальшивости и жалости к самому себе. Сакура позволила себе хмыкнуть. Ну да, не каждый сможет вынести этого ребёнка более, чем на два дня. Далее уже идут адские мучения и хождения по мукам. Вечный двигатель имени Мико Учиха сбоев не даёт. Прямо как сковородка по еблу.
- Ну, я рада, Итачи. – Сакура прихватила Мико за шкирку и потащила к машине. Ино, сделав шаг вперёд к радости Итачи, вдруг передумала. Разумом правил простой и незамысловатый расчёт: джентльмен имени Итачи Учиха никогда не откажет даме. Что бы дамы не попросила. Поэтому, вернув свой сияющий взгляд и аппетитный зад к Итачи, девушка небрежно смахнула волосы со лба и чирикнула:
- Без меня справятся. Сакура, помни о том, что ты обещала. – И схватив юного гения за отвороты рубашки, буквально впихнула его в дом. Дверь захлопнулась громко и многозначительно. Зная Ино, Харуно могла с лёгкостью предположить, что курва не выйдет оттуда, пока не насладиться. Чем-то или кем-то.
«Это, конечно, просто охренительно, но машина-то её», - с тоской подумала няня, доставая телефон и вызывая такси. Мико крутилась рядом, топча и так порядком хилые цветы на террасе, гоняясь за бабочками и ежесекундно падая. Привыкнув к подобному, травматичному результату всех её действий, Харуно даже не пикнула. К чести Мико: девочка даже не пыталась заплакать, прекрасно зная, что няня не отреагирует. Сакура обладала каким-то невероятным свойством опознавать натуральные проблемы от выдуманных детским, непосредственным разумом. А ещё Сакура была светлой. Яркой. Можно было приложить ладошки к глазам, но всё равно чувствовать её свет. А её волосы? Как лепесточки сакуры, которую Мико видела всего пару раз в жизни, когда ездила в Японию. А большие глаза, в которых так часто, как камешки в калейдоскопе, менялись эмоции. Мико было всего шесть лет, но даже она понимала, что нужно сделать, чтобы Сакура больше не грустила. Найти её мужика, конечно.

***

- Та-ак, принцесса, папу сильно не беспокоить, - погрозила ей пальцем девушка, поднимаясь на второй этаж. – Папе надо больше спатеньки, понятно?
Девочка покивала, тщательно и со вкусом. Вздохнув, Харуно пропустила ребёнка, который уже взял низкий старт, но был приторможен посторонней силой. Сакура, прекрасно зная, что Мико по-другому не может, в излюбленной манере приостановила девочку за шкирку, щёлкнув по носу. Хитрая Учиха даже не мяукнула. Изобразив высшее повиновение длани, девчушка приплыла к кровати отца и, скорбно хлюпнув, аккуратно залезла к спящему Саске. Его ресницы, удивительно пушистые и длинные, как у бабы, дрогнули во сне, и молодой парень открыл глаза, сфокусировав взгляд на ребёнке. И тут же улыбнулся, пробудив в сердце Харуно какое-то странное чувство. Умиление? Да ну нахер.
Бочком протиснувшись к выходу, няня ретировалась, метнувшись сразу же вниз, к любимым сигаретам. Не может быть, чтобы даже такие мелочи, как улыбки, цепляли её за живое. Да разве там осталось что-то живое? Блять-блять-блять. Даже думать об этом не смей, ебанутое ты существо. Это же Саске! Саске-мать-его-я-самый-лучший-Учиха. Нестерпимый говнюк и лицемер. Гордый ублюдок и… такой замечательный отец. Плевать, что он не уделяет и толику того времени, что с ребёнком проводит Сакура. Но вот его взгляд, его улыбка, ласковые, самые нежные объятия. У него словно был свой, индивидуальный мир, куда всяких пиздюков не пускали. И там для дочери было место прямо посередине. В эпицентре всего и вся. И ей, Сакуре, там точно не было места.
Так, стоп.
Стоп, блять!
Мотнув головой и потушив в голове желание прижечь себе кожу сигаретой, Харуно отвела душу на горшке с цветами. Глиняная херня слетела с парапета прямо в куст каких-то неебически дурацких цветов, а взгляд няни уставился на входную дверь. Это что ещё за мысли, тупорылое ты чмо?
- Сакура, тебя папка зовёт. – Мико вылетела на веранду, сжимая в руках одну из игрушек. И тут же закашлялась, махая перед лицом руками.
- Принцесса, я тебя сколько раз говорила: не выходи, пока я курю, - строго отчитала её Харуно, туша сигарету. Мико показала язык и свинтила, судя по звуку, разбив что-то неразбиваемое. Вздохнув, Сакура пошла на личную гильотину, проклиная свою жизнь и общее невезение семьи Харуно. Каждый шаг, приближающий её к Саске, казался шагом по доске, выход с которой было море. Море, кишащее акулами. Её личными, зубастыми тварями, которым бурная фантазия Харуно рисовала лица Яманака и Карин. Те ещё сучки, если призадуматься. Вообще, печальнее было даже не это. А вот мысли, бумерангами летающее от виска к виску, - вот он пиздец, во всей своей масштабности и нереальности.
