Доказательство верности. Глава 4: Тень. Часть 1

Квадратное настенное зеркало, подвешенное над белоснежной керамической раковиной-тюльпаном, поймало отражение растрепанной полусонной женщины.
Сакура оглядела свое заспанное, местами помятое лицо, затем возмущенно фыркнула, видимо оставшись не удовлетворенной от своего внешнего вида, и сердито потерла щеки, заставив их порозоветь. Вооружившись тюбиком зубной пасты и красной пластмассовой щеткой, она принялась за обязательные утренние процедуры, которые должны были хотя бы немного привести ее в порядок.
Незамысловатая белая хлопковая сорочка, едва доходившая до колен, мягко облегала стройное тело, подчеркивая преимущества подтянутой женской фигуры.
Каждым движением щетки, возвращая дыханию привычную свежесть, Сакура что-то тихо мычала в такт популярной мелодии какого-то современного исполнителя и весело притоптывала босой ногой.
Легкое дуновение ветерка, прокравшегося через бесшумно открывшуюся дверь, ласково коснулось обнаженных плеч, заставив нежную кожу покрыться морозными мурашками. Женщина поежилась, мысленно пожалев, что по близости нет никакой одежды, и начала оборачиваться назад.
Так толком и не проделанное движение, прервалось само собой, когда большие сильные руки обвили ее талию, с лихвой возвращая, казалось, потерянное тепло. В этих родных надежных руках Сакура непроизвольно расслабилась, целиком и полностью доверяя им, так же, как и их непосредственному обладателю.
Сухие губы осторожно коснулись изгиба тонкой шеи, взбудоражив кровь, заставив женщину невольно облокотиться на крепкое мужское плечо. Веки мягко опустились, укрывая плененною возбуждения, и от этого ставшую еще более насыщенной, чем раньше, загадочную зелену глаз.
- Ммм... - на выдохе чуть слышно простонала супруга, даже не пытаясь скрыть то, насколько ей нравится все происходящее.
Она чувствовала, как учащается собственное сердцебиение, когда, не разрывая пьянящего контакта, касаясь чувствительной кожи лишь кончиком носа, Саске поднимался вверх к аккуратному ушку. С наслаждением втягивая любимый запах, волновал ее нарочитой медлительностью и временной преувеличенной сдержанностью. Он умело дразнил свою женщину, зная о ее предпочтениях и уязвимых местах.
Сакура шумно глубоко вдохнула и непроизвольно нахмурилась, когда его теплые губы ласково обхватили мочку уха. Дыхание сорвалось, а зубная щетка во рту стала по- настоящему мешать.
- Мне понравилось, как ты разбудила меня вчера вечером, - не отстраняясь, а лишь на короткое мгновение, отпустив нежный участок кожи, тихо, чтобы раньше времени не разбудить детей, сказал муж и вновь приник к облюбованному месту, опаляя горячим языком, ласково покусывая, опытно доставляя удовольствие, бесстыдно соблазняя, окончательно сводя с ума.
Через некоторое время раздражающая помеха, в виде щетки, была нетерпеливо выброшена в раковину, а сквозь полупрозрачную полиэтиленовую штору для ванны можно было разглядеть размытые силуэты двух, укутанных клубами пара, обнаженных фигур, двигающихся в унисон навстречу друг другу.

