Боль на двоих

- Саске-сама… - неуверенно и тихо прорвалось сквозь плотную дымку, вырывая его из спасительных сновидений, только благодаря им и воспоминаниям, что приятно согревали нутро, когда становилось особенно невыносимо, он все еще жил, впрочем, «жил» - слишком громко сказано.

Мужчина лишь сильнее сжал веки, практически до боли, борясь с желанием придушить обладателя опротивевшего ему голоса. Уничтожить.

- Саске-сама… - немного громче и увереннее, но все еще так жалко.

Втянув со свистом воздух, Король резко сел на кровати, впиваясь леденящим душу взглядом в склонившегося в поклоне белобрысого паренька. Черные, как сама земля в этих краях, глаза заскользили по согнутой фигуре слуги, будто бы пытались прожечь насквозь. Оставить только горстку пепла и запах жженого тела.

- Ванна готова, Ваше Величество, - ровным, но тихим тоном произнес паренек, кажется, прилипнув лбом к каменному полу.

Нахмурившись, Саске со злостью смял в пальцах одеяло, борясь с желанием схватить меч, что верным другом служил ему уже долгое время и как всегда ждал своего часа рядом с ложем, и рубануть по тонкой, практически девичьей шее своего слуги.

Слуги, который раньше служил вовсе не ему. А Ей…

Секунды тянулись, а он все также продолжал разглядывать стан паренька. Глаза становились все темнее, превращаясь в куски черного угля, горящего черным, страшным огнем. Внутри клубком сворачивалась злоба и ненависть, как приговор, который ему вынесла чертовка-судьба, будто бы насмехаясь над страданиями Великого Правителя. Убивая его. Безжалостно. Как может убивать только самый изощренный в делах подобного рода маньяк.

Нет. Он вовсе не ненавидел его. Совсем нет.

Он ненавидел Ее в нем.

Черт возьми! Она была везде: в этой склоненной голове, которая так и норовила оторваться от пола и гордо вскинуться назад, в не подчиненном взгляде кристально-чистых голубых глаз. Глаза… И почему у них такие яркие глаза? Глаза цвета самого неба, простирающегося на бесконечные просторы, глаза цвета голубого сапфира, такого же магического, способного возвысить душу до небывалых высот, подарить радость и желание жить.

Но только не ему. Потому что он ненавидел голубые сапфиры. Если он и любил… то только изумруд.

То был день, когда Саске впервые увидел ее, облаченную в платье бирюзового цвета, с длинными и блестящими, как шелк, волосами, которые были так похожи на лепестки вишни, с гордой осанкой и прямым взглядом. В самую душу.

- Вы чернее ночи, мой Господин, - это были ее первые слова, сказанные нежным голоском, таким мелодичным, будто бы кто-то виртуозно заиграл на арфе.

А он стоял прямо за ней. С идеально прямой спиной, руками, сложенными по швам и с полуулыбкой на тонких губах. Натянутой и угрожающей полуулыбкой. Так не должны улыбаться слуги!

Блондин лишь немного наклонил голову в знак приветствия, в то время как прекрасная девушка и вовсе не поприветствовала своего будущего мужа.

Для них обоих это был просто контракт, не больше.

- Я слышал, - начал Саске холодным голосом, складывая бледные губы в язвительную ухмылку, а глаза его, пылающее черным огнем, все перескакивали с паренька на девушку, - что вы строптивы и не обузданы, Сакура.

Но не успел он даже выразительно выгнуть бровь идеально округлой формы, как девушка также холодно, подражая его манере, даже несколько презрительно, ответила:

- К сожалению, я не дикая лошадь, чтобы меня требовалось обуздать, мой Господин, - Сакура вытянула вперед руку и немного наклонила голову в бок. – Я рассчитываю на партнерские отношения, Саске-сама, – без колебаний произнесла она и выразительно глянула на собственную ладонь, будто бы приглашая Принца пожать ее.

- А вам не кажется, Принцесса, что вы слишком высокого мнения о себе?

- Я - реалистка, мой Господин. И не собираюсь превышать или занижать собственных достоинств. Я всего лишь пытаюсь добиться взаимовыгодного союза, - небрежно бросила она, твердо и непоколебимо смотря прямо в его глаза. – Что ж, если вы не настроены на миролюбивый лад, я готова с вами бороться.

Неосознанно, глаза Саске метнулись к лицу слуги, который нахмурился и неотрывно следил за Учихой, словно в любой момент готов был снести тому голову.

- Союз? Хорошо, - усмехнулся Саске, переводя взгляд на напрягшуюся девушку. Да она же еще так невинная и чиста, - но помните, что вы сами сказали об условиях, которые будут выгодны не только Вам.

Воспоминания, как копья, пронзали насквозь все его существо, сводя с ума и загоняя в болото отчаянья, которое с удовольствием пожирало разум, засасывало в свою пучину, заползая склизкой жижей в глаза, нос, рот… Выворачивая нутро наизнанку, будто бы пытаясь переиначить его, изменить, собрать и склеить, как порванное письмо.

Но слова эти уже давно не на клочках бумаги, они навеки отпечатались в его сердце.

- Подойди, - хрипло произнес Учиха, чувствуя, как пронзительно ноет внизу живота, но еще ярче он ощущал грызущую внутренности тоску, которую так легко было обратить в неконтролируемую ярость.

Слуга медленно поднялся, выпрямился, с удовольствием разминая плечи, и подошел к постели Господина, смотря на Правителя темно-синими, как глубины бесконечного океана, глазами.

