Дыхание лета. Глава 5.

Хинате дозвониться не удалось. Ну, это ничего, если она отошла в магазин, то ему откроет Микото, и Учиха честно дождётся хозяйку дома, чтобы поблагодарить и, возможно, возместить ущерб; зная свою дочь, Мадара подозревал, что таковой может быть.
На вокзале его провожал только брат; Оцуру уехала сразу после похорон, так как ей нужно было на регулярную диагностику, и, добившись у него обещания звонить чаще, чем в раз год, заявила, что постарается скоро приехать посмотреть на племянницу.
У турникетов было шумно, толпился народ. Было неожиданно прохладное утро, чему старший Учиха был рад, так как тётушка наскоро приготовила – разумеется, для Микото, а не для него – шоколадный пирог, а в жаре бы он подтаял.
- Я постараюсь взять перерыв и навестить вас с Микото. Суйгетсу как раз вернулся с практики в Штатах и, после того, как они с Джуго обмоют это дело и проспятся, я спокойно смогу потратить свои отпускные.
Мадара хмыкнул. Ходзуки Суйгетсу он знал лишь по рассказам да видел раз издалека: странный тип с подпиленными зубами, красящий волосы в светло-голубой. Судя по тому, что его послали в США, врачом он был чуть больше, чем компетентным, но Учиха точно знал, что брат не поехал, так как его некому было заменить.
Изуна был истинным гением своей профессии, предан своему делу до гроба и не просто так входил в число лучших хирургов Японии; к нему ехали со всей страны.
Брат не работал в лучшей Токийской клинике лишь потому, что считал столицу слишком шумной.
- Приезжай, будем рады.
На табло высветился номер нужного Мадаре поезда. Изуна порывисто его обнял; старший Учиха прижал на мгновение брата к себе.
Ни разу в жизни они не чурались подобных жестов.
Уже отходя, младший Учиха крикнул вдогонку:
- И не забудь, что если ты не появишься на свадьбе, то Мей тебя из-под земли достанет!
Ах, Мей...
- Как же я могу такое пропустить!
Учиха шагнул в кондиционерный холод вагона.
Поезд тронулся.

Дверь в квартиру Хьюга Хинаты была выкрашена в интригующий зелёный цвет, а по стене змеилась вязь растительного орнамента. Это выдавало в ней человека творческого с львиной долей свободного времени.
Оказалось, что они не просто так встретились в том супермаркете ночью; нельзя сказать, что они были соседями, но на путь от дома по нужному адресу Мадара потратил не больше получаса, а магазин был где-то посерёдке.
Кстати, стоило в него зайти, и купить хоть что-то в благодарность: вино это, конечно, лишнее и не то, но качественные шоколадные конфеты вкусные всегда.
Но поздно – мужчина уже позвонил в дверь. Хозяйка определённо была дома, так как с той стороны доносился звук телевизора.
Однако ждать ему пришлось почти десять минут.
- Кто там?
- Это Учиха, я звонил час назад.
- Да, я помню, – щёлкнул замок. – В наушниках была, не сразу услышала.
Учиха задумчиво окинул девушку взглядом; при их весьма кратком знакомстве в памяти поистёрся её облик. К примеру, волосы казались ему длиннее, а сама она – чуть ниже.
Хината была одета в короткие жёлтые спортивные шорты, простую белую майку, а на ногах – спортивные синие гетры. Волосы она собрала в низкий хвост и перетянула их под чёлкой эластичной повязкой.
- Здрасте.
- Привет.
- Простите, что я в таком виде... – Хьюга смущённо оглядела себя.
Мужчина пожал плечами.
- Да ничего.
- Проходите.
Хьюга пропустила его в дом. Мадара с любопытством огляделся: лёгкий беспорядок, две пары шлёпанец, балетки и кеды возле двери, пустую летом вешалка занимала только ветровка на случай дождя. Стены крашенные, светло-салатовые – приятный цвет.
- Если вы были заняты...
- Что вы, что вы, - Хината замахала руками. – Проходите, пожалуйста.
Учиха нагнулся и потянул за липучки; в свободное время он одевался как тинэйджер и не видел в этом ничего такого, так как джинсы и кеды удобны в любом возрасте.
- Как Микото?
- Да, в гостевой комнате, телевизор смотрит, - девушка кивнула в сторону второго этажа. Мужчина знал планировку, так как жил в этом же районе, и дома были, по сути, одинаковые, но, видимо, гостиную Хьюга сделала себе на втором этаже.
Впрочем, кажется, она живёт одна, так что ей не нужно задумываться о пространстве комнат.
- Проблем не было?
- Да нет... Она самостоятельная девочка у вас. Позвать?
- А что смотрит-то?
- Шоу какое-то на девятом канале.
Мадара быстро глянул на часы.
- Хех... Лучше её не трогать. Микото его обожает.
- Тогда, может, чаю?
- Не хочу навязываться.
- Я как раз собиралась ставить чайник. Не стесняйтесь, Учиха.

