Её образ

Сначала ему казалось, что он читает ее как открытую книжку, которая особо ничем не примечательна, но при этом всегда оказывается под рукой. Так было, пожалуй, когда ему едва исполнилось двенадцать. Она была одной из тех безликих девчонок, которые постоянно норовили повиснуть у него на шее, что вызывало лишь раздражение и непонятную злость. За кем гоняются эти дурочки? За его тщательно выстроенным образом и отрепетированной ролью мстителя? Тогда они ничего не получат в ответ, они в список его жизни никак не вписываются.
Но она...
Она стала ближе, ближе, чем он мог предположить. Что-то вроде друга, в котором так нуждаешься, но которому ни за что не признаешься. Он до сих пор помнит легкие прикосновения нежных пальцев к своей окровавленной коже во время миссий. Её улыбку: искреннюю - дарованную только ему, и, очевидно, фальшивую - адресованную другим. Но это было до ее просьбы, до ее мольбы, когда он уходил. Зачем она предлагала себя? Зачем говорила, что последует за ним куда угодно? И зачем так безнадежно хотела испортить свою жизнь, зная, что взаимности навряд ли когда добьется. Жизнь этого розововолосового чуда, и того, что с ней могло произойти, последовав она за ним, стала для него более важным, и от этого не менее запретным, чем положено испытывать к обычному товарищу по команде.
Три года он бережно хранил тщательно построенный образ Его ангела. Но у него была только его ненависть и путь, который он должен пройти к своей цели. А девчонка являлась лишней, она затуманивала разум, заставляла сердце сбиваться с ритма. Даже ее глаза, так доверчивого смотрящие на него в той далекой жизни, - были лишним в настоящем. Покамест он не увидел, что от прежней доверчивости остались лишь неприметные следы. Теперь все больше ее взгляд говорил о смятение, тревожности и ярости за то, что он хотел причинить боль этому придурку Узумаки. Если сжигать мосты то сжигать полностью, даже не оставляя места для пепла. Он уверен, что убил бы ее в тот момент, если бы Ямато не помешал, но потом, ночами, ему вновь начали бы сниться кошмары, те самые, когда он оставался совсем один в этом мире, наедине лишь со своей ненавистью.
А затем были года, наполненные зияющей пустотой и болью. Болью от того, что теперь уж нынешний образ Его ангела никак не вязался с девочкой, протягивающей маленькие ручки к карамельному солнцу. Теперь во взгляде ангела была ярость пятнадцатилетней девчонки, холодная и раздирающая душу на кусочки, именуемой ныне для него совестью.
Но потом была миссия. На закате, когда небо уж слишком яро вырисовывало на своих просторах давно забытый цвет. И ее волосы. Пряди, заплетенные в тугую косу, по-прежнему сохранили свой истинный и неповторимый оттенок, но стали разве что чуть-чуть длиннее, чем он их помнил. Он узнал ее именно по волосам, потому что на ее лице красовалась маска серой волчицы. Капитан АНБУ. Оно теперь понятно, почему сердце, или то, что осталось от него, так не хотело идти на это задание.
Они смотрели друг на друга. Из-за щелок, вырезанных в маске, были видны зеленые, почти темные как дно океана, глаза девушки. И тогда время сыграло с ними злую шутку, растянув мгновенья в минуты, минуты - в часы, а часы - в вечность. Казалось, вот-вот должен был разразиться и так давно спланированный бой. Но произошло лишь несколько вещей: слетающая маска с ее лица. И улыбка Его ангела. Она улыбалась ему как тогда в далекие двенадцать лет. Искренне и нежно, по-прежнему доверчиво и немного по-детски.
Этот образ он будет хранить еще очень долгое время в своей безупречной памяти. Помня, что при этом она, как и остальная команда АНБУ, забудут этот день, так и не поняв, почему умудрились доставить документы чуть позже, чем предполагалось.
И этот образ не будет именоваться дружбой или совестью. Этот образ связан только с его сердцем, с его любовью.