Эмоции под контролем. Глава 7

Глава 7. Безмолвие

Смерть. Ведь своя смерть не так страшна, как смерть других. Когда тебя нет, то остается лишь пустота. Пустота от еще свежего следа, который ты когда-то оставил на жизни других. Просто исчезаешь?.. Или есть далее жизнь? Жизнь и страдание. Страдание и проклятие. Проклятие своего убийцы. А если убийца кается? Можно ли его простить?
Танец. Даже он уже не помогает. Единственный вариант предъявил отказ в помощи. Тело двигалось под волны музыки, а душа все глубже утопала ко дну изнеможения. Цунами безысходности со сгущенной активной пеной боли не давали сжечь пожирающие сущность мысли и пыльные воспоминания. Воспоминания о нем.
Ноты, казалось, восхитительной песни воспринимались уже, как колючие шипы роз. Еще так и не раскрывшихся, но уже завялых роз. Вот только живые лепестки высохли быстро, а живое сердце – навеки затвердевало камнем. Пытаться забыть, смешать все в плотную кашу неправильного поступка, чтобы как-то обмануть жестокую память, разбавить грязь чернилом.
С капельками крови, скинув свою чешую добродушности, она принужденно надела на себя колючую оболочку из острых игл. Она смогла. Она убила. Но сможет ли пережить это ее разум, ее эмоции… ее проклятие? Слезы, как осколки льда, обволоченные ядом, уже царапали все нутро. Горло сдавила тупая боль, с трудом пропуская кислород в легкие. Уста, будто от холода, слегка подрагивали, поддаваясь цокоту зубов. Кисти рук судорожно автоматически дергались от превышенной нормы возникших чувств. Чувств, каких ей нельзя было испытывать. Но после пожара, контроль сгорел, превратился в пепел. Нет сил сдерживаться. Нет сил терпеть. Нет сил стоять на ногах. Вырисованное лунными лучами изящное тело упало на деревянный холодный пол и стало трястись в лихорадке. Из полусухих уст раздался стон, крик, плач. Плач, скопленный годами.
Никому не нужная предугадывала будущее. Зная результат этой слабости, розововолосая девушка продолжала. Она заплатит за это большую цену – свою жизнь, но иных вариантов нет. Нет сил. Последнюю каплю выдержки исчерпала со дна небытия и осталось ожидание действия болезни.
Снова крик невыносимой боли раздался по темной комнате в виде тонкого девичьего голоска. Казалось, уже никто не в силах помочь, но какой-то неизвестный человек неожиданно появился рядом и, схватив бьющееся в горячке хрупкое тело, прижал к себе. Ткнувшись носом в большое мускулистое плечо, девушка, не перестав судорожно дергаться, начала издавать тихие всхлипы. Утонченные пальчики вонзились ногтями в кожу руки незнакомой особы, будто таким способом смягчалась боль. А тот человек тихо сидел, прижав чужое тело к себе. Тихо и безмолвно. Лишь скрытые в музыке девичьи всхлипы.
Землетрясение эмоций тихонько отступило, оставляя после себя разрухи руин, и хватка маленькой кисти медленно ослабела. Около пяти минут две фигуры неподвижно сидели на прохладном полу этого полумрачного помещения. Когда боль выпустила из плена хрупкое тело, куноичи, вынырнув из озера этого потерянного жалкого состояния, рефлекторно вздрогнула от проникшей в голову подсказки интуиции. Шепот изнутри отдавался эхом в разум. Лишь несколько букв. Лишь одно слово. До боли знакомое слово. Одно имя…. Дорогое имя с детства.
Для подтверждения необоснованной информации обладательница розовых поблескивающих на лунных лучах света волос еле ощутимо коснулась кончиками пальцев лица сидящего рядом человека. От представленной картины воображения она громко вдохнула воздух и с превышающим удивлением приподнялась, разместившись к, казалось, знакомому юноше лицом к лицу.
«Не умер. Живой. Но как?» - молниеносная мысль мелькнула светом в сознании Харуно, но не более. Его присутствие наоборот радовало ее непокаянную душу. Ведь куноичи проклинала себя за содеянное. Безумно хотела вернуть время и все поменять. Не убивать друга. Нет, врага. Он же враг, верно? Но она сама не уверена. Враг жив, и она счастлива, как никогда. Но почему?
Брюнет сидел и наблюдал за действиями бывшей сокомандницы. Ему было не понятно, что с ней, но было явно видно ее невыносимые страдания и безумно хотелось ей помочь. Помочь своей убийце. Плач. Она не могла издавать нормальный плач. Почему? Но это не просто сдерживающийся ниндзя от слабости выдержки. Здесь явно вырисовывалась кровь от пролитых мук. Мук души.