Привыкший к пакетикам Учиха довольно потягивал горячий чёрный чай из больной чашки со сколотой ручкой – у Хинаты не нашлось другой, видимо, гости к ней заходили весьма редко – и наслаждался приятным вкусом качественного напитка, что невероятно сильно отличался от своего суррогата. Сидевшая напротив за крохотным столиком Хьюга вкратце пересказывала, как проходили их с Микото дни. В отличие от многих недородителей, Мадаре было действительно интересно слушать.
А ещё девушка умела интересно рассказывать, замечая детали, которые обычно игнорируются.
В том мороженном были невкусные ягоды.
Микото любит мазать себе нос, когда рисует пальцами.
Девочка заплела Хинате ровно семь косичек.
Мистер Джинглс объелся мятными конфетами; мышонок как раз спал в клетке возле окна, предпочитая домику собственную миску для корма.
Спустя полчаса Хината закончила свой рассказ, и Учиха собирался было то ли спросить у неё что-то, то ли сказать что-то важное: расспросить ли о ней, поблагодарить, позвать на свидание, так как Хьюга была весьма мила, - но банально не успел. Дочь влетела в район его коленей раньше, звонко голося:
- Папа, папа, потерявшийся папа вернулся!
Как и когда он успел потеряться, Мадара не знал. К загадочной детской логике мужчина привык, когда Микото научилась ходить.
- Вернулся, вернулся, - покоряясь, согласился Учиха и подхватил дочку себе на колени. – Как ты тут?
- Очень-очень весело.
И девочка ловко схватила из миски на столе крекер.
«Очень-очень весело» - это высшая оценка.

