Цена наследия

Жизнь – это игра, и прожить нужно ее играючи, но только так, чтобы в конце остаться в выигрыше.

На улице уже который день не переставал лить свою холодную воду осенний дождь, который словно оплакивал чью-то невнятную потерю, теребя заодно и мои собственные душевные раны, а также толком не зажитые царапины от острых когтей судьбы на сердце. Погода разыгралась не на шутку: серой стеной падала вода на черную землю, делая ее еще более неприятной и унылой, тем самым добавляя минусы к общему настроению своей угрюмостью и неприветливостью. Первый раз за все это время захотелось уйти. Уйти и не дожидаться ответа. Уйти, чтобы не знать как все прошло. Просто уйти.
Усталость и сонливость навалились со всех сторон. Безумно хотелось спать, но еще больше мозг долбило отсутствие информации, которая могла хотя бы на один миллиграмм облегчить душевные стенания, а также боль, которая нещадно разливалась по телу горячей лавиной, обжигая сознание и восприятие своей резкостью и постоянством.
Который день на улице лил дождь. Который день болело сердце.
Миновав узкий коридор уцелевшего здания, я впритык подошел к грязному стеклу, которое раз за разом сверкало и отдавало блеском, когда черное небо разрывала белая молния. Именно она у меня ассоциировалась с той пульсацией, которая также буйствовала у меня в организме, так как эффект от нее был одинаковым: резко, вспышками, ярко и невыносимо!..
Очередная молния и громкий раскат грома потрясли молчавшие доселе окрестности, которые едва скрылись в темной ночи ледяного дождя. Терпеть не было сил: хотелось знать, хотелось понять, хотелось поверить. Но вот мозг отнюдь не хотел переваривать то, что знал, а глаза закрывались каждый раз, когда перед ними вспыхивала картинка из недавнего прошлого, но которая, подобно этой молнии, расколола настоящее на «до» и «после».
Очередной раскат заставил внутренне сжаться и прислониться к холодной раме запачканного стекла. Стоя так, меж тем наблюдая, как отдельные капли скользят по гладкой поверхности, я прислушивался к собственным мыслям, которые сейчас, впрочем, тяжело было заставить замолчать, так как недавняя картина со встречей с прошлым не давала сосредоточиться ни на чем другом.
Впервые захотелось плакать.

- Что ты делаешь?!
- Разрываю связь!..

От безысходности.

- Не надо! Прошу тебя!..
- Ты – ребенок!

От осознания того, что все, что ни делалось, оказалось совершенно зря.

- Ты же погибнешь!
- Прекрати!
- Достало…

Не верилось, что когда-нибудь дождь закончится, а на смену хмурому небу придет солнечный день, который, подобно бабочке, раскрасит унылую землю, тем самым смыв кровь, а также стерев с души сомнения, а с сердца – печаль и горечь. Горечь от пожарищ, горечь от потери.
Воспоминания, словно страницы из дневника, исписанные мелким аккуратным почерком, так и лезли в голову, тем самым сбивая мысли и заставляя перечитывать эти строки вновь и вновь. Быть словно зацикленным на этом, пропуская мимо ушей реальность и пытаясь понять, а также отыскать прорехи в столь счастливом и незапятнанном прошлом. Найти пробелы, которые со временем превратились в большие окна, через которые и сбежало счастливое детство, бесконечная горячая любовь, доверие, уверенность в себе и друзьях, удача, моменты дружбы…
Тяжело ворошить прошлое. Но что делать, если это прошлое разрушило настоящее и поставило под угрозу счастливое будущее?!
Жаль, что реальность, в отличие от дешевых мелодрам, редко имеет хороший конец, ведь иногда так хочется, чтобы весь ужас и кошмар, который норовит поглотить все во тьму, имел «хеппи-энд»!..