- Звали, Учиха? – буркнула няня, высунув лишь кончик носа. Саске, поморщившись, присел в кровати. Вид у него был не то, чтобы при смерти, но не цветущий. Отнюдь. Будто бы кто-то его жёстко накурил, а сам парень словил нехеровый такой бледняк. Хотя, в принципе-то, у него всегда был такой вид. Это и убедило Сакуру выйти из сумрака и предстать перед очами работодателя. Которые, вообще-то, внимательно следили за каждым её движением. Выгнув бровь в излюбленной, хамоватой манере, девушка скрестила руки на груди, точно так же не отводя взгляда от парня. Дуэль взглядом была бы более эпичной, если была возможность стреляться молниями. Мысленно шикнув на себя, Харуно тут же успокоилась, подумав о том, что представлять себе эпический файтинг с молниями из глаз намного лучше, чем поддаваться желанию прикоснуться ко лбу Саске и отбросить эти прядки волос, настырно лезшие в его глаза. Так мило и так неряшливо. Он сам был сплошная, ебаная неряшливость. Зашкаливающе милая, конечно же.
- Харуно, завтра вам с Мико следует показаться перед обществом, - буркнул Учиха, мигом развеяв все розово-сопливые мысли девушки. Встряхнув волосами, она опять подавила желание причинить себе побольше боли и, нахмурившись, проблеяла:
- Какому обществу?
- Неджи Хьюга пригласил на своё двадцатишестилетие. Завтра. – Саске скривился, словно его в задницу укусил рак. – Я не могу пойти. Придётся вам выдерживать оборону. Да и Мико одну я не отпущу.
- Может, вам меня сразу пристрелить? – ядовито спросила Сакура, мысленно вгоняя ему в глотку градусник, лежащий по его правую руку. Медленно и невероятно обстоятельно.
- Я бы с радостью, но такая слабость во всём теле. – Он картинно приложил указательные пальцы к вискам и откинулся на подушки, всем своим видом выражая обреченность. Вот у кого она и была, эта самая обреченность, так это у Сакуры, в голове которой сцена с градусником в глотке сменилась перспектива завтрашнего дня. Конечно, она обещала Ино, что пойдёт с ней, но способ с изображением мёртвого тюленя ещё никогда осечек не давал. А тут либо в очередной раз поругаться с Учиха, либо поплыть на этот праздник буржуев, получив тем самым в очередной раз плевок в рожу.
Сакура ненавидела семью Хьюга, исключая Хинату. И те, к их не-чести, платили ей тем же, удивляясь, что она до сих пор не вступила в ряды тех замечательных людей, которые кричат «Свободная касса!».
Саске, по-учиховски выгнув бровь, следил за каменной харей няни. И морда кирпичом явственно говорила о том, что кое-какие мыслишки сейчас мечутся в её розовоговолосой головке. Но вот какого содержания и какого окраса? Этого он знать не мог. Но судя по тому, как хлопнула дверь за Харуно, - вообще не утопически-прекрасные.

***

- Да ебись оно всё конём, - прохрипела Сакура, выползая на свет божий. На улице была замечательная погода, солнце светило в глаза, явно настроившись на то, чтобы сжечь глазные яблоки нахер. Вчера вечером, получив приказ топать и веселиться, Сакура в прямом смысле повеселилась: напилась вусмерть и молила Саске о помиловании. Правда, делала она это мысленно, потому-то Учиха и не внял мольбам, беспрекословно и принципиально скинув её с кровати в полдевятого утра. Ему не спалось, ему хотелось горячего какао, массажа ступней. А ещё раздражал зуд на лопатке.
«Ведёте себя, как беременный, Учиха! Пора к гинекологу?» - в сердцах всхрипнула Харуно, при том старательно помешивая какао.
«Вы не отвлекайтесь, Харуно. Всё-таки, не Цезарь», - отвечал Саске, жмурясь от приятного запаха.
«Конечно же, я не салат», - легкомысленно отзывалась Сакура.
Саске хмыкал и обнимал дочь.
Финита.
Хуита.
«Бля-я-я-я-я-я». Они слишком быстро приехали. Дом Хьюга, резиденция семьи, возвысился перед ними. Не слишком шикарное, но вполне себе презентабельное здание. То, что нужно тупорылым, восхваляющим собственное достоинство мудакам. Каждый шаг, приближающий её к двери, казался Сакуре шагом ближе к её личной гильотине. Нет, ну а что? Она прекрасно понимала, что её ожидает. Поэтому долго репетировала каменное лицо перед зеркалом. Мало ли.
- Сакура. – Мико висела на её руке, любуясь собственным платьем. – Хочу поиграть с Хидеки и Хаято.
- Поиграешь, принцесса. Только давай без экзекуций, ладушки? - добродушно ответила девушка, при этом надеясь на сердечный приступ и срочную госпитализацию.
- Да-да, - рассеянно пробормотала девочка, явно не зная значения слова «экзекуция». Не мороженое, и хер с ним.
