И никого другого. Глава 7. Конец

А вот и песня, которая послужила вдохновением для написания этого фанфика.
И никого другого

Я вряд ли поменялся и остался тем же,
Тем самым эгоистом, что тебя нашёл, собою прежним.
Я не герой из романтического сериала,
Да и такая перспектива меня манила мало.
Не метил в ангелы, но ангела встретил в толпе,
По шороху ресниц нашёл и для других ослеп.
Запах духов меня связал и подчинил себе,
А я не против был, ища тепло и свет во тьме.
Я клясться не привык по глупости в любви на веки,
Но разум заболел и вряд ли вылечат аптеки.
Ты тот антибиотик, что сейчас мне нужен,
И лишь тепло способно победить мороз и эту стужу,
Преодалеть те испытанья, что поставят впредь,
Себя оставить честной, верить, верить и со мной лететь!
Так что прижмись ко мне, и мы с тобой взлетаем выше,
Туда, где мы вдвоём и где не нужно будет лишних
Я сложный, что скрывать, и ты порою не простая,
И это не для всех ушей, лишь мы с тобою знаем,
Лишь мы с тобою знаем больше, чем увидят люди,
Не надо судий, мненье их не важно абсолютно.
Пока есть то, за что будем бороться вместе,
Нужны улыбка и терпенье, остальное неуместно.
И хоть порою вредный я, а ты бываешь злюкой,
Не надо много, чтобы знать, что я тебя люблю!

Карин сглотнула, ноги подкосились, тошнота, что давно покинула ее, внезапно, словно склизкий червь, подползла к горлу. Стены подъезда, словно начали сдвигаться, ощущалась нехватка воздуха. Руки, что были под пончо, прижались к животу - материнский инстинкт сработал моментально, и вспомнился последний стресс. Он лежал на полу, смотрел на нее и улыбался. Впервые она видела такую искреннюю радость в его глазах. Хидан с остервенением набивал костяшками рук скулы Ходзуки, но это, казалось, парня ни грамма даже не смущало. Сердце застучало так, что девушка сглотнула. Боль, тоска, воспоминания, все смешивалось в один бурлящий кипяток ощущений. Прижавшись спиной к стене, чтобы хоть чувствовалась маленькая опора, девушка сглотнула. Все в ней затряслось словно от озноба, было горько, в чем-то отвратительно и безнадежно. Злость, раздражение, негатив был готов вылиться на Суйгецу в виде нервного срыва, однако, даже если бы она захотела это сделать, то не смогла бы - слишком дрожали колени. Ко всему, как бы не хотела бы его сейчас прогнать, губы не смогли бы сейчас ничего произнести... Удар, еще, скулы у него были уже разбиты, кровь, но он просто лежал и улыбался, глядя на нее так, словно добрался до конечной точки своей жизни и радовался этому.
- Хидан, перестань, - тихо произнесла Таюя. Рука, что продолжала орудовать, сжимаясь в кулак, замерла. Хидан, прошипев что-то, слез с Суйгецу. Стоящие на лестничной клетке смотрели на друг друга, совсем не зная, что делать. Карин лишь сильнее обняла свой живот, словно защищаясь и понимая, что волноваться нельзя. Таюя, став перед ней спиной, понимала, что если Ходзуки-младший кинется к Карин, Хидан не даст даже приблизиться. Мангецу, строго глядел на брата, обнажая свои острые зубы в недоброй улыбке. Когда же младший брат увидел взгляд старшего, по его спине пробежал холодок. Действительно, в этом мире только два человека имели на него воздействие - брат, которого он по-детски шугался, и та, что сейчас пыталась не смотреть на него своими бардовыми, словно бархат, глазами. Молчание тяжестью нависало над присутствующими людьми.
- Суйгецу, мне кажется, ты должен объяснений Карин, - строго сказал Ходзуки-старший, нарушая это немое напряжение. Тот встал, пытаясь уловить глазами взгляд любимой девушки. Ощущая себя, словно на эшафоте, где холодное отношение Карин угрожало гильотиной, он напрягся. Сейчас, как никогда, он понимал, что должен слишком много ей, той, что призналась в чувствах к нему. Девушка, которая ждала его когда-то, боролась за внимание и ласку с ним же. Какой он был глупец! Бороться и убегать от той, что верно ждала, ничего не прося. Какая она еще глупая, не знающая, что с ним делать. А что он мог от нее хотеть, вообще не понимающий, какими должны быть отношения между двумя людьми. Хотелось сказать так много и в тоже время вообще промолчать, потому что он никогда не найдет нужных слов для нее. Он не уверен, что сможет подобрать правильные в ее понимании слова.
