Дневник Итачи. Глава 2. Часть 2

Искусно вычерченные карандашом звезды рассыпались по тетрадному листу…

Сиреневый карандаш порхал по бумаге, оставляя на ней тонкие темные линии, заштриховывая участки звездных лучиков, превращая бессмысленные длинные черточки в полноценную картину.

Сакура рисовала их машинально, не слишком вдумываясь в то, что говорит учитель. Необходимо было отвлечься. Унести свои мысли подальше от него… сидящего совсем близко, в левом от Сакуры ряду.

Облокотившись на стул, Саске недовольно жмурился. Яркие лучи солнца падали прямо на его лицо, освещая черные как ночь глаза и подчеркивая мраморную белизну кожи. Он поднял руку к виску, закрываясь от слепящих солнечных лучей, и улыбнулся.

Адонис…красивый греческий Адонис… красивый и безжалостный…

Сакура поспешно опустила глаза, сиреневый карандаш выпал из ее руки и покатился по покрытой царапинами поверхности парты. Закрыв глаза и откинувшись на спинку стула, она позволила наполнить себя ненужными сердцу воспоминаниями.

Крепко прижимаясь к нему, девушка чувствовала, как ровно бьется его сердце. Охваченная нерешительностью и страхом, она боялась, что он прогонит ее, отодвинется от нее.

Саске шевельнулся и положил свою руку ей на плечо. Нежно проведя рукой по спине девушки, он обвил руками ее талию и прижал к себе еще ближе. Мгновенный приток крови окрасил щеки Сакуры нежным румянцем. Желание, старое, как мир, обожгло, заставив тело содрогнуться и прижаться к нему еще сильнее, желая большего… Мысли смешались…

- Ты такая теплая! - прошептал он и прижался губами к ее виску. - Такая нежная…

Привстав, он кинул злобный взгляд в окно, на небосвод. Яркие звезды, рассыпанные по ночному небу, стремительно бледнели, готовясь уступить место новому дню.

- Как же я хочу, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась! - в сердцах крикнул он и прижался воспаленными губами к прядке розовых волос…

Положив голову на изгиб его руки, Сакура сладко спала…

За прошедшие три дня она старалась нечасто об этом вспоминать. Слишком абсурдно, слишком нелогично! Ее поведение тогда противоречило всякому здравому смыслу! Наутро все, что случилось, показалось ей сном.

Но больнее всего жгло то, что Саске намеренно не замечал ее в колледже. Когда он смотрел на нее, его глаза казались ей совсем пустыми. Словно он смотрел сквозь нее, как будто совсем перестал ее видеть…

- Мисс Харуно, - Какаши строго посмотрел на замечтавшуюся девушку. - Вы так и не ответили на мой вопрос по поводу «Грозового перевала»!

Головы сидящих перед ней однокашников как по команде повернулись к девушке. Сакура, до которой только сейчас дошло, что учитель повторил свой вопрос уже дважды, густо покраснела. Сидящая рядом с ней Ино отвернулась, поджав губы в молчаливом укоре.

- Это, между прочим, касается и вашего последнего эссе по английскому! - продолжил Какаши. - Я недоволен вашим сочинением! - отвернувшись от Сакуры, он проследовал к своему столу.

Раздался звонок, радостные ученики поспешно собирали вещи и группами покидали классную комнату. Ино, даже не дождавшись Сакуру, умчалась первой. Стряхнув с себя сонное оцепенение, Сакура подошла к учительскому столу и удивленно посмотрела на Какаши.

- Мое сочинение вам не понравилось?

- Мисс Харуно, - Какаши устало откинулся на стул, - напомните мне, пожалуйста, тему вашего эссе.

- Тема любви Кэтрин и Хитклифа, - поспешно ответила Сакура. – Страсть, сокрушающая все на своем пути, глубокие переживания героев.

- Ах, ну да! - вытянув из стопки ее сочинение, Какаши прочитал первые строчки. – «Нестареющая любовь, которая делает книгу интересной для любого поколения»*, - процитировал он.

- Ошибочно! - раздался позади девушки голос Саске.

Парень подошел к столу и насмешливо посмотрел на Сакуру.

- «Грозовой перевал» – это, прежде всего, история о мести! Как беспощадна она порой бывает и к каким ужасным последствиям приводит.

