Ее ставка - жизнь, ее судьба - игра. Глава 16.

Глава 16.


Наруто с детства считал себя везучим. Во всяком случае, он был убежден в этом, сравнивая себя с ближайшими друзьями – Саске и Неджи. Не то что бы они были глубоко несчастны, или их постоянно преследовали горести, совсем нет. Но нравы клана Узумаки были гораздо мягче, чем у Учиха и Хьюга, а его отец был открытым, справедливым, но добрым человеком, и детство Наруто не прошло под ударами палок, как у Саске, или под презрительными взглядами от дяди и старшей ветви, как у Неджи.
Но очевидно в тот момент, когда он наткнулся на Саске, запас его удачливости подошел к концу. Им требовалось проскакать не дольше получаса, и они оказались бы в безопасности, среди своих союзников. Но не прошло и нескольких минут, когда Наруто почувствовал, что что-то идет не так. Он всегда обладал потрясающей интуицией, и она не подвела его и в этот раз.
Он услышал гул десятков шагавших людей, что доносился издалека, а восточный ветер донес запахи быстро приближавшегося войска. Узумаки выругался и поудобнее перехватил поводья, придерживая Саске и разворачивая лошадь в сторону, откуда слышались звуки.
- Кто это может быть? – пробормотал он и стер с лица грязные разводы от пота, крови и пыли.
Судя по шуму, они двигались наперерез им, и если Узумаки продолжит двигаться в прежнем направлении, они обязательно встретятся. И сделают это прежде, чем они окажутся в безопасности.
Нужно было что-то предпринять. Наруто огляделся: он находился посреди рисового поля, и это было опасно, ведь его можно было увидеть издалека. Ему следовало найти менее приметное место и как можно скорее. Он не ждал ничего хорошего от приближавшихся солдат и не верил, что они являются их союзниками.
По левую руку от него на далекой линии горизонта неровной полосой то высились, то почти исчезали какие-то силуэты. «Возможно, лес или холмы», - Наруто, решительно пришпорив лошадь, направил ее туда.
Он проскакал значительное расстояние, когда обернулся и вздрогнул, увидев знамена Императора, развивавшиеся на ветру. А еще группу воинов, скакавших в его сторону.
Он послал лошадь галопом, но изнуренное животное под двойным весом всадников не могло двигаться быстрее, и Учиха вздрагивал от боли каждый раз, когда усиливалась тряска.
Наруто был связан по рукам и ногам. Он, сощурившись, вглядывался вперед: силуэты постепенно становились все четче, и вскоре он уже понял, что они скачут в сторону леса. И тут мимо просвистела первая стрела, и следом за ней раздались крики – приказы остановиться и назвать себя. Узумаки лишь ниже нагнулся, стараясь заслонить собой Саске и усложнить лучникам их задачу. Любая хитрость была бесполезна, они вызвали бы подозрения даже у самого простого солдата, не знавшего, как выглядят наследники кланов Учиха и Узумаки.
Когда в паре метров от них пролетели еще две стрелы, лошадь испуганно дернулась и заржала, и Наруто раздраженно на нее шикнул. Судя по промахам, всадники были еще далеко или являлись не сильно искусными воинами.
«А лучше первое и второе вместе», - он усмехнулся, обеспокоенно посмотрев на закатившего глаза Саске, голова которого безвольно болталась из стороны в сторону.
- Учиха, я уже предупреждал тебя! Даже не вздумай умирать на моих руках, - сквозь зубы прошипел он. – В конце концов, это просто несправедливо. Будь добр, выбери пожалуйста иного друга на роль своего погребального савана.
Стрела, пронзившая насквозь правое плечо, заставила Наруто резко замолчать, а после коротко вскрикнуть от боли. Изо рта пошла кровь, и он надсадно закашлялся, чувствуя себя так, словно рука разорвалась на тысячу маленьких кусков.
- Ублюдки, - кое-как прохрипел он, судорожно, рвано дыша. Лес был уже совсем рядом, но теперь Наруто сомневался, успеют ли они скрыться в нем. Его сердце билось гораздо чаще, а лоб покрылся холодным, противным потом.
Однако всадники не приближались и не настигали их, и это давало надежду. С трудом Узумаки заставил себя повернуть голову, и это движение резкой вспышкой отдалось в раненом плече. Он увидел, что расстояние между ними и преследователями не сокращается: очевидно, их лошади были гораздо хуже той, на которой скакал он и Саске.
Когда они достигли поляны, за которой начинался лес, Наруто не смог сдержать выдоха облегчения. Он наполовину слез, наполовину свалился с коня, прижимая раненую руку как можно ближе к телу, взял лошадь под узды и повел ее вглубь леса, под кроны деревьев, что уже начали распускаться.
Каждое движение болью отдавалось в правом плече, и Наруто лишь крепче сжимал зубы, чтобы не стонать в голос, будто плаксивая девчонка. У него было уже с десяток ранений, сильных и не очень, но это не отменяло того, что каждое следующее было таким же болезненным, как и самое первое. К ним нельзя было привыкнуть.
«Нужно развести костер и обработать наши раны, и вытащить уже эту проклятую стрелу». Узумаки не стал заходить далеко в лес: пешим он не опасался преследовавших их солдат. Они не были равными противниками ему, ведь не смогли ни догнать, ни застрелить, когда у них была такая возможность. А здесь, среди деревьев их луки были совершенно бесполезными, а в бою он справится с ними и раненый в правую руку, Наруто не сомневался.
