Цвет надежды. Глава 13.

ГЛАВА 13.
Жизнь можно начать с чистого листа,
Но сам почерк изменить гораздо сложнее.

Праздник длился еще долго, но Саске с Сакурой так и не поговорили. Хотя, что там не поговорили? Не перекинулись и парой фраз: он упорно молчал, она тоже. Нетрудно догадаться, отчего висела столь натянутая атмосфера: жениху было плевать, а невеста все еще находилась в глубоком отчаянии. Не то, чтобы она расстроилась, когда Саске покинул ее, нет, просто ей, слепой, было трудно ориентироваться в незнакомом месте; как бы прискорбно это не звучало. И давайте будем говорить уж совсем откровенно: в людных, невиданных ранее местах Сакура не могла двигаться свободно, отчего ей нужен был... сопровождающий. Тот, кто поможет двигаться в толпе смеющихся, громко болтающих что-то людей. От гула, стоящего в ушах, становилось страшно, и на мгновение она забывала обиду, стучавшую в ней, подобно шумному оркестру. В такой ответственный пугающий момент наша героиня не отказалась бы и от помощи Сайо, но та удалилась почти сразу же после принесенных извинений, видимо, к Микото, которая уже оккупировала Шайори. И Сакура вновь осталась один на один с кричащими что-то под ухом тетками - такими назойливыми и лезущими прямо в душу. В основном они поздравляли ее, желали долгой счастливой жизни и уходили. Но была среди них одна странная особа, оказавшаяся говорливой, как попугай, и при этом прилипчивее древесной смолы; отделаться вежливыми, ничего не значащими «да», «нет» или «хм-хм» не получалось. Совершенно. В конце концов, не выдержав, невеста попросила странную гостью, как бы так сказать, "испариться"; та в ответ лишь что-то неясно пробубнила, но ушла. Зеленоглазка облегченно вздохнула, однако стоило только сильной мужской ладони схватить ее за руку, испуганно дернулась и тяжело вздохнула. Саске.

- Прекрати это, - велел он, смотря на нее холодным взглядом, в коим плескалось явное недовольство.

- Что? - растерянно моргнула девушка.

- Быть такой несчастной дурой.

Сакура удивленно распахнула глаза, чувствуя, как расцветают на щеках две розы.

- Я вовсе не дура! - по-детски запротестовала она, пытаясь хоть как-то защититься.

- Ты очень много говоришь, - упрекнул ее Саске; голос ледяной.

Сакура открыла рот, дабы ответить, но тут же передумала и сделала вид, будто и вовсе не услышала последней фразы. Учиха лишь бросил очередной безразличный взгляд в ее сторону. Тонкие бледные пальцы намертво вцепились в его руку. Нежно-розовые волосы красят унылую монотонность лица, что замирает в странной, невиданной ранее никем маске. И улыбка, эта несчастная, фальшивая и наверняка приклеенная, улыбка.

В этой женщине раздражало абсолютно все.

... И Саске сам не мог ответить, что бесило его больше: эти глупые зеленые глаза или желание показаться сильной, безразличной? Вчера девчонка не занимала и малой части его мыслей, а сегодня - тараном билась в голову, лезла, не оставляла в покое, тем самым вызывая неприятное холодное чувство, что ворочалось в груди. Если уж играть на публику, то уверенно, внушительно, сильно, что не выходило у нее - такой слабой и несчастной. Несчастной. Что за вздор? Отчего бы ей быть несчастной, когда, казалось бы, забытый Богами путь вдруг снова превратился в дорогу, по которой все еще можно шагать. Он давал ей шанс, она - отвергала. Именно это раздражало больше всего, уязвляло. Саске привык видеть вокруг себя веселых хохотушек - беспечных и любящих все красивое. От того он и не любил женщин. Не в том смысле, чтобы они его не интересовали совершенно, нет, просто было как-то не до них. Он не относился к мужчинам, способным проводить в постели дни и ночи, наслаждаясь прекрасными телами любовниц. Это казалось глупым. Женщины – они вроде и были, но в то же время – нет; появляясь и исчезая незаметно, как тени, не оставляли после себя осадка горечи, вязкого, как патока, бессилия. Саске не помнил имен девиц, что были с ним. И вовсе не от жестокости и бесчеловечности, нет, просто оно было ему... не нужно. Он никогда не призывал быть их с собой - они приходили сами и ускользали из омута памяти; истлевали, вместе с бренной оболочкой. Они для него умирали.



