Эпитафия. Часть первая.

Начнем с того, что я не хотел этого. Вы можете подумать, что я оправдываюсь. Ну да, быть может, так оно и есть. Но, вы не учли один факт – Хидан не оправдывается, он, скажем так, поясняет произошедшее. Да, поясняет.

Что вы знаете о себе? У вас голубые глаза, темные волосы, лишние килограммы, трое детей, рутинная работа и вечно пилящая жена. Раз в полгода вы даете себе обещание похудеть, навести порядок на пыльных антресолях и, наконец, хоть что-то изменить в жизни. Нет, я не описываю Вас самих, я описываю вас в целом.
Потому что вы – одно большое стадо, бессмысленно скитающиеся на земле.
Обычно в такие моменты я встречаю пламенные возражения и грубые оскорбления в свой адрес.
Но разве нет? Какова цель вашей жизни? Школа, карьера, семья, деньги, дом, семья, деньги. Однотипно и скучно. А главное, серо и банально. В каждом из вас живет точно такое же “я”, как и в другом.
Другими словами, ваши мысли и ценности материальны и довольно примитивны. Животные. Отличие только в одном – вы знаете, как свою жизнь облегчить. Сделать ее еще проще, просиживая на стуле двенадцать часов в сутки, а остальные двенадцать – в кровати, пуская слюни в подушку.
Поэтому мне не трудно убить одного из вас. Какая разница? Вы что, многого лишитесь? Оставьте. Сомневаюсь, что кто-нибудь из вас скажет мне хоть одну вескую причину, почему я не должен этого делать.
А причина, мол, я люблю свою жизнь – чушь.
Боязнь смерти – еще один признак вашего слабого духа.
Итак, меня зовут Хидан.

Я поправил и без того аккуратно уложенные волосы, выходя из черного тонированного Мерседеса. Ночь была теплой, как и все остальные ночи летом. Поэтому черный хлопчатый пиджак так и остался валяться на заднем сиденье уже не первую неделю.
Не торопясь, я направился в сторону массивной железной двери – единственной в этом загаженном переулке. Она резко выделялась на остальном унылом фоне мрака.
Два раза постучав, я принялся ждать.
Послышались приближающиеся шаги.
Дверь, скрипнув, открылась.
На меня смотрели кругленькие глазки, спрятанные под тяжелой оправой очков.
- Привет, - коротко поздоровался мужчина, пропуская меня вперед.
Ничего не ответив, я быстрым шагом зашел вовнутрь.
Впереди меня ждал длинный коридор с огромным количеством дверей, за каждой из которых творилось бог знает что.
Похоть, разврат, наркотики скрывались за ржавыми стражами.
Я прошел в самый конец коридора, упершись в другую дверь, уж слишком знакомую мне.
Внутри находился круглый карточный стол с шестью кожаными креслами. Сейчас в них развалилось пятеро мужчин, одно пустовало. И все, как один, – лысые, толстые, с сигарами и выпивкой.
Не удержавшись, я фыркнул.
К счастью, на мою вольность никто не обратил внимания. Собственно, как и на меня самого.
Плотно прикрыв за собой дверь, я прошел в противоположный угол, где стоял переживший по возрасту, как минимум, двоих таких, как я, стол. На нем лежал небольшой чемоданчик. Я немедля открыл его и прищуренно осмотрел содержимое.
Должно быть двести штук.
Пересчитав, я захлопнул его, повернувшись лицом к сидящим:
- Меня все устраивает.
Самый, пожалуй, толстый из них прервал приглушенную беседу с соседом и вынул длинную сигару изо рта.
- Все, как обычно. Имя... - он повернулся к одному из сидящих - мужчине в красном дорогом поло с поредевшими засаленными волосами и вторым подбородком.
- Хиаши. Хиаши Хьюго. Хренов засранец, - сквозь зубы процедил он, нервно постукивая картами по столу.
- Ты понял, - лениво протянул первый, вновь засунув сигару в рот, словно она была неотъемлемой частью его самого.
Я взял чемодан и уже собирался выйти, как он снова сказал:
- И давай без мокрухи. Чисто. Твой почерк здесь ни к чему.
Кивнув, я, наконец, покинул душную прокуренную до самого плинтуса комнату и вскоре оказался на улице.
Там меня уже поджидал Какузу.
- Ну че там? - без предисловий спросил тот, пожевывая табак. Ужасная привычка.
- Хиаши Хьюго.
Напарник хмыкнул, отойдя от стены.
- Да он и так старый. Подождали бы пару лет, и сам бы сдох без нашей помощи.
Я усмехнулся.

