Горизонт событий. Глава 3: Небо в огне.

Прошел всего один день. Один день, когда страшные цифры подводят людей к тому, что приходится осознать - каждый второй уже пал на поле сражения. Каждый второй… незнакомец или же близкий товарищ. И часть из них умирала от ран до того, как к ним успели прикоснуться медики.
Но Цунаде учила Сакуру оказывать помощь любому, способному дышать. И при всех способностях квалифицированных хранителей чужих жизней некоторые все же неизбежно отходили в мир иной. В агонии или во сне, молча или шепча имена дорогих людей… просили забрать их отсюда.
И уже темно, и хочется спать… и руки куноичи дрожат.
- Иди, - сказала ей Шизуне, кусая бинты. Так рвать быстрее. – Поспи немного. Завтра будет еще хуже.
- Нет, - вздохнув и закрыв зеленые глаза, покрасневшие и с проступающими тончайшими красными сосудами, сказала она. Слабое, сонное возражение. – Еще не все…
- Пока у нас есть замена, иди! – скомандовала та, не желая слушать отговорки.

Она посмотрела на женщину – та тоже держится из последних сил. Такое чувство, что половину объединенной армии просто растоптали, как муравьев. Она легла на импровизированную постель в углу и стала обреченно рассматривать брезент «шатра», переживая за каждого, кто находился на поле боя.
«Я… только на секунду. На секунду закрою глаза…»

Ей снились странные, смутные в очертаниях, тревожные сны. Снились одинокие, блуждающие тени… снились тяжелые от одиночества сердца, которые носили в груди люди. И пустые лабиринты каменных стен, и тесные комнаты с низкими потолками… и решетки, и протянутые за помощью руки. Все напоминало всплывшие в подсознание образы войны, какой Харуно представляла ее для себя. Но внезапно все, что она видела, заполонил дым. Густой, черный дым, и резкий едкий запах ударил в нос.
Она открыла глаза и перед ними простиралась неведомая доселе картина. Руки не ощутили грубой ткани, расстеленной на земле, а над головой ее не было палатки.
«Сколько же я спала?»

В то же время Темари скрывалась в лесу от погони. Этих ползучих гадов было столько, что и сосчитать невозможно. Одна большая безликая бела масса.
- Не отставать! – кричала она другим. – Идем…
Но позади уже не слышалось ответного шороха веток.
- Эй? – крикнула светловолосая куноичи, обернулась… никого нет. Только черные ветки.
У нее дыхание перехватило. Какая же сила могла утащить всех и сразу? Она оглядывалась, но предположения были в корень неправильны. Темари, выбравшись из кромешной темноты в густых зарослях, огляделась.
«Где все?» - блондинка посмотрела под ноги, потом устремила взгляд вперед, потом снова под ноги. Ни следов, оставленных ранее, ни трупов, которыми во многих здешних местах уже была усеяна земля, ни изломанных деревьев, ни застрявших в земле и стволах лесных исполинов кунаев.
Здесь больше не с кем воевать. Девушка до рассвета искала хоть кого-нибудь, опасаясь внезапного нападения. Пришлось возвращаться в одиночестве обратно.

Куротсучи сидела напротив деда, которого держал Акатсучи, и смотрела, как старик гневно лупит здоровяка.
- Отпусти меня, глупец! Я пойду воевать!
- Не стоит, ты хоть и Цучикаге, - вздохнула брюнетка, - но слишком стар.
- Сейчас мне плевать на мою спину! Я должен выбить всю дурь из этой стервы!
- Что? – девушка мотнула головой. Ей показалось, что она ослышалась.
- Какой стервы?
- Не пытайся выставить меня маразматиком! – размахивая ссохшимися кулачками, кричал дед. Белые усы подрагивали от таких сильных звуковых волн. – Мизукаге совсем потеряла страх, поэтому запускает к нам своих щенков пачками. Их шпионов приходится давить, как тараканов! А эту гадину я раздавлю лично!
«Мизукаге? А как же объединенная армия?» - подумала та, но от удивления даже не произнесла этого вслух. Может, оно и к лучшему. Тогда Куротсучи посмотрела на протектор удерживающего Оноки Акатсучи.
«Камень? Но как?»
Тогда она сорвала с себя повязку и увидела, что на нем изображен символ именно ее селения. Сначала она подумала, что это просто какая-то шутка, но снова взглянув на брыкающегося деда…
- Так кто же наш противник?..

