Город рассветов. Глава 32

Глава 32

Когда Сакура поднялась на нужный этаж, то сразу поняла, в какую квартиру надо идти. Входная дверь была приоткрыта, безмолвно приглашая гостью войти в царство смерти. Именно так представляла девушка то, что таилось в темноте. Сакура вошла в квартиру и прикрыла за собой дверь, выполняя немую просьбу хозяйки этого жилища. В коридоре была темнота, но в следующей горел одинокий ночник.Танец теней на стенах полупустой квартиры создавал иллюзию того, что здесь обитают призраки. Полумрак окутал помещение, погружая все живое в сон. Шторы везде были плотно задернуты, выполняя приказ Киоямы не пропускать ни одного лучика света в ее укрытие. Сакура медленно двинулась по длинному коридору в глубь квартиры. Казалось, ее сердце стало биться намного медленнее, в такт ее шагов. Темная лента коридора быстро заканчивалась, не смотря на то, что девушка шла очень медленно. Наконец, она подошла к приоткрытой двери и, сделав глубокий вдох, осторожно заглянула внутрь. То, что открылось ее взгляду, повергло девушку в шок. На кровати, накрытый белоснежной простыней, лежал ее муж. Глаза молодого человека были закрыты, а лицо — мертвенно-бледным. Черные пряди волос спутанными прядками падали на лицо, частично закрывая лоб и глаза. Руки брюнета были раскинуты в разные стороны, словно он упал с большой высоты, причем совершенно добровольно отдавшись полету. Но не это было самым страшным. На простыне, что накрывала парня по самое горло, ярким пламенем алело кровавое пятно. Сакура забыла, как надо дышать. Сердце, казалось, перестало биться, решив просто умереть и не видеть эту ужасную картину. Какое кошмарное зрелище! Ее родной человек, любимый муж, радость в жизни лежал окровавленный на кровати и умирал. Девушка просто отказалась от мысли, что его уже нет. Страх железным обручем сдавил горло, преграждая доступ кислороду и выход крику из ее сердца, что рвался сейчас на волю, желая улететь подальше отсюда. Ужас, рожденный в душе, заставил содрогнуться все ее хрупкое тело, согнуться почти пополам. Ей показалось, что она сломалась, словно фарфоровая кукла, которую уже не склеишь, не вернешь былую красоту хрупкой твердости. Перед глазами пронеслась вся ее жизнь. Сакура вспомнила себя маленькую, когда она играла с подружками в куклы, прыгала на скакалке, перебрасывалась мячом. Затем картинка сменилась на другую. Теперь ей было двенадцать лет. Она ходила в школу, занималась с репетиторами, чтобы воплотить свою мечту детства — стать доктором. В детстве у нее была подружка, которая очень сильно болела. Она даже не ходила в школу, а находилась на домашнем обучении. Слишком неустойчивым было состояние ее здоровья, поэтому родители боялись отпускать ее в общественное место, где можно было легко подхватить новую болячку. Врачи не могли вылечить ее болезнь. Она была неизлечима, поэтому все, что было в их возможности — просто поддерживать ей жизнь, пока ее организм еще может сопротивляться болезни. Время шло, и однажды девочки не стало. Она ушла тихо. Во сне. Без боли, без страха. Просто заснула и больше не открыла глаз. Сакура очень тяжело перенесла смерть подружки и на ее гробу поклялась, что вырастит и станет самым лучшим врачом в мире. Спасет множество жизней. Не допустит, чтобы умирали маленькие дети, которые только-только начинали жить.
Прошлое сменилось настоящим. Перед взором Сакуры был ее муж, который еще совсем недавно находился рядом, обнимал, целовал, а теперь лежал в крови, возможно, что уже неживой. По телу пробежал мороз, больно кусая нежную кожу. Девушке даже показалось, что на ней останутся синяки. Эмоции били через край и, не совладав с собой, девушка закричала громко и пронзительно:
— Рей, что ты наделала!
С этим криком из тела вышла боль, которая отразилась от стен и потолка, но они остались глухи к страданиям Сакуры, которая сейчас была готова умереть на месте. Прямо на пороге этой злочастной комнаты. У нее больше не осталось надежды. Мир мигом почернел, потеряв все свои краски, погружаясь в бесконечную темноту. Слезы бурным потоком хлынули из ясных глаз, и ей показалось, что она сейчас ослепнет. Взор был затуманен, сознание меркло, уступая место глубокому обмороку, который не заставил себя умолять, ждать, а незамедлительно отключил девушку.