Как говорится, не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.
Уже на следующий день, собрав необходимые данные, почистив пистолет (хотя, я бы предпочел Вакидзаси, но приказ есть приказ), я решил выполнить работу.
Ровно полночь – подходящее время для убийства, как бы пафосно и напыщенно это ни звучало.
Дело оставалось за малым – проникнуть в дом, издав при этом минимальное количество звуков, и уйти незамеченным.
Я вышел из машины, поправил черную рубашку, проверил пистолет и быстрым шагом направился к поместью.
Двухэтажное длинное здание, наверное, синего цвета. Я не мог сказать точно из-за наступившей ночи. Дом со всех сторон окружали маленькие аккуратные дорожки, вокруг которых красовался коротко постриженный газон.
В кармане завибрировал телефон.
Даже не глядя на номер, я знал, кто мне мог звонить.
- Да, Какузу.
- В общем, в доме четверо, - без лишней болтовни протараторил тот. - Один на центральном входе, второй у запасного, третий на втором этаже около комнаты старика, четвертый передвигается свободно по всему зданию.
- Все?
- Нет, еще двое по периметру. Тоже свободное перемещение.
В уме я начал прикидывать варианты своего проникновения. Значит, как минимум, двоих нужно будет обезвредить, а еще третий у комнаты...
- Я бы тебе посоветовал с заднего входа. Как я понял, им вообще никто не пользуется, кроме уборщиц.
- А что с комнатой Хьюго? - вглядываясь в здание, спросил я. Свет горел только на первом этаже и то, кажется, только в холе и на кухне.
- Она на втором этаже. Предпоследняя по коридору.
- Он один спит?
- А с кем еще?
Я нетерпеливо выдохнул.
- Любовница?
В трубке послышался хриплый смех Какузу.
- Да куда ж ему в семьдесят-то! Если только она ему...
Я демонстративно закатил глаза.
- Значит, нет?
- Нет. Ах, да! Еще эти двое, ну, которые уличные...
- Да, я понял. И?
- Ну в общем, они каждые двадцать минут с первым этажом связываются.
Твою мать!
- То есть, у меня всего двадцать минут?
- Типа того.
В ночном полумраке я разглядел два силуэта в камуфляжной форме. Оружия у них не было видно, но сомневаться не приходилось – они вооружены.
- И когда следующие двадцать минут?
Какузу замолчал, но уже через полминуты ответил:
- Где-то через три-четыре минуты они свяжутся.
Я переложил трубку в другую руку и еще раз проверил количество патронов в пистоле, заодно прикрутив глушитель.
- Машину ты где оставил?
- Здесь недалеко. Метров сто.
- А не близко?
Я оглянулся на Мерседес.
- Нет, там деревья вокруг.

