Эмоции под контролем. Глава 12

Глава 12. Надпись на металле

Палата больницы Конохи. Тишина нарушалась только звуками тревожного дыхания из приоткрытых девичьих уст. Воздух помещения уже пропитался насыщенным переживанием, похожим на мглу бездонной пропасти, в глубине которой затаилась чужая, но драгоценная кому-то душа. Стекла окон снаружи приятно ласкал ветерок, будто хотел пробраться внутрь и обнять, успокоить, убаюкать и утешить. Утихомирить чувства. Эмоции. Тревогу.
Возле кровати находился столик, на котором стояла изящная хрустальная ваза, сверкая бликами на изгибах. В ней стояли три желтые хризантемы, как знак чьего-то небезразличного отношения к больному. Лежащая неподвижная фигура молодого светловолосого мужчины была укрыта тонким нежно-голубоватым одеялом. Хрупкие пальчики рядом сидящей миловидной девушки ненавязчиво водили по тыльной стороне кисти руки парня. Серая одежда, ее черные волосы, холодные, но добрые глаза, тоскливый взгляд напоминали маленькую зиму перед самым уходом. Невинное создание прикрыло глаза в попытке спастись от своих же мыслей и страхов. На бледных щеках были видны дорожки от слез, но она пообещала… Ведь она воин. А воины не плачут. Воины защищают, воюют, но не показывают свое истинное состояние даже самому себе. Это запрещено правилами… ее собственными правилами.
- А-аа… - послышалось от блондина, отчего Хьюга чуть не подпрыгнула от неожиданности. – Ч-что? Где я?
- Наруто-к-кун? – взгляд серых глаз обратился в сторону источника звука, так как догадкам эта девушка просто уже не верила, слишком много ночных кошмаров и галлюцинаций она пережила за эти три дня.
- Хината?.. – джинчуурики улыбнулся настолько мило, что даже куноичи озадачилась. – Хината, - уже шепотом промурчал Узумаки, замечая, как знакомые глаза его подруги наливаются прозрачной жидкостью эмоций, что сочатся из ее сердца.
- Наруто-кун… Наруто-кун! – всякие обещания вмиг разбились на острые осколки, царапая девичью самооценку, но сейчас это не имело значения. Из глаз, откинув упреки, полились реки боли и… счастья. – Наруто-кун! – тонкие ручки обхватили шею парня, а крохотный носик брюнетки уткнулся в твердое мужское плечо.
Тот в ответ одной рукой осторожно приобнял девичьи плечи, а второй – гладил темноволосую по голове. На его лице появилась озадаченность от усердного копания в собственной памяти, он пытался найти что-то, что объясняло бы такое поведение рядом находящейся девушки.
- Что произошло, Хината? Я ничего не помню, - с уставшим видом голубоглазый парень кончиками пальцев коснулся своего лба.
- К-как ничего не помнишь? – брюнетка удивленно посмотрела на человека, что всегда, как магнит, притягивал ее сердце, и чуть отстранилась. – В каком смысле не помнишь? – ее голос начал подрагивать.
- Нуу… я помню, как я с Саске разговаривал в лесу. Как мы направились за Суйгетсу и... все.
Будто лавина прошлась по куноичи, оставляя после себя разруху и холод. Разбросанные остатки сердца и куски льда. Окровавленного льда. Словно все нутро вмиг взорвалось кислотным газом, разъедая каждую клетку живого организма жуткой болью. Холодные ледники скопились комом в горле, не давая дышать и что-либо сказать. Невозможность что-то сказать и двинуться. Чтобы не издать незапланированного звука, она крепко сжала полусухие губы.
- Хината, что случилось? Расскажи, потому что я ничего не понимаю… - Узумаки принял сидячее положение и вцепился в девичьи плечи.
- Ты боролся с П-пейном… - дрожащим голоском выдавила с себя светлоглазая с таким видом, будто на нее разгневался сам Бог.
- Я… с Пейном?.. Ну да, конечно!.. Я его размазал… наверное, – обманчивая актерская роль подтвердилась улыбкой на лице джинчуурики, будто он все вспомнил.
- Д-день вы пролежали в госпитале «города встречи», а потом госпожа Пятая приказала переместить вас в Коноху. Ты проснулся первый…
- Вас? – перебил блондин Хинату. – А кто еще в больнице? – в ответ тот получил лишь молчание. – Хината, кто еще в больнице?! Кого-то серьезно ранили?! – голубоглазый парень, сам не замечая того, уже кричал на перепуганную девушку.
- В больнице еще Темари-чан… она в коме. Даже Цунаде-сама не известно, когда она проснется. И… - куноичи сделала паузу. - Саске-к…
- Саске в Конохе?! – не дав договорить собеседнице, во все горло закричал оптимист и вскочил с кровати. – Мы вернули тебя, Саске! Мы вернули!
- Благодаря Сакуре-чан… - еле слышно голосок, подобный, скорее, тихому ветру за окошком.