Он привязал коня к низкой ветке и осмотрел сумки, что крепились к плотному материалу, заменявшему седло. В них он отыскал камни для розжига огня, бурдюки с водой и рисовой водкой и пару чистых тряпиц, которые сгодились бы для перевязки – обычный набор, который конный солдат брал с собой в бой. В лесу было сыро, и Наруто сомневался, удастся ли ему развести костер. «В любом случае, мы здесь надолго не задержимся. Нужно только обработать раны и дать лошади отдохнуть, и пора возвращаться. Мы нужны там», - подумал он и кое-как, шипя и ругаясь сквозь зубы, стащил Саске вниз и усадил его под дерево на попону, снятую с коня.
Учиха застонал, но не очнулся, и Наруто принялся быстро развязывать веревки на бурдюках. Рисовой водкой он полил себе на руки прежде, чем схватился за торчащее из раны древко стрелы и резко дернул, зубами впиваясь и мочаля засунутую в рот палку.
Он вытащил стрелу и рухнул на колени, ладонью зажимая рану, из которой хлынула кровь, и громко, часто дыша. Ему казалось, что глаза от боли едва не вылезли на лоб, а по вискам градом катился холодный, мерзкий пот. Сцепив зубы, он полил водкой на рану, и у него перехватило дыхание, и прошло несколько долгих минут, когда он пришел в себя и смог выпрямиться.
Он разорвал найденную материю на повязки и, действуя зубами и левой рукой, крепко перетянул правое плечо, с неудовольствием наблюдая, как ткань мгновенно окрасилась кровью.
- Замечательно, - фыркнул он и посмотрел на привалившегося к дереву Учиха. – Теперь твоя очередь, Саске! – он подмигнул ему почти весело и коротко рассмеялся, потом подошел, опустился на колени и остатками своего верхнего кимоно вытер лицо и запекшуюся на теле кровь.
Рана на боку уже успела покрыться темной, явно грязной коркой, и Наруто, вылив водку на свою катану, сковырнул ее резким движением. Саске лишь застонал, не открывая глаз.
«Ну ничего, скоро очнешься», - с нежностью хмыкнул Узумаки и щедро плеснул жидкостью на рану.
Учиха пришел в себя с глубоким, рваным вдохом. Он резко дернулся вперед, раскрыв рот и задыхаясь от боли, бешено смотря по сторонам и не понимая, где он находится и что с ним происходит. Когда он смог сфокусировать взгляд на Наруто, в его глазах промелькнуло неподдельное, искреннее удивление.
- Что... что... – он хотел заговорить, но боль в боку душила его, не позволяя произнести нечто связанное.
- Я нашел тебя недалеко от поместья Тайра, - тихо заговорил Узумаки, перевязывая его рану. – Ты без сознания валялся на лошади.
- Я ехал на ней, - огрызнулся Саске, понемногу приходящий в себя. Он молча сносил, как Наруто бинтовал его бок, каждым движением задевая многочисленные раны, покрывавшие его тело.
- Ну, если ты предпочитаешь называть этим словом свое положение, при котором твои руки и ноги бесчувственно болтались в разные стороны, то хорошо, - Наруто рассмеялся. – Ты без сознания ехал на лошади.
Саске беззвучно оскалился, потому что сил открыть рот и едко ответить у него не было. Он закрыл глаза, откидывая голову на дерево и чувствуя, как пульсирует почти каждая точка на его теле.
- Спасибо тебе, - сказал он спустя некоторое время Наруто, который рядом с ним так же привалился к стволу.
- Я очень не хотел, чтобы ты умер на моих руках, придурок, - беззлобно буркнул он в ответ и облизнул пересохшие губы.
- Расскажи мне все, что я пропустил.
- Тебе коротко или со всеми подробностями?
- Конечно, коротко. Я не выдержу твой долгий рассказ и все-таки умру, - Саске усмехнулся.
- Мы выступили объединенным альянсом четырех кланов, но Тайра и его вассалы смогли собрать достаточное войско, так что мы крепко увязли в их приграничных землях. Но сегодня утром пришли солдаты Минамото...
- Подожди, - резко остановил его Саске. – Если так, то какой клан четвертый в вашем альянсе?
- Харуно, - ответил Узумаки, нахмурившись.
- Как вы смогли заставить Хироши?
- Никак, - Наруто насупился еще сильнее. – Сакура, как наследница, приговорила отца к смерти. Фугаку-сама отрубил Хироши голову.
Услышанное заставило Саске резко выпрямиться и посмотреть на Узумаки, взглядом буравившего землю возле их ног.
- Но как она смогла... – начал было говорить Учиха и сразу же замолчал. – То есть, она носит моего ребенка?
- Нет, - Наруто резко мотнул головой. – Вернее, никто не знает, но когда Фугаку-сама и Неджи разрабатывали этот план, они считали это все фикцией.
- Сакура казнила своего отца, - медленно повторил Саске, стараясь взять эмоции под контроль. – Отец решил свести с ума мою жену? – спросил он с горькой насмешкой и сжал руки в кулаки, и левая мгновенно начала пульсировать. Учиха громко заскрипел зубами: сейчас он бы многое отдал, чтобы почувствовать по-настоящему ее, чтобы сжатыми пальцами ударить по земле.
- Сакура держалась достойно, я, правда, и не ожидал от нее, - произнес Наруто с теплой улыбкой. – Мы думали будет гораздо хуже, особенно Неджи.
- Вызову его на поединок, как только вернусь, - Саске усмехнулся. – Чтобы не смел так низко оценивать женщин моей семьи.
Узумаки, услышав, закатил глаза и покачал головой, но понял, что сделал это зря, когда рана на плече напомнила о себе колючими вспышками.