Шии приближался к вратам родного селения, но увидел не совсем то, что желал. У полуразрушенных желтых ворот происходило кровавое сражение, в котором он сейчас не видел истинных врагов.
Даже способности сенсора не дали ответа. Здесь не пряталось врага. Это были те люди, что стояли в строю с остальными. Плечом к плечу.
И среди них он обнаружил темнокожего командира первого отряда, который отбивался от толпы сорвавшихся с цепи суновцев. Никаких привычных извинений – просто кровавая резня. Вопрос мира встал в такое «деликатное» положение, что «или мы - их, или они – нас». Только пока в недоумении светловолосый молодой человек видел лишь то, что Кумо крошит своих союзников, если это не толпа замаскированных белых тварей.
Людей пришлось ослепить гендзюцу и так пробраться сквозь кровожадную толпу к генералу, которым стал его товарищ.
- Даруи!
- А? – посмотрев на протектор, мужчина на мгновение вышел из полубезумного состояния варвара, находящегося в боевой готовности. – Что?
- Что происходит?
- Ты что, не видишь, парень? – недоуменно заявил он. - Здесь война!
«Без тебя вижу!»
Видно было, как он напряжен и сосредоточен. Повсюду слышится железный лязг кунаев, крики отчаянного сопротивления и ненависти друг к другу, вырывающейся из самой глубины души. А позади храброго джонина – приближающаяся опасность.
- Сзади! – крикнул Шии.
Атака отражена.
- Имя.
- Что?
- Как твое имя? Глухой, что ли?
Это уже неприятный сюрприз. Из его памяти паренек был, похоже, «выброшен за борт». И на блондина тоже полетел с победным кличем какой-то низкорослый шиноби. Они все вокруг уже измотаны и истощены, поэтому дело дошло лишь до рукопашного боя. И на том спасибо судьбе, что в этой области джонин был подкован, иначе бы ему просто не доверили в свое время быть телохранителем Райкаге.
- Шии.
- Кажется, я тебя уже где-то видел. Ты – ирьенин?
Это так странно – говорить очевидные вещи.
- Да.
- Отлично, - отодвинув от себя тело павшего ногой, он всмотрелся вдаль.
«Хм, посланному отряду пора бы уже возвращаться», - Даруи быстро оценил ситуацию на поле. Кажется, здесь тоже скоро все утихнет, тогда надо будет возвращаться на юго-запад, куда отправили большую часть армии сражаться с озверевшей Конохой.
- Значит так, возвращайся за ворота и отправляйся в госпиталь, там лишние руки не помешают.

Тогда приказу он противиться не стал – все равно нужно узнать, что происходит в этом разверзшемся Аду. Кто же натравил шиноби Кумогакуре на других, как собак?

Находившийся в штабе Ао был очень удивлен, когда не обнаружил никого из Конохи, а Райкаге ушел, утверждая, что сам будет воевать. И уже некому его переубедить. Мужчина пытался что-то сказать, но его бесцеремонно заткнули и добавили что-то про то, что Киригакуре настоятельно рекомендуется помолчать, иначе их начнут душить первыми.
Пригладив рукой синие волосы, Ао вышел из кабинета и, сохраняя самообладание, решил собственными глазами увидеть то, что так ярко описывал Райкаге, на всех парах мчавшийся на войну.
«Боже мой…»
Это было поистине страшное зрелище…
Все небо окрасилось в багряный цвет. Оно было затянуто темными низкими тучами, впитавшими в себя пролитую кровь. Гремели взрывы. В воздухе поднимались столбы пыли и клубы едкого черного дыма. Это казалось так безбожно и страшно, что даже бывалый вояка свое философское восприятие войны, как неизбежного в мире роскоши и опасностей, сменит на гнев и стыд за людской род.
Издалека казалось, что это маленькие муравьи – черные и красные, делящие территорию, жалящие друг друга и разящие в самое сердце своих врагов. Но как же враг изменился в лице!

