День Объединения

— В тот день шиноби Пяти Великих Наций объединились и встали все вместе под единой эмблемой. Тот день был началом Четвёртой Скрытой Мировой войны, которую уже никто не мог предвотратить. Тот день был полон радостных иллюзий на скорую победу Альянса, ведь никогда ещё не объединялись столь могучие силы все вместе. Но как показало время, враг оказался слишком силён. Много сильных и великих шиноби погибло в той войне. Потому тот день объединения так важен всему миру посей день. День, названный...
— Слишком пафосно, Удон-сенсей! — крикнул мальчуган с последней парты, и весь класс дружно засмеялся.
Учитель деловито поправил свои очки, но прерывать внезапное веселье не стал. Он знал, что оно само скоро закончится. Его ожидания оправдались и класс вскоре утих, но продолжить лекцию ему не дали.
— Сенсей, а вы участвовали в войне? — раздался девчачий голосок.
— Нет, — Удон вновь поправил очки, но на этот раз от чувства неуверенности. — Я тогда был слишком молод, а Коноха всегда заботилась о безопасности своих детей. К тому же... я тогда был всего лишь неумехой-генином.
Класс вновь засмеялся, но на этот раз не так сильно. Учитель лишь улыбнулся в ответ. Он не боялся потерять уважение своих подопечных. По крайней мере, он в этом себя постоянно убеждал.
— Уж я то, точно долго не задержусь не в генинах, не в чуннинах! — вновь прикрикнул озорной мальчуган.
— Вначале попытайся хотя бы закончить Академию, прежде чем мнить из себя непобедимого дзенина, — отозвалась соседка по парте, не прекращая что-то рисовать в альбоме.
Класс вновь раздался громким смехом. Учитель машинально поправил очки, хоть они и так были на месте. Удон в который раз с горечью осознал, что он всего лишь чуннин.
— Сенсей, раз сегодня такой великий день, то почему бы не отпустить нас с занятий по раньше, — предложил идею один из мальчишек, которую сразу поддержал весь класс.
— День Объединения — это не просто праздник с вытекающсвойим из него выходным днём, — спокойно продолжил лекцию Удон. — Это прежде всего день памяти. Чтоб не были забыты ужасы войны и чтоб этот кошмар больше никогда не повторился. Ко всему этот день имеет важное политическое значение. Не зря сегодня лидеры Пяти Великих Селений собираются в Кумо, в месте где был рождён Альянс. Это не просто дань уважения погибшим в войне. Собираясь вместе Каге подтверждают мирные соглашения между селениями. Этот день как залог мира в будущем.
Учитель было собирался подвести лекцию к концу и отпустить ребят по домам, но одна из девочек, не прекращая рисовать, подняла левую руку. Удон с грустью осознал, что короткая лекция начинает затягиваться.
— У тебя есть какой-то вопрос, Аяме-тян?
Яманака приподнялась, но не прекратила водит карандашом по листу. Нанеся последние штрихи, Аяме, наконец, оторвала взгляд от альбома и серьёзно посмотрела на учителя.
— Как можно говорить о дне мира, если он показывает величие и союз лишь пяти скрытых деревень. Как и во время войны, так и сейчас никто не обращает внимание на более слабые деревни и страны. Хоть они и малы, и не имеют сильной военной мощи, но все вместе они могут представить такую скрытую мощь, которая может потеснить Альянс, от которого осталась одна лишь видимость.
Удон был ошарашен подобным вопросом, а затянувшееся молчание было уже не уместно. Он, конечно, слышал от Конохомару, что язык у Сая подвешен интересным образом. Но Удон даже и предположить не мог, что начальник АНБУ будет делиться своими идеями с молодой дочкой.
— А что твой отец говорит по этому поводу? — решил выкрутиться учитель.
— Он говорит, что если заметит признаки угрозы для Конохи, то вспомнит дни величия Корня и уничтожить зло ещё в зародыше, — спокойно ответила Аяме.
— Вот видишь, мы сможем уладить всё мирными переговорами, не дав возникнуть угрозе, — быстро ответил Удон, хоть и прекрасно понимал, что отец Яманака имел ввиду совсем другое. — В этом и заключается сегодняшний день. В объединении всего мира, ради светлого и безопасного будущего. На этом я заканчиваю сегодняшний урок. Вы все можете идти домой, но не забывайте о чём я сегодня говорил. До свидания, дети.
Не успел учитель как следует попрощаться, а половина радостно визжавших детей уже покинуло помещение. Удон лишь улыбнулся, вспоминая Седьмого в детстве.

Конохомару чихнули и машинально протёр нос пальцем.
— Простыли после дороги? — монотонным голосом поинтересовался Гаара.
