Чужими глазами. Часть третья.

Огненные техники столкнулись, неспособные победить друг друга; я безостановочно составлял печати. Дюжина кунаев прорезала огненный поток - благодаря шарингану я ощутил лишь два новых пореза на руке. А ведь целился брат точно в шею.
Каждое моё движение встречало два с его стороны. Я проигрывал ему по всем показателям: он был сильнее, знал больше техник и приёмов, его ганбай был существенным оружием, движения которого я не мог предугадать. Не зря я всегда считал, что его стихия - война. Мне было далеко до него.
И с каждой секундой, он был всё ближе.
Теперь я понимал, что в чём-то он был прав. Если его опыт сложить с моими глазами, которые всё ещё находились в практически совершенном состоянии, то никакой Сенджу не смог бы противостоять этой силе.

Я выгадал момент и пошёл в ближний бой - моё дайто ударилось о его ганбай. Он хотел с его помощью откинуть меня, но я насел на меч со всей оставшейся силой. Чакра земли одновременно наполнила наше оружие. Мне повезло – его крохотная задержка сделала нас равными.
Он говорил тихо и дышал ровно. Для него этот бой даже разминкой не назовёшь, а я уже вспотел.

- Аники, мне нужны только глаза. Ты ведь должен понимать лучше других, как много сейчас стоит на кону. Учиха не могут проиграть.
- Удивительно, я хотел сказать тоже самое.

Сколько лет прошло с тех пор, как он теребил мне волосы? Как подбадривал, давал мне тайком наблюдать за его тренировками?..
Сейчас он был другим. Власть, война, ответственность – не знаю, что его так сильно изменило. А изменило ли? Был ли он когда-то другим – я не мог ответить.
Вот и сейчас, я нагнулся и рванул вперёд, попадая клинком прямо между звеньями цепи между его камой и ганбаем. Развернулся и натянул цепь, Мадара держался за своё оружие с той же решительностью, но в его хватке было что-то, отличное от моей.

- Учиха - это не только слово, аники. Этого ты никогда не мог понять. Учиха - это честь, борьба до конца, пока не настанет мир.
- В этом вся соль – война закончена!

Он пнул ногой каму и отправил её в меня, одновременно натягивая на себя боевой веер - я потерял меч в цепи, но успел выпрыгнуть. Он выхватил из цепи моё дайто. Закрепил гамбай за спину, а каму взял в левую руку. Я оказался безоружен.

- Аники, шиноби - это не просто глупое оружие, не различающее, разит оно негодяев или праведников. Шиноби борется за то, во что верит. Ты должен меня понять, я верю в мир, но Учиха не должны быть в нем изгоями.

А что ты знаешь об изгоях?
Как и в детстве, я старался оставаться спокойным до конца.
Шиноби борется за то, во что верит. Учиха не должны быть изгоями. Такие, как Юлико и её отец, такие, как Руюк, не имеющие никакого отношения к его личному противостоянию с Сенджу, не должны расплачиваться за его ошибки, какими бы мотивами он не руководствовался. Я сосредоточился на этих мыслях.
Когда-то давно, он сказал, что свет – достойная плата за силу. И он использовал свой свет ради борьбы за то, во что верил. Мог ли я себе позволить уступить ему сейчас, даже ценой своего света? Я не знал, но не попытаться я не мог.

- Именно так. Учиха не будут изгоями.

С неким напряжением я направил чакру в глаза, отчего в них с непривычки зарябило. Но уже через мгновение весь дискомфорт пропал - мангекё шаринган вновь, после почти пятилетнего перерыва сверкал в моих глазах.

Он с удивлением посмотрел на меня. Наверное, не думал, что я изменю привычкам. Что ж, его первая ошибка. Оставалось надеяться, что не последняя.

