Быть героем. Пролог

Содержание: ...Саске всё так же ищет своего брата и спит и видит, как вытаскивает из него кишки и делает из них себе запас сосисок на долгие годы. Пейн медленно сходит с ума из-за гибели своей подруги Конан и перестаёт воспринимать окружающий его мир, превращаясь в безжалостного убийцу. Акацуки процветают, и Коноха еле удерживает их натиск. Итачи Учиха слепнет и, каждый раз просыпаясь с криками, первым делом вытирает кровь с лица. Внезапно воспоминания о кончине его клана, находящиеся под ледяным замком безразличия всплыли на поверхность и превратились в кошмары. Все страны мира, кроме Суны, соглашение с которой держится лишь на добром слове, ополчились на Страну Огня, посчитав её причиной всех своих бед… Безжалостная холодная Война не за горами и людям остаётся только ждать, когда на их голову рухнет небо. На фоне всего этого безумия проблемы семнадцатилетней Сакуры показались бы окружающим ерундой, но только не самой девушке…

Предупреждения: для начала: «Бойтесь!» (с) лично от меня
стеб над всем, злые демоны в человеческом обличии, Пейн (Нагато) жив-здоров, гормональные подростки, звери-извращенцы, и самое последнее — всё начиналось весело, а вот чем закончится?

От автора: для начала скажу, что пишу это забавы ради… Так сказать, развлекаюсь. Сюжет не предусмотрен, не имеет точного тактического плана, который был у меня при написании моих прошлых фф. У него пока что нет конца, и не известно будет ли он вообще. Всё зависит от меня… и от вас) И, да, скорее всего я опять отправлю Сакуру назад во времени (уж больно мне это понравилось^^), но не надолго, обещаюXD
И ещё кое-что, на этот раз никаких сносок с пояснениями я делать не буду, да и запихивать сюда японскую культуру у меня в планах, в общем-то, нет. Так что если возникнет какой-нибудь конфуз с изречёнными мной изопроцессами (в которых всё, в принципе, остаётся неизменным) и прочей физической/химической/математической/ещё-какой-то-там фигнёй, всегда прошу в личку, или, если уж меня совсем понесёт, создам тему для вопросов. Иногда пытаясь объяснить то или иное явление, у меня мысли путаются в прилагательных и, вполне возможно, что, в итоге, объяснять-то ничего и не надо было, а я голову себе зря ломала ради «ничего». Не хочу так.
Название спонтанно. Может поменяться, может остаться таким же. Вообще сперва задумывала, что всё действие будет крутиться вокруг лишь Курамы и Сакуры, в итоге надумала, что шесть Пейнов не помешали бы, да и все остальные Акацуки — няшки, да и коноховцы ничего так, прикольныеXD



Курама был психопатом, маньяком, убийцей и ещё кем угодно, но он никогда не был идиотом. Пожалуй, это было единственное из не отрицательного лексикона, кем он точно не был. За все свои тысячелетия, отведённые ему на своё демоническое угасание, он усвоил всего три правила:

1. Где люди, там — веселье. (Это правило было разбито в пух и прах несколько столетий назад, что, в прочем, в сравнении с продолжительностью жизни Курамы было не так-то и много, но всё равно не приятно, когда тебя сажают в клетку, сливают твою силу на свои нелепые нужды и, ко всему прочему, ты чувствуешь, как у тебя неминуемо развивается клаустрофобия)
2. Где людей нет, там — сон. (Учитывая то, что он спал даже не рядом с банальным представителем сего индивида, а в нём самом, это правило тоже в скором времени отбыло в небытие)
3. Никогда и ни при каких обстоятельствах не есть человеческую еду! (Пожалуй, это единственное, что осталось у Девятихвостого. Он до сих пор помнил тот день, когда после весёлой расправы над небольшой деревенькой наткнулся на кадку, от которой определённо пахло мясом и решил вкусить земных плодов, специально для него разделанные человеческой рукой. Не то чтобы ему действительно была нужна еда, чтобы поддерживать своё существование, потому он так жалел о своём минутном любопытстве. Даже не смотря на то, что его язык так же как и он чуть ли не на все сто процентов состоял из концентрированной энергии находящейся под довольно-таки высокой температурой, то ужасное жжение в глотке он, пожалуй, не забудет никогда. Что эти чёртовы людишки делали с мясом? Почему оно было таки солёным и горячим, что, после того, когда он всё-таки смог проглотить его, из глотки Курамы рвался огонь и, впервые в жизни на фоне своей вечной агонии он почувствовал, что сгорает сам, не смотря на то, что он, в принципе, находится в этом состоянии уже довольно долго. С самого своего появления, если быть точным)

Все эти правила, увы, играли против человека и всего человечества в целом. Не то чтобы он ненавидел людей (учитывая то, что ненависть являлась для него единственным неизменным состоянием, которое он испытывал почти всегда, говорить, что он действительно что-то ненавидел, было бы равносильно безразличию Саске Учиха к, предположим, дереву) определённая антипатия была, иногда в более выраженной форме, иногда в менее… Но всё сводилось к тому, что люди, в общем-то, существа сами по себе относящиеся к лисьему разделу под названием «не очень», но, тем не менее, остающиеся неприемлемой частью его жизни.