*  *  *

Утро воскресенья выдалось на редкость солнечным, ясная погода идеально подходила для семейного отдыха в парке аттракционов, который чета Учиха запланировала для своих детей.
Выспавшийся, свежий и отдохнувший глава семейства наконец полностью отошел от недавней гуляки и приступил к выполнению своих отцовских обязанностей.
Черный хендай, припаркованный недалеко от подъезда, послушно дожидался своих хозяев.
Приближаясь к своему автомобилю, Саске невольно обратил внимание на соседнюю машину. Видавшая лучшие времена, серая тойота казалась смутно знакомой, но при этом вызвала весьма неприятные ощущения, порождающие нечто схожее с беспокойством.
За рулем подозрительного транспорта смутно угадывалась человеческая фигура. Солнечные лучи падали на лобовое стекло таким образом, что разглядеть лицо водителя было невозможно, но очертания пышных длинных волос, давали основания предположить, что это женщина.
Учиха не стал подходить к подозрительной машине, но, пробежавшись взглядом по номерному знаку, на всякий случай запомнил его.
Постукивая маленькими каблучками, Момоко догнала отца и тут же повисла на сильной руке, отвлекая его от мыслей о тойоте. Густой румянец на пухлых щеках указывал на то, что дочь сильно взволнована, такое с ней случалось каждый раз, когда они куда-либо выезжали всей семьей.
Саске без сомнений можно было назвать строгим отцом. Он никогда не прибегал к телесным наказаниям, как часто случалось с ним в детстве, считая подобное неправильным, но все же не давал спуску своим детям, уделяя много времени их воспитанию.
Он считал своим долгом вырастить из сына настоящего мужчину, достойного продолжателя своего рода и истинного носителя гордого имени Учиха, а потому с ранних лет внушал ему непреложные принципы жизни, идеалы, к которым нужно стремиться. Приучая к самостоятельности, держал своего наследника в ежовых рукавицах, не давая расслабится, ступить на кривую дорожку, и со тщательно скрываемым удовольствием наблюдал, как тот достигает успеха.
Но все было иначе по отношению к дочери, тихой маленькой девочке, красочные рисунки которой занимали специальный ящик в его рабочем столе. Пожалуй, даже если бы эта малышка умудрилась нашкодить, он не смог бы должным образом отругать ее, что уж говорить о наказании.
И сейчас, заглядывая в невинные, доверчивые зеленые глаза, он позабыл о какой-то там машине, поднял на руки родное дитя, подарил ей свою защиту, успокоил близостью и теплом.
Короткий путь до автомобиля, в котором уже успели расположиться остальные домочадцы, был преодолен за считанные секунды, но большего и не надо было для любящего детского сердца девочки, маленькие ручки которой обвивали шею отца. Только рядом с ним, спокойным, но сильным, она по-настоящему чувствовала себя в безопасности.
Под приглушенный шум мотора, хендай плавно тронулся с места, а через несколько мгновений, позвякивая деталями, за ним по пятам последовала и тойота.

