Грани одной крайности. Глава пятая.

Четвертый этаж. Однокомнатная квартира, находящаяся в не самом безопасном районе Токио, несмотря на позднее время суток, одиноко светила тусклая лампой из окна.

Когда опекунский совет выдал Сакуре собственную жилплощадь, она была несказанно рада даже такому захолустью в трущобах. Девушка на миг почувствовала вкус свободы на устах и тут же опьянела этим дурманом. Как сладостен мираж пустыни надежд, но увы, до тех пор, пока его кто-нибудь не развеет. На деле лишь хрустальная иллюзия. Камера дальнего наблюдения. Харуно начала подозревать об этом еще тогда, когда каким-то таинственным образом за время ее отсутствия появилась растоптанная грязь от подошвы кроссовок Nike на недавно вымытом коврике у входа с внутренней стороны. Так же не обошлось без горячо любимого ею опекуна - Тсукури. Тот сам того не ведая, выдал себя с потрохами, когда якобы случайно проходил мимо ее двора, совсем позабыв, что его дом располагается в другой стороне города, а от его офиса около тридцати минут езды на метро. Неужели случайность? Может, он просто заблудился? Или его до блеска начищенные, лакированные кроссовки Nike, завели его не в том направлении? Тогда Сакуре подумалось: "Ай-ай, Дей, ты же педант отроду, как же мог так лохануться?"
Снова совпадение? Тогда, как на счет случая с ежедневником? Как-то раз она застала его открытым на странице с расписанием за двадцать девятое января, лежащим на комоде. Весьма странно и подозрительно: либо девичья память подвела, либо кто-то лезет туда, куда его не просят. Девушка готова была поклясться, что точно знала, где оставила его недавно, а именно - закрытым в комоде. Полтергейст? Маньяк-любитель?
Жизнь научила Сакуру одной простой штуке: нельзя упускать из виду детали. Неаккуратная работа. Впрочем, предполагалось, что за ней будет тщательный надзор после столь длительного лечения. Харуно привыкла замечать мелочи во всем, в каждой пылинке, каждом шорохе. Она была помешана на деталях, что неудивительно. Когда человек очень долго находится в закрытом помещении - комнате, в которой разнообразие дизайна и мебели сводится к кровати и прикроватной тумбе, что сейчас в моде называть минимализмом - только и остается всматриваться в детали. Вот тогда человек начнет замечать разницу даже в белых стенах, где слой краски нанесен толще, а где меньше. Как, например, с именем Учихи. Ей хватило одного короткого взгляда из-под волос на его тетрадь и, словно под вспышкой фотокамеры, занести на карту памяти. Розоволосая также акцентировала внимание на тетради тихой брюнетки - Хьюга Хинаты. Она отметила этих двоих для себя, мысленно поставив галочку. Если во взгляде и скривленных губах Учихи сквозило явное раздражение со скрытой примесью злобы, то у Хинаты, которая наблюдала из-под опущенной челки, прикрывая румянец, напротив - робость, даже подобие дружелюбной улыбки. Впрочем, ей могло показаться, ведь девушка наверняка очень застенчива, и любой новый человек не из знакомого ей окружения вгонит в краску. Но все же именно этот взгляд зацепил зеленоглазую, было приятно думать, что хоть кто-то в этом классе не пилит ее неприязнью.
Сакура возненавидела свою внимательность до тошноты, но не решилась изменять минимализму, сокращая обзор. В ее квартире были только необходимые вещи, все без излишеств. Однокомнатная квартирка, где кухня, зал, прихожая и спальня были одним целым. Лишь ширма ограждающая от посторонних взглядов кровать, указывала на место пребывания того, что называлось ложем. Несмотря на всю скромность размеров обители, ее апартаменты внутри выглядели вполне просторно, благодаря светлым стенам и минимуму мебели. Это был ее мир, пусть крошечный, но все же на этом свете было место и для нее, где она могла доверять своим мыслям и по привычке думать вслух. В основном, она возвращалась в пучину воспоминаний, пытаясь мысленно изменить ход событий и продумать свои поступки, которые в будущем не имели бы такой фатальный исход. Но все чаще она понимала, что спроси ее кто-нибудь, хотела бы она что-либо изменить в своей жизни, то без колебаний бы воскликнула: "Нет!" Почему? Потому, что Харуно Сакура не тот человек, который отказывается от своих же ошибок. Розоволосая предпочитает их исправлять. В каком-то роде ей даже нравилось жить с душевными терзаниями. Хоть что-то подтверждает реальность всех тех губительных происшествий, помимо шрама в правом подреберье, что свидетельствует о том, что она не сумасшедшая наркоманка-токсикоманка, нюхающая клей за углом, какой ее принялись считать в лечебнице. Правда, точного ответа уже не узнать.