Двое уже были ликвидированы. Я бесшумно поднимался по лестнице, прикидывая, где именно охранник. Чуть выглянув в коридор, я сразу заметил его – сидел на стуле около двери и, кажется, храпел.
Я еще раз поразился работоспособности этих ребят. Такие трудяги, мать его.
Выстрел скинул мужчину со стула, и тело с гулом ударилось об пол.
Немедля не секунды, я быстрым шагом направился к комнате. Дверь податливо открылась, пропуская меня вперед, словно только этого и ждала. Старик лежал в огромной кровати, до ушей накрывшись серым одеялом.
Я медленно обошел ее, чтобы заглянуть ему в лицо. Мужчина спал, чуть слышно посапывая.
Двадцать восьмой богач за год.
Я резко вскинул руку и выстрелил дважды. Обе пули угодили прямо в лоб. Хьюго чуть дернулся, но уже через мгновение его тело бездвижно лежало на кровати.
Я поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть его глаза в минуту выстрела. Страх и мольбу. Отчаяние и ужас – чтобы убедиться в своем превосходстве.
Это придавало мне уверенности, что я сильнее их, что я – другой.
Мне неведом страх перед смертью. Меня ничего не держит. В отличие от других людей.
Я еще раз глянул на окровавленное лицо бизнесмена, а затем на наручные часы. Оставалось еще шесть или семь минут.
Я посмотрел в единственное окно в комнате. На улице было тихо. Охранники, видимо, сейчас обходили заднюю часть здания, даже не догадываясь, что их начальник лежит застреленный в собственной постели.
Пора уходить. Развернувшись, я вышел из комнаты и бесшумно направился к лестнице. Какузу, скорее всего, ждет меня в машине. Когда уже этот засранец купит свою?..
Приближаясь к лестнице, я услышал еле отличимый звук.
Охранник? В доме остался только один. У главного входа. Может, заподозрил что?
Не раздумывая, я развернулся, выставив руку с пистолетом вперед, и... опешил.
Передо мной стояла хрупкая длинноволосая девушка с большими испуганными, как у котенка, глазами. На вид ей было лет девятнадцать от силы. Но, зная, как часто я не угадываю с женским возрастом, я решил оставить всякие попытки. На ней были короткие хлопчатые шорты и обтягивающая майка с каким-то мультяшным персонажем.
В голове со скоростью звука проносились тысячи мыслей, но самой главной была – что мне, мать вашу, с ней делать?
Я не опускал пистолет, по-прежнему тыча им в девушку.
- Что происходит? - полушепотом выдавила она. Я слышал ее сбивчивое дыхание и биение сердца.
Я медленно опустил оружие, незаметно спрятав его в карман брюк.
- Кое-какие дела, - сухо ответил я, заодно глянув на часы. Пять минут.
Синеглазая оглянулась на безжизненную тушу охранника, вокруг которой уже собралась приличная лужа крови. Синий ковер побагровел.
Затем она снова перевела взгляд на меня, вопросительно вскинув аккуратные брови:
- По делам?
Я удержался, чтобы не хмыкнуть. Да, идея была не самая удачная.
В голове уже зрел план действий. Но вставал главный вопрос: оставить ее в живых или же?..
- Моего отца похитили? - дрожащим голосом проронила она, не отрывая своего щенячьего взгляда от меня.
Что ж, дочь. Можно было и догадаться.
Кажется, в ней вот-вот закипит жгучая истерика. Я не мог этого допустить: она бы с потрохами выдала мое присутствие девчачьими визгами.
Девушка опустила свой взгляд на карман моих брюк, где я так старательно прятал пистолет, правда, не очень удачно. К сожалению, размеры не совпадали. Выражение ее лица резко изменилось. Я приготовился действовать.
Но вместо того, чтобы закричать, она сложила дрожащие руки на груди.
- Он мертв.
Я немного опешил. Прошло несколько мгновений, пока она снова подняла глаза на меня. В них стояли слезы.
Почему? Ах, ну да, ответ очевиден. Я забрал у нее, наверное, самого близкого человека. Она должна плакать – это абсолютно естественно.
Но, несмотря на это, во мне закипало отвращение. Люди умирают каждый день. Пора бы уже к этому привыкнуть.
Я наконец-то утвердительно кивнул.
Девушка ладонью прикрыла рот, чтобы сдержать крик, но тут же отдернула руку, будто обжегшись.
Я приложил указательный палец к губам.
- Тс-с-с.
Она нервно кивнула.
- Ладно, - шепотом выдавила она, - ладно.
Я вопросительно вскинул бровь.
Три минуты.