- Кто тебя? – спросил Учиха, заметив, как он скривился.
- Когда я возвращался с тобой, едва не встретился с войском Императора. Очевидно, оно шло поддерживать Тайра, а трое солдат пытались нас догнать, но оказались слабаками.
- Очень жаль, я бы с удовольствием сразился с ними, - иронично хмыкнул Саске. – Но с чего Минамото помогать вам? Вы заключили соглашение?
- Нет. Их войско стало неожиданностью и для нас. Неджи пообещал свою дочь их наследнику в обмен на нейтралитет в нашу пользу, но это все. Мы рассчитывали только на их невмешательство. Но благодаря их солдатам мы смогли продвинуться вглубь земель Тайра.
- Так вот почему Нанаши пришел только сегодня, - себе под зубы проговорил Саске. – Решил, что наступило время для моей показательной казни.
- Это он тебя ранил?
- Этот слизняк? – Саске презрительно скривился. – Я сжег ему лицом ядом отца, а после факелом подпалил одежду. Надеюсь, он подыхал долго, - во взгляде черных глаз полыхнула обжигающая, первозданная ненависть. – Я бы убил его еще тысячу раз, медленно и мучительно выдавливая жизнь. И я очень сожалею, что не увидел, как он издал свой последний вдох.
Наруто, не сдержавшись, неуютно повел плечами: от Саске исходили осязаемые потоки клокочущей, свирепой ярости, а голос дрожал от едва сдерживаемого гнева.
- Я выбрался из подземелий, когда он пришел ко мне с двумя стражниками, сказав, что собирается казнить меня на глазах войска. На поверхности почти добрался до конюшен, но меня заметили трое солдат. Один и ранил, - скупо рассказал он и замолчал, сухо усмехнувшись.
«Раньше ты бы разметал в схватке этих троих, как слепых котят. А теперь уходишь от них, истекая кровью», - Наруто оставил эти мысли при себе, позволив лишь бросить один быстрый взгляд на культю Саске.
- Я в долгу перед тобой, - неожиданно произнес Учиха. – Ты спас мне жизнь.
- Ты спасал мою не меньше десяти раз. Будем считаться? – Наруто улыбнулся и слегка толкнул его плечом.
Губы Саске дрогнули, но он только покачал головой и замолчал, переводя дыхание и собираясь с силами.
- С отцом все в порядке?
- Кроме того, что он считает своего единственного сына убитым или близким к этому, – да.
- Узумаки, сотню раз просил тебя не шутить, если не получается, - раздраженно сказал Саске. – Нам надо уходить отсюда.
- Час ничего не изменит, - Наруто, поджав губы, покачал головой. – Ты сам это знаешь, так что успокойся. Мы должны дойти живыми, а не валяясь поперек лошади двумя трупами.
Не услышав ответа, Узумаки встал и подошел к бурдюку с водой, который он оставил возле лошади. Он отпил немного и выплюнул, прополоскав горло, а потом сделал несколько глотков и передал его Саске. Тот с жадностью припал к горлышку, закашлялся, но не прекратил пить.
Он поблагодарил Наруто кивком головы и положил бурдюк рядом с собой.
- Как Сакура?
- Я уже думал, что ты вообще не поинтересуешься, - Узумаки наградил его тяжелым, осуждающим взглядом и недовольно покачал головой.
- Ты полагал, я буду шептать ее имя в тяжелом забытьи? – Саске фыркнул и насмешливо вскинул бровь.
- Она волновалась за тебя. Не будь хуже, чем ты есть, - раздраженно и зло ответил ему Наруто и отвернулся, занявшись лошадью.
- Мы уже говорили об этом, - Учиха дернул плечом. – Что ты хочешь от меня? Я не изменюсь, но ты с упорством тупого животного заводишь эту тему вновь и вновь.
- Потому что ты слишком пренебрежительно о ней отзываешься! – огрызнулся Узумаки.
- Не выдумывай, - а вот Саске говорил хладнокровно. – Она моя женя, и я ценю ее и стараюсь оберегать. По-своему, понимаешь? Так, как привык и умею. И Сакура, к ее чести, реагирует намного спокойнее тебя.
Наруто некоторое время молчал, насупившись и буравя друга взглядом, потом нехотя начал говорить:
- Сейчас с ней все в порядке. Но в первую неделю было очень плохо, все время лежала, почти не ела и ни с кем не говорила. Потом начала тренироваться по несколько раз в день. А потом вернулся Неджи с сообщением о твоей руке, - Наруто замолчал на пару секунд. – И дальше все пошло слишком быстро, чтобы у нее было время скорбеть.
Саске молча кивнул, а в его взгляде искорками мелькнула теплота.

Неджи устало привалился к дереву и вылил на себя полный бурдюк воды. Он потряс головой, разбрызгивая капли по сторонам, и ладонью провел по лицу, сбрасывая усталость и напряжение. Наруто не возвращался уже несколько часов, и у Хьюга было дурное предчувствие на этот счет. Их наступление, столь удачно начавшееся утром, вновь увязло, когда войско встретилось с отрядом Императора, который тот отправил для поддержки Тайра.
Активные действия вновь превратились в позиционную войну, и Неджи чертовски, смертельно устал от всего этого. Он был один, и это было еще тяжелее: Наруто, в отличие от него, умел вести людей за собой, умел находить нужные слова, которые вселяли в них уверенность и пробуждали желание сражаться. Хьюга не замечал у себя подобных способностей оратора, более того, он любил молчать даже больше, чем Саске, и люди шли за ним без большой охоты.