Смешно наблюдать за ребенком, который тянется, впитывая в себя знания, словно губка, стараясь подражать старшим, которые гораздо умнее, опытнее и сильнее, при этом оставляя место в своем детском маленьком сердечке для непосредственности, горячей любви, а также безмерной радости. Радости, которая буквально разобьется острым зеркалом от чужого вмешательства, поселив в сознании семена мести, заранее обрекши душу на стенание, а сердце на ненависть. И откуда знать, что этот милый ребенок, мерно посапывающий в колыбели розового цвета, под воздействием определенных факторов будущего не разнесет мир лет, эдак, через двадцать к чертям собачим и не будет отступником «номер один»?! Знать бы – удавить в детстве, тем самым не оставляя зародыш ненависти на будущее, так как потом это негодование на весь мир разрастется, и к осени можно будет собрать отменный урожай из полка окровавленных, искалеченных тел, полигона отрубленных и искаженных голов, а также целого котлована крови, который так и норовил бы разразиться красным океаном человеческих слез, орошая на своем пути черный грунт земли собственной ненавистью, порочностью и безграничной болью!..
Но как можно заподозрить в уничтожении всего живого эти невинные глаза, эту бездонность и красоту души, это горячее, любящее сердце, которое уже сейчас обещает согреть мир своей теплотой и уверенностью в завтрашнем дне!..
Но дети вырастут, глаза станут жестче, а взгляд посуровеет – и от того ребенка с непосредственностью и уверенностью останется лишь одно имя. Имя, которое повлечет за собой остальных, которые в свою очередь заставят отступиться от своей веры, выбранной правды, горячей любви.
Одно только радует, - что у этого отступника, повлекшего за собой сотни, есть друзья, которые еще с самого детства поклялись не оставлять друг друга в беде…
Но Орочимару отвернулся от своих близких, тем самым раз и навсегда заставив их понять, что сделаны они из разного теста, а значит, былого не вернуть и на одну полку они больше не станут, ни под каким предлогом!..
Саске также бросил своих друзей, разорвав тем самым бывшие связи, доказав тем, что вступил в ряды отступников под руководством Орочимару.
Джирайя верил, но в итоге устал поддерживать придуманную истину, что все хорошо и нет повода нервничать.
Наруто верил до конца…
Цунаде плакала, но, тем не менее, знала, что прошлое кануло в Лету и от них ничего не зависело.
А Сакура знала, что они встретятся…
Шесть людей – шесть судеб. Судеб, которые связаны одной нитью до тех пор, пока одно горячее сердце будет биться, и в раскаленной голове будет пульсировать мысль, что еще не все потеряно, пока глаза будут закрываться на правду, застилая ее пеленой придуманной сказки и отголосков мечты, пока горячее сердце будет биться под предлогом жизни. Жизни за друзей!..
Последняя мысль заставила меня хмыкнуть и вскинуть руку, тяжело опустив ее на прохладное стекло. Мокрые бегунки ручейки воды с той стороны скользили между растопыренными пальцами и убегали вниз, словно напоминая мне о конце, который настиг нас с нашей же стороны…
Орочимару, Джирайя, Цунаде.
Саске, Наруто, Сакура.
Трое легендарных ниндзя и их ученики.
Что ж, вы добились своего! Вы вылепили из своих учеников малые подобия себя и перенесли оставшуюся между собой войну на более молодое поколение, тем самым впоследствии заставив трех друзей разойтись, и едва не поубивать друг друга. Это же надо, чтобы ваше детское недоразумение, глупую ссору и бахвальство продолжили спустя двадцать лет ваши ученики, правда, более амбициозные, энергичные и не терпящие проигрыша – дети. Чтобы они впитали в себя, как губка, не только силу, хитрость, познание, но и негатив, который так и плескался в их сознаниях, заставляя закипать лишь от одного воспоминания, одной лишь мысли, одного лишь слова, брошенного вскользь.
Первым баланс нарушил ты – Орочимару, когда, решившись, взял себе ученика, дабы не задумываться через несколько лет по поводу смены тела, переноса души, продления бессмертия. Твоим избранником стал черноволосый парень, в котором так добротно были посеяны семена злости и ненависти, а также жажды к самоутверждению и мести сперва собственным братом, а потом уже и тобой лично. Ты был кукловодом, безжалостным манипулятором, дерзко играющим на детской психике, втайне надеясь на бессмертие и изучение тайных, а также запрещенных техник. Твои психологические наступления и изречения, коими ты забрасывал окружающих, заставляли склонить в поклоне голову, так как ораторских способностей было тебе не занимать. Жаль, что как раз Саске ты ими не пронял, возможно, твоя бы жизнь была бы куда длиннее. Впрочем, парню нельзя тебя обвинять, так как твоя приобретенная сила вкупе с прирожденной убежденностью и приобретенной хитростью научили мальчика многим вещам. На что указал гениальный штурм на деревню, а также план боевых действий, который был проведен в незамедлительные сроки и с невероятной скоростью. Саске знал, на что шел, как идя войной на деревню, так и за знаниями и силой – к тебе. Впрочем, его ничто не сумело остановить ни в первом, ни во втором случае. Правда, тебе, Орочимару, от этого легче не стало, так как, не устояв перед мощью ученика – пал. Но связь была и она осталась. Если не в бывшей метке, то в памяти, а также знаниях, которые применял наследник саннина, поражая бывших друзей насмерть.
Змеиное наследие своего мастера влекло к себе и заставляло любоваться приобретенными навыками, так как благодаря этим знаниям можно было достичь многого в мире шиноби. И Саске знал это. Знал и использовал против обладателя знаний.