Но она не смотрела на него, что раздражало, обижало, возмущало. Но обижаться стоило только на себя, на свои обстоятельства. Ведь ей больней всего. Дерьмо! Когда эта женщина успела его так привязать к себе?
- Карин... - начал он, однако тут же умолк, потому что она так и не взглянула на него. Стало отвратительно тошно - стоять, вымаливать обратить на себя внимания, причем толпа явно жаждала зрелищ, а он себя в роли клоуна никак не чувствовал. Злость, бессилие, задетая гордость... Ярость закипала, и он сжал кулаки. - Карин! - зарычал буквально Ходзуки, и она все же посмотрела на него. - Женщина, не заставляй меня с силой сжать твой подбородок и добиться того, чтобы ты мне в глаза смотрела, - скулы побаливали, а желваки начали заходиться.
- Слушай, придурок, ты даже не ко мне, а к Хидану в постель залез, называя его "любимой", - она пыталась держаться, чтобы просто не лишиться сознания, потому что слабость атаковали девицу. Да еще и он, весь такой Ходзуки, сволочь, любимая и родная, пришедший за ней. Даже его бешенство не пугало, нет, она была рада, что он просто жив и здоров. Однако все уже не так, как прежде. Как бы там не было, нужные знаки препинания в их отношениях уже будет ставить она. Карин уже его почти любила. Почти отвыкла. Почти забыла. Неверный шаг с его стороны, и девушка поставит жирную и убийственную точку. А пока... между ними сотни многоточий, запятых и вопросительных знаков.
"Держись, сволочь, я с тебя три шкуры спущу. Если я тебе не была нужна нежной, верной и любящей, то ты отведаешь яда сполна, и он будет намного опасней, чем то слабительное и арматура в купе". Набравшись отваги, она с вызовом и гордо вздернутым подбородком, словно кидая вызов, посмотрела на Суйгецу.
- И давно тебя на мальчиков потянула, а Ходзуки? - хмыкнула Таюя, которая, судя по всему, наслаждалась жалким видом парня.
- Поговори мне тут, - буркнул Хидан после этой фразы.
- Нет, ну то, что ты гетеро, я не сомневаюсь, дорогой, а вот этот... - не унималась Сорборн, улыбаясь в тридцать два зуба.
- Я думаю, это не лучшие замечания с вашей стороны в данной ситуации, - вмешался Мангецу.
- А ты кто такой, а? - внезапно Хидан понял, что помимо Суйгецу, тут еще один парень, который жутко смахивал на первого.
- А ты кто такой? - раздался женский грубый голос, и все стоящие обернулись.
На лестничной клетке стояли сейчас Кин, Дейдара, Сасори, Кисаме, Конан и Кимимаро.
- Ну, так, может, парниш, представишься, а то я не очень адекватно реагирую, когда на моего мужчину голос поднимают, - Кин, кажется, готовилась в любой момент напасть на каждого, кто не так посмотрит на Мангецу.
- А иди-ка ты, а? - огрызнулся еретик. - Бля, да это беспредел: вначале один мудила в кровать лезет, потом заявляется пиздобратия... Короче, я сейчас возьму биту, - заводился он, потому что терпеть двух беременных и кота - это одно, а вот непонятных каких-то людей - тут бы и Яшин не помог.
- Парниш, а что ты с битой делать будешь? - улыбнулся Дейдара, и все обратили на женоподобного паренька внимание.
- Слушай ты, гермафродит, мне, как труповозу, бита просто необходима, - злобно улыбнулся Хидан. - Чтоб халтурка наверняка была, за жмурье неплохо платят...
- Заткнись, а? - и тут еретик получил в голень от Таюи. - Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты о своих трупаках при мне не говорил, а? Говорила? - еще один удар пришелся по второй ноге.
- Идиоты, - Мангецу лишь хлопнул себя по лбу, ощущая нелепость происходящего.