Он был хорошим воином, но еще лучшим – стратегом и тактиком, и сейчас он чувствовал себя вымотанным до предела. Единственное обстоятельство, которое Неджи находил хорошим – то, что Тайра еще не притащили на передовую своего войска Саске и не убили его на глазах своих соперников. Это позволяло рассчитывать на успешный побег Учиха. И – с той же долей вероятности – на его смерть от яда, переданного отцом. Но об этом Хьюга предпочитал не думать, хотя и упрекал себя за недостойное малодушие, совсем не присущее истинному воину.
- Хьюга-сама, - к нему подбежал солдат. – Тайра готовят прорыв по нашему левому флангу. Там войска Минамото-самы, а они...
«... не так уж заинтересованы, чтобы умереть сегодня», - с кривой усмешкой закончил про себя Неджи и кивком головы отпустил его.
- Я буду там через несколько минут, - сказал он и встал с земли, опираясь на катану. Неджи потуже стянул на затылке длинные черные волосы и поправил боевое кимоно. Он сражался без железного доспеха поверх.
Они все так делали – он, Наруто и Саске.
Он прошел не больше сотни метров, когда услышал непривычный, странный шум позади. Это был громкий гул голосов, что постепенно перерастали в единый, слитный крик. Словно солдаты приветствовали кого-то, словно восславляли.
Не веря, он медленно повернулся, опуская катану острием в землю. Они были уже совсем близко: Наруто и Саске медленно ехали верхом сквозь строй воинов, выбросив высоко вверх руку с зажатым мечом.
Неджи переводил взгляд с одного на другого: конечно же, оба были ранены, просто не могли не впутаться ни во что по дороге, а тело Саске вместо доспехов было покрыто ровным слоем пока еще чистых бинтов, и Узумаки морщился и старался не шевелиться плечом.
И они оба были живы.
Саске спешился первым, пошел в его сторону, провожаемый взглядами солдат, и Неджи стиснул его в объятиях, едва не переломав все кости.
- Сукин ты сын, - прошептал он и хрипло засмеялся, делая шаг назад.
- Еще не успели развалить без меня войско? – насмешливо спросил Саске, переводя взгляд с него на Наруто. – Кто-нибудь, передайте отцу, что я жив и вернулся, - приказал он, развернувшись к своим людям. – Я слышал, Тайра стягивают солдат к левому флангу? – его взгляд недобро блеснул.
- Потому что там солдаты Минамото, - подтвердил Неджи.
- Теперь там будут наши солдаты, - уверенно произнес Учиха и резко развернулся, подошел к своему жеребцу. – Ну что, как в былые времена? Втроем? – спросил он и улыбнулся.
Это была улыбка воина, собиравшегося развязать жестокую и кровавую схватку, воина, что хотел отомстить и не боялся смерти. Воина, готового сейчас на все.
Наруто с громким хмыканьем запрыгнул на коня и ударил его пятками по бокам. Неджи обернулся, и сразу трое солдат шагнули вперед, предлагая ему своих лошадей. Когда он оказался верхом, Саске рванул вперед, а они – за ним, сопровождаемые оглушительными криками, свистом и звоном мечей.
Неджи почувствовал, что от былой усталости не осталось и следа, а кровь забурлила, быстрее побежав по венам. Ветер свистел в ушах, пока они неслись вниз по холму, огибая свое войско и направляясь к его левому флангу. Впереди был Саске, удержать которого сейчас не смог бы никто и ничего, а сбоку от него – громко кричавший и одновременно смеющийся Наруто, приподнимавшийся иногда в стремени.
«Сумасшедший», - подумал Хьюга, слушая, как громко и часто забилось его сердце. Они вихрем ворвались в строй солдат Минамото, и первые из них испуганно шарахнулись в стороны, провожая их дикими, изумленными взглядами.
Никто не верил, что Саске удастся вернуться от Тайра живым.
Когда они подъехали на первую линию к командующим, Учиха даже не понадобилось ничего говорить.
«Они все, верно, думают, что он вернулся из преисподней», - весело хмыкнул Неджи, наблюдая за реакцией людей.
Недалеко от них, лишь в двух пролетах стрелы Тайра группировали свое войско: знамена клана мешались с флагами Императора, и Саске мрачно, цепко смотрел в ту сторону.
- Надо сделать так, чтобы его не убили спустя четверть суток после побега из плена, - тихо и обеспокоенно произнес подъехавший к Неджи Наруто, убедившись, что Учиха его не слышит.
- Попробуй удержать его, когда он собрался мстить, - Хьюга хмыкнул. – Скажи людям из его личного отряда, чтобы держались рядом. Они умрут, но защитят его. Особенно теперь.
Наруто кивнул и развернул коня, а Неджи, проводив его взглядом, посмотрел направо – в сторону, где располагалось основная часть их войска и увидел, что солдаты перегруппировались: на первые линии вышли всадники, а воины позади них вставали в ровные шеренги.
Боевой порядок.
- Саске! – громко закричал он, катаной указывай в ту сторону. – Ты задумал атаковать?
- Да! – Учиха повернулся и взглянул на него: Неджи показалось, что он не увидел ничего, кроме его черных, злых глаз. – Теперь нет нужды отсиживаться и обороняться.
- Ты сошел с ума, - Хьюга покачал головой и ударил коня, подъезжая ближе и становясь рядом.
Как уже многие годы.