Окружение само навевало ей мысли о прошлом, нет, они не говорили ей прямо, открыто, но в каждом сочувствующем взгляде девушка читала целые строки: "Бедняга, таким, как она, в жизни ничего не светит". Кто-то скажет о паранойе, заморочках обиженного на весь свет подростка, но для нее же это стимул доказать обратное. И этот стимул иногда отвлекал ее от мрачного прошлого, давая помечтать о будущем. Вот и сейчас она уснула, грезя о несбыточном: за одну ночь стать восемнадцатилетней и насобирать достаточно денег, чтобы свалить куда подальше, поступить в университет или открыть собственное небольшое дело. Поскольку финансовая поддержка пока только в процессе, остается помечтать. Зеленоглазая с трудом сводила концы, чтобы прокормить себя и одеть, конечно, опекунский совет платил за проживание и выдавал кое-какие сбережения, да и работа в магазине дисков приносила плоды, но для достижения цели ей понадобится нечто иное...
Пришло утро и развеяло остаток сна. Сакура чувствовала себя отвратительно, под глазами зародились темные круги, что совсем не сочеталось с природным румянцем. Утро Харуно напоминает подъем в армии. Четко, организованно и быстро. Прежде всего девушка делает зарядку, которая длится пятнадцать минут, секунда в секунду заканчивает и принимает холодный душ, горячий позволяет себе только перед сном, привычки остались еще с клиники. Иногда ей снится в страшных снах общий душ психушки. Медсестра Йоко-сан - пятидесяти летняя комсомолка до мозга костей, занималась исключительно шестью девушками, в том числе и Сакурой. После инъекций самое страшное - этот чертов душ с холодным кафелем и вонючей мутной водой, текущей из ржавеющих труб. Йоко раздевала их нарочито медленно, ей нравилась власть, нравилось смотреть в испуганные глаза девочек, которые пытались хоть как-то прикрыть свою наготу. Пятерых раздетых девушек ставили лицом к стенке, в огражденные барьерами открытые кабины, направляя шланг с мощнейшей струей ледяной воды. Сначала Харуно не могла понять зачем старая карга заставляет их отворачиваться, но затем прояснилось, что от туда открывается чудесный вид санитарам из мужского блока. Больше всего она боялась повернуться и увидеть их мерзкие похотливые лица, вспотевшие от возбуждения. Конечно, им нравились помладше - свежие, юные, упругие тела. Нет, они никогда не приближались и не трогали девушек, но эти взгляды пробирались скользкими пальцами в самые потайные места, казалось они пробрались под кожу.
Впрочем, поток воды был настолько силен, что первые несколько раз девочку просто сносило ударом на пол, не давая подумать о чем-либо вообще. Ощущения такие, будто в тебя кинули десяток острых ледяных сосулек. Это длится около десяти минут, затем, вечером, приходит блаженство в десять с половиной минут горячего душа. Но самое ужасное в банной процедуре - это сушка. Медсестра буквально терзала своими ногтями сквозь жесткую ткань простыни еще детскую невинную кожу. Заученные движения: верх-вниз, вверх-вниз, влево-вправо, влево-вправо. Она, словно удав, глотала слюну в предвкушении обеда, когда смотрела на то, как быстро проявляются красные следы раздражения и царапин на девичьих телах. Она поджидала момент, когда кто-нибудь из ее жертв сдастся, вскрикнет или заплачет. Вот тогда, верная медицине работница, давала успокоительное своим подопечным. Можно сказать одно - она очень любила лечить. Она не была мазохисткой, думала Сакура, она просто трудоголик, вот и все.
Несмотря на весь ужас того режима, Сакура не любила нововведения. Девушка не любила кардинальные перемены, они ее пугали. Например, вчерашний инцидент с Учихой поколебал ее привычный темп жизни и на миг вывел из колеи.