И началась непонятная перепалка в подъезде. Дейдара, не сразу отреагировавший на "гермафродита", начал грозиться устроить еретику диверсию. За Хидана, конечно же, переставая пинать голень любимого, вступилась Сорбон. Кин подошла к Мангецу, обнимая, но тот даже не посмотрел на свою женщину, а кивнул брату.
- Дейдара, запусти-ка дымовуху, нашему парнишке с девицей надо поговорить, а в таких условиях, это не возможно, - тихо засмеялся Кисаме.
- Так ведь, копов вызовут, и так уже, наверное, соседи позвонили, - заметил Сасори, покосившись на перепалку и вздыхая так, как будто его насилуют чем-то скучным.
- Это я гермафродит, я? Да ты на себя посмотри, поди только от трупов и кончаешь, - рыкнул Кицуне, и тут же прошептал так, чтобы никто не нужный не услышал: - Сейчас, Кисаме-сама, пошалим, - озорная улыбка, казалось, растянулась до ушей. - Есть у меня пару дымовых гранаток, да.
Раздался грохот, Кимимаро толкнул Суйгецу в сторону Карин.
- Уводи ее, мы устраиваем диверсию, - негромко сказал Кагуя другу в спину, и тут же дымовая завеса лишила любой видимости в помещении. И Суйгецу, кинулся, схватил Карин за руку и поволок к выходу. Крик, мат и дым заполнили подъезд.
Он бежал, таща за собой девушку, которая вообще ничего не понимала от страха.
Когда они выскочили на улицу, она резко затормозила, вырывая свою ладонь.
- Куда ты меня тащишь? - уперев кулаки в бока, насупилась она.
Вдалеке раздался вой полицейских сирен. На улице было темно и прохладно. Карин стояла в одних тапочках, спортивных штанах, майке и шерстяном пончо. Ходзуки тяжело вздохнул, набираясь спокойствия и терпения. Парень не знал, что нужно говорить, но и оправдываться не хотелось. Они стояли у черной "ауди" под фонарем. Смотрели вызывающе друг на друга. Один хотел кинуться, прижать к груди эту бестию, ощутить ее запах волос, что шептать. Вторая, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, не кинуться куда-нибудь во тьму, пыталась всеми силами не сбежать.
- Карин, - его тихий, хрипловатый голос, подействовал моментально - слишком любила Карин его, слишком соскучилась, нуждалась в нем.
- Нет, - кротко проговорила она, развернулась спиной, потому что не могла выдержать его взгляда. Вот так, за пару минут, мир и спокойствие, что она возводила месяцами, рухнули, словно замок из пепла, осыпаясь.
- Карин, - еще раз позвал он, но более требовательно.
Ее плечи сжались, голова опустилась, взгляд потупился в асфальт.
"Ну же, подойди, обними меня, - ныло у нее все внутри, - и я прощу тебе все. Мне просто нужен ты".
Но ничего не последовало, слезы, словно из свинца, тяжело покатились по щекам, еще больше давая ощутить вкус горечи. Плечи чуть ли не дрожали от внезапно нахлынувшей дрожи - то ли было холодно, то ли же душа, как будто покрытая инием, затряслась. Слабость от его присутствия, слабость перед ним - все баррикады, все сооружения, которые она выстраивала эти месяца, горели.
- Женщина, не зли меня, я слишком долго шел к тебе, - в его голосе зашкаливали нотки злости. Все такой же грубоватый и вспыльчивый, но она его не боится уже давно. Нельзя опасаться того, кто, хоть и по-своему, но искренне о ней заботился. - Карин, садись в машину, это будет наш последний разговор, - хотя она и не видела его лица, но знала: он злится и борется, стараясь говорить спокойно. Однако командно-приказной тон взбесил ее. Резко развернувшись на пятках, с застывшими слезами в глазах, но не скрывая тех, что были уже на щеках, она встретилась с ним взглядом.
- Так какого черта ты пришел, а? Все, мне надоело. Зачем ты меня мучаешь? - чуть ли не срываясь на крик, который все же застрял в горле, спросила она.