Хотел проверить ее. Сможет ли она сделать то, чего в детстве больше всего боялась. Смерть. Его смерть. Девушка попалась в уловку с вороном. Частичку чакры он отдал живой птице, а ее черные перья измазал своей же кровью. Обман обоняния, обман воображения, обман чувств. Вышло. Она смогла… убить. А он ведь думал, что не решится. Надежда. Странное отражение этого слова. Но, тем не менее, оно поселилось в его сердце. Почему?
Легкую дрожь выдало мужское крепкое тело от увиденного лика девушки. На ее аккуратном красивом лице, на белых одеяниях глаз вырисовывались темные пятна крови, просочившиеся сквозь тонкие волокна материи. Заметив его реакцию касанием рук, куноичи коснулась твердого грубого мужского лба, а затем холодного метала повязки с изображением перечеркнутого символа Деревни Листа и потянула ее на темные пустынные глаза, скрывая тайны. Глаза не видят – сердце не болит.
Хоть эти двое и не видели, но точно чувствовали, как расстояние меж ними укорачивается. Игра музыки с воздушным сознанием магнитно друг к другу притягивала уста враждебных сторон, образуя нежное, легкое и мягкое, словно кожу пощекотали невидимые одуванчики, прикосновение.
Осознав и испугавшись своих же действий, молодая ниндзя молниеносно пришла в себя, оттолкнула мужскую фигуру и, резко вскочив на ноги, отбежала к стене, но так же неожиданно и остановилась. Развернувшись, Сакура ощутила близкое присутствие чужой фигуры, что шагала в ее направлении. Защитница Конохи прижалась спиной к двери спальни и застыла в колебании сомнения. Почему-то она не хотела убегать, а наоборот - обнять этого человека. Но факты говорили, что он враг и диктовали ей ее свои условия. В заблуждении она искала выход из лабиринта своего прошлого, будущего и настоящего. Искала ответ, которого не существует.
Черноволосый парень, приближаясь к хрупкой испугавшейся девушке, медленно стащил повязку со своих глаз цвета мертвой ночи и с цокотом откинул ее на пол. Своих действий он сам не понимал. Какие-то мистические чары руководили его разумом, его телом, его… чувствами. Может, снова музыка? Так или иначе, он приблизился к бывшей сокоманднице и вытянул из-за своего пояса ее оставленный при последней атаке нож. Как ангельское прикосновение, он взял ее руку и раскрыл женские утонченные пальчики. Воображение Харуно все это видело. Видело нож, видело опасность, видело будущее, но для защиты тело не поддавалось. Лишь неподвижно стояло, ожидая действия рядом стоящего брюнета.
Сердце в девичьей грудной клетке начало бешено ускорять темп, будто пытается вырваться из плена на волю. Легкие все больше и больше жадно требовали кислород, а горло – хоть одну каплю влаги. Холодный металл легким раздражением обжег мягкую ладошку ее кисти. Что он делает? Просто возвращает оружие? Оружие, каким пытались его убить? Но почему не….
Плоскость аристократической мужской кисти легла поверх рукоятки острого орудия, слегка касаясь пальцами кожи руки куноичи. Две ладони на одном ноже. У обоих есть шанс убить. Неожиданно, подло убить. Но обе фигуры просто стояли. Неподвижно, молчаливо стояли. Не решались? Нет. Не хотели. Горячее дыхание ласково коснулось правой щеки парня. Так все сложно. Так тяжело. Так близко. Близко. Ближе. Сантиметры. Миллиметры. Крохотная пауза и поцелуй. Как крылышки бабочки, прикосновение. Как дуновение ветра, мания. Как сладкий вкус, безумие.
Тикали насыщенные секунды, а эти двое продолжали. Казалось, вот-вот, и кто-то из них почувствует некое раздражение и оттолкнет другого от такой близости. Но время шло, а неприязнь так и не просыпалась.
Ослабленные руки выпустили холодное оружие, и оно со звоном ударилось об пол. За этим звуком сразу же и затихла проникающая мелодия, тем самым отвлекая внимание девушки. Повернув голову к образовавшему эту густую тишину проигрывателю, она ощутила путешествие кончика носа парня по шелковой коже своей шеи и левой щеки. Когда куноичи почувствовала влагу на мочке уха, то от приятной внутри щекотки громко выдохнула и вонзила тонкие пальчики в густые прямые волосы врага.
Надавив на дверь уютной спальни, которая была опорой для спины, Харуно сотворила звук скрипа дерева и, не отпуская шею юноши, ступила в помещение, таща за собой чужое тело. Мужские руки, нежно нажав на хрупкую талию, усадили розововолосую ниндзя на мягкие прохладные простыни воздушной кровати. Присев на корточки меж ее ног, брюнет не спеша потянул бегунок змейки кофты, открывая изящную красоту женской грации. Волна мании к этому облику от ее вида заставила широкоплечую фигуру подняться. Отперевшись одним коленом в мягкую кровать, он навис над молодой особой, медленно стягивая верхнюю одежду, после чего, как вампир, впился в изящную шею девушки. Та лишь от неожиданного странного чувства внутри, похожего на приятные ожоги пламенем, шумно выдохнула горячий воздух на ухо своего собственника.