Я с трудом пробился сквозь очередную иллюзию. Он назвал её "Цукуёми", в честь Бога Луны. Выбор названия очень подходит.
Вокруг уже некуда было ступить. На воде тут и там горели чёрные языки пламени, было жарко.
Огненные техники раз за разом мерились силами, но победитель все никак не определялся. С другой стороны, я уже видел, что мангекё брата стремительно отказывает. Моё же всё ещё оставалось сравнительно свежим, хотя и куда как менее действенным. К тому же, я ещё не освоил его способ использовать глаза для создания этого странного огня.
Внезапный удар в живот откинул меня в воздух, но я успел сгруппироваться и приземлился на ноги.
Нас разделяли пять метров и широкая стенка огня "Аматерасу". Богиня Огня. Опять-таки, название подходящее.
И только сейчас, пытаясь отдышаться, я понял, что он всё это время не бился со мной. Он легко дышал, на нём не было и капли пота – весь этот бой, мой максимум, для него лишь способ продолжить разговор.

- Ты силён, аники, очень силён. Но Хаширама всё равно сильнее. По одному мы никто. Наша сила в единстве.

Мне вспомнился образ из прошлого - давно мёртвый старейшина нашего клана, на которого я чуть было не сорвал всю свою злобу. Я ведь его не слушал, не хотел слышать! Ведь он был прав, во всём прав...

- Дело не в силе, нии-сан. И даже не в цели. Мотивация - вот что сделало из нас тех, кто мы есть.

Он грустно улыбнулся.

- Мотивация?
- Если ты проиграешь Сенджу, то всё, за что боролся наш клан эти годы, будет потеряно.
- И именно поэтому я не проиграю.
- Ты не можешь знать.

Его черты лица вдруг стали более острыми. Он злился, а уж мне ли было не знать – он злился только на правду.
Он вновь пошёл в атаку, мне пришлось уклоняться. В ближнем бою теперь у него было гигантское преимущество. Мне нужен был козырь в рукаве, и мой брат дал его мне уже давно.

- А Хаширама? В чём его мотивация?

Мой вопрос вывел его из равновесия лишь на мгновение, но мне этого хватило - два удара в живот и с разворота в голову. Он потерял равновесие, я выхватил своё дайто у него из рук.
Новая передышка для меня.

- Ты прав, аники. Он будет бороться за всю Коноху. Но это не будет играть роли. Вдвоём мы...

Дальше я его не слушал. Теперь я окончательно понял, что для него не будет пути назад. Он вбил в себе голову идею о превосходстве Учиха, и всё равно не слушал меня. Ему важно было, чтобы я согласился, но пересматривать своё решение он не собирался.

- Ты говоришь "мы" - но от меня тебе нужны только глаза. Нии-сан, когда ты стал таким? Когда ты променял будущее клана на своё собственное?

Я не знал, что ещё сказать. Но этого было более чем достаточно. Он встал на ноги, но в его глазах было лишь разочарование. Он до сих пор считал, что я внемлю его доводам.
Он закрыл глаза. Ганбай - боевой веер, которым он гордился - слетел с его плеч. Кама выпала из рук.
Он открылся для удара?
Я медленно сокращал расстояние между нами. Я хотел верить, что мой брат одумался, но в сказки я не верил даже в детстве.

- Аники, прости меня.

Я отпрыгнул как раз вовремя - вокруг него закружился почти пятиметровый столб чакры, захватывающий в себя всё вокруг.

Вот она, разница между нами. Это разница между нашими глазами...

Я не мог понять, что происходит. То количество чакры, которое я использовал за весь этот бой, сейчас казалось ничем в сравнении с тем, сколько нии-сан сконцентрировал вокруг себя. Я направил в катану чакру огня, отчего меч покрылся языками пламени. Я пошёл ва-банк.

Я собирался разрезать слой чакры как воздух, но врезался в него, как в живой щит. Меня отбросило, а катану засосало вовнутрь. Нии-сан взялся за клинок, и точно такой же, только втрое больше, вырос и у его "щита".
Что это за монстр?
Он дрогнул, и вместе с ним дрогнуло создание, призванное его глазами. Что бы это ни было, оно отнимало у его глаз куда больше сил, чем Цукуёми и Аматерасу.