Надев ненавистную форму, на этот раз не решилась испытывать судьбу и одела под нее белое белье, на ноги темно-фиолетовые кеды. Она взяла старенький велосипед, который недавно выкупила у милого старичка за двадцать иен, закинула все необходимое в черный рюкзак, включая пару самодельных бутербродов и яблок с бутылкой воды, отправилась в путь. Двадцать минут езды, пара светофоров и недовольно сигналивших ей водителей, и вуаля - она на месте. Завидев на парковке знакомую иномарку, она низко наклонилась под капотом: девушка сама себе победно улыбнулась, когда увидела все еще свежие царапины. Зная, что опоздала на уроки, зеленоглазая, все равно не могла не постебаться. Высунула язык своему отражению на начищенном капоте, изображая всякие рожицы. Выпятила уши из-за волос, вытаращила глаза и начала показывать рожки, и тут бац, звук сигнала. Сакура от неожиданности стукнулась лбом об груду метала, в которой недавно любовалась.
- Ахххххаа... Хаххах... Вот идиотка! - давно Учиха так не смеялся. Автосалон сотрясался в диком хохоте брюнета, у него начиналась истерика.
И не было в мире злее человека в данный момент, нежели розоволосая бестия. Со всей дури заехав кедом по бамперу, представляя на его месте довольную рожу Учихи, девушке полегчало, и она с чистой совестью зашла в ворота школы.

Со звонком в школе поднялся гул, все учащиеся буквально полетели из классов. Первые уроки пролетели быстро, наступило время обеда. Столовая вмиг ожила, и, казалось, ученики, передающие подносы в очереди друг-другу, исполняют флэшмоб.
- Саске, Саске, Саске, давай пригласим новенькую к нам за стол, она такая крутая, ну ты же видел, как она...
- Наруто, успокойся, никто никого не будет приглашать - этот столик для парней, и эта выдра не будет здесь сидеть, да, Саске? - Суйгетсу не привлекала перспектива, сидеть с девушкой, которая его на людях унизила. Во-первых, он не знал, как себя вести с ней. Вроде и не врежешь, а извинишься - парни засмеют. Это ж не первый класс - дернешь за косу, и все спустят с рук. Во-вторых, он уже всем сказал, что она без ума от него. Поверил только наивный простофиля Тоби, Сай проигнорировал сие заявление, а Удзумаки и вовсе высмеял. Пока Ходзуки мучила дилемма, Саске ответил:
- Мне все равно.
- Фу, ну вы как всегда зануды! Датебайо...
- Если тебе так хочется, то пойди и сядь с ней, - ни с того ни с сего разозлился Саске.
- Нет, ты не понимаешь, усаротонкаши! Если я так сделаю, то она подумает, будто нравится мне.
- А это, конечно же, не так? - ухмылялся темноглазый.
- Ну не то чтобы... - не успел договорить Наруто, как тема дискуссии сама явилась и села в гордом одиночестве за угловой столик в паре шагов от ребят, повернувшись к ним в полоборота. Удзумаки сразу принялся запихивать в рот рамен, игнорируя смешки ребят.
В это время, как раз неподалеку от их столиков, завязалась потасовка. Хьюга направлялась к своему месту, но запуталась на ровном месте в собственных шнурках туфлей, обронив при этом содержимое своего подноса перед ногами Ино, знойной блондинки.
- Смотри куда прешь, зубрила! - запищала Ино, задевая плечом Хинату, которая в свою очередь не на шутку испугалась, меняя цвет кожи с красного на белый и в обратном порядке, как хамелеон, пытающийся укрыться.
- Прос... сс... ти...
- Что? Прости, да прости! Из-за тебя мои туфли испачкались, мымра! Это лабутены! Эксклюзив! - на слове "лабутены" блондинка сделала особый акцент, чтобы никто не усомнился в их подлинности. - А ты... Ты!.. Раз так - вытирай! - приказала Ино, кинув бедной девушке салфетку на пол. Яманака приподняла левую ногу, как бы приглашая к работе.
Сакура внимательно прислушивалась к их разговору, ей было крайне интересно, как поступит мисс "скромность". Хината не стала бороться или сопротивляться, она боялась блондинки, как огня, понимала, что в мире жестоких подростков не имеет шанса, понуро опустилась на корточки, уже было потянувшись за салфеткой.
- Стой, - если кто-то до этого не обращал внимание на перепалку, которая в средней школе наблюдалась каждый божий день, то теперь все взгляды были прикованы к пришельцу по имени Сакура, решившему вступить на тропу войны с местной королевой скандалов.
- Ее туфли были испачканы до этого.
По столовой пронеслась пугающая тишина.
- Что ты сказала?- Яманака оторопела, глаза расширились в немом изумлении.
- Я сказала, твои туфли были испачканы до этого.
Блондинка прищурилась и заморгала, левый глаз начал дергаться в нервном тике, не предвещая ничего хорошего. Рот, словно у рыбы выброшенной на сушу, судорожно приоткрывался в попытке что-то противопоставить.