А после все слилось для него в одно длинное, нескончаемое пятно. Вот Саске выступает вперед, без единого слова, просто вскинув верх оружие, а потом спрятав его и крепко сжав здоровой рукой поводья. Они бешено скачут вперед, так быстро, как никогда до. И справа от них веером расходятся другие конники, а позади с громкими криками бегут солдаты, и звуки начавшегося сражения, будущей битвы пьянят его и будоражат, заставляя терять рассудок – его, всегда такого рассудительного и уравновешенного.
Он тоже что-то кричит и замахивается в воздухе катаной, и воины вскидывают луки, и на мгновения вокруг становится темно от града посыпавшихся стрел – их собственных и стрел врагов.
Неджи потерял Саске из виду, не успели два войска еще схлестнуться: Наруто оказался прав, Учиха был просто неудержим, и было бесполезно взывать к его разуму. Он был полон мести, как трясина после дождя, и должен был прорваться выплеснуть все накопившиеся в бою, иначе рисковал лишиться рассудка.
Воздух вокруг наполнился криками и стонами: стрелы достигли своих целей, и на землю упали первые умершие. Неджи и самого, кажется, царапнуло: по щеке отчего-то лилась кровь, но это было ничтожно.
Они схлестнулись, и битва захватила его. Он был отличным воином, несмотря на то, что не любил сражаться столь сильно, как Саске и даже Наруто. Люди умирали вокруг него, а он не сражался, он танцевал с двумя катанами в руках – его излюбленный прием.
И мало кто мог выстоять один на один.
Чья-то кровь текла по его рукам – своя ли, чужая? На мечах появились первые зазубрины от железных доспехов и костей его врагов. В глазах щипало от пота, а грудину стискивало иногда от нехватки воздуха – Неджи просто не успевал вдохнуть перед очередной серией ударов.

Саске, наконец, чувствовал, что он жил. Раненый, покрытый бинтами, с отрубленной рукой – только крепко сжимая катану и неся собой смерть, он ощущал себя живым. Запах крови вокруг пьянил и туманил разум, он старался вдохнуть сильнее и глубже, чтобы подольше сохранить это ощущение.
Ощущение жизни.
Учиха не волновался о своей защите, предпочитал не тратить время на оборонительные удары: посреди битвы ему было все равно на то, что происходит все ее. Он забыл отца и своей долг, свои обязанности и жену. Он помнил только подземелья Тайра и боль отрубленной руки, он помнил только о своей мести. Жажда ее захватила его с головой, и о не думал ни о чем, кроме битвы.
Саске рубился, крепко прижимая к себе левую руку. Он не чувствовал боли, не чувствовал ран и усталости – во взгляде ярким пламенем разгоралась месть, гнев выплескивался наружу тяжелыми, черными волнами расходясь вокруг, и многие противники не решались даже подступиться к нему – искалеченному воину, сражавшемуся лишь одной рукой. Саске даже не вздрогнул, когда по спине по касательной ударила чья-то катана и почти не ощутил, как кто-то вспорол ему бедро, и по ноге заструилась горячая алая кровь.
Но зато заметил пробившегося к нему мальчишку в кимоно с одним веером Учиха на спине. Он стал подле него и вонзил катану в горло солдату, ранившего его в ногу.
- Кто ты такой? – прорычал Саске, раздраженный его непрошенным вмешательством.
Мальчишка вскинул на него взгляд – лет пятнадцать не больше, еще не начали расти первые усы – но не успел ответить, когда на него налетели сразу двое. Учиха дернул плечом и отвернулся: он не собирался охранять его. «Придурок, - подумал он, оглядываясь по сторонам. – Нашел, куда лезть».
Он перешагнул через труп, и времени на размышления не осталось: его вновь затянула битва. Но теперь что-то мешалось, отвлекало его внимание и цеплялось за сознание – этот мальчишка, крутившийся возле него. Саске видел, что тот старается встать так, чтобы иметь возможность прикрыть его в случае неожиданного нападения со спины. «Убью и Хьюга, и Узумаки», - со злостью пообещал он, когда солдат, с которым он сражался, сделал перекат и в падении полоснул его по левой руке.
Учиха понадобилась вся его многолетняя выучка, чтобы сцепить зубы и не взывать в голос – не при солдатах Тайра, не при них. Он замешкался на мгновение, приходя в себя, и мальчишка мгновенно оказался рядом, став к нему спиной.
А через мгновение Саске увидел, как люди Тайра расступались, пропуская кого-то перед собой. Мужчина только вышел из-за спин прочих солдат, и Учиха уже оскалил зубы, предвкушая жестокую и кровавую схватку. Он мгновенно разглядел в нем достойного соперника.
Они схлестнулись сразу же, не став размениваться на кружения и обманные удары. Катаны громко, надрывно заскрежетали, столкнувшись, и Учиха не в первый раз пожалел, что у него нет больше левой руки – сейчас он с удовольствием перехватил бы ею меч, удерживая его крепче и сильнее.
Он напрягся, и глаза налились кровью, выдерживая удар и резко отвел катану вправо, отпрыгнув на пару шагов. Соперник настиг его сразу же – быстрый, словно ветер, и пластичный, как мягкая глина. Он был хороший, очень хорошим воином и тяжелым соперником для Саске.
Они сражались, и звенела сталь, и солдаты расходились, освобождая им место – их поединок завораживал своей красотой и смертельной опасностью. Учиха парировал и нападал, танцуя и быстро перемещаясь – только так он мог лишить соперника преимущества и компенсировать свою однорукость. Саске споткнулся лишь единожды – когда получил удар в раненый утром бок, а следом – и в культю. Он упал на одно колено, успев лишь поднять катану вверх и тем самым установить сокрушительную атаку соперника.