- Делай то, что я тебе говорю, - но и он свирепел от упрямства этой женщины - он собирался сделать ей предложение, возможно, заткнуться во многом, пойти на компромиссы, встряхнуть ее, протащить ее за волосы по асфальту, но цель была одна - сделать эту ослицу своей женой. Хотя, парень все же имел темный хвостик сомнения - Карин не будет собой, если не разрушит его нервную систему.
Пару секунд они смотрели друг на друга с вызовом. Вдруг во взгляде девушки заполыхало алое пламя бешенства, и Ходзуки приготовился.
- Что ты говоришь, а? - медленно сняв с себя тапочки, она приготовилась, по всем статьям, кидаться в парня.
- Ну не глупи ты, дура, - усталость и драка брали свое. Ходзуки уже начинал тихонько заводиться.
- Лучше заткнись, - и тапок полетел в него.
Вначале он хотел кинуться к ней и по полное программе встряхнуть, но понимание того, что сейчас решается его будущее, а должно оно быть именно с этой ненормальной, все же удержало парня.
- Ну, хорошо, кинь в меня еще, ну, хочешь, ударь, только, пожалуйста, сядь в машину. Холодно, ты босиком, - делая глубокий вдох, он пытался сохранять самообладание.
Карин нахмурилась, скрестив руки на груди. Нет, определенно, пусть не думает, что ему все так просто сойдет с рук. Одев один тапок на ногу, она развернулась и пошла.
Суйгецу лишь стоял в полном недоумении, пытаясь хоть как-то понять теперешнее поведение девушки. Психика, словно курок, сорвалась, и ярость выстрелила в кровь.
- Карин! - раздался рык, и в пару минут он нагнал ее, хватая за руку и разворачивая к себе лицом. Девушка же попыталась вырвать конечность из цепких пальцев Суйгецу, однако ничего не получилось. - Слушай, я все понимаю, но я хочу объясниться, - начал было он, как хлесткая пощечина перебила его. Красный бархат ее глаз зажегся алым пламенем злости и боли. - Ударь еще, - прошептал он, - ударь, если тебе будет легче, - но она лишь отвернулась.
- Отпусти меня, мне больно, разве ты не понимаешь? - ее голос дрожал, да и вся она казалось такой хрупкой сейчась и чем-то трогательной в одном тапке. - Ты решил, что я буду собачонкой тебя ждать, поскуливая у дверей в ожидании, а при встрече радостно вилять хвостиком? - и опять слезы, и опять горечь на корне языка. - Я просто устала, выдохлась ждать и надеяться на непонятно что, - набравшись сил, она посмотрела ему в глаза. Хотелось броситься и обнять его, хотелось потонуть в этом фиолетовом водопаде взгляда. Сделать все один жалкий и крошечный шаг, протянуть руку и коснуться его столь любимых губ. Ощутить опять сердцебиение и почувствовать себя в его руках снова защищенной.
Ничего не говоря больше, словно боясь упустить момент, Суйгецу мотанул девушку и поволок к машине.
- Ты мало того что слепая, так еще и глухая, - тащил он ее, а девушка от неожиданности по инерции буквально скакала за ним вприпрыжку, спотыкаясь.
Когда он открыл заднюю дверь машины, Карин опять начала упираться.
- Не командуй, захочу и не буду слушать! - рявкнула она. Два яростных взгляда опять встретились, и казалось, что будто в воздухе слышится скрежет металла.
- Слушай, ты, не доставай меня, а? - чуть ли не на визг сорвался Ходзуки, театрально протягивая руку в салон машины, тем самым предлагая сесть в машину, а второй придерживая дверь.
Карин этого хватило: когда она подлетела к нему, парень уже было понадеялся, что любимая ослица все же образумилась, однако как бы не так.
- Блять! Вот сука, а? я тебя убью! - раздался вой боли - девица подлетела к двери и что было сил пнула по ней, в итоге прищемляя руку Суйгецу. - Да сколько ты меня калечить можешь, мелкая зараза?!! - чуть ли не шипел он.
Поняв, что она сделала очень и очень плохо, девушка застыла в панике: мозг, словно плавясь, думал - ломануться в бега или же пнуть еще сильнее, пока Суйгецу было не до нее. Взревев, парень навис над Карин, хватая ее за плечи и болезненно сжимая.