- Все прекрасно видели, как эта обезьяна налетела на меня, вымазав л...
- Лабутены. Хм... Эксклюзив, не так ли? - не сдержала смешок Сакура.
- Да что ты об этом знаешь?! - казалось, ноздри блондинки можно было сравнить с нервно дышащим быком, готовым разорвать в клочья матадора, что самонадеянно вздумал дразнить его красной тряпкой.
- Знаю, что вытирать будешь их ты.
- Ну все же видели! Скажите, что видели! - все ребята начали оглядываться по сторонам, но все свидетели куда-то вмиг улетучились. Она оглядывалась вновь и вновь. Не обнаружив Карин или Темари в поле зрения, Ино запаниковала.
- Хината, вытирай! - брюнетка дернулась от испуга и поневоле опять попыталась наклониться.
- Хината, стой! - смущенная Хината застыла в немом порыве, словно восковая фигура, от ноток стали звучащих в голосе Харуно.
- Не смей перебивать меня! Тоже мне, великая героиня... Мать Тереза нашлась, - грудь скандальной особы часто вздымалась от переполняющих ее эмоций негодования. - Одета ты безвкусно и сама ты безвкусная! - тыкала в розоволосую пальцем фурия.
- Это школьная форма, - по залу прошелся смешок. Вспомнив, что она в такой же форме, Ино порозовела за долю секунды, кулаки сжались в предвкушении удара, она оглянулась на смеющихся убийственным взглядом, тем самым заставив их заткнуться.
- Ты еще получишь! Выскочка розовая! Лесбиянка!
Сакура решила, что слышала оскорбления и оригинальней. Не уловив смысла в продолжении сей интеллектуальной беседы и подумав, что не стоит уделять внимание столь фееричным заявлениям, она продолжила дальше поглощать свою трапезу как ни в чем не бывало. Яманака резко развернулась, вздернув пышным хвостом густых волос, она гордо цокала своими эксклюзивными лабутенами к выходу. "Кобыла, она и в Африке - кобыла", - пронеслась задняя мысль в розовой голове. Хината пришла в себя и медленно, неуверенно, приблизилась к столику ее спасительницы. Все взоры устремились на эту парочку, смутив Хьюга до обморочного состояния.
- Спасс... ибо большое, вам, Сакура-сс... ан. Я вам очч... ень благодарна. Я никогда не... - тихий лепет брюнетки, которая взгляд боялась поднять, теребя край юбки, остановила рука, взметнувшая ввысь перед ее лицом.
- Довольно, - сказала, как отрезала, Сакура. - Первый и последний раз. Я помогаю тем, кто этого заслуживает. - Она вытерла губы салфеткой и продолжила, стараясь говорить как можно тише и четче, чтобы ее слова донеслись только до брюнетки: - А ты жалкая. И мне жаль тебя. - Харуно стряхнула крошки хлеба с формы, вышла из-за стола и направилась на выход. Хината в трансе простояла несколько секунд, словно завороженная, глядя на пустующее место, где недавно сидела розоволосая. Девушка вся сжалась, будто от холода, она обхватила себя руками, ее хрупкие плечи затряслись в тихом, но горьком плаче, голова поникла. Поддавшись порыву, убежала прочь, от прожигающих спину взглядов, прочь от кома обиды, застрявшего в горле.
Разговор двух разных, как вода и огонь, девушек слышал лишь соседний столик. Парни приложили не мало усилий к слуховому аппарату, чтобы расслышать последнюю фразу.
- Что она себе позволяет?
- Да, кто эта новенькая вообще такая?! - негодовал Удзумаки.
- Она самая настоящая...
- Сука, - констатировал Суйгетсу.
Лишь брюнет не придал виду, что заинтересован, хотя он был и напряжен, как натянутая струна. Он злился. Для себя отметил, что второй раз не может предугадать и понять мотив, найти хоть какую-то логику в действиях этой чекнутой, каковой он для себя ее окрестил.