Он задрожал всем телом, сдерживая его мощь, и зарычал, низко, утробно, огромным усилием буквально вытолкнул себя вперед, заставляя наносить удар за ударом. Он рубился, не видя ничего вокруг, и очнулся, лишь когда соперник рухнул перед ним, ладонями зажимая перерезанное горло.
А потом кто-то ударил его по голове сзади, и Саске рухнул на колени, с трудом сохраняя сознание. Он был обречен, потому что уже не было сил сопротивляться, и тот бой выжал из него все эмоции, всю ненависть и гнев. Он задрал голову, смотря на небо, и только тогда почувствовал, что шел дождь.
Через несколько мгновений, когда никто не ударил его, Учиха обернулся и мазнул не верящим взглядом: мальчишка стоял рядом с ним, сражаясь с двумя превосходящими его по росту и силе соперниками.
«Настырный щенок», - Саске поднялся, хотя его ноги дрожали и вот-вот грозились подвести, левым плечом буквально откинул парня в сторону и взглянул на солдат. Он завалился на землю рядом с их мертвыми телами спустя минуту и закрыл глаза.
- Саске-сама, - мальчишка бросился подле него на колени, - вам нужно уходить.
Он тяжело дышал, утирая кровь из рассеченной брови и носа.
- Ты предлагаешь мне отступить? – Учиха едва шевелил губами, но в его голосе звучал холод стали.
- Нет, но нужно вернуться к нашим людям. Мы почти окружены здесь.
Саске обвел пространство вокруг мутным, полуживым взглядом. Потом дернулся, встал и пошатнулся, чуть не упав. Но когда мальчик кинулся к нему, подставляя плечо, отшатнулся и опалил злобой.
- Щенок, - рыкнул он и сам зашагал прочь. Идти было невероятно тяжело: казалось, в его тело кто-то вкачал свинец, настолько неловким, неповоротливым оно было. Учиха прошел несколько метров и остановился, заскрипев зубами. «Он защищал тебя, - думал Саске. – Он бился рядом, чтобы никто не посмел ударить в спину. Он был готов умереть», - угар битвы медленно сходил с него, и прояснялся разум. К Учиха возвращалась способность трезво мыслить и оценивать ситуацию.
Саске повернулся и увидел, что мальчишка, сгорбившись, сидел на земле на том месте, куда упал, после того как был откинут его толчком.
- Как тебя зовут?
- Мамору Такаши, господин, - он повернулся к нему, и во взгляде сразу же что-то зажглось.
- Так иди сюда, защитник*, - Учиха усмехнулся и медленно пошел дальше.
Битва вокруг них стихала и медленно завершалась: мертвые обагряли кровью землю, а живые, собираясь с силами, отходили назад, к оставшимся на местах солдатам.
- Откуда ты взял это кимоно? – нахмурившись, спросил Учиха и сплюнул кровь: в пылу битвы кто-то несколько раз бил его по ребрам.
- У отца, - ему хватило совести покраснеть. – Он был ранен, но собирался сражаться. А я... я не мог этого допустить.
- Ты украл у него кимоно, - жестко припечатал Саске. – Ты знаешь, что я делаю с ворами среди моих людей?
- А с теми, кто не делает ничего, чтобы сохранить жизнь отцу?
- Дерзишь, мальчишка? – Учиха нахмурил черные брови, а потом пошатнулся, и от его лица отхлынула вся кровь.
Они отошли уже довольно далеко от того места, где бились, и их окружали свои солдаты. Саске осмотрелся и увидел чуть впереди костер, а возле него сидели раненые воины, которыми занимались целители. Он направился в ту сторону и устало опустился на землю.
- Принеси рисовой водки и воды. И отправь кого-нибудь к отцу, Неджи и Наруто, - велел он Мамору и начал разматывать бинты. Вернее, отдирать их с прилипшей, запекшейся коркой от своего тела. Саске уже потерял счет своим ранам и ушибам и не сдержал гримасы, когда разрезал штанину и увидел отвратительный порез на бедре. Расслабленная мышца тут же отозвалась судорогой, и по ноге вновь потекла кровь.
- Вот, - рядом с ним на корточки сел Мамору, протягивая четыре тяжелых бурдюка. Учиха принялся поливать водой раны, пытаясь хоть немного смыть с тела грязь и кровь.
- Ты отправил людей?
- Да, господин, - мальчик кивнул и прикусил губу, а потом вздрогнул всем телом, увидев, как Саске, даже не поменяв выражения лица, плеснул водку на раненую плоть.
- Давай свое плечо, - Учиха поднял на него тяжелый взгляд. – Если не хочешь умереть от заражения.
Мамору молча кивнул и стащил кимоно, и во все глаза принялся следить за действиями своего господина. В его взгляде испуг мешался с ужасом, и Саске только покачал головой.
- Возьми в рот палку и не вздумай визжать, - как только мальчик сжал зубами дерево, Учиха резко вылил на его рану водку, и тот отшатнулся прочь, бешено мыча и до предела выпучив глаза.
Но он, по крайней мере, вытерпел все молча. Только начал сильно-сильно трястись и не смел смотреть ему в глаза.
Рана на ноге продолжала пульсировать, а Саске уже обрабатывал удар, полученный в плечо. Он чувствовал, как кружится голова: слишком много для одного дня, слишком много даже для него.
- Сколько тебе лет? – спросил он, чтобы отвлечься от боли.
- Четырнадцать, господин.
- Это был твой первый бой?
- Да.
- А кто приказал прикрывать меня? – Саске одарил его проницательным, строгим взглядом.
- Я слышал, как Узумаки-сама говорил, что вы... что вы не в лучшем своем состоянии сейчас.