- Сакура? Не ожидал.
- Сам именинник встречает, какая честь, - прохрипела девушка, внезапно теряя всю свою спесь под этим самым взглядом этой самой аристократичной морды. Неджи смотрел на неё с превосходством, с гребаным фальшивым радушием, изогнув губы в непонятное определение слова «улыбка». Весь чёртов вечер Сакура надеялась на то, что будет не так уж и плохо. Но нет. Алкоголь – этот херов засранец, преподносит всё в более выгодном свете. И сейчас реальность в корне отличалась от выдуманной и отрепетированной. Неджи желал её унижения. Казалось бы, куда больше? Но слова «грань» нет в личном словаре Хьюга.
- Я даже провожу тебя. Наверное, ты уже забыла, где что находится? – нарочито заботливо спросил Неджи, окатив её ледяной водой издевки. Подобравшись, как псина, Харуно поморщилась и пропела, издавая звуки сахарного сиропа:
- Какой моветон, встречать за порогом. Где ваши манеры, господин Хьюга?
- Где твои мозги, Харуно, если ты подумала, что можешь меня этим задеть? – тихо прошептал он ей на ухо, отчего дрожь прижала всё тело. – Ведёшь себя ещё более по-идиотски, чем на свадьбе моей сестры. Жена Учиха, ну как же? – Неджи ухмыльнулся, подхватывая её под локоть. Мико – этот единственный луч в мрачном царстве унижения, смылась сразу же, завидев знакомых близнецов. Чьи они дети и как повлияют своей хьюговской гнильцой Сакура определить не могла. Но без маленькой ладошки девочки в своей руке стало сразу как-то пусто.
- А почему бы и нет? – пискнула девушка, безрезультатно пытаясь выдрать свою руку из клешней парня. Сжав её пальцы в могучей лапище, при этом, кажется, сломав мизинец, Хьюга прикоснулся сухими губами к тыльной стороне ладони, так же сиропно-сахарно протянув:
- А кольца-то нет…
«Херовый из тебя конспиратор, Учиха», - уныло подумала девушка, буксируемая внутрь. Взорваться и залепить ему в щи ей мешало количество свидетелей: о, их было до усрачки много. И все смотрели, кто-то тыкал пальцем, кто-то шептался, и лишь понимающий взгляд Ино выделялся из толпы. Подруга держала Итачи под руку, а у того был такой вид, будто он уже готов дать дёру. Зная характер Яманака, Сакура поняла, что тот не отвертится. Впрочем, как и она сама. Ей пиздец.
- Дядя, отец, извольте поприветствовать Харуно Сакуру. Неожиданно, правда?
А вот сейчас было комбо. Два идентично-презрительных взгляда. Глава семьи и его младший брат. Сакура сразу как-то скисла, что-то бормотнув себе под нос. Это была отнюдь не её весовая категория. Посылать Учиха, доводить Хьюга – это всё детские замашки по сравнению с Хиаши и Хизаши Хьюга.
«И в этом неравном бою разных категорий Харуно ломают череп и кидают мозг в публику», - подытожила Сакура, нервно дёргая подол платья.
- Сакура. – Можно сказать, что Хиаши поздоровался. Его брат, хищно осмотрев девушку, безапелляционно заявил:
- Не ожидал увидеть тебя, вот это сюрприз. Как дела, девочка моя?
- Люблю делать сюрпризы, - убито отозвалась Харуно, нахмурившись, но прямо выдерживая взгляд Хизаши. Он ненавидел её, начиная с розовоговолосой макушки и заканчивая носками туфель, которые ей, опять же, купил Учиха. Са-а-а-а-а-аске, тупое ты мудоёбище, как сейчас тебя не хватает.
- Как мама с папой? – оскалившись, продолжил допрос мужчина, цепко, по-орлиному зорко отмечая любое изменение на её лице.
- Швейцария способствует долгой продолжительности жизни, - покивав головой и прикинувшись дурочкой, улыбнулась девушка, прекрасно понимая, что если позволит себе хамство или излюбленное зубоскальство, то выйдет отсюда сразу же. Ногами вперёд.
- Как хорошо, правда, Хиаши? – Брат пихнул того в бок и хохотнул. – А ты всё такая же миленькая. Хорошенько создание. И как она могла тебя бросить, а, Неджи? – Взгляд переметнулся к парню, все ещё сжимающему локоть девушки. Неджи усмехнулся и пожал плечами, мол, он совершенно не в курсе. Харуно, прищурившись, резко ответила:
- Не могла вынести того, что не дотягивала до стандартов семьи Хьюга. Ах, меня Ино зовёт, пойду, попудрю носик. Так приятно, так приятно с вами снова увидеться. – Выпалив это всё на одном дыхании, Сакура вырвала руку из захвата и пустилась в бег, наплевав на то, что выглядит по-убожески смешно. Ну и насрать.
Схватив Яманака под локоть, девушка, всхлипнув, бросилась в туалет. Блять, ведь знала же, что всё пойдёт не так.