*  *  *

Чудесная погода выманила горожан из своих уютных квартир, и теперь в парке, излюбленном как взрослыми, так и детьми месте, было не протолкнуться. К счастью, здешний персонал хорошо выполнял свои обязанности, быстро справляясь с растущими, как на дрожжах, очередями, делая все для удобства посетителей.
Учиха Саске никогда не любил чересчур шумные и оживленные места, как в прочем и аттракционы, но он был готов вытерпеть несколько часов беспрерывного гама и раздражающей музыки, чтобы порадовать свое семейство, которым все это несказанно нравилось. Даже обычно серьезный Такеши наблюдал за кружащимися разноцветными каруселями со старательно скрытым интересом и внутренне с нетерпением ожидал, когда сможет на них прокатиться.
К забавам детей, Саске относился с некой снисходительностью, все же они были еще маленькими и имели право на веселье. Самому ему в детстве часто не хватало таких простых, но захватывающих для ребенка, поездок всей семьей.
С раннего возраста все свободное от учебы время, в том числе и выходные, они с братом проводили, выполняя поручения своего отца, тренируясь в единоборствах или штудируя мудреные книги. Считая, что так его сыновья станут более самостоятельными, Фугаку ничему не учил их, но постоянно требовал, чтобы мальчики показывали наивысшие результаты, а за ошибки сурово наказывал. В результате такого воспитания братья, действительно, во многом опередили своих сверстников и смогли стать лучшими выпускниками школы для одаренных, но их сложно было назвать счастливыми.
То, что не дополучил сам, Саске пытался компенсировать своим детям, совмещая требовательность и небольшие поблажки, делая из ребят не гениев, о чем не переставая грезил его собственный отец, а достойных представителей общества.
Поэтому он купил дочери и жене пушистую сахарную вату и с мягкой полуулыбкой наблюдал, как они пачкают нежные щеки и весело смеются, оттирая липкую сладость. Отвел сына в тир и долго учил его, как правильно целиться и стрелять по мишени. Выстоял несколько очередей за билетами на аттракционы, не жалуясь на то, что домочадцы не могут сразу определиться на каких каруселях хотят прокатиться, а снова и снова посылают его к кассе.
Он следовал за своим, давно сделанным, выбором. Выбором создания семьи и становления ее неотъемлемой частью. Роль отца казалась ему важнейшей в его жизни, а принятое когда-то в юности решение — единственно верным.
И Учиха мог бы остаться полностью довольным от проведенного дня с родными и близкими людьми, если бы его постоянно не преследовало противное чувство, будто за ним кто-то неустанно наблюдает. Исподтишка, затерявшись в толпе, спрятавшись за углом дома — везде.
Он ощущал на себе чужой взгляд, цепкий и отвратительно мерзкий, такой, что немедленно хотелось умыться. Замечал скользящую среди человеческих фигур неуловимую тень, навязчивую, раздражающую, но не подавал вида об этом. Он выжидал, вылавливал детали, которые помогли бы ему определить личность преследователя, и в какой-то момент выяснил, что это скорее всего молодая женщина.
В памяти всплыла старая серая тойота во дворе, которая привлекла его внимание утром.
Вся эта ситуация со слежкой нравилась ему все меньше и меньше, и тем более он не хотел втягивать в неприятности свою семью.
Жена и дети наконец утомились, общим решением было принято передохнуть в одном из местных кафе на открытом воздухе.
Покупая всем по порции мороженого, Саске терялся в догадках, кому понадобилось следить за ним. Возможно, это обиженная подружка какого-нибудь ублюдка, которого он засадил за решетку? В одном он был твердо уверен — нужно поскорее разобраться с этой проблемой, пока незнакомка не нанесла вред его близким.

- Мама, а можно мне шарик? - тихо спросила Момоко, потянув мать за рукав.
Они втроем сидели за столиком и ждали, когда отец вернется с мороженым.
Сакура огляделась по сторонам и вскоре заметила неподалеку тележку с множеством привязанных ярких воздушных шаров. Женщина мягко улыбнулась и потянулась в сумку за кошельком.
- Такеши, выбери и себе один, - сказала она, протягивая мальчику деньги.
- Еще чего, - возмутился тот, - Я не маленький.
Плотно поджатые губы и сведенные брови указывали на то, что сын несказанно оскорблен подобным предложением в его адрес.
- Тогда просто сходи с Момоко, - как ни в чем не бывало продолжила мать и вложила купюры в его ладонь.
Подавляя недовольство, приученный слушаться родителей, Такеши обреченно слез со стула и махнул головой младшей сестре, призывая следовать за ним.
Сакура улыбаясь проводила взглядом удаляющуюся парочку, дети мало проводили времени вместе, не смотря на то, что жили в одной комнате, поэтому она при каждом удобном случае пыталась их сблизить.