Было поздно.

Ночь обволакивала мутной дымкой, приглашая в царство снов и заставляя Сакуру моргать все чаще. Удержать при себе Саске не удалось - еще бы! - и она вновь на короткое время осталась одна, пока к ней не подошла мать. Шайори, до этого так же находившаяся в центре внимания, не имела возможности протиснуться к невесте, но теперь, когда все медленно расходились, таки смогла дойти до своего чада. Сакура выглядела усталой и слегка помятой; казалось, за день ее кимоно облапали со всех сторон, желая узнать, "что же это за ткань, которая сидит так-да-сяк". Под конец вечера было плевать на все, хотелось лишь одного - сна. Чтобы, проснувшись завтра, иметь возможность снова затонуть в море страха и переживаний. Но сейчас это не важно. Харуно вновь растерянно моргнула, пытаясь слушать далекую речь матери, что с каждым словом утихала. Ни черта не выходило. Ну и пусть. Надоело слушать. Через некоторое время послышался голос Какаши, оповещавший о том, что они уезжают. "Наконец-то!" - подумалось Сакуре, но в ту же секунду мысль разбилась о стенки реальности, и сон, уже пробирающийся в ее голову, откинуло далеко и надолго. Она едет домой к мужу. Захотелось, чтобы праздник не заканчивался никогда. Но делать было нечего, пришлось следовать указаниям дяди: вот он во второй раз за день передал ее руку мужу, они сели в рикшу и тронулись с места. Позади неспешно ехали остальные члены клана Учиха, что присутствовали на свадьбе. Прекрасно. Сакура, как можно дальше и незаметнее (ей так казалось), отодвинулась от Саске, вызывая у того ухмылку. Он не пытался вернуть ее на место или же упрекнуть. Пускай будет так. Впереди целая ночь, от которой Харуно не сможет убежать, даже если сильно постарается. Брюнет безразлично отвернулся и устремил взгляд к деревьям, ожившим во мгле; ощущение, что там, в недрах леса, прятался "некто". Что ж, этот "некто" и занел его мысли, в то время как Сакура продолжала нервно поправлять прическу, теребить кимоно и закусывать губу - на месте не сиделось совершенно. Да и как сохранять спокойствие в момент столь... интригующий? Это ему, Саске, легко: он уже привык к этому безразличному выражению лица, вцепившемуся так, что не отодрешь при всем желании. А что делать ей? Только ждать. И очень долго, ибо поместье Учиха находилось неимоверно далеко - Сакура даже успела не надолго погрузиться в сон, но стоило рикше мягко притормозить, она распахнулась глаза и собралась. Справа послышался смешок. Значит, это не иллюзия. Она действительно стала женой Саске. Где-то поблизости раздалось фырканье лошадей. Они приехали.

Саске вышел из повозки и, когда миниатюрная женская ручка оказалась в его крепкой руке, явил миру свою женщину - Сакуру Учиха. Вскоре вокруг собралось большинство представителей демонического клана. Все они направились вперед, проходя живописные сады. Молчание прерывалось лишь игривым ветром, что мягко целовал листву и спешил скрыться. Ее новая семья была немногословна. Семья. Как нелепо. Увидь Сакура страшный "дворец", объятый покровом ночи, высокие стены и мрачные цвета - поняла бы, что есть в этом мире места, немногим уступающие кладбищу. Здесь гибли души; она чувствовала... и боялась. Они оказались внутри, и Сакуру тут же перехватили служанки - пугливые девочки, немногим старше нее. Повели куда-то вперед, крепко сжимая за руки, комментируя каждый шаг, что немного раздражало - она не настолько беспомощна. Завели в комнату и принялись колдовать над образом вот уже третий раз за день. Водные процедуры, крема, макияж - все смешалось в голове. На нее снова нацепили кимоно, уже не такое тяжелое, собрали волосы в простой пучок. Все знали, для чего эта незатейливость, легкость, прозрачность. Потом вновь куда-то повели - далее шли очередные бессмысленные фразы насчет того, где поворачивать, куда ступать.И снова - комната. Холодная, пустая, темная - почему-то Сакура была уверена, что последние свечи догорают, придавая атмосфере некую таинственность. Служанки, возившиеся с ней все это время, поспешили скрыться, кинув напоследок, что "Саске-сан скоро будет". Двери захлопнулись, и Сакура поняла всю безысходность своего положения. Бежать некуда. Она осталась одна. Ей казалось, прошла целая вечность до того, как створки вновь тихо раскрылись, и он наконец появился, неслышно ступая по полу. Сакура напряглась, чувствуя, как сердце, точно пойманная птица, бьется в силках - ей никогда не было так страшно.