Охваченная пылом внезапно появившегося влечения, Харуно быстро расстегнула жилетку на крупном, с идеальными формами теле и, стянув его с привлекательных массивных плеч, сразу же стала бегать руками по поверхности груди и торса, пытаясь оценить каждый миллиметр его рельефного совершенства. Все вновь и вновь оставляя мокрые дорожки на коже в области тонко вырисованных ключиц, обладатель черных глаз обхватил за небольшую в объеме девичью талию и, поднявшись, нащупал крепкую застежку бюстгальтера. Под влиянием зародившейся страсти, оголив до пояса красивое женское тело, парень легким натиском в плечи уложил розововолосую ниндзя на приятные мягкие простыни. Та свободно поддалась чужим действиям, наслаждаясь желанными, еле ощутимыми, но не менее красочными прикосновениями кончиков пальцев мужских кистей рук на своей груди.
Как художник касался холста, так и юноша вел себя с этой возродившейся богиней. Нежно, даже как-то боязно, будто она превратилась в пепел, и даже малое прикосновение к утонченной фигуре вмиг может рассеять её в воздухе. Закусив краешек полусухой нижней губы, розововолосая девушка выгнулась вперед от безумно приятных щекоток внизу живота. Горячий язык, где только что были пальцы юноши еще более усилили эффект блаженного состояния. Состояния, где хотелось все больше и больше. Как каплю воды в пустыне. Как глоток воздуха утопающему. Как взмах крыльев птицы.
Повторно пройдясь языком по линии меж грудей, по всей длине шеи и слегка коснувшись немного выпуклого подбородка, обладатель упавших на лицо Харуно сажевых волос добрался до неукоснительных уст и, словно после долгого ожидания, принялся за глубокий, но в то же время нежный поцелуй. Женские кисти рук скользили по широкой мускулистой спине в области лопаток, медленно опускаясь все ниже и, забравшись под плотно сидящие штаны, жадно схватили и стиснули упругие ягодицы парня. Волна цунами страсти накрыла мантией эти две фигуры и, смешиваясь с кровью, разлилась по жилам горячих тел до самых кончиков пальцев, выдавливая слившиеся воедино два громких выдоха.
Оторвавшись от сладких сочных губ девушки, брюнет сполз вниз по хрупкой фигуре, лаская тело руками, и остановился на уровне ее тесно-обтягивающих шорт. Из прерывистого и тихого дыхание в девичьих легких стало более глубоким и тревожным. Но, заметив взволнованность своей партнерши, черноглазый ниндзя нагнулся к выпуклому животику и очертил влажным языком спиральный орнамент вокруг ямочки пупка, что вызвало резкий сдавленных стон из приоткрытых девичьих уст.
Не спеша, стянув шорты с женского очаровывающего идеала, а после и совсем оголив это роскошное тело, напоминавшее, скорее, божественную водяную нимфу, нежели человека, на долю секунды черноволосый парень застыл в восторге. Чарующий девичий облик, что нечетко вырисовывался тенями с помощью падающих из окна лучей ночной провидицы, заставил распалиться из огня в адский пожар во всем нутре крепкого мужского тела. Капельки кипящего пота выступали из пор его красивой загорелой кожи, а в широкой грудной клетке, казалось, легкие умирают от нехватки воздуха.
От разрывающего желания притронуться к роскошным мышцам этого грубо-очерченного черного ангела куноичи приподнялась и, приблизившись по мягкой кровати к сидящей и манящей фигуре, стала расстегивать пряжку ремня темных брюк. Как аппетит дикого зверя, она прилипла к издающим громкое дыхание устам и, будто после долгого ожидания облизала их сначала по верху, играя, а затем углублялась, словно дразня его язычок. Ее действия велись инстинктом, так как ничего подобного ранее она не делала. Но неугомонное влечение все больше ощутить эту аристократическую грацию и свободный доступ деяний сами правили ее руками. Наконец-то, разобравшись с ремнем пояса, девушка, не переставая забавляться поцелуями, стегнула ширинку и, снова пробежав рукой по вспотевшим выступающим возбуждающе-привлекательным мышцам торса, скользнула в безумно-манящие тайны мужского стойкого величия.