— Из Конохи добираться быстрее, нежели из Суны, — весело отозвался Седьмой. — Скорее всего меня вспоминает какая-нибудь поклонница. Сами-то как добрались? Если мне не изменяет память, то ваш маршрут самый длинный.
— И, правда? — Гаара тут же оказался в цепких объятиях Мей. — Нет ли каких недомоганий у Казекаге, усталость случаем не мучает.
Конохомару нервно сглотнул и невольно вжался в кресло. Хоть он уже неоднократно бывал на подобных мероприятиях, но привыкнуть ко «второй Цунаде» никак не мог.
— Не беспокойтесь обо мне, — с невозмутимым выражением лица ответил Собаку, не обращая внимание на то, что его левая половина лица прям утонула в груди Пятой Мизукаге. — Я с детства ни разу не болел.
— Обожаю здоровых и красивых мальчиков, — промурлыкала Мей, ещё сильнее прижимаясь к Казекаге.
Хоть Гаара и не подавал никаких признаков беспокойства, но Конохомару чувствовал, что его главному союзнику нужна помощь. Хокаге начал судорожно оглядывать зал в поисках старшей сестры, а по совместительству и секретарши, Казекаге. Но как назло Темари нигде не было рядом, а её муженёк старательным образом притворялся спящим, дабы на него не свалили все проблемы. Впрочем, в данном вопросе Конохомару всё равно не стал бы полагаться на помощь Шикамару. Взгляд с Нары пал на Сая, который наблюдал на происходящее с выдержкой, достойной Казекаге.
«Сай, конечно, прекрасный воин и в делах он мне всегда помогает», — рассуждал Конохомару. — «Но в подобном деликатном вопросе от него будет больше вреда, нежели помощи. И где же Темари, когда она так нужна? Прав был Шикамару, говоря, что от женщин одна морока. Госпожа Хозуки совсем с цепи сорвалась, как передала пост Мизукаге своему мужу. Точно!»
Конохомару с надеждой посмотрел на Шестого Мизукаге. Он как обычно молча сидел в уголке, оставляя право светской беседы за женой. Мангетсу Хозуки неуютно чувствовал себя на празднике, ведь из присутствующих в зале лишь он не принимал никакого участия в делах Альянса и не участвовал в Четвёртой Мировой Скрытой войне. После давней битвы с Кисаме, он долго вылечивался от полученных ран и вернулся в строй лишь по окончанию войны. В последствии вновь стал называться одним из Семи Мечников. Слывя красивым и сильным воином был вынужден женится на Мизукаге, а после перенял от неё титул сильнейшего в Кири. Используя связи и положение, Хозуки добился того, чтоб его младшего брата перевезли в Скрытое Селение Тумана и сняли с него положение опасного нукенина ранга S. Суйгетсу сражался под плащом Акатсук и его реабилитация стоила для Мангетсу, как для Мизукаге, слишком многого. Поэтому на мировые совещания он ездил исключительно в компании жены. Ведь в отличии от него репутация Мей не была подпорчена, к тому же она по прежнему считалась Пятой.
Поэтому Мангетсу слегка растерялся, когда поймал на себе взгляд молодого Хокаге. Но проследив за многочисленными ужимками Конохомару, Хозуки сразу понял в чём дело.
— Теруми, — позвал Мангетсу жену по девичьей фамилии.
— Да, дорогой! — через мгновенье в объятьях Мей оказался уже Шестой Мизукаге.
Конохомару облегчённо вздохнул и позволил себе расслабиться. Почувствовав, что опасность миновала, Шикамару сразу проснулся. Выражения лиц Гаары и Сая как всегда оставались беспристрастными к происходящему.
— Может, по быстрее уладим необходимые формальности и перейдём непосредственно к празднеству, — предложил Шикамару. — Райкаге-сама, ещё надо будет речь произносить перед жителями Кумо.
— Кстати, а где наш гостеприимный хозяин, — отозвалась Мей. — Да и Цучикаге я с прошлого года не видела.
— Я уже послал Темари за ними, — проговорил Гаара. — Проявим немного терпения, у каждого есть свои дела в этот день.
— Тогда их лучше всего искать у мемориальных памятников, — промямлил стратег Суны, сдерживая нахлынувшую зевоту.
Конохомару кивнул своему помощнику, мол, проверь. Сай сложил необходимые печати и испарился.
«Хорошо, что не распался чернилами», — с облегчением подумал Хокаге. — «А то испачкал бы тут всё вокруг».

Итачи молча смотрел на памятник, посвященный специальному отряду сенсоров. По злой иронии первый удар Акатсук пришёлся именно на тех, кто должен был предупреждать о возможной опасности. Сенсоры в мире шиноби весьма редки и цены. После нападения врага мир недосчитался половины. Лучшей половины.