Пока Момоко выбирала себе шарик покрасивее, ее брат стоял рядом, сложив руки на груди, и нетерпеливо притоптывал ногой. Вся эта затея с воздушными шарами казалась ему неимоверно глупой, к тому же его сильно раздражало то, что он был вынужден торчать здесь, словно тоже нуждается в этой бесполезной вещице, как какой-то малыш.
Его взгляд вскользь прошелся по связке разноцветных шаров и заинтересовано задержался на одном из них.
«А этот синий вполне ничего...» - подумал он, но тут же одернул себя, насупившись еще сильнее, чем прежде.
Девочка, наконец, смогла определиться и теперь счастливо улыбалась, наблюдая за тем, как старший брат обвязывает вокруг ее запястья веревочку, сдерживающую, стремящееся в небеса, большое красное сердце.
Она почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд и рассеяно огляделась по сторонам.
В нескольких метрах от тележки продавца воздушных шаров, скрытая тенью дерева, стояла женщина, молодая и красивая брюнетка, которая приветливо улыбнулась смущенной малышке и слегка помахала рукой.
- Здравствуй, Такеши-кун, - неожиданно раздавшийся из-за спины, приторно-ласковый женский голос заставил мальчика нервно дернуться.
Момоко перевела удивленный взгляд на лицо брата, в глазах которого застыл неприкрытый страх, и взволнованно вцепилась в его руку. Ей никогда не приходилось видеть  его таким испуганным и уязвимым, она не понимала, как настолько милая и красивая тетя, которая только что подошла к ним, смогла довести его до такого состояния одним лишь приветствием.
Такеши почувствовал, как земля уходит из-под ног, когда встретился взглядом с сестрой. Тихой, слабой и трусливой, в замешательстве хлопающей длинными пушистыми ресницами, остро нуждающейся в его поддержке.
Дыхание перехватило, а по спине поползли противные мурашки, когда женщина вновь заговорила, своим лживым противным голосом заползая под кожу, пробуждая доселе неведанные эмоции: страх, беспокойство о близком человеке, желание спастись и защитить.
- Это твоя маленькая сестренка? - буквально пропела ненавистная брюнетка, неторопливо приближаясь к замершим детям.
Едва послышался цокот каблуков, мальчик резко обернулся. Столкнувшись воочию с горящими серыми глазами вчерашней новой знакомой, за короткий миг, прочувствовав всю мощь ее безумия, неконтролируемость действий и полное отсутствие морали, он просто оцепенел от ужаса и собственной беспомощности.
Едва различимый за глухими ударами сердца, голос разума, не переставая твердил, что он не должен допустить, чтобы эта умалишенная добралась до Момоко, поэтому пытался изо всех сил совладать с собой, но как назло ничего не выходило.
Считанные секунды, пока Юми шаг за шагом сокращала расстояние между ними, растянулись для него в целую вечность, бесконечную борьбу с собственным телом, изматывающую осаду презренных слабостей.
Такеши нещадно бился сам с собой, возвращая контроль над взбунтовавшимся организмом, не сдавался, а шел до победного.
Прокусив до крови нижнюю губу, он болью вернул себе способность двигаться, и тут же горой встал перед зажмурившейся от страха младшей сестрой, заслонил ее от пугающей особы, которая уже вытянула руку, чтобы дотронуться до девочки. Наотмашь ударил по жаждущей ладони, бескомпромиссно отталкивая от себя, открыто заявляя, что не позволит обидеть ни себя, ни Момоко.

Продавец воздушных шаров с укором взглянул на грубого невоспитанного мальчишку, что посмел обидеть обворожительную девушку, которая не сделала ничего плохого, просто поздоровалась с ним. Этот грузный усатый мужчина сердито пробурчал себе под нос что-то неутешительное о современном поколении, но вмешиваться в чужие дела принципиально не стал, предоставляя детям право самим разобраться со своими проблемами.