- Я тебя выпорю, сучка, давно твоя задница не чувствовала руки мужика, - притягивая ее к себе, он ощутил округлость живота. - Я смотрю, ты себе не только задницу отращивала, - злобно усмехнулся он, и пальцы, словно стальные щипцы сжались на затылке девушки.
Наконец Карин прорвало, и она выпалила:
- Дебил, ничего ты мне не сделаешь, - так тихо и уверенно это было сказано, а договорив, девушка триумфально улыбнулась.
- Это почему же? - он тяжело дышал, борясь с собой: либо сломать ей шею, либо же поцеловать грубо и властно.
Наверное, только сейчас, спустя так много времени и оказавшись с ней наедине, у Ходзуки внутри словно подожгли фитиль от динамита. Желание начало перебивать все - в сознании проносились воспоминания со скоростью летящей пули - ее стоны, тяжелое дыхание, всхлипы, крики. Он словно чувствовал ее ногти у себя на спине, стопы, которые заставляли его таз двигать быстрее. Ее взгляд, губы, выгибающееся к нему навстречу тело, которое ломалось в сладкой пытке экстаза. На губах появилась полуулыбка, и Карин вздрогнула, словно ее ошпарили. Конечно, от нее не мог ускользнуть его взгляд, полный животной похоти.
- Даже не думай, - пытаясь потушить, словно разгоревшийся внезапно пожар, волнение, пролепетала она.
- Я так понял, что неправильно начал наш разговор, - правая рука парня оказалась на груди Карин. - Надо было тебя сразу прижать к стене, приспустить штаны и всадить по первое число, так, отдавая все то, что должен, - перешел он на шепот. - Слушай, да я тут смотрю, что мое хозяйство увеличилось в размерах, - легонько продолжая сжимать ее отяжелевшую грудь, довольно заметил он. Карин, как ошарашенная, стояла и понимала, что сейчас может случиться не желаемое при ее положении. Парень совсем не понимал, какие именно перемены произошли в Карин.
- Суйгецу, - нервно начала она - как сказать ему о щекотливом положении, девушка не знала. Стало почему-то страшно за реакцию. Сглотнув и пересиливая желание, которое он в ней вызывал, стерев в один миг все обиду, она продолжила: - ты меня не можешь трогать сейчас, - и она начала пятиться, как рак, в поисках своего домика.
- Женщина, да я замучился за тобой уже сегодня бегать, - закрыв глаза, он улыбнулся, а потом и вовсе развел руки. - Ну же, иди ко мне, я знаю, ты этого хочешь не меньше.
Впервые Карин ощущала такую нежность с его стороны. Замерев, она посмотрела по сторонам, словно проверяя, никто ли не видит идиотизм этой сцены. Мысленно перекрестившись, она подняла пончо.
- Ну, подумаешь, поправилась, мне будет только приятней тебя тискать, - засмеялся он и пошел сам к ней.
Подойдя, Ходзуки попытался притянуть девушку к себе, чтобы уже обнять, прижать к себе. Как только он протянул к ней руки, Карин выставила свои, оставляя расстояние между их телами.
- Ты идиот, это ты слепой, - устало прошептала она. Парень же лишь только опять начал заводиться.
- Да я тебя сейчас просто на асфальте завалю, дура. Нас заберут в обезьянник, и попробуй только на меня еще заявление об изнасиловании написать, - фиолетовые глаза так и готовы были пустить лаву злости.
- Ходзуки, - она посмотрела на него, стараясь во взгляде найти то самое - толику любви, маленькую, но необходимую. - Можешь меня выслушать? - хотелось сказать это все же не в негативной обстановке. Непроизвольно, девушка взяла его ладони в свои.
- У тебя минута, - было видно, что он на грани истерики, однако, собрав свои все эмоции, Суйгецу успокоился.
Девушка внимательно смотрела на него, а потом улыбнулась. Впервые и он увидел ее улыбку не от того, что она ему напакостила, а по-детски чистую, в чем-то наивную. Захотелось ее поцеловать, однако он лишь почувствовал, что улыбается в ответ. Было приятно просто держать ее за руки, ощущать кожу. Под его пальцами билась ее жилочка: такая мелочь, однако он все более четко понимал, что никуда уже не денется от нее, от этой жилочки, от этого тепла и улыбки.