Итачи сидел на диване в доме Нара и тяжело вздыхал. Время играло против них, а стоящего плана все еще ни у кого не было. Наруто стоял около окна и глядел на город, который медленно принимал серые очертания, погружаясь в сумрак. Наступала ночь. Время, когда природа засыпает, все застывает, отдается объятиям покоя. Однако зло не дремлет. Где-то, быть может совсем рядом, а возможно за десятки километров отсюда, ведьма Киояма мучает его лучшего друга, причиняет ему боль и страдания. Сердце Наруто болезненно сжалось, когда он подумал, что, возможно, Рей шантажирует Саске жизнью Сакуры. Эта ненормальная способна на все, что угодно. Ожидать от нее можно было всякое. Даже то, на что у блондина и фантазии не хватало. Узумаки глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, взять себя в руки. Его голова сейчас должна быть ясной, мозг работать четко, рассудок оставаться холодным, трезвым. Жизнь друга и его жены в опасности. Надо искать выход и делать это срочно, а не распускать нюни. Похлопав себя по лицу, Наруто постарался отмахнуться от потока эмоций, что ураганом атаковали его голову. Он повернулся к старшему брату Саске, замечая, что тот говорит с кем-то по телефону. Неужели появились новости? Какая-то зацепка, улика. Киояма же могла допустить хоть малейшую ошибку. Не может быть, чтобы не было ничего. Идеальных преступлений не бывает.
«Оступись. Оплошай хотя бы раз, и мы незамедлительно тебя найдем».

Она плыла на золотой лодке по молочной реке, которая медленным потоком двигалась куда-то в неизвестность, в бесконечность, в пустоту. Кругом был сплошной туман, который непрозрачной завесой покрывал все вокруг. Она не знала ничего. Где находится, что происходит, почему именно с ней. Неясность, неопределенность, неизвестность. Она боялась этого. Не желала не знать. Хотела четкого и ясного ответа на вопросы: что происходит, где она находится, когда это закончится. Лодка подплыла к какому-то маленькому островку, что находился посередине реки. Его берег был кисельным, вязким, липким. Он походил на сладкое болото, которое засасывает тебя навсегда. Кто заказывал сладкую смерть? Попробуйте. Вдруг понравится. Тогда расскажите об этом ей, и она тоже отдастся этой казни. Первой не пойдет. Неизвестность пугает.
В центре острова стоял высокий широкий шатер. Роскошная ткань, украшенная золотом, колыхалась на легком ветру. Сакура медленно подошла ближе и остановилась, не зная, что делать дальше. В этот миг ветер, словно уловив ее нерешительность, коснулся полога шатра, осторожно приоткрывая вход. Девушка, кивнув на невидимое приглашение войти, медленно прошла внутрь и застыла, словно истукан. На кровати, что стояла посреди шатра, лежала Рей в дорогом платье из тонкого шелка. Ее красивое лицо обрамляли завитые прядки волос, веселыми пружинками падая на плечи и грудь. Но не красота Киоямы заставила Сакуру замереть. Ее шокировало нечто другое. Рядом с соперницей сидел Саске и кормил ее виноградом. Внимание молодого человека было полностью поглощено Рей. Он не отводил от нее взгляд, нежно гладил по руке, касался волос. Вот парень взял в рот одну крупную ягодку винограда и положил себе в рот. Затем приблизился к лицу Киоямы и потянулся к ее рту. Девушка раскрыла губы, и Учиха впился в них жадным поцелуем, отдаваясь волне возбуждения. Видимо, ягодку они поделили пополам.
— Нет! — воскликнула Сакура, хватаясь за раненное сердце, которое поразила острая стрела ревности.
Она стала медленно отходить назад, чтобы схватиться за что-нибудь и не упасть. Парень и девушка продолжали целоваться, а Сакура почувствовала, что потихоньку начинает исчезать. Она почему-то ощутила небывалую легкость во всем теле. Опустив взор на свои руки, девушка заметила, что они становятся прозрачными. С каждой секундой поцелуя с Рей, из Сакуры медленно вытекала жизнь. Секунда — капля, вторая — еще одна. Скоро она полностью исчезнет, растворится в воздухе, будто вовсе не бывала.
— Я так люблю тебя, — сквозь слезы прошептала девушка. — Если тебе нужна она, если Рей сделает тебя счастливым, я уступлю. Уйду с дороги. Только живи, любимый.
«Только живи».
Эти слова звучали эхом где-то в подсознании несчастной девушки, которая только что отпустила свою любовь. Туман рассеялся, и Сакура заметила, что лежит на мягком ковре, который покрывал пол в спальне.
— Наконец-то очнулась, — недовольный голос острым копьем ударил в голову, причиняя невыносимую боль.
