Это не моя судьба

Темноволосый мальчик сидел на скамейке и неустанно дергал тонкими ножками, напевая себе под нос какую-то приставучую детскую песенку. Взгляд больших зеленых глаз натыкался то на голубей, клюющих семена подсолнуха, то на красивые машинки, которые везли другие, совсем не знакомые ему ребята.
Он любил сидеть на этой скамейке и любоваться фонтаном, брызги от которого так красиво переливались всеми цветами радуги. Однако сегодня ему не хотелось просто смотреть на тонкие струи. Ребенок постоянно крутил головой, словно хотел приобщиться ко всем этим снующим людям, забывшим в своей торопливости, что значит просто сидеть и наблюдать за окружающим тебя миром.
Но его перестали интересовать прохожие, в тот самый момент, как он заметил маленькую девочку, сидящую под тенью дерева. Он встал и направился к вековому дубу, разбросавшему свои ветки в разные стороны.
- Привет. Меня зовут Санни,- наверное, только в детстве можно просто подойти к незнакомому тебе человеку и заговорить с ним.
Девочка даже не посмотрела на улыбающегося мальчугана, презрительно скривив пухленькие губки. Кто он такой, что бы сметь так бесцеремонно подходить к ней и протягивать свою грязную ладошку? Она, дочка известного в Баварии предпринимателя, не потерпит такого беспардонного хамства!
Но Санни было все равно, кем была эта красивая белокурая девочка. Он же не хотел ничего плохого – просто посидеть рядом и поболтать о какой-нибудь ерунде.
- Почему ты молчишь? Или у тебя нет имени? – мальчик присел на корточки, пытаясь заглянуть в голубые глаза.
- Я не разговариваю с бездомными сиротами! Уйди, - дети жестоки. Жестоки намного больше, нежели взрослые.
Мальчишка резко встал и в сердитом жесте притопнул ножкой.
- Я не бездомный! Я живу в квартире вместе с мамой! Это ты – глупая и несносная девчонка! – Санни отвернулся чтобы уйти, но не успел сделать и шага, как его остановил все тот же насмешливый тонкий голосок.
- Мой папа говорит, что судьба таких людей как вы – сдохнуть на какой-нибудь обочине! – вряд ли девочка до конца понимала весь смысл этих слов. Просто когда-то услышала и запомнила, как отец кричал на нищего, мешающего ему припарковать свой автомобиль.
Маленькая принцесса совсем не заметила, что мальчика не было рядом. Выбежав на дорожку, она увидела только темные волосы, которые через мгновение уже растворились в толпе.
Санни бежал и плакал, плакал навзрыд, размазывая грязными пальчиками по щекам слезы.
- Я стану другим! – он кричал, что было мочи. – Я не буду бездомным! Я тебе покажу, дура! Я ещё всем покажу. Это не моя судьба!

С каждым годом он все реже и реже вспоминал свое детство.Только эта история не забывалась. Он дал себе обещание, что изменит свое будущее. Санни упорно шел к этой цели, порой забывая обо всем на свете, что когда-то имело для него хоть какое-то значение.
Он уехал в Германию, поступив в самый престижный ВУЗ. Все реже и реже говорил уже с порядком постаревшей матерью. Порой, когда мама приезжала в Берлин, он просто не приходил её встречать, а если и приходил, то всегда называл её по имени.

- Гретхен, ты опять опоздала. Сколько можно?!

Тогда рядом стояли его друзья и удивленно наблюдали за тем, как он слишком вежливо общается с дряхлой уборщицей. Да, именно так представил Санни мать своим друзьям. Ему было стыдно признаться, что эта женщина, одетая в ветхое и потертое пальтишко – его мама.
А она лишь прятала взгляд от смеющихся над ней ребят, бормоча под нос извинения.
- Санни, миленький,прости меня. Я не хотела тебе надоедать, – Гретхен всегда говорила тихо, не смея даже посмотреть на своего возмужавшего сына.
А молодой человек только кинул ей ключи от квартиры, напоследок бросив в пренебрежительном тоне унизительную фразу:
- Приберись дома и постирай свою одежду, а то мне стыдно даже рядом с тобой стоять, - хорохорясь перед дружками, темноволосый парень не увидел, как на асфальт начали капать большие и прозрачные слезинки.
Конечно, в душе ему было больно от того, что он так обидел свою мать. Но стоило ли об этом задумываться, когда ещё вся жизнь впереди? Санни считал, что у него будет ещё море времени, для того, что бы извиниться. Главное для него сейчас – перекроить судьбу.
Та случайная встреча с высокомерной девочкой многое поменяла в его жизни, и он был безмерно рад этим изменениям: хорошая комфортабельная квартира почти в самом центре, красивые девушки и богатые друзья – все, к чему он стремился, начинало по-немногу сбываться.
Всего лишь случайная встреча…