За спиной Учихи стоял Шестой Хокаге. Хатаке не отвлекал приёмного сына. Хоть Итачи и был весь в Саске, но все умения ему достались от матери. Как и Карин, он умел чуять и слыл прекрасным сенсором.
Юный Учиха подошёл ближе. Под памятником был список погибших.
— Ао, — прочитал первое имя Итачи.
— Он был настоящим воином до кончиков костей, — тихо проговорил подошедший мечник.
Его глаза скрывали тёмные очки, а за его спиной покоился перебинтованный меч. Итачи раньше встречался с одним из Семёрки Мечников, как и с его спутницей, поэтому учтиво поклонился в знак приветствия. Какаши знал пару лучше:
— Чоджиро-доно! Ханаби-сама! Очень рад нашей встрече.
— Мы также рады вас видеть, Какаши-сан. Как поживаете? — поинтересовалась Хьюга.
— Спасибо. Жизнь идёт равномерным спокойным шагом, чему я очень рад. На этот раз выбрался с сыном, — Хатаке положил протез на плечо Итачи. — С молодёжью надо проводить больше времени. А иначе как вырастут, то совсем от рук отобьются. Это мой совет на будущее. Как я погляжу, в семье Хьюга ожидается прибавление.
— Шестой месяц, — ласково проговорила Ханаби, гладя живот. — Надеемся, что будет девочка.
— Так в скором времени в Кири прибавится носителей бьякугана, — продолжил Чоджиро, снимая очки.
Итачи сразу понял, почему мечник всегда носил их. Разница в его глазах была слишком заметной. Во время войны Ао погиб на руках Чоджиро. Пока глаз не потерял силу, медики пересадили бьякуган мечнику. Но для Чоджиро это было не просто оружие. Правый глаз служил вечным напоминанием о погибшем товарище.
— Это место видимо пользуется популярностью, — внезапно произнёс Итачи.
Из-за памятника выглянул Сай:
— Не хотел мешать вашей беседе, но мне нужна помощь Итачи-куна. Лидеры Кумо и Ивы куда-то запропастились, и я нигде не могу их найти. Не поможешь в поиске их месторасположения? Я тебе за это тебе дам печенку.
Последний Учиха вопросительно посмотрел на приёмного отца. Какаши кивнул в ответ:
— Покажи нам свои умения.
Сложив простые печати, Итачи закрыл глаза для большей концентрации. Вскоре довольно улыбнулся.
— В их поиске больше нет нужды, так что вы можете возвращаться на собрание.
— Видно я снова задолжал тебе печенюшку. Отдам, когда ты станешь моим подчинённым. С нетерпением жду этого дня.
Сай вновь скрылся за памятником. Итачи больше не ощущал его присутствия.

Куротсучи сидела на выступе резиденции Райкаге, весело болтая ногами. Её взор падал на жителей Кумо, постоянно сующих туда-сюда в преддверии праздника. В это момент они были похожи на неугомонных муравьёв.
— Какие же они все маленькие, — протянула куноичи.
— В зале почти все собрались. Не хватает только вас, Цучикаге-сама.
— Зачем столь официально, — капризно проговорила Пятая. — Сколько лет мы уже знаем друг друга, Даруи?
— Около пятнадцати, — ответил мужчина, подходя ближе.
— Пятнадцать лет, — задумчиво протянула Куротсучи. — Ровно пятнадцать лет назад мой отец стоял здесь, грозно взирая на вою дивизию. А я была там, внизу. Это было так необычно. В тот день он меня, наверное, и не видел. Я была такой же малюсенькой, как и все твои подчиненные сейчас. А ты, Даруи, стоял рядом. Вот прямо на этом месте, где стоишь сейчас. Всё с тем же вялым выражением лица. Ты смотрелся смешно на фоне отца.
— Куцучи был прекрасным Цучикаге, — Даруи прервал лёгкий смех.
— Вот только не долго им пробыл, — серьёзным тоном произнесла куноичи. — Я раньше всегда фантазировала, что сошлю деда на пенсию и займу его место. Но я и предположить не могла, что получу его за место умершего отца.
Даруи молчал. Он не считал, что какие-либо комментарии будут здесь уместны. Куротсучи продолжала болтать ногами, но в её взгляде больше не было прежнего огонька веселья.
— Райкаге-сама, негоже своих гостей томить в ожидании, — настойчиво произнесла Самуи.
— Цучикаге-сама, мы вас также ожидаем в аудиент-зале, — тем же голосом произнесла Темари.
Пятый Райкаге перевёл взгляд с Темари на свою секретаршу, а потом обратно.
«Ну прям близницы!» — подумал Даруи. — «Вот только Гааре она ещё является и сестрой. Бедный Казекаге».
— Извольте поторопиться, — хором проговорили Самуи с Темари...