- Что? – Узумаки вмиг успокоился и удивленно уставился на обладательницу бьякугана. - Что сделала Сакура-чан?
Хьюга тысячу раз пожалела, что произнесла сейчас ее имя, ведь теперь из-за этого на ее плечи свалилась тяжкая ноша – оповестить друга. Оповестить возлюбленного об ужасной новости. Хината села прямо на пол. Слезы хлынули рекой, маленькие тонкие ручки закрыли лицо хозяйки, чтобы спрятать эти мерзкие, как ей казалось, потеки слабости. Она понимала, но с усердием откидывала эту мысль. Она не хотела, она знала, что не осилит. Ведь он… будет ее ненавидеть. Тот, кого она любила всю свою жизнь, станет ее ненавидеть.
- Нет! Нет, Наруто-кун, прошу! Не спрашивай! – начала умолять девушка, приобняв колени блондина.
- Хината, да что случилось? Встань, – парень нежно поднял девушку за руки и убрал ладошки с ее лица, всматриваясь в покрытые прозрачной жидкостью жемчужины глаз. – Скажи… что случилось?.. Что-то с Сакурой-чан?
Чтобы не выдать звуки всхлипов, брюнетка закрыла себе рот рукой, но, видимо, этого было не достаточно. Ком в горле просто раздирал нутро, не давая дышать, не давая жить. Ощущение пожирающего изнутри огня, перерастающего в пожар. Ты терпишь. Терпишь и продолжаешь жить, питаясь обманом самой себя, что рано или поздно ему пришлось бы это услышать. Пришлось бы это пережить. Но переживет ли сама Хината? Простит ли она сама себя за то, что сделает сейчас? За то, что сделает больно тому, кому желала страданий меньше всего.
- О-он-на… - хрип был неузнаваемым для джинчуурики, но тот, не перебивая, продолжал слушать. - Она…пожертвовала собой ради Саске-к-куна. Она мертва, – последние слова она говорила уже так тихо, что было видно только движение губ девушки, а не речь.
Застыв, парень стоял неподвижно около трех минут, а девушка снова села на прохладный пол и пыталась подавить тихий плач. Словно кунай воткнули Наруто в самую глубину сердца, и он вот-вот упадет и умрет. На этом лице была видна боль, было видно огромное желание ее не показывать, сожаление. Его губы сжались, будто сдерживая просившиеся на волю слова или же некие звуки, но его голубые глаза оставались такими же чистыми, как небо.
После недолгой паузы, что Хьюге показалась целой вечностью, прожитой в аду, Узумаки, так и не выронив ни слова, схватил лежавшие неподалеку оранжевые штаны и ринулся к выходу, быстро скрываясь за деревянной дверью. Проследив за удаляющейся фигурой, темноволосая куноичи услышала хлопок, который подействовал, как удар в солнечное сплетение. От него сбилось дыхание и пропали какие-либо силы. Ощущение, будто собственная кровь превратилась в чернила, а душа – в пепел. Чернота и пустота жадно пожирали ее сущность… ее смысл жизни. Теперь ведь можно. Никто не видит. Эмоции… реками, градом… к полу. Громкий девичий плач, и ничего более.

Лучи солнца упрямо пробрались в палату и твердили о полудне. Птицы, будто специально, собрались под окном, чтобы спеть эту замечательную проникновенную серенаду. Светлые теплые зайчики вылезли на лицо спящего брюнета и нагло мешали ему спать. Поморщившись от нарушителей сна, парень резким движением головы откинул черную прядь волос, что небрежно упала и слегка приоткрыла глаза.
Скромный интерьер: старый лакированный шкаф в углу комнаты, пара стульев из светлого дерева, еще одна кровать, что была пустой и идеально засланной тонкими белыми простынями, и по столику с правой стороны каждого ложа для собственных вещей больных.
- Коноха? Какого черта я здесь делаю?! – вскрикнул от возмущения Учиха, когда взглянул в окно и вгляделся в знакомые с детства дома и улицы, но тут же почувствовал упрямую слабость в теле. – Где моя сила? Где моя чакра? И... где мои раны?
Сразу же ринувшись к шкафу, парень открыл двери и вздохнул с облегчением, когда увидел там свою одежду. На одной из вешалок висели черные штаны и из такой же поблескивающей ткани жилетка со знаком известного клана Учих, а в углу пряталась его обувь. Быстро надев на себя черное одеяние, красиво подчеркивающее мужские мускулы и черты силуэта, Учиха выпрыгнул в окно, так как знал, что это единственный способ выйти из больницы незамеченным.
Жестковато приземлившись на асфальт, черноглазый парень сразу вскочил с колен, чтобы не привлекать лишнего внимания. На удивление, людей было довольно мало, и те были настолько чем-то крайне занятыми, что даже не заметили расхаживающего по их родной земле преступника S ранга. Наклонив голову, чтобы передними прядями волос скрыть свое лицо, ниндзя пошагал вдаль по улице. Все настолько знакомое и такое изменившееся. Совсем недавно он хотел разрушить это место. Но память… Память не позволяет быть камнем. Детство. Что-то светлое, что-то теплое, что-то родное. Здесь он получил первого учителя, первое умение, первую дружбу… потерю… боль. У всего есть свои светлые и темные стороны, вот только то, что мы вымазали грязью, не всегда можно вымыть сожалением, которого, возможно, и нет...