- Это тема вашего сочинения, не так ли? - Какаши перевел взгляд на Саске. - Вы получили высшую оценку.

- «Грозовой перевал» - многогранное произведение! Его, как и любое другое творение, можно рассматривать с разных точек зрения! - поспорила Сакура.

- Ну конечно! - парень презрительно улыбнулся. - Ты в первую очередь обращаешь внимание только на сопли с сахаром! В принципе, как и любая девчонка! Неужели ты серьезно считаешь, что Хитклиф был способен на любовь? Или может здесь любила эта прожженная эгоистка Кэтрин?

- В этом и есть особенность этого произведения, Саске. В «Грозовом перевале» нет положительных героев. Однако это не умоляет чувство любви между Кэтрин и Хитклифом.

- Это не любовь! Это всего лишь чувство собственничества! Хитклиф – жалок! На самом деле он просто не способен на большее!

- Да, - Сакура кивнула, - когда читала книгу, я Хитклифу откровенно сочувствовала. Он совсем не виноват, его сделали таким окружавшая его злоба и ненависть. Его жалко, как и любого другого, кто незаслуженно пострадал от рук жизни!

Повисла тишина… Лицо Саске побелело. Схватив рюкзак со стола, он кивнул на прощание Какаши и, обогнув Сакуру, направился к выходу из класса. Остановившись у порога, он обернулся, метнув на девушку яростный взгляд.

- Скажи ты это Хитклифу, я думаю, он бы с удовольствием над тобой посмеялся!

Развернувшись, он вылетел из класса, с шумом захлопнув за собой входную дверь.

- Вы закончили? - спросил Какаши. - Что ж, теперь я, наконец, могу продолжить! Дело не в вашей теме, мисс Харуно. Проблема в стиле написания. Такое ощущение, что сочинение вы написали на скорую руку. Я, конечно, понимаю, что сейчас вы готовитесь к чему-то более важному, чем какое-то ерундовое сочинение по английскому, но это все равно не повод так халатно относится к моему заданию!

- Я его перепишу, - машинально ответила Сакура, по-прежнему глядя на закрывшуюся дверь.

- Похвально! - Какаши кивнул. - Буду ждать его с нетерпением.

- До свидания, Какаши-сенсей, - вернувшись к своей парте, Сакура сгребла учебник и тетрадки в сумку.

- До свидания! Хороших выходных! - Какаши проводил девушку внимательным взглядом.

Когда дверь с легким стуком закрылась за Сакурой, он потянулся и взял со стола сочинение Саске, лежащее самым первым в стопке белых листов. Едва тронутое красным стержнем учительской ручки, оно было практически идеальным. Учиха, пожалуй, был лучшим его учеником. Однако было в парне что-то такое, что заставляло Хатаке быть с ним постоянно настороже.

Наблюдая за ним, Какаши подметил, что Саске существует практически автономно. Окруженный многочисленными приятелями в столовой, он вел себя так, словно сидел один. С кем бы он ни общался, парень сразу же выдвигал перед собой невидимые барьеры. Казалось, он намеренно не хочет ни с кем сближаться. А еще эта история с учительницей по испанскому. Если бы не вовремя вмешавшийся старший брат, скандал бы не удалось так быстро замять…

***

Метнув сумку в противоположный конец комнаты, Сакура вытянулась на кровати, уткнувшись носом в подушку. Ну чего ради она вообще начала это бессмысленный спор? В результате получилось хуже некуда…

Мобильный, спрятанный в шерстяной изумрудно-зеленой кофте завибрировал. Достав его из кармана, Сакура недовольно уставилась на дисплей. Затем вздохнула и, открыв крышку телефона, прижала его к уху.

- Привет, Хината!

- Привет! - в трубке раздался обеспокоенный голос лучшей подруги. - Как у тебя дела?

- Ничего. Нормально. Только безумно устала. Только что пришла с занятия по пению, а еще столько дел.

- Ты ничего не хочешь мне рассказать? - голос Хинаты звучал недовольно.

- Хината, дорогая, - Сакура закусила губу от досады, - я тебе ведь все объяснила еще три дня назад! Я не могу ничего тебе рассказать. Я обещала Саске.

- Ну ладно! - Хината вздохнула. - Просто ты в последнее время сама не своя. Я за тебя волнуюсь!