Все же ты, змей, смог взрастить в Саске семена ненависти, приправленные долей хладности и беспощадности, но достичь полного результата тебе не удалось. Не удалось, так как, в отличие от тебя, истинные друзья парня не отвернулись, предварительно закрыв дверь перед старым знакомым, который сбился с истинного пути шиноби и предстал пред деревней отступником первого номера. Это знал ты, и это знал Саске, иначе бы не решился выступить и одержать в конце победу.
Горько наблюдать, как тот, кого ты знаешь практически с детства, переворачивает с ног на голову установленную веру и незабытую правду. Убивает, позволяя еще больше запятнать собственную честь, а также меч, который уже не отмыть и не отчистить, так как именно он и дал тот фатальный фонтан красных брызг, так рьяно окрашивающих некогда зеленую полоску сочной травы на земле.
Орочимару. Саске. Разные, но и схожие до такой степени между собой!.. И эта схожесть пугает, так как месть, презрение, ненависть, фанатичная жажда знаний для достижения своей цели заставляют содрогнуться, учитывая, какие действия были совершены на этом долгом пути к их оттачиванию и мастерству. Не такой судьбы я тебе желал. Не такой…
Если Орочимару, а также Саске – в свое время были слепы и глухи, то красноречием отличался Джирайя. Еще один из тройки легендарных ниндзя.
Что и говорить, но извращенный отшельник – как его называл Наруто – был сильным и волевым мужчиной. У него был замечательный сенсей – Сарутоби – великий мастер, а также третий Хогаке деревни.
Джирайя, ты великий саннин с большой буквы «В». Твои методы борьбы – хладнокровны и сосредоточены лишь на противнике, а также на его поражении и одержании над ним победы. Суровый, тяжелый взгляд воина часто сменялся задорностью и блеском в глазах, что прямо говорило о твоем добродушии, веселом нраве, а также отзывчивости и желании прийти на помощь, когда оно требуется. Такое ощущение, что ты переродился еще задолго до своей смерти, так как искорки счастья и взбалмошности можно было наблюдать в маленьком солнечном мальчике, которого до тебя, Джирайя, воспринимали таким, каким он был, лишь единицы. Но ты сразу его принял, смог распознать в нем стержень, несмотря на то, что его, мягко говоря, недолюбливало практически все селение Скрытого Листа. Кроме зверя, глубоко спрятанного внутри, в нем было солнце, была вера, а также надежда. Надежда на светлое будущее, к которому ты также стремился.
Мне легко было отрывать Наруто от себя, наблюдать, как он совершенствуется под твоим чутким руководством, так как я знал, что ты сможешь сделать из него человека. И не просто человека, а будущего Хогаке, который наконец-то смог бы противостоять своему бывшему другу, дать ему отпор, в отличие от тебя… И хвала небесам, Джирайя, ты не дожил до этого момента и не видел, что было сделано!..
Вы беспрекословно подходили друг другу, учитывая, какой ураган эмоций приносили в окрестности своим запалом, а также задорностью, веселостью и заражающим смехом. Джирайя носился с тобой, Наруто, словно с сыном, показывая различные техники и приемы, обучая тайнам, а также заставляя хоть иногда умерить свой пыл и стать сосредоточенным. И ни его развратность, ни эти тайные посиделки, сопровождаемые подглядыванием за купающимися женщинами – не смогли тебя испортить. Наоборот, хоть Джирайя этим не брезговал, но приучать к взрослым шалостям суровой жизни он был не намерен. Вместо этого он воспитывал в тебе, а также подкреплял различной информацией сосредоточение на деле, анализ, без которого можно было бы погибнуть, серьезность, а также дружбу. Дружбу, которая рождалась во всем! Которая была неутолимым огоньком задорства, что весело плескался в глазах, которые ненавидели вранье и больше всего уважали связи, возникшие еще в самом начале пути суровой жизни ниндзя.
Теперь, по истечении недавних действий со стороны противника, мне начинает казаться, что Джирайя возился с тобой, Наруто, не только из-за вашей предельной схожести, но и из-за того, что догадывался, какая ситуация произойдет в будущем. Поэтому вся кладезь знаний, подкрепленная контролем, а также умением сосредотачиваться и находить в себе последние силы – были едва ли не главной задачей отшельника. Это стало понятно перед самим исходом битвы, когда последние секунды, в которых читалось отчаяние доказать что-то себе, бывшим друзьям и уверенность в своей победе можно было прочувствовать даже на себе, стоило лишь взглянуть на импровизированную авансцену, на которой разыгрывалась жизненная драма с учетом прошлого и настоящего. Когда Наруто, выросший и обученный, а также уверенный в себе и своем противнике, мог, не отводя глаза, смотреть на бывшего друга, зная – выбора нет: кто-то один сможет доказать прямо здесь и сейчас – кто достоин своего учителя.
И если бы не окончательное движение третьего из этой некогда команды, то исход был бы иначе…
Я снова улыбнулся. Вспоминать было еще тяжелее, учитывая, что буквально за соседней стенкой за считанные секунды можно было бы понять: все потеряно или все же еще не все…
Три некогда друга, а сейчас три противника. Но каждый смог взять частичку своего мастера, чтобы в самом конце доказать, что он чего-то стоил…
Я не считал ее слабой, но посредственность в молодых глазах все же читалась. Но кроме обыденности и некоторой серости жизни там была еще незакаленная сталь, которая под напором выдержки и уверенности, а также неутраченной надежды смогла превратиться в сплав лучшего и почти самого качественного метала. Я могу с уверенностью сказать, что когда Цунаде требовала себе ученика, то меньше всего надеялась через несколько лет увидеть мелкое отражение себя. Но годы непрестанных тренировок себя показали в лучшем виде.
Мощь, сила, выдержка, уверенность… Что еще нужно для концентрации того, что горит внутри неугасимым пламенем? А то, что этот огонь был действительно неугасимым, стало ясно с первых тренировок, которые отдавались эхом практически во всех закоулках деревни.