Мадара пялился в отчёт и ничего не соображал. В Киото он спокойно вставал в десять-одиннадцать, пользуясь возможностью отсыпаться, так как Микото, как и все маленькие дети, была жаворонком, а он – совой. Здесь же пришлось продрать глаза в семь, собраться, привести в порядок себя и дочь, потом опять себя, отвести её в садик и притащиться на работу, в обиталище бумажных завалов.
А Хаширама всё трепался и трепался под ухо.
- Мадара, ты меня слушаешь?
- Нет.
- Ну, Дара-чан...
- Сенджу!
Учиха замахнулся папкой, метя в макушку, но, к сожалению для себя и к счастью для Хаширамы, промахнулся.
- Чего злой такой? Совсем плохо съездил?
- Никогда. Не называй. Меня. Дара. Чан, - отчеканил Мадара. – Понял?
Сенджу только фыркнул. Учиха закатил глаза, не сомневаясь, что скоро его назовут этим сомнительным прозвищем ещё раз.
Кстати, а что этот болван тут вообще делает?
- Ты что тут забыл?
- Эх... Совсем склеротиком стал. Мы скоро решили объединить наше дело в одно, я пришёл для этого, но у тебя аврал, поэтому я, как очень и очень хороший друг решил помочь. Кстати, как назовём потом?
У Хаширамы загорелись глаза – проектом объединения «Ренкару» и «Цури» он грезил давно. В свою очередь Мадара сам не знал, как согласился на его уговоры, выходящие далеко за пределы рабочих контактов.
- Вот потом и решим, - отмахнулся он. – Так что ты там говорил?
- А... Да Тобирама все уши прожужжал.
- По поводу?
- Ты меня всё же не слушал.
Ничего удивительного в том, что Учиха не слушал про младшего братца Хаширамы не было, так как Мадара его недолюбливал.
Ничего личного, правда – просто он ему не нравился. Крутясь где-то в сферах шоу бизнеса, Тобирама периодически звездил своими выбеленными волосами, загадочными шрамами на лице, накидками по колено – то серебристыми, то синими, то ещё чёрти какими – с воротниками из белого меха и, в целом, был личностью энергичной, творческой, эпатажной и, временами, едкой. Его образ вкупе с талантом принёс популярность и, что важнее, деньги, которых Тобираме с лихвой хватало на финансирование своих безумных идей. Иногда он «брал под своё крыло» кого-то зелёного да незаметное, и проталкивал в высшее общество.
Хотя надо было отдать Тобираме должное – людям без способностей он не помогал, даже если это «по дружбе и знакомству».
Сейчас Хаширама второй раз рассказывал, что его ненормальный братец, который занимается новым танцевальным шоу, взял под своё покровительство одну пару участников, и всё трещит и восхищается одним из них.
Точнее, одной.
- Знаешь, мой брат не помогает абы кому и, раз уж он так восхищён, то, думаю, у девочки действительно есть талант, но я уже просто устал слушать. Конкретики по нулям, так как Тобирама хочет, чтобы до её дебюта о ней мало знали, но...
- Достал?
- Ага. Он только своей «птичкой» и грезит.
- Крепись, - абсолютно серьёзно пожелал ему Мадара. – А твой брат – трепло, и всё равно всё тебе выложит.
- Мне от этого не легче...
Но при этом Хаширама улыбнулся так, что Учиха понял – тот рад за брата. Тобирама был счастлив в своём ярком непостоянном мирке, и был там, как рыба в воде, а старший Сенджу желал ему только хорошего, готовый в случае падения протянуть руку помощи.
Правда, прикидываясь тропической рыбкой, Тобирама был той ещё пиранью, и был способен самостоятельно прогрызть себе место. Такой не свалится, а если и оступится – то быстро вернёт себе свой пьедестал.
- Кстати, Изуна позвал меня на свою свадьбу. Он что, всё же сделал Мей предложение?
- Собирается, но она стопроцентно согласится, так что брат планирует всё заранее. Я уверен, что твоя Мито с ней поладит.
- Думаешь?
- Уверен. Ещё и платье поможет выбрать, в процессе обсуждая Изу, тебя и меня до кучи.
- А Тобираму?
- А Тобираму все то и дело обсуждают, это уже не интересно.
Хаширама счёл это шуткой и засмеялся, а после спросил, собирается ли он прожить всю жизнь холостяком или у Микото уже есть потенциальная «мама». На «маму» Учиха огрызнулся – мужчина никогда не будет её просить дочку называть матерью женщину, на которой он женится или с которой будет просто жить, тем более, что Микото всё прекрасно понимала – касательно же остального предпочёл обойтись без лишний комментариев.
Мадара не жаловался на одиночество, привык делать так называемую женскую работу сам и вполне справлялся, а заводить отношения абы с кем ему не хотелось.
- Знаешь что, Хаширама?
- М?
Учиха взял самую большую стопку, которая была на его столе, и бухнул её перед носом друга.
- Либо ты помогаешь, либо валишь.
- Экий неблагодарный... – притворно обиженно отозвался Хаширама.
Но, к счастью, заткнулся.

Одиночество или нет, но тот разговор действительно заставил Мадару задуматься. Нет, Учиха не страдал особо, просто вдруг пришло в голову, что кроме Хаширамы да изредка его супруги он и не общается ни с кем, так как брат – это отдельная тема.
Ах, да.
Теперь же ещё и Хината.
А считать ли её?
Несмотря на то, что, спеша, мужчина максимально ей доверился, они оставались только хорошими знакомыми. Мадара виделся с ней каждый день, но больше из-за того, что жили неподалёку, и места были довольно прозаичные: проходились рядом по улице, в магазине вечером, пару раз – на площадке, так как Хината шла мимо и её позвала играть Микото, да разок сходили втроём в тоже самое кафе, где сидели в день знакомства, так как дочка упросила их обоих. Это были приятные и лёгкие отношения, которые давали Учиха необходимую долю общения, но...
Может, ему было этого и мало.
В смысле – они могли бы стать хорошими друзьями, так как такие, как Хината, могут стать хорошим другом для кого угодно, но что-то останавливало Мадару; он и сам не знал, что именно. А вскоре Хината уехала, разумеется, не сочтя нужным его предупредить, окна её дома потемнели и закрылись изнутри занавесками, и мужчина понятия не имел, где она и чем занимается, хотя пару раз даже звонил и долго слушал голос автоответчика.
Жизнь текла дальше своим чередом.