- Здесь не в Саске дело, - Сакура покосилась на календарь, висящий на стене. - Дело в прослушивании…

- Трусиха! - голос Хинаты заметно потеплел. - Все будет хорошо, я в этом нисколько не сомневаюсь! Кстати, тебе надо поговорить с Ино.

- Это с Саске связано, не так ли? - Сакура мгновенно нахмурилась. - Она меня в последнее время избегает…

- Сакура, - в комнату вихрем ворвалась Мэй, - за тобой приехали!

- Увидимся! - прежде чем Хината успела что-то добавить, девушка захлопнула телефон.

- Ну-с, рассказывайте! - Мэй прислонилась к двери шкафа, насмешливо взглянув на свою племянницу. - Как поживает ваш новый поклонник?

- Это совсем не поклонник, - спрыгнув с кровати, девушка подобрала свою сумку и выложила учебники на стол, - и ты прекрасно об этом знаешь!

- Кисло, племяшка, - Мэй подмигнула Сакуре, - все у тебя исключительно случайно получается.

Пожав плечами, Сакура собрала кожаную сумочку и направилась к двери.

- Куда? - Мэй преградила ей дорогу. - А попрощаться? Я сегодня ночую у себя на квартире, так что вернусь только завтра вечером.

- Удачи! - встав на цыпочки, Сакура поцеловала Мэй в щеку.

- Тебе удачи! - махнула рукой Мэй. - Мама в командировке, так что ты остаешься одна. Обещаешь быть хорошей девочкой?

- Конечно! - ответила Сакура и выбежала из комнаты.

- Что-то я сомневаюсь! - скрестив на груди руки, Мэй подошла к окну.

Входная дверь закрылась, Сакура с приветственной улыбкой на губах шла навстречу Итачи…

****

- Моя лучшая ученица Сакура Харуно! - Цунаде словно сияла от радости, в этот раз совершенно не скупясь на заслуженную похвалу.

Протянув руку, молодой человек слегка сжал пальцы девушки и, наклонившись, запечатлел короткий поцелуй на ее руке.

- Очень приятно познакомиться, Сакура. Меня зовут Итачи…

Выпрямившись, он улыбнулся ей одними глазами, отчего Сакура мгновенно почувствовала нарастающую слабость в коленках.

Он был красив, хотя черты его лица могли бы показаться слишком мягкими и женственными, если бы не этот взгляд черных, бархатных, как у кота, глаз, полных силы и энергии. Волосы молодого человека цвета горького шоколада эффектно блестели в лучах заходящего солнца, пробивавшегося сквозь неплотно закрытые жалюзи комнаты. Вишневая рубашка с вышивкой оттеняла алебастровую кожу, а тонкие белые руки по-прежнему легонько поддерживали ручку девушки.

Опомнившись, Сакура мягко высвободила свою руку. В ответ он опять ничего не сказал, лишь улыбнулся так жизнерадостно, что и губы девушки растянулись в ответной улыбке.

‘Чеширский кот!’ - подумала Сакура.

- Ты бы остался. Послушал, как она поет! - продолжала вещать Цунаде. - Рекомендую.

- Прекрасная идея! – Итачи, повернув голову, прошел мимо Сакуры так близко, что на секунду она почувствовала его дыхание на своей щеке. Сев на стул, он оперся локтями рук на колени, всем своим видом показывая, что готов ее слушать.

Подойдя к пианино, Сакура взяла тетрадь для нот и, искоса посматривая на молодого человека, пролистнула ее в поисках подходящей песни.

- Кто он такой? - шепотом спросила она у Цунаде.

- Бывший ученик Академии, три года назад был назначен главой комитета по работе с выпускниками. Видишь ли, Академия не только шлифует неограненные камушки, попавшие в ее стены, но и занимается раскручиванием своих лучших студентов. В сферу деятельности комитета входит организация мировых турне, выставок, сотрудничество с наиболее престижными издательствами Европы. А у Итачи большие способности в этом деле. Так что знакомство с ним может повлиять на твою будущую карьеру, Сакура, - взяв тетрадь из дрожащих рук девушки, Цунаде положила ее на черную лакированную поверхность музыкального инструмента. - Думаю, наша заготовка для прослушивания будет идеальным выбором!