Увидев улыбку в ответ и даже не засмеявшись с его этого торчащего зуба, она попробовала начать:
- Ходзуки... мы не можем сейчас быть вместе так, как этого хочешь ты... - продолжить ей не дали, парень закипел.
- Ты, может, еще мне скажешь, что у тебя другой?! - взвыл он, как подстреленная собака, которую добили окончательно.
Сжав ее руки, да так, что у девушки выступили слезы на глазах, Карин лишь только пнула своего любимого, взбесившись от тупости и нетерпения.
- Да ты дашь мне сказать, придурок? Я в положении! - выкрикнув это, словно выплюнув в лицо, она скрестила руки на груди.
- Да? И поэтому ты от меня уходишь? - казалось, он пропустил ее заявление мимо ушей, лишь больше распаляясь.
- Тебя что, через задницу родили, а при рождении уши не почистили? - теперь взвыла она, закатывая глаза. - Идиот, послушай меня: я в положении. У. Нас. Будет. Ребенок. Дошло, дубина стоеросовая? А вместе мы не можем быть - физически. Теперь понятно? - сил у нее уже на дальнейшие разборки не было.
А вот Суйгецу залип, словно парня парализовало и контузило. Лишь стоял и хлопал ресницами, как девочка, которая ничего в жизни не понимает.
- И не смотри на меня так, я пугаюсь, - насупилась Карин, которая начала сожалеть о сказаном, потому что как минимум рассчитывала на счастливую улыбку от этого болвана. Но тот лишь стоял. Девушка тоже уставилась на Ходзуки.
- Садись в машину, я кое-что тебе должен, - хватая ее за руку, поволок к машине. В этот раз она не стала сопротивляться и послушно села на заднее сидение.

Они ехали по ночному городу в полном молчании. Суйгецу уставился на дорогу. В зеркальце Карин видела, как он серьезен, как прикусывает зубы. Однако молчание ее убивало. Она ожидала любой реакции, но не безразличия. Слезы начали катиться по щекам, неприятно пощипывая кожу. Руки сжимали отчаянно пончо, пальцы теребили петли.
Наконец показался из-за поворота круглосуточный универсальный магазин.
Суйгецу, открыв дверь, бросил через плечо:
- Попробуешь сбежать, я тебя из-под земли достану и пристрелю, а для надежности, я тебя закрою, - и выскочил.
Девушку начали одолевать мрачные мысли - а если он задумал что-то плохое? Радостной реакции не последовало, наоборот - парень казался озлобленным. Оставалось лишь ждать.
Через минут десять Суйгецу появился в дверях магазина с большим пакетом. Подойдя к багажнику, он запихал покупки, сильно хлопнув дверцей.
- Лучше молчи, пока я сам не начну говорить, женщина, иначе меня сорвет к чертовой матери, - выдохнул он и нажал на педаль газа.
Промолчав, Карин лишь взглянула на часы в машине - было два часа ночи. Решив не спорить, она подобрала под себя ноги, удобно устроившись, и закрыла глаза. В салоне было тепло, и ее сморило. Машина медленно поехала, лишь больше убаюкивая девушку.

- Карин, проснись, - ласково и тихонько, произнес кто-то. Какой кошмар, девушке приснилось, будто пришел Суйгецу, она сказала про беременность, но он оказался не рад. - Карин, - поцелуй в висок, тепло тела, кто-то гладил ее по щеке. - Соня, ну проснись же ты, - голос не переставал настойчиво ее выводить из дремы. Когда же кто-то ее поцеловал, девушка, резко открыв глаза, поняла, что сон был реальностью. Уставившись на Ходзуки, Карин лишь замерла. - И не добудишься тебя, - усмехнулся парень.
- Где мы? - чтобы выиграть пару минут для пробуждения, спросила она.
- Выходи, увидишь, - лукаво ответил парень, при этом не переставая гладить ее щеку.
- У меня же нет тапок, - сказав это, в ее глазах опять полыхнуло алое пламя.
- Держи, - пара резиновых сланцев была протянута ей.
Девушка посмотрела на часы: пять утра.