Было видно еще тогда, что Цунаде разрывалась между своими обязанностями и принципами. Устоявшимися. Поэтому жажда кинуться на зов своему врагу и оказать первую, даже не то что медицинскую, а хоть какую-то помощь бывшему другу и сокоманднику не давала ей трезво мыслить и действовать. Но маленький толчок в нужном направлении помог стать сильнее и хладнокровнее, а также психически и эмоционально устойчивее, правда, не всегда, учитывая, какая сила переполняла третьего из саннинов.
Беря себе в ученицы маленькую девчушку с еще не полностью сформированной правдой, Цунаде подвергала себя риску, так как на ней в то время была ответственность не только за жизнь ее последовательницы, но и за моральные принципы в частности. Но два года упорных, доводящих до последнего издыхания тренировок, дали свои плоды: из мелкой, ничего толком не умеющей девчушки Цунаде вылепила первоклассного медика, передав практически все свои знания в эту маленькую розовую головку. Кроме того, с различными знаниями Сакура приобрела себе другие, более мощные, практически нечеловеческие силы. Чакра… Контроль чакры, которым ты славилась, Сакура, помог тебе, а также твоему желанию не быть слабой и обузой команде.
Похоже, это у команды номер 7 в крови, так как каждый не хотел быть обузой другому, а значит, делал для этого все, что возможно или невозможно…
Всего два года, Сакура, потребовались тебе, чтобы ты кардинально переменилась – ты распустилась прекрасным цветком под влиянием своего наставника, который вложил в тебя все свои силы, все свои познания, всю свою душу и нерастраченную любовь! Цунаде старалась, воспитывая свою ученицу, пытаясь вылепить подобие себя, прививая девушке моральные устоявшиеся принципы, не таясь, делилась различными тайнами контроля чакры, но лишь в том случае, когда видела твое трудолюбие и большую жажду самоутвердится и стать сильнее, гораздо сильнее.
Да уж! Цунаде, что бы ты ни делала, что бы ты ни передавала Сакуре, каплю твоего характера все же она унаследовала. Чрезмерная вспыльчивость, стремительно возникающая ярость, которая может привести к большим, существенным в буквальном смысле разрушениям, передалась этой маленькой, но уже волевой ниндзя, которая все эти года работала над собой, впитывая информацию и дельные уроки лишь с одной целью: стать сильнее, а значит – достичь желаемого. А значит…
А что это значит? Даже этот серый дождь, который ненавистно бьет сейчас стекло не знает того, что хотела доказать Сакура, которая буквально недавно действовала наперекор своим принципам, своему убеждению, наплевав на здравый рассудок.
Не такому тебя учила Цунаде, впрочем, если бы она видела тебя тогда, то, вероятно, гордилась бы. Так как твой окрепший дух, твое желание помочь, твоя вера в будущее сделали из тебя не только первого медика селения после наставницы, но и разумного шиноби, но который, к сожалению, все еще руководствуется больше эмоциями и горячим сердцем, мысли которого идут совершенно вразрез с тем, что действительно нужно было делать. Твоя доброта и отзывчивость всегда искали выход наружу, поэтому часто совершала порой несколько необдуманные поступки, заставляя после себя разгребать наделанное, но совершала ты это от сердца. Видимо, за что и поплатилась. Так же, как и Наруто. Как и Саске, впрочем…
Тогда все произошло так стремительно! Реки крови, которые грозились выйти из своих берегов, напоминали о недавних пожарищах и смертях, которые принесли в нашу деревню противники, пугали и заставляли содрогнуться от случившегося. И стоя там, на самом верху, можно было всё увидеть, все услышать. Было видно, как матери плакали, ища своих сыновей на ковре багровой травы. Было видно, как жены и дети искали своих мужей или отцов. Было видно эти слезы. Эти страдания. Эту горечь. Было слышно их крики. Их просьбы и проклятия.
И лишь, вероятно, внутренним глазом стало видно, как вы, не спеша, поднимаетесь над еще не высохшей землей, над примятой, алого цвета травой, еле-еле разгибаясь под тяжелым бременем взятых накануне жизней. Улыбались. Двое высоких. Самостоятельных. Сильных и знающих себе цену. Вы стояли, как тогда в детстве. И, судя по легкой ухмылке и практически блеклому блеску глаз – вспомнили. Но сейчас вы сильнее, а значит, уже никто не сможет прийти вам на помощь и в последний момент раскидать вас, как нашкодивших котят, в разные углы. Вы вздымались над погибшими от ваших рук людьми и горделиво смотрели друг другу в глаза, практически не мигая и едва дыша. Зачем? Чтобы запомнить и забрать увиденный образ в могилу? Или, наоборот, вспоминать всю свою оставшуюся жизнь и проклинать себя до смерти?!
Мгновение!.. И судьба была решена…
Два голодных разъяренных тигра, жаждущих с остервенением вцепиться в глотку другому, а некогда два лучших друга, вы сцепились в последней схватке не на жизнь, а на смерть. Словно зная, что от этого боя будет понятен исход не только для мелкой деревни или целой страны, но и для дружбы. Дружбы, которая взяла свое начало еще в далеком детстве и которая не прекращалась ни на миг, хоть они и были по разные стороны баррикад. И тогда, когда меньше всего ожидаешь, – происходит чудо. Чудо, которого ты ждешь, но боишься сказать в голос, дабы не разрушать придуманную самостоятельно сказку…
Рывок! И три жизни обрываются, как три нити богинь судеб Мойры. И если Клода дала вам жизнь, а Лахесис следила за ее длиной, то беспощадная Атропа перерезала разом все три судьбы намеренно, не оборачиваясь на вырывавшийся из глубин тела крик, но так и застрявший в самом основании горла…
Крик. Боль. И звук падающих тел. Сердце затихло еще до того, как был сделан выдох, и покатившаяся слеза настигла черную землю, в самом низу орошая и несколько отмывая некогда зеленую травинку от красной прилипшей жидкости…