"Что ты за человек такой? Соберись, никчемная тряпка! Ну вот, кто тебя просил? Кто? Разве это того стоило? Ну зачем? Зачем тебе это? Ты же обещала, хотя бы здесь не впутываться в авантюры", - кошачьи глаза покраснели от ледяной воды из крана. Сакура уже двадцать минут стояла перед зеркалом женского туалета, вглядываясь в свое отражение. Она слышала плачь Хинаты еще при выходе из столовой, и как бы сильно не давила жалость, не скребли кошки на душе, а Харуно не могла проломить себя. Внутри все вскипало, когда она с отвращением вспоминала брюнетку, которая по-щенячьи чуть ли не стелилась перед этой швалью. Но сейчас Сакура, глядя на себя в зеркало, задавалась одним единственным вопросом: а чем она лучше стереотипной блондинки? Ведь, если посмотреть на это с другой стороны, то ее слова укололи по-сильнее каких-то там грязных туфлей. Такое унижение равносильно пощечине. Сначала человек пребывает в состоянии шока, затем постепенно чувствует легкий укол, который перерастает в жжение с примесью ноющей боли. Харуно не понаслышке знала об этом, ей и самой доводилось испытывать нечто подобное не раз, и именно благодаря этому - развился иммунитет, как после прививки бактерии или вируса, своего рода природный антибиотик.
"Осталось всего два урока, ты справишься, вперед!"
Как только розоволосая собравшись с духом, пересекла границу между женским сортиром и коридором, ее в ту же секунду бестактно обхватили вокруг талии длинные худощавые проворные руки и поволокли в противоположную от класса сторону.
- Куда намылилась, я тебя, между прочим, как последний дурак, уже битый час жду возле входа! Если ты решила улизнуть с посещения психолога, я тебя силком туда затащу.
- И тебе здравствуй, Дейчик, - зеленоглазая огорчилась, увидев своего надзирателя, но нужно было выкручиваться из сложившейся ситуации. Третью неделю подряд убегать от неминуемой участи - большой прорыв. Девушка попыталась изобразить самую милую из своих улыбок. Тсукури прищурил свои голубые глаза с недоверием. Двадцати восьми летний мужчина как всегда одет с иголочки в элегантном черном, деловом и строгом костюме, который придавал его виду интеллигентности и серьезности, которые напрочь отсутствовали в его природе. Дорогой мужской одеколон обволакивал древесным запахом рецепторы Сакуры. Идеально уложенные светлые волосы, чуть ниже лопаток, развевались при уверенной, статной ходьбе на каблуках лаковых туфлей. "Какой же ты засранец", - чуть не молвила вслух Сакура. Девушка признавала, что красоты ему не занимать, и представляла его в амплуа "Мисс вселенная", которая бы расхаживала в длинных платьях, махая всем ручкой. Ведь каждый раз, когда она его видела, не покидало ощущение, будто его только что с подиума сняли.
- Ой, вот только не надо подлизываться, твое посещение доктора неизбежно.
- Что ты заладил со своим доктором, у меня вообще-то уроки еще есть помимо ублажения твоих желаний. Ты же сам приказал не пропускать ни единого занятия.
- Ничего не желаю слышать.
- Я же говорила, что абсолютно здорова и пребываю в здравомыслии...
- Ага, ты это скажи своей бывшей однокласснице.
- Суд меня оправдал и признал невиновной.
- Суд мы выиграли исключительно благодаря моему обаянию, - мужчина выпятил грудь вперед и рукой провел по блестящим волосам.
- Мне всегда было интересно, как же ты выкручиваешься, когда судья - мужчина? А, Дейчик? Ух, ты мой маленький скрытый яойщик... - она не удержалась и, приблизившись к лицу, стала тискать его за мягкие, нежные щечки.
- Да, пошла ты! - увернулся Дейдара, потирая места, к которым она притронулась, как будто ему испортили макияж.
- Ой-ой-ой, мы сегодня не в духе, или я затронула больную тему?
- Дорогая Сакура, мы оба прекрасно знаем, - теперь он навис над ней каменной статуей, заставляя выгнуться в спине, и легким движением руки подхватил прядь ее шелковистых волос, легонько дернул на себя, сокращая дистанцию. Облизав пересохшие губы, накрутив на палец нежно розовую прядь, Дейдара выдохнул: - кому я отдаю свое предпочтение, - их отношения едва ли можно назвать профессиональными. Вот такого Тсукури девушка иногда побаивалась, точнее, не его, а всей той чепухи, на подобии этих приятных маниакально-притягивающих духов и так далее, которые возымели эффект над ее женским Я. Ее взбесила атмосфера, воспарившая между ними, и она поступила по-детски невинно, резко отодвинув его наглую морду ладонью, будто назойливую муху.
- Ну давай, веди меня к своему Гааре но Собаку, пусть вправляет мне мозги, - Сакура отвернулась и отскочила от опекуна на полметра, она сосредоточенно пыталась унять дрожь в коленках.
- Надеюсь, ты помыла руки после сортира... - блондин скривился так, как после кислого лимона.