Когда же она вышла, то рот непроизвольно открылся - они были на окраине города в частном секторе. Их машина была припаркована на поле, рядом с прудом. Тут росло много деревьев, которые словно обрамляли водоем с противоположной от них стороны. Солнце начинало всходить, вода мерцала так, будто бы на нее рассыпали сотни крошечных бриллиантов, и теперь маленькие волны их словно качали. Ветер легонько дул, принося аромат влажной от росы травы. Девушка оглянулась - недалеко стоял белый двухэтажный дом из кирпича.
- Присаживайся, позавтракаем, - раздался голос Суйгецу.
Карин посмотрела в его сторону: парень сидел на большом надувном матраце, на котором было два пледа и четыре маленьких подушки. В руках он держал поднос с сетом из суши и термос.
Недоуменная Карин уставилась на весь этот пейзаж, совсем не понимая, что происходит.
- Садись же, - повторил терпеливо парень, пристально глядя на нее.
- Это еще что? - недоверчиво спросила она.
- Ну, ты же хотела романтики, разве нет? Вот, завтрак в постель на природе, - усмехнулся Ходзуки и потупил взгляд на траву. Он чувствовал себя нелепо, делая впервые нечто подобное. Казалось, что он смутился.
Медленно подойдя к матрацу, Карин все же села, сразу укутываясь в плед, словно он ее мог спасти.
- Так ты помнишь? - сейчас девушка тоже смотрела на траву, не в силах заглянуть в его глаза.
- Я помню все: и каждый взмах твоих ресниц, и каждую колкость, улыбку, прикосновение, - над ними нависла неловкость. - Послушай... - он мялся. - Давай не будем отрицать, что у нас никогда не будут правильные отношения? Понимаешь, я тебя не планировал, я просто не мог тебя завести, - горько усмехнулся он. - Однако сколько бы я не делал шагов назад, всегда был на пару ближе к тебе, возвращался и становился ближе. Я сирота... Единственные, кто у меня есть - это мой брат, мои сослуживцы, Куба и ты... Я - бывший легионер, наемник. Во мне нет ни капли галантности, нет ни толики нежности, я грубый. Мы не должны были сходится, ты должна была стать одноразовым развлечение на ночь... Ты стала идеальным развлечением в свободное время, моим капризом, мне нравилось тебя драконить, брать с силой. Я думал, что и ты не против таких отношений... Я стал физически зависимым от тебя... Я хотел тебя, и никого другого. У меня никогда не было дома, с малолетства жил в приюте, потом стал кадетом легиона. Мне пришлось пройти несколько раз ад, мои руки в крови по плечи, я ничего не боюсь... Да, я дикое животное, лютое, одинокое... Но ты, черт возьми, ничего не делая, приручила к себе, женщина. Поначалу мне было забавно то, как ты мне огрызаешься, как противостоишь, колотишь, носишься с топором. Но, когда пришло понимание того, что ты меня ждешь, что за твоими перепалками намного больше, нежели простая осученность... Да и последний вечер показал, как ты ко мне относишься... В общем, на, вот, - она сидела и дрожала, но не от холода. Ходзуки таким образом признавался по-своему в любви, объяснялся. Впервые она видела, как он смущен, и была уверена, что это дается ему с огромным трудом. Он словно выжимал из себя слова, давился ими, но старался донести то, что чувствовал.
В своей ладони она почувствовала что-то теплое и твердое. Маленький желтоватый ключ и золотое кольцо с сиренево-фиолетовым камнем.
- Ну... как-то так, - усмехнулся Суйгецу. - Ключи от сердца, дома и предложение, - обхватив голову руками, прошептал он. - Ты - моя боевая подруга, и никого другого я просто не могу представить с собой. Конечно, ты, возможно, хотела бы услышать банальные слова о любви, чтобы я припал к твоим ногам, но этого не будет. Такой вот я засранец, но, если ты все же примешь меня, обещаю, что мы будем счастливы.
- Ты такой дурак, Суйгецу, - еле слышно прошептала она. - Черт, я даже тебя, ненормального, обнять не могу, - губы ее дрожали, однако Карин хватило сказанного.
Дважды намекать ему не не пришлось: усевшись рядом, она уложил ее набок, пристраиваясь сзади и обнимая.
- Да ты замерзла, - коснувшись ее пальцев, недовольно буркнул он и накрыл их пледом.
- Ничего, - смотря в сторону домика и улыбаясь, прошептала девушка. - Где ты был все это время? - ее мучил вопрос о тех отлучках, хотелось знать все о нем, однако, всему свое время.