С минуту они молчали. Саске сидел на футоне и с ухмылкой на губах следил за тем, как Харуно начинала паниковать. Когда же лицо ее стало совсем белым и складывалось ощущение, что еще немного и девушка свалится от смущения и страха, он холодно произнес:

- Я получил твое письмо, - а затем, медленно приблизившись к Харуно, добавил: - Ты же не думала, что эта дерзость просто так сойдет тебе с рук?

- Нет... Но ты не убил меня, - беспардонно обращаясь на "ты", сказала она, после чего, не сумев побороть вбитые с детства традиции, добавила: - Саске-кун..., - со стороны такое поведение выглядело, по малой части, нелепо, отчего Учиха не сдержался от надменной улыбки. Саске-кун? Серьезно?

- Просто я решил отомстить более изощренным способом, - сказал он, хватая растерянную девушку за талию и притягивая к себе. - Знаешь, от твоего письма так и разило отчаянием. Жаль, что ты ничего не можешь сделать, глупая слепая женщина, - прошептал он у самого уха. И когда его рука коснулась пояса кимоно, Сакура с силой ударила его по ладоням, пытаясь хоть как-то защититься. На секунду могло показаться, что в черных глазах вспыхнули искры удивления. Но лишь на секунду. И только показаться. Саске холодно рассмеялся:

- Что ты делаешь? - спросил он, забавляясь. - Серьезно собралась противиться? Чтобы между нами ни случилось, как бы ты не хотела, свое тело ты мне предоставишь, - он схватил ее за подбородок, но Сакура продолжала упираться, чувствуя, как пожар стыда, ненависти и разочарования сжигает ее душу, оставляя лишь жалкий пепел.

- Отпусти! Отпусти меня! - взвизгнула она, упираясь ладонями в сильную грудь и стараясь соблюдать хоть какую-то дистанцию. Его горячие ладони словно прожигали шелковое кимоно, обхватывали талию и притягивали к себе. - Прекрати! Не делай этого! - снова взмолилась она, чувствуя мерное дыхание у себя на шее.

- Этого? - ухмыльнулся он.

- То, что ты собираешься сделать!

- А я что-то собираюсь сделать? - словно не понимая, о чем идет речь, поинтересовался Саске и проворно расправился с дурацкой прической. В руки тут же хлынул прохладный шелк волос. Приятно. Подхватив испуганную девушку на руки и вмиг оказавшись у футона, он повалил зеленоглазку на простыни. Было интересно наблюдать за тем, как она, напуганная и не знающая, что делать, пытается ударить его, выбраться из под тяжелого тела, что так беспардонно придавило ее. Саске легко перехватил ногу, занесенную для удара, и по-ходяйски провел по бедру, ощущая через ткань кимоно горячую нежную кожу. Слепые атаки оказывались бесполезны, ничтожны - все они с легкостью отбивались Учиха, что пугал жертву своей силой. Наконец, когда своеобразная игра начала раздражать, Саске быстро завел руки девушки за спину и, наклонившись, поцеловал нервно подрагивающие губы. Та же, сойдя с ума от страха, начала брыкаться еще неистовее и сжала челюсти, дабы чужой язык не смел хозяйничать у нее во рту; куда там! Стоило только слегка надавить на скулы и проблема решена, по крайней мере, так казалось. Сакура расслабилась, не отвечая на поцелуй и не сопротивляясь. Однако, стоило только Учиха расслабить хватку, как она с силой укусила его язык, заставляя отпрянуть. Вот оно. Толкнув брюнета в грудь, и почувствовав желанную свободу, девушка попыталась нащупать край футона и кинуться прочь, как вдруг сильная рука схватила ее под локоть и тут же вернула обратно. Наша героиня отчаянно всликнула, а затем, почувствовав знакомую тяжесть чужого тела, принялась извиваться, точно змея.