Сей человек, вне паники, искал выход, понимая, что небезопасно находиться в логове врага. «Ичираку рамен все еще стоит. Хм… сомневаюсь, что Наруто стал здесь реже появляться. Здесь многое изменилось, но что-то остается неизменным…» Старые улицы, старые дома возрождают воспоминания, что уже давно похоронены под могильными камнями забытья. Медленно шагая сквозь гомон людей, ниндзя нашел городские ворота. Спрятавшись за повозкой торговцев, что как раз выезжала из города, ему удалось выйти незамеченным. Ускоренный бег среди деревьев, и он выбежал на большую поляну. Спиной к нему стояла оголенная до пояса мужская фигура. Оранжевые штаны и желтые, как лучи солнца, волосы сразу же высказали имя этого человека.
- Наруто? – несколько удивленно вымолвил Учиха, сам не понимая, для чего он начинает с ним разговор. Но тот так и стоял неподвижно, как статуя, будто увидел привидение.
Парень подошел ближе, чтобы взглянуть в лицо своего бывшего друга. Заметив, что голубые, как гладь чистой воды, глаза были залиты слезами, и их взор был устремлен куда-то прямо, обладатель шарингана перевел взгляд на объект созерцания рядом стоящего. Перед ними стоял высокий монумент героев Деревни Листвы. Здесь были имена ниндзя, что погибли, сражаясь за свою деревню. Столько букв. Столько имен. Столько памяти. Огромный список, который ведется не один десяток лет.
- Ты доволен? - с необычайной злостью произнес блондин. – Она пожертвовала. Пожертвовала собой ради тебя. Ты доволен?! – слезы текли по щекам, оставляя после себя мокрые дорожки, и падали на кисти рук, которые что-то крепко зажали в кулаках.
- Что? Кт… - не успев договорить, Ухиха осекся.
В руках его бывшего друга он увидел красную бандану со знаком Деревни Листа. Догадки жадно впились в мозг и, казалось, высасывали всю оставшуюся кровь. Снова взгляд на памятник, и теперь увиделось нечто иное и крайне пугающее – надпись в конце списка: «Харуно Сакура». Тело машинально вздрогнуло от волны мурашек, черные глаза от удивления расширились, легкие категорично отказались принимать кислород, а в зоне груди завеял зимний шторм, окутывая снегом сердце, что дало трещину на закаленной годами выдержке.
- Сакура? – невнятно прошептал обладатель шарингана.
- Ее нет, Учиха! Слышишь?! Ее больше нет! И все из-за тебя! Из-за тебя она погибла! – захлебываясь своей болью, Узумаки толкнул в плечи брюнета, отчего тот упал на землю, и сразу же удалился.
Опершись одним коленом о грубую поверхность почвы, Саске заметил, как его пальцы подрагивают. Он усердно пытался понять, что с ним происходит, но слова бывшего напарника засели глубоко в сознании и все еще не могли перевариться. Ради него пожертвовали жизнью. Ради предателя пожертвовали жизнью. Дорог ли для него тот человек, что это сделал? Уже много лет он не открывал кому-либо свое сердце, но сейчас… Сейчас его открыла особа, которой уже нет. Поздно? А хотел бы он все вернуть? Хотел бы воскресить свою убийцу и спасительницу?..
- Сакура. Сакура, зачем ты это сделала?! – сам себе задавал парень дрожащими устами.
Неужто железную кору каменного сердца разрушил кипящий сплав чьих-то чувств и любви?
- Встань, Саске. Нужно поговорить, - услышал над собой сидящий на земле молодой брюнет, настолько занятый своими мыслями, что даже не заметил приближения постороннего человека.
Подняв взор, он увидел перед собой симпатичную блондинку лет двадцати пяти, известную, как одна из легендарной тройки санинов и глава деревни Цунаде. Ее серьезно-враждебный взгляд настораживал парня, но более мягкого приветствия он и не ждал. Носитель эмблемы одного из сильнейшего клана молча поднялся и последовал за женщиной. Невдалеке стояла деревянная скамейка. Присев на нее, Пятая закинула ногу на ногу и откинулась на спинку, что предсказывало долгий разговор.
- Саске, у меня к тебе есть несколько вопросов и одно предложение, - начала она, всматриваясь в землю с искринкой тоскливости, которую она так усердно пыталась скрыть.
- У меня тоже есть вопросы, - взяв себя в руки после шокирующей новости, выдавил тот и примостился на скамейке, упершись локтями в колени.

Спасла от неминуемых бед,
Жертвой героем пав в завале,
На душе оставив светлый след
И надпись на металле.