Чай, кофе, меня? Часть 27.

Солнечные лучи заглянули в комнату, осветили широкую спину, покрытую розовыми продольными полосами, и озорно пощекотали лицо спящей девушки. Хината поморщилась и отвернулась от слепящего в глаза света, но в этот же самый момент Мадаре вздумалось шевельнуться, и его волосы упали ей на лицо. Девушка смахнула их, но поздно – ей уже неимоверно хотелось чихнуть. А когда она справилась с этим порывом, сон уже как рукой сняло.
Спустя пять минут, когда стало ясно, что заснуть обратно не выйдет, Хината нехотя открыла глаза, спихнула тяжёлую руку мужа с живота и медленно села. И тут же, охнув, упала обратно. Тело грузно бубухнулось о матрас. Всё ныло так, будто она вчера пробежала триатлон.* Два раза. Или три.
Хината потянулась и попыталась вновь. На этот раз – удачно. Но как же лень было вставать. Так бы и пролежала б в кровати весь день... Кстати, а какой сейчас день? И сколько времени? И когда они, полностью обессилев, отключились?
Часы на противоположной стенке возвестили о том, что почти десять. Вероятно, утра. Хината зевнула и сбросила с плеч покрывало – в спальне было неимоверно душно. К тому же, судя по ощущениям, предыдущий ранний вечер, который сначала сильно затянулся, а потом плавно перетёк в ночь, не прошёл бесследно.
Ну, да, не прошёл... Самые яркие следы – на бёдрах, отпечатки ладоней и длинных пальцев; из них первыми расцветут синяки. Похожие, но бледнее, были на талии. Выше, на груди, алели два-три засоса, будто метки, и хоть Хината не могла посмотреть дальше, она не сомневалась, что и там найдутся характерные пятна; несмотря на то, что конец вчерашнего дня потонул в жарком мареве, то, как Мадара впивался в её шею, она отчётливо помнила.
Да уж... Пожалуй, четвёртый раз был лишним. Или не четвёртый? Это было похоже на срыв, будто слетели какие-то ограничения, а у ненасытного Мадары богатая фантазия, поэтому растянуть всё удалось надолго.
Девушка покосилась на соседа по койке. Потом посмотрела на свои короткие ногти. Потом ещё раз на Мадару, пытаясь понять, как и чем она ухитрилась так избороздить его лопатки и поясницу. Муж – или же любовник? – засопел и, обнимая подушку, уткнулся в неё лицом. Бывшая Хьюга подметила, что губы у него были припухшие, покрасневшие. Девушка поспешно отвернулась.
Надо бы встать. На пол. Так, чтобы колени не подгибались и дойти до ванной – кожа была неприятно липкой, и хотелось избавиться от этого осадка как можно скорее.
Раз – одна нога спущена на пол. Два –другая. И...
- Ох...
Хината в последний момент справилась с желанием рухнуть обратно и забраться под руку к Мадаре. Вместо этого, лелея мечты о душе и зарекшись не глядеться в зеркало, она побрела в ванную.

Спустя полчаса девушка чувствовала себя значительно лучше. Волосы были расчёсаны и аккуратно приглажены, кожи касалась лёгкая хлопковая ткань простого платья по колено, которое она, не глядя, вытащила из сумки, а чайник уже почти вскипел. Хината отстранённо думала о том, что усталость – это так, мелочи, а синяки-засосы не такая уж большая плата за то, за что некоторые отдельные женщины продали бы душу.
С этим поспорить было нельзя. Тем более, что водяные струи перевернули всё с ног на голову – теперь тело казалось лёгким-прелёгким, как пёрышко.
Со второго этажа послышался громкий стук шагов. Затем – шум воды, но не долго. Ещё стук – это, скорее, всего, лестница, но вдруг он сбился, сменившись чертыханьем.
Провозившись ещё сколько-то времени в холле, заспанный Мадара добрался-таки до кухни. Солнце заиграло в мелких каплях на его груди. Выглядел он помято, из-за чего полотенце на плечах, которые он не удосужился нормально вытереть, казалось неуместным. Впрочем, Хината не обманывалась насчёт своего внешнего вида. Наверняка, выглядела она ещё более помято, а губы искусаны: на них чувствовался остаточный, солоноватый привкус.
- Чаю?
Учиха как-то странно на неё посмотрел, посверлив мутным взглядом, и заторможено кивнул. Пока Хината топила пакетики кипятком – заварки не нашлось – мужчина устало рухнул на подвернувшийся стул и уронил голову на руки. Когда девушка села напротив и передала ему кружку, он сначала не отреагировал, будто ухитрился заснуть сидя, а затем, осоловело моргая, поднялся и широко улыбнулся. Не тепло, но и не натянуто. И странно. Впрочем, улыбка быстро исчезла, ужавшись до теряющейся в уголках рта усмешки.
Госпожа Учиха, как бы смешно не звучало пришедшее на ум глупое сочетание, изучала вид за окном и не находила там ничего примечательного. В пустую голову полезли всякие глупости, потом мысли потекли в каком-то совсем непонятном русле, и в пору было бы смутиться, но сил на это не осталось.
- А у тебя есть какие-нибудь фетиши? – спросила Хината таким тоном, будто вопрос был максимум о погоде.
- Е-есть, - протянул Мадара, даже не удившись её вопросу. Похоже, тоже выдохся. – Ты первая.
Девушка задумалась. Параллельно в черепную коробку проникла мысль, что такие разговоры ведутся не поздним утром, не таким тоном и не с таким настроем. И уж точно не с Мадарой Учиха.
- Длинные волосы, - сказала она, не придумав ничего лучшего.
Мужчина двусмысленно хмыкнул. Взгляд Хинаты наткнулся на смоляные патлы, и она всё же покраснела.
- Твоя очередь, - выдавила девушка и, уткнувшись в чашку, насупилась.
Учиха не отвечал долго. Он глубокомысленно пялился в окно и неторопливо опустошал свою чашку. По кухне разнёсся искусственный запах порошкового лимона. Бывшей Хьюга захотелось сладостей. Что-нибудь ванильное или шоколадное. А можно всё сразу.
- Фетиш говоришь... – задумчиво произнёс он, поднимаясь и в упор глядя на жену. – Горничные.
Хината поперхнулась чаем и едва не пролила на себя остатки горячей жидкости. Чашка Мадары с громким стуком опустилась на стол.

*Триатло́н — вид спорта, включающий в себя три вида спортивных состязаний: велогонку, плавание и бег. Дистанции различны, зависит от соревнования, но думаю, сравнение понятно.