Учиха коротко рассмеялся, услышав его формулировку.
- Ты понимаешь, что понесешь наказание за кражу кимоно у отца?
- Я не жалею, - Мамору упрямо поджал губы и встал, рукой опираясь о колено. – Я принесу рисовых лепешек, - сказал он и медленно побрел в сторону лагеря.
Саске проводил его взглядом и прикрыл глаза.
«Как я буду пороть этого мальчишку, когда сделал тоже самое для своего отца? – подумал он с усмешкой. – Уже скоро, отец, уже скоро мы увидимся».

* Мамору с японского означает "защитник".

Сакура еще никогда в жизни не волновалась так сильно. Она считала дни, с нетерпением ждала их возвращения и в тоже время жутко боялась, желая оттянуть этот момент на максимально возможный срок. Когда в поместье пришла весть о побеге Саске из плена, она думала, что помутится рассудком – столько эмоций, столько мыслей всколыхнули в ней несколько простых срок.
Она, не владея собой, бросила из дома, собираясь куда-то бежать, приказывая слугам подавать рикшу, собираясь ехать к Саске. Яшамару перехватил ее уже на улице, и у Сакуры началась сильнейшая истерика: она думала, что сходит с ума. Чувства душили, не находя выход, ее разрывало ими изнутри, и она совершенно не знала, что делать. После она смогла немного успокоиться и принялась считать дни и готовить поместье к их встрече.
В коротком письме почти не было никаких сведений, но Сакура поняла, что Саске возвращается сюда вместе с Фугаку-самой, Неджи и Наруто, и что заключать перемирие они будут, находясь в поместье Учиха. У нее возникла сотня вопросов, но ни на один из них не было ответа, и она была вынуждена ждать.
Они обещали прибыть через три дня, и на следующее утром Сакура обошла все комнаты в главном доме поместья, приказала слугам навести в них идеальный порядок и перечислила блюда, которые было необходимо приготовить для ужина в день встречи.
«Отчего я так волнуюсь? – думала она иногда, ловя себя на том, что нервно заламывает пальцы. – Я должна успокоиться и взять себя в руки. Не думаю, что Саске сильно обрадуется нашей встрече... а если я буду вести себя как ненормальная истеричка – то тем более».
Она закусила губу, потому что боялась заплакать. Ей не пять лет, в конце концов! Сколько можно ныть и размазывать по щекам слезы? Она не дрогнула, когда говорила с главой клана Минамото, а тут трясется, словно лист сакуры после цветения дерева. Как будто Саске и его отца будет сильно заботить, как было убрано поместье к их приезду или что подадут на ужин. Она вообще сомневалась, что кто-либо заметит ее усилия, но продолжала безумно нервничать и сводить себя с ума.
В ночь, предшествующую их возвращению, она не сомкнула глаз. Напрасно накричала на Мисаки и отослала ее на кухню, стыдно и недостойно сорвалась. И после долго подбирала подходящее кимоно – словно их у нее был большой выбор, и несколько раз умывала лицо, начиная заново наносить пудру – ей казалось, что та ложилась страшными, кривыми разводами.
- Ему же все равно, дура, - отчаянно ругала себя Сакура и вновь начинала переделывать все. Она пыталась держать себя в рамках, говорила, что не должна, просто не имеет права на что-то слишком надеяться, обольщаться или рисовать в голове приторные картинки их встречи – чтобы не разочароваться потом. Но все было бесполезно, она продолжала представлять, считая себя слабохарактерной идиоткой.
В конце она остановила свой выбор на светло-голубом однотонном кимоно без рисунка и темно-синем оби, а волосы собрала в невысокий пучок на затылке, закрепив его простой заколкой. Война все еще шла, и гибли люди, и не было подписано соглашение о мире. Ей не следовало наряжаться в такое время.
Они должны были прибыть ранним утром, и сразу же после восхода солнца Сакура приказала слугам надеть белые, праздничные одежды и выстроиться в саду. И сама вышла туда, прямо к воротам, и сердце тревожно сжималось каждый раз, когда с дороги доносился шум, и ей казалось, что она слышит звук знакомых шагов.
Яшамару был рядом с ней неотлучно и часто прятал усмешку в уголках губ, наблюдая за молодой госпожой. Такая живая, такая искренняя всеми своими чувствами и порывами, желаниями и идеями. В поместье давно не было так много света, солнца и тепла, как этой ранней весной. И никогда не было так уютно. С того проклятого года, когда наследник предал клан и убил родную мать.
Слуги шептались, что их молодому господину повезло с женой, и люди стали чаще улыбаться в этом темном, мрачном поместье. А уж когда поползли слухи, что она может носить его ребенка.
Даже несмотря на то, что Саске-сама был в плену, несмотря на нависшую над ними всеми опасность, несмотря на возможную смерть – простые люди улыбались и думали о счастливом будущем.
- Они едут, госпожа, - с дороги от ворот, запыхавшись, прибежал какой-то мальчишка, и Сакура кивнула ему, едва заставив себя пошевелиться. Ее тело, казалось, одеревенело, застыло и перестало ее слушаться.
«Мне страшно. Мне не было страшно во время беседы с Минамото-сама, и когда я приказала казнить отца, и много раньше, когда он наказывал меня. Но сейчас я дрожу», - она заставила себя поднять подбородок, выпрямляясь, и опустить руки вдоль тела, а не обхватить ими плечи, словно она была маленькой, невоспитанной и несдержанной девчонкой.