Ободряюще улыбнувшись Сакуре, Цунаде подошла к Итачи.

- Я готовлю Сакуру для прослушивания в Академии. После долгих раздумий мы выбрали песню тематики Второй Мировой Войны. Я надеюсь, что отборочная комиссия оценит тот факт, что Сакура не только поет, но еще и прекрасно играет на пианино.

- Что ж, это послужит дополнительным бонусом! - Итачи кивнул в ответ.

Сев на стул, Сакура закрыла глаза, силой воли изгоняя излишнее волнение и стараясь сконцентрироваться на мелодии, зазвучавшей в ее сознании.

Ей не нужна была нотная тетрадь, она знала эту медленную лирическую песню наизусть. Руки девушки порхали по клавишам музыкального инструмента, без труда справляясь даже с самыми трудными пассажами, а чарующий голос рассказывал о грустной истории девушки, не дождавшейся любимого с войны.

Вся отдавшись музыке, Сакура отчетливо видела силуэт этой девушки сквозь черные и белые клавиши музыкального инструмента. Она видела слезы горя, застывшие в ее глазах, отчаяние и боль, исказившие черты лица несчастной. Они видела и образ ее жениха, умирающего, израненного, приникшего окровавленными губами к алой ленточке в долгом, последнем для него поцелуе…

Завершив последний аккорд, Сакура захлопнула крышку пианино и повернулась лицом к Цунаде.

- Совсем скоро моя ученица превзойдет свою учительницу! - улыбающаяся Цунаде подошла к девушке и положила руки ей на плечи.

Лицо Итачи было непроницаемым, он смотрел прямо перед собой и, казалось, даже не заметил окончания песни. ‘Не уснул ли он? - подумала Сакура. - Неужели ему настолько не понравилось?!’

Словно прочитав ее мысли, Итачи встал и подошел к музыкальному инструменту. Бархатные глаза окутали девушку невидимым теплым покрывалом. Он нежно ей улыбнулся и выдохнул:

- Прекрасно!

- Вот такая моя Сакура! - с гордостью ответила Цунаде. Кажется, сегодня она была в прекрасном расположении духа.

- Я вот что подумал! - Итачи взял нотную тетрадь в руки и пролистнул ее. - А почему бы нам не записать диск с песнями Сакуры специально для отборочной комиссии? Трех недель как раз хватит, чтобы сделать пару копий. Я лично этим займусь.

- Чудесно! - Цунаде едва не захлопала в ладоши от радости. - Члены комиссии так боятся взять к себе однодневок, чей талант быстро угасает. Через такой альбом мы сможем показать, что Сакура постоянно развивается и что ее можно судить не только по одной песне. Тем более что твоя личная рекомендация, Итачи, послужит нам хорошей опорой.

- Мы забыли спросить Сакуру, Цунаде-сама! - с улыбкой ответил Итачи.

- Сакура? - протянув к ней руку ладонью вверх, Итачи нерешительно посмотрел на девушку.

- Я согласна! - покраснев, она крепко сжала его руку в ответ…

***

Серебряный с красными полосами по бокам «Ламборджини» стрелой несся по главной улице города. Откинувшись на мягкое кожаное сиденье, Сакура прижала руки к вискам.

- Устала? - поинтересовался Итачи, не отрывая взгляда от дороги.

- Все хорошо! - положив руки на колени, она улыбнулась в ответ.

- Я тобой восхищаюсь, Сакура! - остановившись на светофоре, Итачи потянулся. - Лекции с самого утра, три часа Цунаде, что уже само по себе является испытанием, и ты еще едешь со мной в студию делать первую пробу на альбом!

- Это всего лишь первая попытка! - Сакура чувствовала себя очень польщенной.

- Не волнуйся! Вся команда соберется только в понедельник. А сегодня я не займу тебя слишком надолго, - Итачи уверенно вел машину одной рукой.

- Мы едем в студию Академии? - спросила Сакура, поворачиваясь к нему.

- Нет, - рука, свободно лежащая на руле, немного напряглась. - Туда мы, наверное, не успеем. Мы едем ко мне домой…

- У тебя собственная студия дома? - не поверила Сакура.

- Ну конечно не такая, как в Академии! - мгновенно расслабившись, Итачи улыбнулся. - Но думаю, что неплохая. Нам двоим как раз сойдет!

