Две мои любви. Глава 1, 2

Хината не заметила, как к ней подсела странная женщина. Хьюга наслаждалась теплой погодой у океана. Киба отправился за мороженым, и девушка глядела вдаль за горизонт, считая попутно пролетавших мимо чаек. Солнечный диск терялся в ярком небе, и сложно было определить: светит ли оно сверху, или же где-то сбоку. Пристально взглянув на лицо Хинаты, женщина пробормотала что-то под нос, и принялась перебирать ракушки, лежавшие у нее на коленях. Казалось, незнакомка чем-то огорчена.
- Простите, - робко поинтересовалась темноволосая девушка. – Вы это мне?
- Все же суждено тебе со мной заговорить, - прошамкала старуха едва слышно. Только теперь Хината увидела, что женщина была не молода. Это была старуха из тех, которых редко встретишь далеко от своих домов, где те предпочитают проводить всю оставшуюся жизнь.
- Я вас не понимаю…
- У тебя, - старуха вложила ракушку в свободную руку Хинаты, - две любви в пути.
Девушка было дернулась в суеверном ужасе, но «ракушечница», так Хьюга окрестила ее про себя, вцепилась в ее рукав.
- Одна воздающая, другая исцеляющая. Тебе одной не справиться… - сухой кашель заставил на несколько секунд старуху замолчать. Хината напряженно вглядывалась в ее лицо, но, к сожалению, оно было таким обыкновенным, что ничего не запоминалось. Стоило девушке отвести взгляд, как она уже забывала лицо предсказательницы. – Один будет погибелью твоей, другой же судьбой. Иди за ним и в ночь, и в болезнь. Его предназначение – защитить тебя.
Хинату замерла. От пророчества нельзя отказываться или же отвернуться, если оно шло от чистого и бескорыстного сердца. Значит, слова сумасшедшей старухи повлияют на ее жизнь.


Наруто лежал, широко раскинув руки, и посапывал во сне. Запустив пальцы в его непослушные волосы, девушка тихонько напевала себе песню о несчастном лебеде, чья любовь не была разделена. Сердце обливалось кровью.
- Ты меня не любишь, - прошептала Хината.
Словно подтверждая ее слова, Узумаки отвернулся в другую сторону, стягивая одеяло. Раньше Хината касалась Наруто, и от прикосновений к его теплой почти горячей коже, ей становилось хорошо. Сейчас все было переполнено в ней тоской, и оттого прохладная кожа казалась Хинате чужой, не его.
Хината потерла глаза, но они оставались сухими. Она уже выплакала все слезы. А ведь начиналось все так солнечно. Солнечно, да. Это слово принадлежит только Наруто. Вот только подлетела Хината слишком близко к своему солнцу и опалила крылья своего хрупкого счастья. Узумаки никогда не будет любить ее той любовью, что пылало в ее сердце. Он ее не любит, никакой драмы. Невозможно требовать у человека то, чего у него нет. Наруто не обманывал ее, это она пришла, сама. Собственными руками отгородилась от любви Кибы, упорно не замечая ее, не позволяя ни малейшей попытки поверить в чувства друга. Собственными руками топила в мутной воде выдуманной любви живое сердце, не давая ему вздохнуть. Девушка называла это привязанностью, заботой и запрещала Инудзуке даже упоминать об этом. Это было жестоко по отношению к его чувствам. Но Хинату беспокоило только ее солнце, только Наруто.
В начале их отношений, еще втайне Хината надеялась, что Узумаки никогда не позволит ей уйти, никогда не отпустит, со временем свыкнется. Думала, что ее любви им хватит на двоих с головой. Думала, думала. Оказалось, что разлюбила. Равнодушие погасило тот жертвенный огонь внутри Хинаты, который она оберегала для него. И то, как Узумаки мог бы прожить без нее. Без Хинаты он не тосковал, не чувствовал себя потерянным, бесцельно идущим по жизни оторванной частью вечности. Их дороги, как бы Хината не силилась свести, разветвляясь, расходились, теряли общие пункты. Шли они оба в темноту, где повсюду их поджидал тупик.
Решение пришло как-то само собой. Точнее, оно назревало внутри нее очень давно, может быть, так давно, сколько они были вместе. И сейчас Хината почувствовала, что должна отпустить себя от Наруто. Решимость поднималась внутри толчками. Киба.
«Киба» - Хината завела машину. Девушка, не замечая, принялась накручивать себя. Внутри Хьюга кричала на себя, обвиняла в черствости, жестокости к его сердцу. Отвращение к себе как приливом нахлынуло, потом отпускало, оставляя раздраженность.
Неожиданно для токийского климата начался ливень. И гул от тяжелых слез, стекавших по лобовому стеклу, за окном становился все громче. Хината напряженно всматривалась в дорогу. Ей на миг представилось, что жизнь и есть такой сколький путь, ты вроде знаешь ориентир, движешься к нему через все преграды, но порою тебя сносит с него. Главное удержать курс, не остаться в стороне.
Гудок. Второй.
-Здравствуйте, вы попали в наше гнездышко. Говорите после сигнала. Потом… - остальную часть фразы не было слышно, женское хихиканье прервалось визгливым коротким сигналом. Воображение услужливо подкинуло несколько счастливых фрагментов из сентиментальных романов, где дурачаясь влюбленные совершают мелкие глупости. Хината сидела как оглушенная и, от резкого звука означавшего сброс звонка, вздрогнула. Для тлевшего внутри робкого утешительного огня это было то же самое, что подбросить сухих веток. Пламя клокотавших в ней сомнений, раскаяния, решимости охватило Хинату.
Мысли поскакали как рассыпавшиеся бусинки по полу. Вернуться обратно. Боже, какой дурой она была бы, если приехала сейчас к Кибе. Сверкнула молния, ослепив на секунду девушку. Ветер за окном забушевал. Словно сама стихия воспротивилась ее возращению. Вцепившись в руль, Хината упрямо разворачивала машину на автостраде. Вернуться обратно – слабо сопротивлялся ее разум… Еще одна вспышка.
Правда, Хината не разобрала, что это была не молния. Подхватив ее машину, небольшой грузовик тараном ввернул на край дороги. Перед глазами все запрыгало и исчезло. Больше никаких сожалений.