Жена Саске медленно повернулась и поглядела на говорившую. Это была Рей. Она лежала рядом с Саске и нежно держала его за руку. Молодой человек оставался все в той же позе, в которой его застала Сакура. Сглотнув образовавшийся в горле комок, она решительно подняла глаза на Киояму и произнесла четко, уверенно, коротко:
— Ты за это ответишь. Клянусь, я убью тебя.
Рей удивленно приподняла аккуратную бровь вверх, поражаясь такой наглости, но в тоже время восхищаясь смелости, с которой Харуно с ней говорила. Киояма не желала признавать в Сакуре жену Саске. Поэтому для нее она была Харуно.
Брюнетка отпустила руку парня, медленно поднялась с кровати, подошла к девушке и, секунду глядя той в глаза, резко дала ей звонкую пощечину. Звук от удара был довольно громкий. Сакура содрогнулась больше от него, чем от боли. Удар по щеке не мог сравниться с ранением в сердце при виде окровавленного мужа.
Она сидела на коленях перед Рей, но не боялась унижения. Она не признавала его. Ей было все равно. Растрепанные розовые волосы, намокшие от слез, прилипли к щекам, заплаканные покрасневшие глаза излучали ненависть. Сакура желала только одного — причинить Киояме боль. Не за себя, а за Саске. На себя ей было давно плевать, но любимый человек не должен был пострадать. Только не он. Сжав руки в кулачки, собираясь с силами, девушка бросила на соперницу жесткий взгляд и накинулась на нее, желая вырвать ее холодное сердце, которое позволило убить любимого человека. Рей, не ожидавшая от тихони подобного, не сразу среагировала, за что поплатилась несколькими прядями роскошных волос. Взвыв от боли, брюнетка вцепилась в плечи Сакуры, стараясь отодрать разбушевавшуюся жену Саске. Но девушка, словно дикая кошка, так крепко впилась ногтями в кожу Рей, что та могла ее оторвать от себя, только получив шрамы. Несколько минут они катались по полу, словно безумные, крича, царапаясь и кусаясь. Борьба была отчаянной и шла наравных, ведь никто не желал уступать. Проклиная друг друга, угрожая и шипя от боли, девушки, после нескольких минут отчаянной борьбы, все-таки отцепились друг от друга. Лохматые, покрасневшие, поцарапанные в разных местах, они отсели на небольшое расстояние и теперь просто испепеляли друг друга убийственными взглядами.
— Он мой, — разбитыми губами произнесла Рей, морщась от боли. Сакура сильно врезала ей по ним.
— Ты сумасшедшая, — тяжело дыша, ответила ей Харуно. — Убить любимого мужчину. Думаешь, только так можно его удержать? Не мой — значит ничей?
— Ты о чем? — удивленно спросила Киояма, искренне непонимая, что за чушь несет эта ненормальная.
Сакура поглядела на Саске, который продолжал лежать на кровати и не подавал никаких признаков жизни. Рей проследила за взглядом девушки и поняла, что та смотрит на пятно.
— Ах, это, — усмехнулась брюнетка, осторожно поднялась, подошла к кровати и резко стянула с брюнета простынь.
Сакура закрыла глаза, не желая видеть страшную рану, которую брюнетка нанесла любимому.
— Эй, не трусь! — услышала она насмешливый голос.
Сделав глубокий вдох, Харуно открыла сначала один глаз, затем второй и поглядела на мужа. Он лежал в одних штанах, босиком и без рубашки. На теле не было ни царапины, что свидетельствовало о его целости. Девушка облегченно выдохнула, но тут же хмуро поглядела на Киояму. Та обернулась в простынь, что сорвала с Саске и, улыбаясь, вертелась перед зеркалом.
— Скажи, Харуно, какой мне идет больше — белый или бардовый?
— Белый в черную полосочку, — недовольно пробубнила Сакура.
В ответ Киояма задорно рассмеялась и снова завертелась перед зеркалом.
— Ты ошибаешься, Харуно, мне идет красный. Цвет крови отражает меня как личность. Я активная, яркая, вспыльчивая. Люблю привлекать всеобщее внимание. Мне нравится быть в центре. Это моя жизнь. А тебе какой цвет к лицу?
— Мне всегда говорили, что мой цвет зеленый, — равнодушно пожав плечами, ответила Сакура.
— И снова неверно, — ироничная ухмылка застыла на красивых губах Киоямы. — Зеленый — цвет природы, цвет жизни. Нет, это не твое. У меня всегда был хороший вкус. Хочешь, я тебе скажу, какой цвет тебе подходит?— Рей медленно приподняла край простыни, показывая то, что держит в руке. — Харуно, твой цвет — черный. И ты очень скоро его примеришь, чтобы убедиться в моей правоте. — С этими словами Киояма наставила пистолет на Сакуру.
«Что же, видимо, это конец».