- Дрянь, - утробный рык разрезал мерзкую тишину.

- Нет! Не надо, пожалуйста! - взмолилась девушка, когда горячая рука принялась развязывать пояс оби. - Хватит! Ты же этого не хочешь!

- Хочу, - спокойно изрек Саске, целуя ее в шею и вдыхая аромат мягкого девичьего тела.

- А я нет! - очередной бессмысленный рывок. Сакура почувствовала, как начинают слезиться глаза.

- Ты моя жена и должна делать то, что скажу я - без истерик и пререканий. Разве это так сложно? - зарычал Саске и одним движением руки разорвал некогда красивое и не мятое кимоно. Грудь, прикрытая жалкими бинтами, тяжело вздымалась; сил на сопротивление почти не осталось - она вся извелась. И когда рука в очередной раз попыталась ударить его, он с силой стиснул запястье и, максимально приблизившись к лицу юной креолки, прошипел:

- Хватит. Не зли меня, Сакура, - и в то же мгновение его властные губы накрыли ее - мягкие, податливые. Малахитовые глаза смотрели перед собой, ничего не выражая, но душа кричала; да так, что сотрясалось все тело, а сердце давало трещину. Она расслабилась и прекратила попытки сопротивления, но когда руки Саске добрались туда , внутри пробудился вулкан, извергающий лаву ненависти - она отчаянно забилась и в сотый раз повторила настырное "отпусти!" Он лишь усмехнулся и, разведя бедра, устроился между ног девушки, запустил руки в мягкие волосы, провел языком по нервно бьющейся жилке. Сакура тихо застонала; жар мужского тела согревал и, как бы не хотелось признавать, ей было... приятно, в некотором роде. С наслаждением ощущая растущее возбуждение, Саске развязал пояс кимоно и спустил штаны. Окончательно избавившись от девичьих одеяний, провел рукой вдоль хрупкой талии, коснулся все еще забинтованной груди, что часто вздымалась. Наконец, разорвав и это тряпье, он смог провести пальцами по упругим полушарий, затем покрыть поцелуями чудесный бюст, придерживая руки смущенной жертвы. Обхватить губами сосок, провести по нему горячим языком. Приласкать второй. В ответ Сакура сдавленно, через силу застонала, чувствуя свое бессилие перед ним - он действительно собрался ее изнасиловать! Вцепившись в сильные покатые плечи, девушка почувствовала отвердевшую плоть мучителя у самого лона и подалась назад, но была остановлена рукой на своей пояснице, что велела ей не двигаться. Сакура замерла в ожидании момента, пугающего все прошлые месяцы. Саске оторвался от девичьих губ. Последняя жалкая попытка избежать неизбежного... и он резко вошел в неё. Невинность Сакуры разорвали напополам, казалось, боль проникла во все клеточки её тела, рассыпавшись в ней злополучными осколками. Она кричала. Отчаяние заставляло её кричать. Желая причинить ответную боль, Харуно с силой провела ногтями прямо по спине Учиха, оставляя за собой кровавые полосы. Послышалось сдавленное рычание; так ему и надо. Саске осторожно схватил её за бедра и начал ритмично двигаться. Там было узко и горячо. Хотелось выть от наслаждения. Конвульсивно, почти по инерции, Сакура беспомощно дергалась под ним, судорожно глотая слезы боли и обиды. Прижалась сильнее к мужскому телу, пытаясь хоть как-то избавиться от мерзкого чувства - не получалось.

- Расслабься, - выдохнул Учиха.

- Да пошел ты, - Сакура в очередной раз полоснула его по спине. Он усмехнулся, продолжая двигаться, заставляя ее стонать от осознания собственной беспомощности… Толчки участились. Близился финал. У бедной девушки затекли бедра, а все движения наглого мужчины болью отдавались в диафрагме. Что-то теплое выплеснулось в неё, и Саске устало упал на Сакуру, чуть не раздавив её.

