Братья

— Поздравляю, Мангетсу-сама!
Мечник улыбнулся, не разжимая губ. Акульеподобные зубы больше подходили для того, чтобы внушать врагу угрозу и страх, но никак не были предназначены для милой улыбки. К тому же неискренней.
Клан Хозуки был издревле уважаем в Кири. Но со временем влияние клана стало сходить на нет, и относились к нему с уважением больше по привычке. Поэтому на Мангетсу, как на талантливого мечника, ещё с детства возлагали большие надежды. И теперь, когда он стал одним из Семёрки Мечников Тумана, клан Хозуки мог снова оповестить о своей силе и о том, что их былое могущество вовсе не потеряно.
Радость родственников была понятна для Мангетсу, но сам он не мог принять этого положения. А всё из-за его учителя, Кисаме Хошигаки. Он никогда не относился к Мангетсу, как к своему ученику, а взялся за его обучение только потому, что для продолжения некой преемственности и нерушимости Семёрки, каждый из мечников должен был выбрать своего последователя. Будучи телохранителем Третьего Мизукаге, Кисаме удавалось отнекиваться от обязательства взять ученика. Но с приходом к власти Ягуры, на него стали давить сильнее. В итоге Хошикаге взял себе в ученики талантливого паренька из клана Хозуки. Но как после выяснилось, они никак не могли сойтись характерами, и, при первой же возможности, Кисаме протащил надоедливого подавана в Семёрку.
Сам же Мангетсу чувствовал себя оскорбленным. Ведь его признали одним из лучших не из-за силы и умений, а лишь потому, что Кисаме хотел избавиться от ненужных обязательств. И сей факт очень злил мечника.
— Братишка, покажешь свой меч?
Мангетсу обернулся на голос и улыбнулся. На этот раз искренне. Хоть характер у младшенького и не был одним из приятных, но рядом с Суйгетсу мечник всегда чувствовал себя более свободно и легко.
Мангетсу отцепил от пояса кривой клинок и взмахнул им пару раз, чтоб произвести впечатление на младшего брата. Но глаза Суйгетсу не спешили искриться радостью.
— Бе! Ты всё ещё возишься с этой железякой?! Я думал, что раз ты стал одним из семи мечников, то ты получишь от учителя Самехаду. Вот это действительно меч великого воина! Не то, что твой ножик. Глупый ты, братец!
— Вот как, — Мангетсу всегда нравилась в брате его прямолинейность. — Может тогда, когда подрастёшь, произведёшь на Кисаме-сана большее впечатление, и он всё же расстанется со своим мечом, а?
— Вот ещё! — фыркнул Суйгетсу. — Я не собираюсь ждать так долго. Я вызову Хошикагу на поединок и, как победитель, заберу Самехаду с собой. Тогда-то и посмотрим, кто из нас будет величайшим мечником.
— Не стоит недооценивать силу проклятого меча, Суй-кун. Когда я полностью подчиню себе Ячи, твоя нахваленная Самехада и рядом не будет валяться по силе. К тому же в мире немало ещё более славных клинков.
— Тогда я найду и отвоюю все самые лучшие мечи!
— Вот как, — Мангетсу потрепал братишку по голове. — Тогда я, пожалуй, тоже не стану ограничиваться одним Ячи. Постараемся вместе и заполучим самое сильное и могучее оружие.
— Только не думай, что раз старше меня, то тебе достанется больше. В этом вопросе я тебя обгоню! В Кири будет только один величайший мечник. И им стану я!
Мангетсу лишь улыбнулся.

