Боль

Знакомой до боли огненной чакрой,
Пропитан удушливый дым,
Но Саку не плачет, ведь знает на сколько,
Бездушным стал сердца ее господин.

Она собралась, хоть была и готова,
Взглянула мельком на луну
И не проронив не единого слова,
Нырнула в полночную тьму.

Она не сбивалась с бесшумного бега,
До крови кусая губу,
Она так любила того человека,
Сломавшего дерзко свою же судьбу.

Но это не важно, она бы простила,
Все слезы, обиды, что он ей принес.
Она бы сказала: «Все это было,
Но ты мне дороже тех пролитых слез»

Но он не придет, не попросит прощенья,
Оставив в прошлом грязное дело,
А снова омоет без разрешенья,
В море из крови прекрасное тело.

А время прошло, и Саку не может
Последнее счастье свое потерять,
Она теперь знает – никто не поможет,
Придется самой руки в крови марать.

А вот уж и Саске на фоне луны,
Он кажется ей безупречным, прекрасным,
Но у человека есть две стороны,
А истинный Саске коварный, опасный.

- Вот ты и пришла, я не сомневался.
Молчанье в ответ, лишь сверкнула слеза.
- А я, между прочим, тебя дожидался
Ты извинится, хотя бы могла.

Он усмехнулся. Она не сдержалась.
Рывок. Прыжок. Молниеносный удар.
В кромешной тьме вдруг она оказалась,
Значит, кулак по нему не попал.

Она поняла – все закончилось быстро,
Из этого дзютсу не выбраться ей.
Эх, ей бы сейчас с бензином канистру,
Спалить бы себя к пару тройкам чертей.

Вот Саске из тьмы глубокой выходит
И Сакуру за руку нежно берет,
А шок у нее все никак не проходит,
Его контакт с кожей чакру крадет.

Он к ней подошел с улыбкой надменной,
Она же дрожит, как осины листок.
И лишь ветер смерти сквозит переменный,
Желая дать сакуре яда глоток.

Вдруг Саске склонился к продрогшим губам,
Обжег ледяным их дыханьем,
А Сакуры сердце трещит пополам,
В бесшумных, но диких рыданьях.

Вдруг все оборвалось, свеченьем катаны,
И девушка грохнулась на грязный пол,
А смерть уж захлопнула боли капканы,
А ОН развернувшись, обратно ушел…