Саске хотелось кричать, до хрипа, до крови, до боли, которая бы заменила душевную, что безустанно уничтожала его. Забирала куда-то всякое желание жить. Забирала к ней.

- Как ты смеешь так смотреть на своего Господина?! - прорычал брюнет, до скрипа сжав в пальцах ткань одеяла.

Слуга не ответил. Его взгляд изучал лицо Саске, также, черт возьми, с интересом, не страшась, гордо, как и она. Даже с вызовом. В каждом выражении этого парня, в каждом его взгляде, в чертах лица и горделивой позе сквозила демонстративное неподчинение, свобода души и не угнетенная натура.

В то время как Саске уже давным-давно стал рабом своих мерзких желаний.

- Я спрашиваю: как ты смеешь? – прохрипел он, резко вскидывая руку и хватая ею запястье слуги.

Буквально через секунду Учиха уже нависал над блондином, выражение лица которого оставалось таким же непроницаемо-безучастным, готовым к любым пыткам и истязаниям.

- Почему ты все молча терпишь? – зашипел Саске. – Ты же такой гордый, Наруто. Такой же, как она…

Слуга прикрыл глаза, а затем снова их распахнул и растянул губы в широкой, добродушной улыбке.

- Если так вы сможете облегчить душу…

- Что за чушь?!

- Принцесса любила вас, мой Господин…

- При чем здесь ты?!

- Вы не должны так страдать…

- Заткнись! – не выдержал Саске и с размаху влепил пощечину Наруто, по комнате разлетелся характерный звук хлопка, но более ничего не изменилась, тишина снова завладела покоями Короля. – Заткнись! Заткнись! Черт возьми!

Тяжело дыша, Правитель уткнулся лицом в подушку сбоку от лица такого же спокойного и улыбающегося блондина, в глазах которого начинали блестеть отчаянные слезы.

- Знали бы вы, как я вас ненавижу, - заговорил он, проглатывая последние звуки и с осторожностью проводя подушечками пальцев по оголенной и напряженной спине своего Короля. – Знали бы вы, как иногда мне хочется вырвать ваше сердце.

Саске прикусил наволочку, сжимая ладони в кулаки с такой силой, что костяшки пальцев мгновенно побелели, а на руках заиграли бугорки мышц. Он даже пах, как она…

Сердце учащенно забилось в груди, а перед глазами начали прыгать картинки из прошлого, черно-белыми устаревшими образами пролетая перед ним в каком-то хаотическом танце. Ее улыбка, нежнее которой он не встречал. Ее касания, сводившие с ума. Ее голос, так сладко шепчущий его имя и бесконечные слова любви. Ее ладони… Талия… Губы… Тонкие запястья… Часто вздымающаяся грудь… Стоны сквозь стиснутые губы…

Он низко застонал, ближе прижимаясь к телу своего слуги, безмолвно позволяя тому укрепить запретные объятья, неосознанно избавляясь от боли и пожирающей естество озлобленности на весь Свет. Губы блондина прикоснулись к плечу Правителя, лаская его огрубевшую кожу. Влажный язык заскользил по шее, заставляя Саске все ближе прижиматься к Наруто, заставляя чувствовать, как тесно становится внизу живота. Заставляя желать этого…

Желать Ее в нем.

Не выдержав, Саске приподнялся и впился в губы блондина, безжалостно завладевая им. Переплетения языков. Помутнение рассудка. Потеря контроля. И жажда. Невыносимая жажда этих прикосновений.

Руки блондина опустились на ягодицы брюнета и с силой сжали их, пальцы умело стянули уже ненужные штаны.

Учиха застонал, чувствуя ладонь Наруто на своей плоти. Перед глазами запрыгали черные точки, а в ушах звоном отдавался ее голос.

«Саске…»

«Саске!»

«Учиха, черт возьми!»

«А… С-сас…с…ке…»

«Люблю…»

- Сильнее! – рыкнул он, уткнувшись в плечо блондина, начав покусывать его кожу, наслаждаясь родным до боли в груди ароматом.

Рука слуги скользила по естеству брюнета, доводя до безумия. Наслаждение столпом искр врывалось в мозг и стирало напрочь все рамки дозволенного, увлекая в пропасть греха и разврата.

Они и не заметили, как Саске оказался сверху, поставив слугу на четвереньки. Не заметили, как начали стонать в унисон, без стеснений и ограничений, каждый думая только об одном… Точнее, об одной.

Удовольствие, граничащее с болью. Любовь в переплетении с ненавистью. Отчаянье в похоти…

Последний толчок.

Взорвавшийся миллионом атомов мир и ее смех, звучащей, кажется в каждой клеточки их соединенных друг с другом организмов.

«Знаешь, Наруто, ведь он не такой плохой, каким хочет казаться…»



«Наруто… мы изменим это. Рабство несовместимо с жизнью…»



За окном солнце полыхало в небесной вышине, окруженное облаками-стражниками. В комнате гулял теплый ветерок, ознаменовавший приближение весны, которой сейчас так сильно не хватало им всем.

Натянув брюки, Наруто бросил ненавидящий взгляд на мокрое от слез лицо брюнета и наклонился к его уху.

- Саске… Надеюсь, ты будешь наслаждаться этой невыносимой болью до конца своих дней.

А в покоях все еще продолжал витать аромат их ненавидящей страсти, заползая в самые потаенные уголки помещения и умирающей души…