Юми возмущенно вскрикнула, то ли от боли, то ли от разочарования, когда мальчишка оттолкнул ее руку, неожиданно дав жесткий отпор, помешал прикоснуться к нежной коже своей сестры. Его решительный взгляд буквально вывел ее из себя, пробудил потаенные бушующие эмоции. Повинуясь только лишь своим желаниям, не задумываясь о том, как это будет выглядеть со стороны, о мнении окружающих, не боясь открыть истинную сущность, взбешенная девушка кинулась вперед, стремясь растерзать, разорвать в клочья, любой ценой уничтожить преграду на своем пути.
Острые ногти замерли буквально в паре сантиметров от лица мальчика, который заранее приготовился к неминуемой боли, но не отвел взгляда, оставаясь на страже безопасности сестры. Момоко испуганно пискнула, пряча лицо в ладонях, не желая видеть то, как причиняют вред ее брату.
Женщина озлобленно скрипнула зубами, почувствовав, как чьи-то пальцы смыкаются вокруг ее запястья.
Гневная брань застряла в горле, оставаясь не выговоренной, а серые глаза изумленно расширились, когда она столкнулась взглядом с человеком, ради которого явилась сюда.
Мысли о непослушных детишках сразу отошли куда-то на второй план, Юми почти полностью забыла о них, окунаясь в манящую ледяную бездну.
Весь день ее глаза ласкали великолепную фигуру этого мужчины, крепкое сильное тело которого еще совсем недавно принадлежало только ей одной.
Она могла бы подойти ближе, ее не останавливало даже то, что рядом крутилась его престарелая жена, но не стала, оставаясь незаметной тенью, выжидая более подходящего момента, когда уже ничто не сможет помешать их фееричному воссоединению.
Соблазн коснуться прелестной малышки, оставшейся под охраной лишь одного старшего братца, был слишком велик, чтобы им пренебречь. Юми решила воспользоваться краткой возможностью ощутить частичку возлюбленного, пускай и через маленького ребенка, который был хоть и искаженным, но продолжением того единственного мужчины, которым она нестерпимо хотела обладать.
Прикасаясь к нежным тельцам детей возлюбленного, она могла хотя бы не на долго утолить свой звериный голод, пока нет возможности насладиться самим главным блюдом.
Юми совсем не ожидала, что предмет ее вожделения самолично явится на импровизированное пиршество и разрушит все ее планы.

Спокойно, словно не произошло ничего необычного, слегка прищурившись, пытаясь по глазам прочитать мысли девушки, брезгливо, будто имел дело с чем-то неприятным, Учиха Саске рассматривал лицо незнакомки, дерзнувшей устроить за ним слежку, а что самое рискованное, посягнуть на душевное спокойствие его детей.
Ее внешность была ему знакома, но он не сразу вспомнил, где мог встретить подобную фривольную девицу, один внешний вид которой вызывал пренебрежительное фырканье, но вспомнив, все же не удержался от него.
Пораскинув мозгами, опираясь на то, что ее лицо — последнее внятное воспоминание, сохранившееся после недавней вечеринки, учитывая слежку и попытку контактировать с детьми, Саске пришел к выводу, что обнаружил ту самую, использованную и  брошенную, девушку, с которой умудрился по пьяни переспать. Ему могло бы даже стать жаль эту несчастную, если бы не ее отвратительное поведение: навязчивые претензии на его личное пространство, грубое вмешательство в его семью и откровенное запугивание детей.
Он примерно представлял, что этой озабоченной психичке от него надо. Серые глаза, наполненные ужасом, перемешанным с восторженным трепетом, выдавали ее похотливые фантазии с потрохами. Этот взгляд не был для него чем-то новым, многие женщины смотрели на него подобным образом, но эта брюнетка, пожалуй, единственная, кто представлял реальную опасность, потому как она была не просто увлечена им, но по-настоящему одержима.
Учиха хватило одного взгляда на эту особу, чтобы понять, что она привыкла добиваться своего и пойдет на все ради удовлетворения своих прихотей, а значит так просто от нее отделаться не удастся.
Оставалось загадкой только то, каким образом эта полоумная отыскала его дом, и с какого перепугу решила, будто у их досадного приключения, которое под напором алкоголя кануло для него в небытие, будет какое-либо продолжение?
Вся эта ситуация с изменой складывалась крайне неблагоприятным образом, беспринципная любовница слишком близко подобралась к его семье, а Саске не мог допустить, чтобы его разоблачили.