***

Саске не любил, когда Итачи был в чёрной одежде. Ведь это означало, что брат скоро отправится на миссию или по каким-нибудь другим делам Конохи. Саске, конечно, гордился своим старшим братом, но из-за обязанностей чуннина он стал реже проводить с ним время.
И всё же юного Учиху не покидала надежда. Саске осторожно подкрался к брату сзади. Эмблема их клана, веер, раздувающий огонь, величаво красовался на спине Итачи. Саске на мгновение залюбовался, и потому вздрогнул от внезапного обращения к себе.
— Хочешь что-нибудь сказать? — не оборачиваясь, спросил Итачи, продолжая завязывать хитай-ате на голове.
— Брат, мне скучно. Поиграешь со мной?
Итачи обернулся и печально улыбнулся:
— Извини! Но я занят. Сегодня состоится очень важная тренировка.
— А разве нельзя её перенести? — с надеждой в голосе спросил Саске.
— Это парная тренировка. Я не могу подвести своего партнёра. Иди и поиграй с мамой. Только не докучай ей слишком сильно.
Саске раздосадовано надул губы и было уже хотел возразить, как дверь в прихожую резко открылась. В дверном проёме стоял дзенин. В отличии от Итачи, Шисуи никогда не брезговал официальной униформой Листа, и сейчас на нём была стандартная зелённая безрукавка.
— Ну что, братишка, ты готов к нашей тренировке? — улыбаясь, спросил Шисуи.
Итачи лишь кивнул в ответ и, согнувшись над Саске, щёлкнул своего братика по лбу.
— Больно, — протянул младший Учиха, потирая лоб.
— Извини, Саске! Я поиграю с тобой завтра
— Правда?! — глаза ребёнка засверкали от счастья.
— Да, — Итачи вновь выпрямился. — Нам с Шисуи уже пора. А ты, Саске, веди себя хорошо.
— Расти таким же сильным, как и твой брат! — крикнул вдогонку Шисуи. — Тогда мы будем и тебя брать на тренировки.
Саске радостно закивал в ответ.
«Я обязательно буду таким же сильным, как и Итачи. Тогда мы с ним никогда не расстанемся. Никогда».

***

Малыш стоял над поверженным врагом. Сай не испытывал к противнику ни ненависти, ни жалости, ни отвращения. Обычный предатель, который получил по заслугам. Шиноби склонился над поверженным. В его глазах читались отчаянье и мольба о помощи. А ведь минуту назад, когда он наносил смертельный удар Саю, его лицо было прям искажено злостью. Всего минута, а как резко поменялась мимика лица. Два совершенно противоположных человека.
Сай попытался изобразить недавние гримасы противника, но получилось неважно. Бросив эту нелепую затею, шиноби достал из-за спины кинжал и чётким резким движением перерезал горло предателю. Зрачки противника как-то нереально закатились вверх, губы задрожали, словно предатель пытаясь что-то сказать напоследок. Сильно вздрогнул и внезапно замер. Лишь кровь сочилась из шеи на примятую траву.
Не найдя больше ничего для себя интересного, Сай отошёл от трупа и направился к своему товарищу. Уж слишком долго Шин копошился в своей сумке, что было для него несвойственно.
— Ты как всегда вовремя, Шин, — Сай не придумал никакого другого способа, чтоб начать разговор. — Он оказался сильнее, чем я предполагал. Благодаря твоей атаке здесь валяется один труп, а не два.
— Рисунок, — еле слышно проговорил Шин и обернулся.
Вид товарища весьма удивил Сая, но виду он не подал. Хотя Шин был сам на себя не похож. Закусив нижнюю губу и опустив глаза, Шин казался плачущим. Хотя Сай прекрасно знал, что слёзы не та ценность, которой они могут воспользоваться.
— Твой рисунок... Был в сумке... А он ударил... Рисунок порвался, — кое-как выдавил из себя Шин.
Сай взял в руки порванный надвое листок бумаги. Сложив их вместе, мальчик узнал нарисованный им пейзаж, когда они делали привал. Сай не ожидал, что товарищ будет так трепетно относится к его творениям. Это было чем-то новым.
— Жалко, хороший ведь был рисунок, — уже вполне нормально проговорил Шин, вставая на ноги.
— Тебе он понравился? — спросил Сай, сам не понимая, зачем.
— Мне нравятся все работы брата. Они почти как живые. Только цвета не хватает. Но чёрно-белые рисунки по своему хороши.
«Брат? Я себе плохо представляю отношения между братьями. Но если подумать, то наши с Шинном отношения можно назвать братскими. Братья всегда вместе, всегда помогают друг другу. Во всём», — размышлял Сай, приходя к интересному для себя выводу:
— Хочешь, я нарисую ещё рисунок? Специально для тебя.
Шин радостно кивнул в ответ.