Я что-то крикнул. Он обернулся на мой голос, подтверждая догадку. Он уже ничего не видел. В его глазах уже практически ничего не осталось от шарингана - почти погасли тамое. Это был конец в любом случае.

- Учиха займут своё место в этом мире, аники. Клянусь, они займут своё место!

С помощью своего мангекё я смог заметить, что меня сбила так и не сформировавшаяся до конца сила, название которой я так и не узнал.

Мадара вновь начал смотреть на мужчину, всё так же не мигая, внимательно.

- Вы научите меня этому?

Мужчина повернулся на него, присел на одно колено в всмотрелся в его взгляд. Изуне спал у него на его руках.

- Научу.

Мальчик безэмоционально кивнул. Мужчина посмотрел на него по-новому, не зная, что это может значить. Но он уже знал, что этот Учиха войдёт в историю прочно, надолго и в обозримом будущем.

- Пойдём. Нам предстоит долгий путь.

Мальчик не поинтересовался, куда они собираются. Сейчас это было неважно. Но он с интересом наблюдал за каждым движением человека, назвавшегося его отцом.

Мужчина не доведёт детей до поселения своего клана. Он умрёт во сне с перерезанной глоткой у самой деревни. В ту же ночь в поселение клана Учиха прибудут два ребёнка, старший из которых будет смотреть на мир через призму новых глаз.

Я очнулся левой щекой в воде. Прокашлявшись, я почувствовал разрывающую голову боль. Воспоминание далёкого прошлого, наконец-то собранное по кирпичикам, тяжело на меня давило. Ещё немного, и я бы сунул голову назад в воду, не задерживая дыхания. Сколько в нём было правды, сколько моих собственных выводом, игры моего подсознания – я не знал. Я знал, однако, что никогда не смогу этого узнать.
На лице, в том месте, где должны были быть глаза, теперь были мокрые бинты, закрученные в умелый узел на затылке.

Он всё-таки меня не убил.

Я с трудом поднялся на воду, шатаясь на ровном месте. Головокружение и слабость не добавляли мне энтузиазма, но нужно было пройти не так много. Всего лишь...

Рука юноши опускалась, сначала медленно, как будто смерть отвоёвывала каждый миллиметр его руки, затем разом упала в грязь, ознаменовав поражение. Стоящий в боевой стойке напротив него ещё более молодой парень не шевелился ещё некоторое время.
Тишину нарушало лишь его прерывистое дыхание.
Он упал на колени, смотря в небо. Ударил кулаком прямо по грязи, ещё раз, ещё – раздирая кожу в кровь, не чувствуя боли. Он кричал. Кричал так тихо, что его не слышали, но всё же кричал, напрягая лёгкие как мог.
Затем он встал, сутулой походкой сделал несколько шагов, бросил ещё один взгляд за спину – и побежал со скоростью, которой никогда раньше не мог достигнуть.

А тело всё лежало в грязи, дожидаясь случайных прохожих. И дождалось их уже на следующий день. Затем следователи, не проявляющие рвения в поиске убийцы. А затем старейшины. Тело было слишком драгоценным, чтобы просто похоронить его – тело поместили куда-то, где оно могло храниться годами. Глаза поместили куда-то, где они могли храниться годами…

- Изуна!

Я хотел опустить взгляд, но вдруг понял, что мне это не удастся. Юлика приближалась быстро - явно бежала.
А я ведь почти забыл, что она была единственным сенсором боевого клана…

Древний зверь был вырван из того состояния, в которое был заточен. Его кандалы, которые не давали даже мыслить всё это время – столетие? тысяча лет? мгновение? – слетели, мгновенно возвращая ему былую силу. Картины прошлого вихрем крутились в его новом сознании, но одна была ярче других…

- Следуй за мной.