И вот он секс. То, что люди называют наслаждением, соединением влюбленных. Сакура всегда считала его чем-то возвышенным… таинством… тем, что можно дать лишь любимому. Тем, что будет доказательством твоей любви, но никак не стеной одиночества.

Зеленоглазка осторожно выбралась из под чужого тела, отвернулась, глотая слезы обиды. Местами сохранились ощущения особо приятных ласк, а низ живота постепенно успокаивался, более не разрываясь от неприятных чувств. Если раньше Саске вызывал у девушки простую неприязнь, то теперь - открытую ненависть. Воспользовался. Унизил. Растоптал. Конечно, она научится жить с этим, но сейчас хотелось остаться одной и громко разрыдаться, не сдерживаясь больше. О Боги, пусть кто-то снова предложит ей эту проклятую подушку. Рядом послышалась возня. Сакура испуганно зажмурилась, ожидая "второго круга", но неожиданно почувствовала тепло - Саске укрыл ее одеялом.



"Бедная Сакура-чан" - то и дело проносилось в голове Хинаты, так и не побывавшей на празднике. Клан Хьюго присутствовал на церемонии бракосочетания, но вместо нее Хиаши решил взять с собой Нейджи. Это не увернулось от всевидящих глаз остальных гостей. Влияние старшей дочери таяло, подобно ванильной пасте, не в силах препятствовать брату, что поднимался вверх - к власти. И никто не мог препятствовать - даже мать, оскорбленная, но сделавшая вид, будто ничего не случилось вовсе: все та же гордая осанка, спокойный мягкий взгляд и извечно приклеенная улыбка. У Хиаши никогда не выходило пробудить в жене вулкан - он спал уже так давно и не собирался пробуждаться лишь из-за того, что глупый племянник решил занять место дяди. Будь он трижды любимчиком Хиаши - не в его жилах течет кровь главенствующей ветви. Это не его право. У клана есть наследница - Хината Хьюго. Мать добьется того, чтобы власть перешла в руки, благословленные Богами. Когда-нибудь сделанная подлость вернется мужу бумерангом. Когда-нибудь... но сегодня Хинате приходилось коротать время в поместье Хьюго. И мысли атаковали голову, бились тараном, не оставляли в покое - Нейджи забирал у нее все. Не то, чтобы она его ненавидела (слишком сильная эмоция для такой кроткой и ранимой натуры), нет, просто брат вызывал у нее чувства холодные, неприятные. Будто специально опускал в глазах отца, но с ней всегда был учтив и любезен - чертов лис! Возможно, Хината слаба характером, но уж точно не глупа: она знает, когда ее обманывают. Хотелось отомстить ему; хоть как-то! Самый незначительный толчок в спину, ибо на большее она не способна. Но сейчас, когда отец и брат оскорбили ее так, скромность и совесть отошли на задний план, уступая место злости. Она хотела сделать что-то... что-то такое обидное и неприятное - так ему и надо!

Девушка привстала с футона и, подумав, решила, что можно порыться в покоях Нейджи, где должно быть хоть что-то ценное. Ценное. Подарок. Хиаши. Нейджи. Точно! На двадцати двухлетие дядя подарил ему катану, тщательно оберегаемую и спрятанную в недрах комнаты; он почти никогда ею не пользовался, словно храня на момент более страшный и нужный. Что ж, теперь, даже если он наступит, прийдется "гению" обходится другим, менее роскошным оружием. Хината чуть было не улыбнулась, но про себя решила, что это уж совсем верх эгоизма. Вышла в длинный темный коридор, освещенный мягким светом газовых ламп, прошествовала до комнаты двоюродного брата, предварительно огляделась по сторонам и, тихо вдохнув, раскрыла створки дверей. Она ожидала чего угодно, но явно не этого...