То, что видел Ао издалека, Сакура наблюдала вблизи, притаившись в зарослях. Все вокруг горит, и, кажется, даже стонет. Ее скоро обнаружат, если она не убежит. Она хочет сделать это, но все равно смотрит, как завороженная на происходящее с детским удивлением и, будто копившейся десятки лет, злобой. Люди вокруг – шиноби Тумана, Песка и Листа. И каждый пытается уничтожить два других вражеских отряда. Они подрывают землю под чужими ногами, кидают сюрикены в живые мишени… а кто остался без оружия или достаточного количества чакры, но способен сражаться – идет в рукопашную. Они душат другу друга, крепко вцепившись в шею, пока она не начнет хрустеть, колют кунаями в грудь, в глаза. Эти воины уже не люди – звери! Они - инструменты государств и машины для выполнения смертоносных приказов.
Немые горячие слезы начали стекать по щекам. А она все смотрела, все не могла поверить собственным глазам.

Только потом розоволосая куноичи заметила, как из этого кровавого замеса выползает на локтях девушка в знакомом фиолетовом костюме, волоча за собой ноги. Лица блондинки не видно, но сейчас Харуно готова была поклясться, что это Ино Яманака.
Спустившись с дерева, она осторожно протащила мимо увлеченных сражением людей Ино в заросли, за густой кустарник. У бедняжки была изуродована правая лодыжка, задеты сухожилия. Ходить она точно не сможет.
- Ино…
- Зачем ты спасаешь меня? – спросила она как-то обреченно, подняв на нее глаза.
«Боже, что с ней?»
Все ее лицо было испещрено шрамами, а на той щеке, которую закрывала длинная челка, красовался глубокий давнишний ожог. Девушка получила его еще тогда, когда Акацуки были в полном составе.
Харуно приложила руку к глубокой ране, полученной в живот.
- Оставь… - скривилась она.
- Не говори ерунды, Ино! – громко крикнула Сакура, готовая сейчас ударом кулака расколоть землю.
- Нам с тобой нравился один и тот же, помнишь? Но тебе повезло больше – вон, какое у тебя чистое лицо, без шрамов. И на теле нет таких следов сражений, как у меня.
На руках Яманака была пара глубоких следов, как от припоя металла. Внешность – то, о чем всегда пекутся женщины. Но блондинка уже смирилась, а Сакура не могла этого терпеть. Будто все это – сон, и происходит все не с ней.
- А как же ваша команда с Чоджи и Шикамару? Ваше трио?
- Трио? О чем это ты? – тогда она посмотрела на Сакуру, как на восковую фигуру, которая, кажется, заговорила бессмысленные вещи. – Чоджи умер еще в детстве, помнишь? А Шикамару теперь в корне АНБУ. У него другое имя, на прежнее вряд ли когда-нибудь отзовется. Трио было у наших родителей, так что не надо пытаться развеселить меня такими глупыми вещами.
С ее лица не сходила безнадежная улыбка. Она отводила протянутую Сакурой руку назад. Она знала, что умрет. Может быть, от гангрены, может быть, от потери крови…
- Ты только продлишь мои мучения, – сказала она, поглядев на Сакуру с непривычно приятным для нее выражением лица. – Моя вечная соперница.
Слова умирающей казались Сакуре теплой водой, окутывающей тело, ведь она говорила все, как бы по-доброму смеясь над сложившейся жизнью, как над большой незамысловатой шуткой. Но, черт возьми, как не позволить и ей угаснуть? Она уходит. И все оказалось страшнее, чем было. Все похоже на кривое отражение. Люди, которых она знала, жили совсем другой жизнью, не были связаны крепкими узами… а она всего этого не знает, помнит прошлое и оказалась чужой в настоящем.
Тогда Сакура села рядом с Ино, испытывая смешанные с черной болью чувства, придерживая ее голову. Пришлось сидеть рядом и охранять ее, оберегать, пока не заснет… а потом уже оберегать сон, который должен будет превратиться в вечный. Убаюкивать, как маленькую… ей минуты остались.

С тяжелым сердцем розоволосая куноичи покинула остывшее тело девушки. Она была поглощена ее словами, их встречей, мыслями о том, какой жизнью жили окружавшие ее люди и что вообще происходит здесь, когда небо в огне, злится, плачет…
Юбка была вся в крови, в глазах так и стояло изуродованное в бою лицо улыбающейся Ино. Сердце сжалось.
«Сколько же она натерпелась?»

Куноичи уходила прочь с поля боя, медленно, будто никто ее не замечает. На самом деле это не так. Смерть поджидает повсюду. Что-то сверкнуло в темно-красной мгле, но было слишком поздно. Обернувшись, она лишь увидела, как мелькнуло обоюдоострое лезвие в чьих-то руках…

И перед глазами снова пронеслась вся прошлая жизнь.