Древний зверь даже не мог различить фигуру в плаще, что к нему обратилась, но подчинился безоговорочно – теперь у него были новые кандалы, ничуть не уступающие прежним. И что-то подсказывало ему, что жить его «повелителю» оставалось совсем немного.

Я упал на колени, не в силах стоять, протягивая руку на голос. Меня тошнило, на теле не было живого места, голова кружилась, а тело отказывалось слушаться. И всё же, я ещё был жив…

- Изуна!

На этот раз намного ближе, но всё же я щупал рукой только воздух.

Друг напротив друга стояли они – слишком похожие в своих стремлениях и желаниях, чтобы не сражаться по разные стороны баррикад. Но сейчас они смотрели друг на друга с сожалением, а не с вызовом, ведь это должна была быть их последняя битва. Последняя встреча.
Демон подчинялся немой воле своего “повелителя” и не двигался с места.

- Ты занял моё место. Я должен это исправить.

Второй боец не ответил. Они уже много раз говорили на эту тему, а повторяться не любил ни один из них.

- Изуна.

Да, я нащупал её руку в воздухе совсем рядом.

- Ты в порядке?

Почему-то я был счастлив, не услышав от неё вопроса "живой?"
Но я её не видел.
Как много лет назад, когда я был юнцом, меня захлёстывала злость. Я был готов сорваться на всё живое, на весь мир, но рядом была только Юлика. Но вновь на моём пути встали спонтанные видения.

- Давай же. Разве ты не этого хотел?

Ещё довольно молодой шиноби потянулся открытой ладонью к клинку в руке противника, смотрящего на него сверху вниз. Тот не двигался.
Демон, на сдерживание которого уже не хватало сил, уже бушевал вдалеке. Каждый из двух бойцов смог бы его остановить, но не пока дрались друг с другом.

- Ты до сих пор не понял? Не видишь? Конечно, ты ведь не можешь увидеть…
- Каждая секунда твоего промедления стоит чьей-то жизни. Ты готов платить эту цену? Действуй!

Второй боец действительно не видел, не мог видеть. Для него, наверное, даже призыв демона так и остался чем-то непонятным, или и того хуже – он мог решить, что демон нужен как дополнительное преимущество в бою. Глупец. Милый глупый маленький брат…
Старший боец развернулся, взглядом накидывая кандалы на вырвавшегося из-под контроля демона. Он рассеивал демоническую силу, чувствуя, как собственный клинок переходит в руки младшего брата. Он накладывал на зверя иллюзии, чувствуя своё оружие, легко проходящее сквозь своё же тело. Он облегчал младшему брату работу, теряя равновесие. Он тратил последние силы на тяжёлые кандалы для демона, пока его брат тратил драгоценные мгновения на мысли.
Он упал на колени.
Всё было кончено.
Он победил.

- Он… победил, - протянул я.

Девушка сделала вид, что не заметила моих слов. Она лишь помогла мне заново подняться. Это могло бы быть сумасшествием, но сейчас… Сейчас меня не волновало ни произошедшее только что, ни события давнего прошлого, которые продолжали летать перед глазами, ни даже будущее, которое теперь стало как никогда туманным. Я был там, где мне и положено быть. Хотя бы эти краткие мгновения.
Она вдруг вздёрнула голову, её ноги подкосились, а дыхание стало слышимым. Я уже догадывался, что происходит.

- Это же чакра… демона! Он направляется к деревне, мы должны…
- Успокойся, от нас ничего не зависит. Он победит…

Я прервал её на полуслове, силясь представить выражение её лица.

Путник вдруг прервал свой рассказ, как будто подводя итог всему рассказанному. Теучи выдержал паузу, только сейчас отмечая, что история отняла чертовски много времени. Солнце как раз вставало, заставляя небо окраситься в красные оттенки.