Задыхаясь от плотского влечения, с трудом управляемого рассудком, брюнет спешно вознес кисть руки с тонкой талии на пышную грудь, слегка поглаживая на ней маленькую ягодку. Словно дьявольские иглы блаженства проткнули этих двоих смертных, враждебных друг к другу людей, и вихрь страсти овладел их разумом. Девичьи руки толчком кинули фигуру брюнета на помятые простыни и быстро стали стягивать с его ног оставшуюся одежду. Откинув подальше ненужную драпировку одеяния сильного ниндзя, розововолосая молодая особа нависла над мужским телом, находясь в считанных миллиметрах от его полураскрытых, безумно-желаемых уст. Секунда. Вторая. Трепет рук. Трепет губ. Взаимный ожег кожи горячим дыханием и слияние во вспыльчивый, безукоризненный, красочный, сметающий какие-либо остатки самоконтроля, богатый поцелуй, что будто на крыльях ангела унёс безгрешную душу в царство рая. Рая, где существуют лишь эти двое.
С усилием воли оторвавшись от этого длительного сумасбродства, широкоплечий с рубленными линиями формы высокорослый парень рывком перевернул розововолосую куноичи на спину и навис сверху ее тела. Немного раздвинув её ноги, его грубые пальцы необычайно нежно коснулись самой чувствительной девичьей области, отчего девушка выгнулась от нежданного экстаза и крепко сжала в кулачок тонкую простынь. Когда палец углубился в сочные женские сокровенные тайны, издался громкий раскрывшийся стон девичьего прекрасного голоска, что проник в каждый уголок этой маленькой комнаты.
Тяжко проглотив слюну от такого давления соблазна и этих невыносимо сводящих с ума стонов своей партнерши, темноглазый самец уже не в силах сдерживаться от желания овладеть этой девушкой, не давя, разместился сверху хрупкого красивого тела и уперся насыщенной твердой плотью в ее логово. Еще даже не проникнув в нее, он почувствовал дикий жар внутри себя, что будто пожирал его изнутри, а частое дыхание соучастницы и ее гуляющие по спине руки не просто прибавляли эффект, а вдобавок и окунали с головой в мир блаженства и сказки.
В голове Харуно должна была проснуться некая боязнь первого раза, но стойкое слово «хочу» встало на проходе каким-либо противоречиям. Почувствовав натиск вторжения, ее всю будто сковали, рассыпав внутри крупинки плавящегося экстаза. Углубление и чувство боли. Но неугомонное наслаждение тесно переплелось с этой болью, подавляя ее. Резкий рывок. Внезапный сорвавшийся с уст крик. Оцепенение парня. Глубокий выдох девушки. Пауза и мягкий поцелуй в губы девичьей инициативы, будто просьба продолжать.
Движения стали невыносимыми для обеих сторон злоумышленников. Казалось, даже самый малейший сдвиг предъявлял взрыв каждой микроскопической клетки их организма. Будто прыгаешь высоко в небо, достаешь рукой до облака и не падаешь. Летишь на порывах ветра. На порывах страсти. На порывах чувств. Начав извиваться от такой мучительно-сладкой пытки, ниндзя-медик легко укусила за мочку уха своего пылкого собственника. Тот лишь в ответ участил движения, отчего женский голос сочился уже за пределы этих стен. Но им все равно. Им хорошо. Вместе.
Выпекающее блюдо на шелковых простынях отдавалось блеском от значительно-выступившего пота со скользких горячих тел. Сердца с грудей вырывались, а кровь в венах будто закипала. Сухое горло у обоих просило хоть одну каплю воды, но им все равно. Ведь их души в ином мире. Мире, где существуют только они двое. Нет реальности. Нет вражды. Нет оболочки. Лишь их ощущения и чувства. Чувства, сотворенные вместе.
Головокружительные волны с каждым приходом увеличивались и сваливали с ног неустойчивое разрывающееся от величественного вершинного счастья сознание. На грани. В изнеможении. На краю. На краю мира. На краю срыва. На краю пропасти. Последнее движение, и какое-либо воспроизведение взрывается яркими огоньками и рассеивается в воздухе. Разливавшаяся жаркая ртуть насыщенного густого удовольствия по их организмам заставило тела импульсивно вздрогнуть, после чего мертво замереть.
Обессилено соскользнув с влажной кожи девушки, брюнет в плену слабости рухнул рядом с лежащей такой же утомленной молодой особой. Дыхание становилось более стабильным. Безмолвие продолжало царствовать. Отвернувшись набок, в сторону от партнера, Харуно начала прокручивать все содеянное в голове.
Преступник S ранга лежал молча, пытаясь прийти в себя после случившегося, но тут услышал рядом громкие выдохи и тихие всхлипы. Подвинувшись поближе, одна фигура обняла другую, даря свое тепло, нежность и заботу. Но надолго ли?
Сбив с ног выдержки ферзя
Реальность они превратили в слугу
И гордо плюнув на слово «нельзя»
Открыли себя. Открылись врагу.