- Ты же погибнешь!
Глупые дети.
- Не надо! Прошу тебя!..
Глупые наставники.
- Что ты делаешь?!
Глупое наследие.

Мои мысли замедлили свой ход, так как дождь прекратился, но солнце показываться еще не хотело, видимо, все еще скорбело по потере своих детей, которые пластом лежат уже в домовине, на груди у которых пригрелся цветок. Обязательно лилия. Обязательно.
Было неуютно думать о них в прошлом, но язык упорно отказывался повернуться и воззвать к ним в настоящем или вообще в будущем. Выбор сделан. Действия совершены. Слова все уже давно сказаны. И никакой поворот времени вспять не заставит их поступить по-другому. Ведь, как ни крути, это их наследие. Наследие, которое пришло с силой, тайнами техник, невероятным контролем и выдержкой. За все нужно платить. И они за свою полученную и переданную гениальность заплатили. Одно радует: все вместе. Так, как они того и хотели!

- Простите…
Голову поднимать не хотелось, но говорить сил не было, поэтому пришедший человек лишь удостоился моим невзрачным пожиманием плеч.
- Нам не удалось…
- Цена заплачена.
И лишь кривая улыбка искаженного болью лица послужила мне ответом во все еще запачканном стекле, которое отражало всю мою жизнь, потраченную впустую и непонятно на что…