Выехав из города, машина свернула направо и покатила вперед, скрипя шипованными шинами. Через минуту перед глазами девушки выросли большие чугунные ворота.
Взяв в руки черный пульт, Итачи направил его на ворота и нажал на красную кнопку.
Чугунные створки разошлись, разрывая два веера, расположенные печатью посередине ворот, пополам.

Два веера, красный и белый… Символ бывшего мэра города…

Чувствуя, как холодеют руки, Сакура уставилась прямо перед собой…

- Извини, Сакура! Я не успел представиться тебе раньше. Меня зовут Итачи Учиха… - серебряный «Ламборджини» стрелой пронесся по подъездной дорожке и остановился у дома…

Отстегнув ремень и выйдя из машины, Сакура взглянула на поместье клана Учиха. Красивый, кремового цвета дом поражал своим великолепием. Все три этажа поместья были украшены искусно вылепленными фресками и небольшими каменными скульптурами, вылепленными прямо в стене.

- Дом построен в стиле барокко, - раздался позади нее голос Итачи. Молодой человек подошел ближе и встал рядом с Сакурой.

- Perola barroca – «жемчужина неправильной формы», - с улыбкой сказала Сакура, изучавшая в колледже итальянский.

- Ну, если переводить дословно, - в голосе Итачи послышалась плохо скрываемая ирония, - то это выражение означает «жемчужина с пороком»**!

Проследив за направлением его взгляда, Сакура посмотрела на крайнее справа окно на третьем этаже. На подоконнике спиной к окну сидела девушка с длинными рыжими волосами. В следующую секунду чьи-то руки обвились вокруг ее талии и увлекли в глубину комнаты…

Сакура поспешно опустила глаза.

- В доме кто-то есть? - вопрос прозвучал резко, да и она слишком поздно спохватилась, что это вовсе не ее дело.

- Мой младший брат точно дома! - поднявшись по ступенькам, Итачи направился к входной двери. Сакуре ничего не оставалось, как последовать за ним.

- Он учится в твоем колледже, - обернувшись, молодой человек улыбнулся. - Его зовут Саске.

- Да, мы знакомы, - Сакура постаралась, как можно более непринужденно улыбнуться в ответ.

- Ну и славно! Не надо будет тебя представлять! - повернув ключ в замке, Итачи открыл парадную дверь дома.

Вздохнув, Сакура прошла вслед за ним и остановилась посередине небольшой круглой комнаты, ослепнув от слишком яркого света. Мебели в переднем помещении особняка практически не было, исключение составлял лишь длинный мраморный стол, стоящий посередине комнаты, сплошь уставленный букетами роз в белых с синими разводами вазах. На самом краю стола примостился серебряный поднос, где лежал нож для разрезки бумаг и пара писем. Две широкие арки, расположенные справа и слева от входа, открывали путь в другие комнаты дома.

Однако может из-за чересчур большого пространства, а может из-за слишком бросающейся в глаза роскоши, уюта и тепла в этом комнате не чувствовалось. Наоборот, от белых стен, увешанных старинными гобеленами, от полукруглой мраморной лестницы, ведущей на верхние этажи, веяло арктическим холодом.

Пройдя сквозь правую арку, Итачи повел Сакуру по длинному коридору.

- Итачи! - позвала Сакура. - Ты ведь тоже учился в Академии?

- Да, - обернувшись к ней, молодой человек кивнул. - Я закончил ее два года назад. Я учился на литературном факультете.

- Ты писатель? - спросила девушка, мотая головой по сторонам в попытке увидеть как можно больше.

- Скорее критик. Хотя мне с детства нравилось вести дневники, - он загадочно улыбнулся.

- Мне здесь нравится! Очень красиво! - сказала Сакура с искренним восхищением.

Остановившись у столика, стоящего у стены, Итачи провел кончиками пальцев по ярко - розовому цветку в пышном букете роз.

- Моя мама обожала цветы, - тихо сказал он. - Я по-прежнему заказываю их у того же флориста. Хотя без нее дом все равно остается неуютным и мрачным…

Отломав тонкую ножку цветка, он преподнес розу Сакуре.

- Весьма напоминает цвет твоих волос… - тепло улыбнувшись ей, он открыл последнюю справа дверь.