Первой в ворота въехала рикша, а когда за ней появились три всадника, сердце Сакуры будто ухнуло в пропасть, на миг прекратив биться. Она с трудом заставила себя попятиться, а не торопливо кинуться вперед. Она отошла назад на несколько шагов, пропустив вперед Яшамару и еще двух мужчин, на которых Фугаку-сама оставил поместье, когда уехал.
«Я не побегу, - она тряхнула головой. – Я не побегу».
К ее удивлению, когда всадники подъехали ближе, среди них не оказалось Саске. На конях сидели Неджи, Наруто и какой-то незнакомый ей юноша.
- Что-то случилось, - с отчаянием в голосе прошептала она, стискивая кулачки в широких рукавах кимоно. Яшамару и мужчины направились вперед, а она прикрыла на мгновение глаза, пытаясь хоть немного успокоиться. А когда открыла, то увидела, как из рикши медленно вышел Саске, а Неджи, Наруто и тот мальчик спешились и подошли к нему. Вслед за сыном появился Фугаку-сама, и слуги начали кланяться уже в третий раз, а Яшамару заговорил с ними, коротко о чем-то сообщая.
Саске, стоя к ним боком, медленно, внимательно осматривался по сторонам, скользя взглядом по слугам, своим воинам и саду.
Сакура не думала, что он искал именно ее, но когда поняла, что он ее заметил, то вздрогнула и посмотрела вниз. Ей показалось, что Учиха шел целую вечность. Он и правда двигался не столько быстро, как обычно, и слегка хромал, припадая на ногу, но для нее время тянулось нестерпимо медленно. Она пошла ему навстречу, когда окончательно поняла, что он идет к ней, а не к кому-либо из своих солдат.
Сакура шла, словно во сне, с побледневшим от волнения лицом, с плотно сжатыми губами, молясь, чтобы не споткнуться или не запутаться в подоле кимоно. Она смотрела на лицо Саске, избегая его взгляда, и видела на нем синяки и кровоподтеки, рассечения и следы того, что ему пришлось пережить.
Между ними оставалось меньше десяти метров, когда она остановилась и тяжело сглотнула, осторожно переводя дыхание. Ее губы подрагивали, и Сакура едва не зашипела, досадуя на саму себя.
Учиха остановился, внимательно оглядывая ее лицо и фигуру.
«Я ужасно выгляжу».
- Добро пожаловать домой, - она сложила руки у груди и поклонилась ему, - Саске-сан.
Такие простые слова сорвались с языка тяжелым камнем, и Сакура немного перевела дух: она вела себя достойно, не показалась перед его людьми и союзниками распущенной, не чтящей традиции женщиной.
Саске смотрел на нее долго и пристально, пальцами поднял подбородок, заставляя взглянуть в глаза. Он заметил в них тщательно сдерживаемые и скрываемые от него слезы.
- Наруто говорил, ты не плакала, когда узнала, что меня взяли в плен и отрубили кисть, - сказал он, и Сакура против воли посмотрела на его левую руку, скрытую длинным рукавом кимоно.
- Я и сейчас не плачу, - дрогнувшим голосом ответила она и разочарованно вздохнула, когда Саске убрал пальцы с ее лица.
Конечно же, он не мог прилюдно целовать ее. Если он вообще хотел этого – учитывая ее ужасный внешний вид в последние недели. Саске продолжал насквозь пронизывать ее своим взглядом, вновь и вновь читая, как открытую книгу. Он видел все ее эмоции, ему для этого не нужны были слова.
Ее волнение и неуверенность в себе, страх и желание близости с ним. Он даже чуть усмехнулся, легко и едва заметно качая головой.
Сакура, его жена, она могла быть взрослой, рассудительной, собранной с кем угодно, но перед ним всегда терялась, и эмоции захлестывали ее с головой.
Прошло больше месяца с того дня, когда они виделись в последний раз.
И Сакура все же не выдержала – сделала короткий шаг вперед и прижалась щекой к его груди. Она слышала, как стучало его сердце, и подумала, что в данный момент это, верно, самый лучший звук на земле.
Саске помедлил считанные секунды, а после сомкнул руки на ее талии, ладонью заскользил по спине и плечам. Она обняла его и мгновенно нащупала под кимоно бинты – они были везде: на груди, боках, спине. «Сколько же ранений ты получил?» - подумала она с беспокойством, но задать свой вопрос вслух не решилась.
Учиха дал ей эти несколько секунд близости, затем непреклонно отстранился, шагнув назад.
- Ты по-прежнему являешься хозяйкой поместья, - напомнил он и кивнул в сторону своего отца и союзников. Сакура увидела теперь, что рядом с Фугаку-самой стояли главы других кланов – не так крупных, многие из которых являлась вассальными, но все же.
- В поместье все готово для их размещения, - сказала она и пошла рядом с Саске, внутренне радуясь, что позаботилась об этом заранее.
- Они пробудут здесь около недели, пока мы не заключим мир, - последнее слово он выплюнул с непередаваемым отвращением и сжал единственную ладонь в кулак. Сакура взглянула на него с волнением, но не стала ничего говорить.
Он имел право злиться, даже после того, как от его руки пал Нанаши и многие воины Тайра.
- Фугаку-сама, - когда они дошли до рикш, Сакура поклонилась старшему Учиха. И тот, в отличие от своего сына, шагнул к ней и поцеловал в лоб.
- Девочка, - сказал он по-отечески, и она едва не расплакалась от нахлынувшего облегчения.
Они все были дома и все были живы.

От автора:как выяснилось, вы отлично вдохновляете меня своими замечательными отзывами)
Вначале я не думала включать в главу сцену встречи Саске и Сакуры, но потом не удержалась)