… Покои Нейджи являли собой царство страшнейшего бардака. Девушку удивляло, как это в одну комнату, причем весьма скромных размеров, ухитряется влезть столько разного хлама, но самым странным фактом было то, что хозяин этого доисторического места, погребенного под кучей книг-папок-свитков-­кунаев, являлся человек сдержанным и приветствующим простоту, незатейливость; ну да, как же. Деревянный настил пола был устлан хламом бумажным, от свитков с докладами до сомнительных шедевров пера, кое-где и вовсе проглядывали бинты. Пройти по нему, ни на что не наступив, было миссией искуснейшего самурая. Стен не было видно за списками, расписаниями и топографическими картами, на которых кляксами разливались давно засохшие чернила - брат постоянно закрывался у себя, оправдывая это тем, что ему "необходимо заняться делами клана". И, если раньше Хинате казалось, что он врет, то теперь можно смело сказать - нет.

Как в этом бедламе можно работать, не говоря о «что-то найти», оставалось загадкой для всех, кто удостоился побывать в комнате Нейджи...

Хината развернулась, намереваясь уйти и бросить глупую затею, но потом решила, что так нельзя - если уж пакостить, то до конца! Очередной тяжелый вздох. Створки тихо захлопнулись. Начнем. Первое время Хьюго с осторожностью дотрагивалась до всего, что находилось вокруг, боясь наступить на разбросанные листы или же задеть чертову "пирамиду" из папок. Но, постепенно раззадорившись, начала крушить все подряд, не забывая при этом искренне радоваться коротким минутам блаженства - должен же он когда-нибудь ответить за свои грязные делишки! В какой-то момент девушка забыла о цели своего пребывания здесь... в какой-то момент комната наполнилась морем пыли... в какой-то момент Хината закашлялась и поняла, что пора с этим кончать: мало ли когда вернутся родные, а такой шанс представится еще нескоро. Уже без всякого сомнения сбрасывая дурацкие свитки на пол, Хьюго серьезно взялась за дело: надо найти эту катану. Как вообще можно спрятать такую не маленькую вещь столь искусно!? Что за черт!? Она вообще здесь!? Хьюго уже перевернула постель брата, разгромила стол, сорвала глупые карты, в надежде, что за стеной есть какой-нибудь тайник - ничего! Может, Нейджи спрятал оружие не здесь? Порывшись еще немного в царстве хаоса, девушка разочарованно вздохнула и уже хотела было выйти вон, как вдруг взгляд фиалковых глаз остановился на чем-то блестящем, отливающим сталью... сталь! Хината, путаясь в полах кимоно, ринулась в угол комнаты, отбрасывая в сторону одежду, под которой, собственно, и пряталась странная вещица. Нашла. Осторожно беря в руки оружие, точно оно способно само порезать ее, Хината не сдержала победной улыбки - на этот раз удача на ее стороне.

Кое-как прошмыгнув мимо сонных слуг и мысленно поблагодарив всех известных и не очень Богов, наша героиня вышла во двор, ясно понимая, что прятать оружие в собственной комнате категорически нельзя: Хиаши наверняка прикажет обыскать все покои, дабы смыть позор; ложь и воровство он ненавидит. Поэтому девушка решила идти в сад, где уж точно найдет тайник, которого у самого Нейджи, к большому счастью, не оказалось. Все это время в голове метались горе-мысли, велящие возвратиться назад и положить проклятую катану на место, ибо в скором времени ей, Хинате, это аукнется. Но первый раз в жизни милая, добрая, кроткая Хьюго решила идти напролом, устав ждать и прятаться - когда-нибудь прийдется действовать, так почему бы не сделать первую гадость сейчас? В скором времени девушка оказалась в саду... ну, как "в саду". Когда-то эта часть территорий клана действительно была усажена декоративными растениями и благоухающими цветочками, но еще при прадеде нашей героини она начала обветшать и становится не столь прекрасной; к сегодняшнему дню в ней почти никто не появляется, ибо Хиаши так и не захотел восстанавливать сад, посчитав это излишней затратой денег, а остальным просто не хотелось проводить время в обществе сорняков и белок. Все о нем благополучно забыли и, если бы не резкий поворот событий, Хината так же вряд ли бы вспомнила об этом старом месте. Однако, обстоятельства заставляют. С каждым шагом становилось страшнее. Девушка испуганно сглотнула, сильнее сжимая в руках оружие; будто сумеет им воспользоваться. И вот она уже почти у полуразрушенной арки, что ведет в сад...

- Хината-сама!?

Девушка замерла на месте, медленно прикрывая глаза и тяжело вздыхая.

Черт возьми.

Наруто.