- Здорово! - Сакура с восхищением оглядела небольшую, но обставленную по последнему слову техники студию.

Пройдя через студию, Итачи открыл ключом стеклянную дверь в прозрачной стене и подвел Сакуру к фортепиано, стоящему внутри. С готовностью усевшись за музыкальный инструмент, Сакура открыла сумку, собираясь достать оттуда нотную тетрадь со своими песнями.

- Сакура, могу я у тебя кое-что попросить? - внезапно спросил Итачи.

- Да, конечно! - достав тетрадь, она удивленно на него посмотрела.

- Можно, мы начнем с моей собственной композиции? Я нашел ее вчера, и мне кажется, что она тебе очень подойдет! - достав из кармана брюк тетрадный листочек, он развернул его и передал Сакуре.

- Колыбельная? - спросила Сакура, пробегая глазами по названию.

- В свое время она была написана одним известным японским композитором. Поверь, эта песня по своей структуре весьма сложная!

- Да, пожалуй, мне придется нелегко! - согласилась девушка, читая ноты.

- Постараешься? - Итачи снова улыбнулся.

- Конечно! - повернувшись к фортепиано, Сакура положила розу и разгладила тетрадный листок, поставив его на уровне своих глаз.

- Отлично! - выйдя из комнаты, Итачи уселся в кресло и включил звукозаписывающие приборы.

- Можешь начинать, - он кивнул ожидающей его Сакуре.

В бархатных глазах молодого человека блеснула молния…. Потянувшись, он крутанул колесико звука. Медленная плавная мелодия колыбельной мгновенно разнеслась по всему зданию…

- Саске, что это такое? – Карин, сидящая у большого венецианского зеркала, обернулась на звуки музыки.

Саске, наблюдавший, как девушка расчесывает свои длинные рыжие волосы, застыл и словно прирос к стене.

- Это Конан? - спросила Карин. - А я и не знала, что она так славно поет, – девушка провела по длинной, цвета красного дерева прядке инкрустированным рубинами гребешком.

- Интересное замечание! - оторвавшись от стены, Саске направился к двери. – Конан, насколько я помню, художница.

- Ты куда? - крикнула ему вслед Карин, но дверь за Учихой уже закрылась…

Саске мчался по коридору, не разбирая дороги. Сердце бешено колотилось, он задыхался… Этот голос…. Такой родной, такой знакомый…

Запнувшись о ковер, он едва не упал. Перепрыгивая через ступеньки, Саске несся вниз по лестнице, рискуя сломать себе шею.

Этот голос…Ему казалось, что он сходит с ума от радости…

Саске было всего десять лет, когда, поскользнувшись на футболе, он едва не сломал себе ногу. Закусив губу, с побелевшим от напряжения лицом он молча страдал от боли, стараясь не плакать.

Ведь слезы недостойны мужчины, не так ли, Саске? Слезы в твоем понимании - знак душевной слабости, неумения контролировать свои чувства и эмоции. Я помню, так считал наш отец, и неважно, насколько сильно искаженным от реальности было его мнение, ты ему всегда слепо и безоговорочно верил…

Наблюдая за братом с порога его комнаты, я не знал, чем именно ему помочь. Уже тогда в моих с ним отношениях возникла глубокая трещина, которой со временем предстояло перерасти в темную, незарастаемую, несмотря на мои многочисленные усилия, пропасть.

Мимо меня прошла мама, пожалуй, единственный человек в нашем доме, способный растопить своей несравненной улыбкой даже самый крепкий лед в этом мире. Она легла рядом с Саске и, нежно проведя рукой по его волосам, тихо запела ему колыбельную.

- Мама, я уже не ребенок! – привстав, Саске недовольно на нее оглянулся.

- Хочешь, не хочешь, - Микото тепло ему улыбнулась, - а ты им для меня навсегда останешься!

Признавая свое сокрушительное поражение, он лишь вздохнул в ответ и прижался к ней ближе. Саске обожал, когда она пела, впрочем, так же как и я, как и отец. До сих пор, когда закрываю глаза, в моей голове раздается тихий, мелодичный голос моей мамы, напевающей мне любимую Колыбельную….

* Данные и некоторые последующие слова героев взяты из рецензии на «Грозовой перевал». Автор - gazima.

** Материалы об архитектурном стиле барокко взяты из Википедии.