Сейчас ее голова находилась на вытянутой руке парня. Как же она тосковала по нему, как ломало от отсутствия тепла его тела, ладоням и губам. Ей просто был он необходим как воздух. Без него словно перекрыли дыхание, закупорили вены, убили. Теперь же только существовали они, лежащие рядом. Ходзуки терся носом и губами об ее шею, еще ощутимо целовал. Две руки переплелось. Сердце билось внутри от восторга.
- Работал телохранителем той самой блондинки... Кстати, жаль, что ты ее не пристрелила, - усмехнулся он, и Карин это почувствовала своей кожей, от чего по тело разлилась приятная дрожь.
- Так ты все это время был на службе? - как было странно для нее - даже сомнений и вопросов не возникало, она верила каждому его слову.
- Кстати, у нас буде еще одна кошка, мне тут наниматель наследство оставил... А кто у нас будет? - словно боясь затрагивать тему беременности, спросил парень.
- Девочка, - Карин это сказала так робко и тихо, будто сама опасалась чего-то.
- Дочка... - Ходзуки прикусил легонько мочку, а руку запустил под майку, добираясь до желанной округлости.
- Что-то ты радостным не выглядишь... Ходзуки! - вскрикнула Карин, когда его пальцы сжали легонько сосок.
- Да я так рад, что если бы не беременность, то сжал бы тебя до хруста костей и изнасиловал... раз семь, - послышался тихий смех.
- Ну, конечно, иначе ты и не можешь выражаться, - наигранно возмущенно проговорила она и потерлось своим задом о пах Суйгецу, от чего тот лишь только взвыл, кусая сильнее ее.
- Женщина! Не дразнись, я же все припомню и отомщу, - убирая руки из-под майки, проскулил он. - А теперь слушай, потому что больше я повторять не буду: ты знаешь, что такое «заниматься любовью»? - спросил тихо Ходзуки. - Это когда два человека устают на столько, что у них кроме сил на то, чтобы лежать и обниматься, больше ни на что нет. Но так может быть только с особенным человеком. С тем, которого любишь. Усекла?
- Усекла...

Вы уже поняли, наверное, что мой лохматый волкодав - это еще та зараза. Конечно, тот факт, что мы поженились, не оказался поводом для нормальных отношений. Свадьба не обошлась без скандала, Суйгецу получил в голову от старшего брата и Кисаме-самы. Да, теперь его друзья абсолютно на моей стороне, а вот Ходзуки бесится. Тогда на голову моего мужа вывернули свадебный торт, Таюя дала пинка, но ведь ему это полезно - профилактика. Рожали мы тоже вдвоем, и мой любимый потерял сознание... Да, так и было - в одной палате я, а во второй - муж с сотрясением мозга - все в нашем репертуаре. Квартиру я отказалась продавать, поясним это тем, что уйду от него, если не будет вести себя хорошо... Хорошо? Интересно, как это в наших отношениях?.. Я ему даю прикурить частенько, ничего, он же солдат, вот и создаю ему боевую атмосферу... Однако, как отец, он замечательный - нянчится, возится с ней, сам встает ночью, когда малышка плачет и приносит к нам в постель - дрыхнем втроем. Нет, вру, впятером - наши кошки тоже нагло оккупировали кровать.
Счастлива ли я? Да, конечно. Пусть и по-своему, но мы любим друг друга, а наши перепалки мы научились обращать в нужное русло. Как только перебор в эмоциях, срач плавно перетекает в сумасшедший секс, кхм. мы нашли удачный способ бороться с собой, при этом не лишаясь сладости перепалок.
Возможно, вы удивитесь, спрашивая: а нормально ли так жить? А я вам отвечу, честно положив руку на сердце и дав пинка Суйгецу - с ним - да, и никого другого со мной просто не может быть.

Конец.

Что ж, вот мы с вами и закончили знакомство с этой работой. Хочу всем, кто все это время был со мной, пинал и поддерживал, выразить благодарность и сказать - спасибо, мои хорошие. Спасибо, что ждали, ведь у меня было много передряг за это время, однако лишь вашими стараниями я писала.
С уважением, ваша ф..
До новых встреч.