- Санни, поехали! Не парься, никто ничего не узнает! – Друзья наперебой кричали ему, предлагая прокатиться с ветерком по ночному Берлину.
Сколько выпили эти полоумные парни перед тем, как сесть за руль? Даже Санни точно не помнил, сколько денег оставил в баре.
- Нет, я лучше пройдусь, а то стошнит ещё! – его покачивало из стороны в сторону. Зачем в таком состоянии куда-то ехать? Ну, уж, нет! Он не будет рисковать своей жизнью, которая только начала налаживаться.
Двигатель зарычал, а через десять секунд он стоял один на безлюдной улице. Он шел по городу, силясь вспомнить, что забыл сделать. Что-то такое важное, то, о чем никак нельзя было забывать. Хотя, будет завтрашний день, тогда он все вспомнит.

Послышался гул приближающегося автомобиля. Санни подумал,что, в конце концов, он согласится сегодня «полихачить» на пустынных дорогах. Повернувшись к дороге лицом, молодой человек увидел красивую девушку с кругленьким и выпирающим из-под кофточки животиком, увидел, как она замерла, широко раскрыв глаза перед ослепляющим светом фар.
Тело двигалось само по себе, словно и не было пары-тройки кружек вкусного немецкого пива в его организме. От его толчка девушка завалилась назад, буквально в полуметре от него. Визг тормозов и такие знакомые номера. Единственное, что Санни знал наверняка, так это то, что друзья не успеют затормозить.
Можно сказать, что молодой парнишка совсем не почувствовал боли. Просто удар. Но он жив. Лежит на обочине и видит сквозь затекшие кровью ресницы, как друзья убегают, бросив машину. На обочине.

Возможно ли такое? Бежать всю жизнь от того, чем, в конце концов, её и заканчиваешь? А, может, он просто бежал не в ту сторону? Может,ему стоило остаться в Баварии, рядом с мамой, а не нестись, сломя голову, что-то менять. Да, он изменил, но не то, что должен был изменить.
Жизнь, ещё несколько мгновений назад казавшаяся такой длинной, почти бесконечной, теперь обрывается вот так: на обочине. Но теперь уже не было жалко. Зачем жалеть о том, что уже не вернуть? К тому же, как оказалось, он ничего так и не смог добиться.

- Я не смог… изменить… судьбу…

Девушка заплакала от шока, от того, что этот мужчина, лишь по случайности проходивший мимо, спас жизнь ей и ещё не родившейся дочки. Но как только слова, брошенные в пустоту, долетели до неё, она в ужасе раскрыл аглаза, вспомнив маленького улыбающегося мальчугана.
- Санни… я позвоню в Скорую! – будущая мама потянулась правой рукой за телефоном, выпавшим из кармана мужского пиджака, левой держась за животик, в котором толкалась малышка.
- Нет. Мама. Позвони. Маме, - с каждым моментом он чувствовал, как труднее стало произносить слова.
Санни не хотел закончить свою жизнь в машине Скорой Помощи. Он, наконец, вспомнил, – сегодня у мамы день рождения.
Девушка не понимала, почему ищет в телефонной книжке номер, вместо того, что бы взывать врача. Нашла. Гудки. Тихий голос. Она поднесла телефон к окровавленному уху, стирая грязными руками слезы.
- Мама. Мамочка,прости. Я люблю тебя… прости, – зеленые глаза закрылись, а на лице появилась счастливая умиротворенная улыбка.
Пусть он не изменил судьбу, пусть он сделал глупость, ещё тогда, в детстве, поверив случайной знакомой. Но он успел попросить прощения утой, которая на самом деле и была его самым дорогим в этой жизни человеком. Главное – успел…