- Хаширама победил демона и убил моего брата. Естественно, он прославился, а народ сделал из него легенду: его считали живым воплощением благородства, целеустремлённости и кучи других качеств. Смерть моего брата, как я и предсказывал, загнала клан в самый угол, попутно сделав из него злодея в мыслях окружающих. Мне восстановили зрение с помощью глаз Руюка. Старейшины мечтали использовать меня, как второго Мадару, и я инсценировал собственную смерть. Юлико убедила старейшин и своего отца, что я действительно мёртв, и тогда я порвал последние связи с кланом. Через какое-то время начали отказывать и новые глаза, но это меня не пугало. Без них я видел намного больше. И всё же, я не умирал. Пролетали года, а я находил всё новые способы продлевать свою жизнь, не думая о причинах. И всё же, я снова опоздал – упустил своего брата, когда он был совсем рядом, предпринимая новую попытку исполнить свою единственную цель в жизни.
Он сломал ту спираль, которой подчинялась история со времени первых братьев, сражавшихся за мечту о мире ещё во время становления мира шиноби. Он выжил, когда должен был умереть, и теперь, даже когда новые братья Учиха следуют давно проложенным путём, он - единственный, кто сможет заставить чаши весов выйти из равновесия. А я? Я всё ещё следую за ним по пятам, отставая ровно настолько, насколько нужно, чтобы он даже не подумал о самой возможности моего существования. Зачем? Не знаю. Знаю лишь, что теперь он как никогда близок к осуществлению своей цели, и я буду там, когда всё закончится. Призраком ли или живым, смотря на мир своими глазами или действуя через других, но я буду там, когда всё решится.
Это – моя история. История брата, который навсегда останется младшим. История человека, который так и не нашёл свой собственный путь. История шиноби, так и не сломавшего предел. История, не стоящая даже собственных воспоминаний…

Теучи даже не понял, в какой момент мужчина перед ним перестал водить ладонью по бумаге перед собой, но был почти уверен, что последние несколько слов он сказал, не пользуясь свитком. «Не мудрено» - решил Теучи. «Над такой концовкой он провёл немало времени, сложно было бы её не выучить».

- Это очень хорошая история, Вы хорошо поработали.
- Спасибо. Но всё же, это лишь детская версия – сказка, не более.
- Возможно. Но даже в ней есть смысл.
- И что вы о нём думаете? В чём он заключается?

Теучи задумался. Вся эта история от начла до конца была крайне увлекательна, и, если верить путнику, в её основе лежала истина – но чему она могла научить? К чему должна побудить? Или, на худой конец, о чём рассказать?

- Что бы ни делал Изуна, он всегда оставался верен собственным суждениям. Возможно, вам, как автору, виднее, но мне кажется, он никогда не шёл путём своего брата, а следовал за ним своей собственной тропой, пускай и скрытой в его тени. Он боролся с собой, братом и всем миром шиноби с его укладом. Он проиграл – в этом есть урок, но… Но кто знает, стоит ли считать его поражение – поражением? Сам факт борьбы, попытка противостояния, попытка увидеть чуть больше и чуть дальше, которая и превратила его из статичных декораций истории Учиха Мадары в полноценного персонажа – разве это совсем ничего не стоит?
Дети Суны многое смогут вычерпнуть из этой истории.

Взявшись за трость, мужчина встал из-за стола и протянул вперёд открытую правую руку.

- Было приятно с вами побеседовать. Кто знает, возможно, Вы правы, и моя работа, в конце концов, не лишена смысла. Удачи и прощайте.
- Если вернётесь в Коноху, обязательно заходите.
- Если вернусь.

И путник направился вперёд по главной улице, опираясь на трость в правой руке, к воротам, отделявшим Коноху от остального мира.
«Удивительно» - успел подумать Теучи, пока усталость, накопленная за ночь, не навалилась на него в одно мгновение. «Слепой учёный собирается в одиночку пройти через пустыню?»
Знакомое лицо, принадлежавшее лучшему клиенту Ичираку рамена, ознаменовало начало нового рабочего дня.