Черные глаза буквально прожигали Юми насквозь, читая, словно раскрытую книгу, заглядывая в самые потаенные глубины ее души. Она чувствовала себя сейчас такой же смущенной и взволнованной, как несколько лет назад, когда в первый раз оказалась раздетой перед мужчиной.
Сердце билось словно бешеное, и каждый его удар сопровождался немым громогласным криком, разрывающим девушку изнутри. Обожаемое имя эхом отдавалось в сознании, заглушая все посторонние звуки, выбивая из привычной колеи и заставляя полностью погрузиться в себя.
Учиха Саске, тот, кто был ей нужен, находился так близко, прикасался к ней. Его пальцы, его взгляд — Юми жаждала этого настолько сильно, что ее затрясло от переизбытка эмоций. Казалось, еще немного, и она просто взорвется, не выдержав напора пробудившихся страстей.

- Момоко! Такеши! - обеспокоенный возглас подбежавшей Сакуры напомнил Саске, что рядом жена и дети, а значит в данный момент он не сможет разобраться с проблемой в виде озабоченной брюнетки.
Плавно разжав пальцы, отпуская ее дрожащую руку, он повернулся в сторону родных, чтобы проверить все ли с ними в порядке.
Жена судорожно сжимала перепуганных детей в крепких объятиях, пытаясь успокоить и их, и себя в придачу, даже Такеши не выказывал недовольства по поводу того, что оказался плотно прижатым к материнской груди.
Учиха впервые видел свою семью настолько уязвимой, потому как всегда мог защитить своих близких, и сейчас он чувствовал, как гнев внутри него медленно поднимается, готовясь вот, вот выплеснуться наружу, ведь никто не имеет права причинять вред его детям.
Еще один взгляд, брошенный на притихшую брюнетку, которая растеряла всю свою смелость, столкнувшись с ним лицом к лицу, но на этот раз не пронизывающий насквозь, не изучающий, а предупреждающий, приправленный откровенной угрозой, открыто говорящий: «Не смей!»
Не выпуская детей из объятий, Сакура порывисто вскинула голову, смерив обидчицу своих малышей презрительным взглядом, и едва сдерживая подступившую ярость. Она бы высказала все, что думает о ненормальных психопатках, беспричинно кидающихся на беззащитных детей, но боялась еще больше перепугать дочь, которая была слишком впечатлительна для подобных разборок.
Решив разобраться с любовницей при более удобном случае, предчувствуя, что еще немного, и жена закатит скандал, Саске поспешил увести свою семью. Забрал себе на руки шмыгающую носом Момоко, приобнял за плечи супругу, которая не отпускала ладонь сына, и торопливо повел их в сторону парковки.

Юми провожала растерянным взглядом удаляющуюся фигуру возлюбленного, который своим холодом перевернул весь ее внутренний мир, заставил усомниться в своих силах, шансах на успех.
Словно в прострации она наблюдала, как он выбирает другую, уходит с ней, и не могла даже пошевелиться, пытаясь осмыслить происходящее.
Девушка не ожидала, что любимый разозлится на нее за столь невинную шалость, которую она позволила себе по отношению к маленьким деткам. Она не понимала, чем вызвала его недовольство...
Внезапно Юми дернулась, а в серых глазах затеплилась догадка, девушку словно осенило.
Брюнетка даже поразилась, как сразу не сообразила, что он просто напросто приревновал ее, ведь она все свое время посвятила малышне, а не ему. Это было так просто и очевидно, что девица, не сдержавшись, нервно засмеялась, привлекая внимание случайных прохожих.

*  *  *

Под громкий, неровный женский смех на покинутом столике летнего кафе таяло забытое мороженое. Медленно распадалось, превращаясь из вкусного лакомства в липкую лужу. Против воли изменялось и умирало, так же, как и спланированная жизнь человека, в мир которого ворвалось неконтролируемое чудовище.