Единственное, что Курама хотел на ближайшее десятилетие, так это вырваться из клетки, прутья который изрядно покоробили его итак не очень устойчивую, склонную к садомазохизму психику, и в последнее время склоняли её всё ближе к отметке мазохизма, ибо заняться здесь, кроме как долбления головой о стену, в общем-то, было нечем. Книжки Наруто не читал, а если что и читал, так это было дурацки свитки с бесполезными для Девятихвостого техниками, которые, видит Рикудо, у него в толстой кишке уже застряли, со своей переносимостью и непереносимостью чакры.

Курама сложил лапы крестом и положил на них голову. Хотелось выть, но он не мог позволить себе такой роскоши. Застряв в этом ограниченном сознанием и печатью Четвёртого пространстве он был полностью зависим от носящего его мальчишки, жизнь которого в последнее время протекала до ужаса скучно и размеренно — Наруто всё так же был идиотом и всё так же учил с упорством барана дурацки техники, от последней из которой Девятихвостого буквально выворачивало от отвращения. Как он там это называл? Секси-ниндзюцу? И что это за убожество? Насоздаёт самок, у которых ни шерсти, ни морды, рожи у всех приплюснутые, словно у мопсов, а тела лысые и голые, всем своим трепыхающимся видом напоминающие больше тупых рыб, выброшенных во время прилива на берег, нежели что-нибудь разумное. А мальчишке нравилось. Чаще всего он создавал свою подружку, которая, сколько бы он к ней не подходил со своими свиданиями, всегда давала ему пенок под зад, если не материально, то так, словами. Сам Курама сколько её разглядывал, а достоинств найти так и не смог, но относился он к ней положительнее, чем ко всему миру и вселенной вместе взятым. Она его частенько развлекала, внося во всепоглощающую скуку хоть какое-то разнообразие, своими едкими словечками и болезненными подзатыльниками в сторону его тюремной камеры, будь он неладен, этот Наруто.

Прозябать в этом отвратительном помещении было пыткой. Ладно, первые несколько десятилетий, но дальше всё было только хуже и хуже. Он не ручная зверюшка, которую можно или даже нужно для её же блага держать на коротком поводке и гладить по холке. Короче говоря, Кураме всё это осточертело, и он просто хотел свободы.

Вот только знал ли он что с ней делать?

~ * ~

— Вы уверены, Данзо-сама? — голос был глух из-за маски, скрывающей лицо безымённого подчинённого Корня.

— Да… — протянул ему в ответ пожилой мужчина, искорёженное лицо которого было закрыто от окружающих несвежими бинтами.

Поклонившись своему господину, человек в кошачьей маске повернулся к нему спиной и кивнул стоящим чуть дальше по кругу людям, застывшим в разнообразных позах, которые тут же стали складывать печати. Свиток, лежащий внутри круга, образованного безликими людьми засветился и поднялся в воздух. Исходящие от него лучи слепили и на мгновение все находящиеся в помещении зажмурились.

Данзо хотел вздохнуть, но понимал, что лёгкие будто сдавил железный жгут. Импульс, исходящий от свитка в середине комнаты заставил сердце биться быстрее, а слух полностью отключиться. Даже закрытые веки не спасали глаза от слепящего света. Мужчина попытался повернуться, но всё его тело будто онемело. Внезапно свет погас и Данзо осторожно приоткрыл глаза. Все его подчинённые, стоявшие в кругу, лежали на земле: их сердца не бились — они были мертвы. Стоявший рядом с ним человек в кошачьей маске пошатнувшись, упал на колени и приложив одну руку к правому уху, поднёс её к глазам — кровь.

Свиток всё так же висел в воздухе — этот факт единственное, дававший понять, что ритуал ещё далеко не окончен.

Глава Корня сделал первый осторожны шаг к зависшему свитку, потом второй. Наконец, приблизившись к нему, Данзо поднял дрожащую руку и дотронулся до Богровых краёв свитка, который тут же вспыхнув, зашипел и втянул не успевшего сказать и слова мужчину в себя, превратившись в маленькую чёрную точку.

Человек в кошачьей маске чертыхнулся. Он сомневался, что его Глава был с ним и вообще в этом мире, так что такую вольность сейчас он мог себе позволить. Кажется, он разгадал итог данного ритуала, но было слишком поздно…

Подняв дрожащую руку к лицу, он снял маску и провёл рукой по лбу, вытирая пот и размазывая по нему собственную кровь. Сай поморщился, когда вновь поднёс руку к пострадавшему уху — было и без обследования врача ясно, что слышать им он больше никогда не сможет, что делает ему намного уязвимее.

Пожалуй, первым верным шагом было бы пойти к Хокаге с докладом о случившемся, но он был не уверен, можно ли было оставить созданную Данзо воронку в одиночестве. Знай он раньше, сам бы убил старикашку, которого маразм, видимо, вконец доконал, раз тот решился на подобные действия, но Сай опоздал и дальше, без указания Хокаге действовать не собирался. Последнее, что ему хотелось, так это потерять свободу, которую он ещё даже не обрёл.

Оглядевшись, Сай поднялся с колен и медленно стал отступать к выходу. Не хватало ему ещё спровоцировать эту штуку к более решительным действиям. А раз он не знал, что именно её могло потревожить, то решил действовать просто крайне осторожно, как на миссии ранга S. Выбравшись из здания, Сай достал свиток и, выпустив из неё небольшую птицу, привязал небольшое сообщение о помощи к её лапе и направил к башне Хокаге. Добраться сам туда он бы не смог, уже сейчас он чувствовал, как его силы утекают в воронку, от которой он хотел сбежать, а каждый шаг от неё становиться всё тяжелее. Похоже, свою свободу он всё-таки упустил.