Кладбище. Она приходит на кладбище почти каждый день, месяц за месяцем и год за годом. Больные ноги уже не позволяют долго стоять. Она присаживается возле надгробия и целует холодный камень, на котором выгравировано имя её сына.
Он постоянно говорил ей про судьбу, которую должен изменить, говорил про случайную встречу, открывшую ему глаза на правду жизни. А она всегда слушала воодушевленные речи, молясь о том, что бы у сына все было хорошо.
Гретхен помнила каждую минуту того дня, дня, в который она родилась и в который погиб её единственный мальчик. Она снова беззвучно роняет соленые слезы, словно боится, что Санни пристыдит её, даже на том свете.
Совсем седая, с опухшими от постоянных слез глазами, стрясущимися руками, пахнущими корвалолом. У неё был только один смысл жизни, только одно счастье – сын. А теперь жизнь отняла даже его. Самое ужасное для любой матери – пережить своих детей. Гретхен сполна хлебнула этого горя, слыша, как забивают гвозди в деревянный гроб.
Она продолжала любить своего мальчика даже тогда, когда он пренебрежительно называл её по имени, когда он обращался с ней как с прислугой. Она любила его, не смотря ни на что. Лишь потому, что он – её сын.

- Санни, судьбы нет.Только лишь человек может решить, что и как ему делать. Ты решил. Ты был сильным и смелым. А все остальное - лишь случайности. Милый, как я надеюсь, что скоро буду лежать рядом стобой. Сынок…
Гретхен разговаривала с Санни каждый день, рассказывала про все, что происходило в мире, в её жизни и жизнях ещё двух человек.
- Фрау Лейндербах,пойдемте, вам нельзя так долго сидеть на холодной земле! – красивая женщина с длинными белокурыми волосами подошла к старушке и положила руку на острое плечо.
Она осталась с этой несчастной, ведь только благодаря её сыну, смогла жить дальше. У неё родилась здоровая дочка. Но девушка уехала из Берлина, решив исправить вою старую ошибку. Ошибку, которая принесла в этот мир лишь слезы одной-единственной потерявшей все матери. Но иногда голубоглазая блондинка плакала по ночам, вспоминая, что если бы не те глупые и жестокие слова – Санни возможно был бы жив. Хотя, он и так жив, потому что…

Девочка, лет десяти от роду, сидела под дубом, тень которого была так приятна в этот жаркий июльский день. Вьющиеся каштановые волосы ниспадали на красивое голубое платье. Такое же голубое, как и её глаза.
Она услышала, как сзади от неё кто-то заплакал. С другой стороны толстого шершавого ствола сидел мальчик, что-то шепча про какую-то судьбу, так ему надоевшую.
- А мне мама и бабушка Гретхен говорят, что судьбы нет, – девчушка присела возле мальчика обняла его, - я думаю – они не врут.
Мальчик поднял покрасневшие глаза и недоверчиво посмотрел на красивую девочку.
- Мне ребята во дворе сказали, что таким как я суждено быть наркоманами! А я не хочу быть наркоманом!
- Дурачок, я же тебе говорю: её нет! А эти ребята просто завидуют тебе. Кстати, а как тебя зовут?
Мальчишка стер последние капельки с ресниц и широко улыбнулся. Это ведь так хорошо, когда нет судьбы! Нечего теперь бояться, ничего не надо менять.
- Генри. Меня зовут Генри. А тебя?
- Санни…

Да… а было бы хорошо, если бы все так и закончилось. Вот только…
Мальчик по имени Генри через двенадцать лет стал наркоманом. И умер от передозировки героином в двадцать три года. Грустно. Каждый называет это явление по-разному: кармой, предрешением, предопределением. А я называю это просто судьбой.
А началось все с единственной фразы, брошенной избалованной девчонкой: «Мой папа говорит, что судьба таких людей как вы – сдохнуть на какой-нибудь обочине!». Переступив через жизнь такого ещё юного и полного жизни Санни, Предопределение зашагало по Земле, собирая свои плоды, словно жнец на осеннем поле.

А старая-престарая Гретхен до сих пор ковыляет на кладбище и почти ослепшими глазами ищет могилу сына, поросшую мхом. Она молит Бога лишь о том, что бы тот её забрал – но слова, похоже, не долетают до небес. Ей уже восемьдесят пять лет. Рядом нет уже ни той молодой девушки, ни её дочери – она одна.
И целыми днями только и вспоминает, как в свой день рождения услышала в телефонной трубке хриплый предсмертный голос сына: «Мама. Мамочка, прости. Я люблю тебя… прости».

В восемнадцатую годовщину смерти Санни она ушла. Ушла навсегда, умиротворенно и счастливо улыбаясь. А на кладбище, возле заросшей могилы молодого парня, появилось совсем новое надгробие. Мать и сын. Теперь они вместе. И даже Судьба теперь не сможет их разлучить.