Их чувства. Глава 15-16

В вечернем зареве четыре фигуры пересекли ворота Конохи. Они вернулись с этого ужасного задания, которое всем показалось кошмаром по разным причинам. Суйгетсу и Карин просто разрывались между двумя упрямцами. С одной стороны они должны были слушать приказы командира Тая, а с другой был Саске – тот, кому они подчинялись слишком долго, чтобы игнорировать его мнение. Эти двое тянули одеяло каждый на себя, как мальчишки соревнуясь по любому поводу. Только их соревнования отличались исключительно играми разума и ледяными взглядами, перебрасываемыми друг другу.
И, наконец, все это закончилось.
- Блин, эти идиоты только и могут, что нос кверху задирать, а всю работу нам приходилось делать, - ворчал Суйгетсу, потирая шею, когда они с Карин остались одни, а их командиры разошлись по своим делам, – еще одно такое задание я не переживу.
Впервые Карин была согласна с напарником и не желала прибить его хоть за одно плохое слово о «милом Саске-куне». Этот тур поход, как они с Суйгетсу окрестили задание, дался для девушки труднее, чем для всех остальных. Никакой одежды, средств личной гигиены и вообще хотя бы минутки в одиночестве, чтобы элементарно поплескаться в речке и смыть с себя дорожную пыль. Все эти десять дней на них была одна и та же форма, и теперь не удивительно, что люди на улице с отвращением отводят глаза от этой парочки.
- Мои волосы превратились в сосульки. Столько грязи на них никогда не было… Срочно нужно помыться, иначе я просто умру.
- Могу составить компанию, - хохотнул Суйгетсу, увертываясь от кулака, целившего прямо в его челюсть, - могу спинку потереть.
- Отвали, суши недоделанная, ты меня не интересуешь.
- А ты не интересуешь Саске. – Девушка на это только фыркнула, гордо вскинув голову и направляясь к своей палатке с твердой решимостью убить надоедливого напарника в следующий раз.
Этот кошмар наяву завершился. Саске стоял на берегу, с отвращением сбрасывая грязную пропитанную потом, землей и травой одежду. Теперь ее оставалось только выкинуть, вряд ли все это можно отчистить.
Видимо, целью этого задания было уничтожить их волю, иначе, с чего бы этот Тай так над ними издевался? Любое слово воспринималось в штыки, любое предложение отвергалось. Он желал железной дисциплины, но не учел того факта, что они команда, которую собрал он – Саске и в первую очередь учитывается его мнение, а не непонятно что из себя представляющего мужика.
Они спорили. Много спорили, хотя со стороны это было больше похоже на обычный разговор – ни одного крика, никто не повышал голоса, но от каждого слова веяло таким холодом, что мороз шел по коже.
Он не собирался заводить здесь врагов, но отчетливо понимал, что если не прийти к какому-то решению, Тай будет первым, кого он возненавидит, после старейшин. И без слов было понятно, что этот человек специально выматывал их все эти десять дней, не дал возможности собрать все самое необходимое в дорогу, давал на отдых слишком мало времени. В итоге они ели переставляли ноги, но ни за что бы в этом не признались. Не на тех напал. Во всем этом радовало только одно – самому Таю тоже пришлось нелегко.
Искупавшись в холодной воде, он снова почувствовал себя человеком. Путь до палатки не занял много времени. Улица была странно оживленной. Люди сновали туда-сюда, смеялись больше обычного, ему даже кто-то улыбнулся по дороге, а не злобно посмотрел в след.
- Что тут происходит? – Все-таки покоя и одиночества ему явно сегодня не светило.
На стуле сидела Карин, сверкая белозубой улыбкой с его чистой рубашкой в обнимку. Суйгетсу примостился на спальнике.
- Как меняет людей принятая ванна, - удовлетворенно вздохнула девушка, все также прижимая к груди одежду Саске, крутя головой с только что вымытыми волосами - Саске-кун, ты со мной согласен?
- Сегодня какой-то праздник, и мы решили присоединиться к всеобщему веселью. Идешь?
Так вот, что за оживление на улице. Парень демонстративно прошел внутрь палатки, кидая кусанаги на подушку, рядом с Суйгетсу.
- Нет.
- Ой, ну, Саске-кун, идем! Надо отпраздновать то, что этот мужик от нас отстал! – Карин схватила парня за руку и потащила к выходу, уверенная, что он не откажется. – Тебе не помешает развеяться.
- Ладно.
Развеяться действительно не мешало бы, хотя эта толпа на улице не слишком радовала. Саске молча шел позади напарников, не перестающих обменивающихся оскорблениями. Он расслабился. Впервые за эти десять дней не нужно было искать подвоха в словах и поступках другого человека. Напряженность медленно спадала, оставляя после себя чувство удовлетворения, что не уступил.
Все вокруг было похоже на фестиваль, как в большом городе. Множество палаток с едой и напитками, с различными безделушками. Всюду мерцали разноцветные фанарики, освещая улицу, наполняя душу всеобщим весельем. Люди прогуливались между рядами, в поисках развлечений и сладостей. Дети подбегали к родителям, хвастая трофеями, выигранными в тире, масками зверушек, подражая бойцам АНБУ.
Торговцы зазывали прохожих, предлагая отведать их блюда, купить красивую заколку ручной работы или попробовать свои силы в различных состязаниях.
Маленький бар с тремя стульями привлек внимание команды своей пустотой и уединенностью. Продавец напитков хитро улыбался шиноби, ставя на стойку стаканы. Что-то в этом мужчине сильно не понравилось Саске, то ли наглая улыбка, которой он одарил его, то ли странный внешний вид, но пить здесь расхотелось. Однако Суйгетсу и Карин во всю уговаривали его попробовать напиток. Почему разум начисто отвергает эту идею, и слегка зеленоватая жидкость кажется такой отвратительной и опасной на вид, почему интуиция кричит во все горло: «Не пей!»? Ладно, всего один глоток. Только один: «Гадость какая». Горькая жидкость разлилась в желудке, моментально вызвав болезненный спазм: «Что это такое?» Перед глазами все поплыло, словно он снова теряет зрение. Но причина явно была не в этом, а в том самом горьком пойле, что предложил ему ехидный торговец. И почему только он чувствует себя отвратительно, а Суйгетсу и Карин все также пьют и едят?
- Я… пойду… - ноги плохо слушаются его, но нужно срочно добраться до палатки.
Она успела. Почти вся работа была закончена, и можно было смело расслабиться и насладиться праздником. Сакура уже видела фигуры Ино, Хинаты и Тен-тен у палатки с украшениями, когда из какого-то бара вышел Саске: «Он вернулся!» - но радостная мысль быстро испарилась уступив место тревоге. Движения парня были странными - он как будто шатался из стороны в сторону, хватаясь за голову.
Она подбежала к нему, не веря глазам:
- Саске-кун, ты что, пьян?
- Нет. – Речь была четкой и внятной, да и взгляд незамутнен. Что же тогда с ним произошло? Он просто еле стоял на ногах, того и гляди – упадет.
- Обопрись на меня, я помогу добраться.
- Не нужно.
- Нужно! Ты посмотри на себя! Сейчас свалишься посередине улицы! – Она его больше не слушала, лучше уж игнорировать упрямство этого парня и все делать без спроса.
Рука, переброшенная на шею, показалась очень тяжелой еще по тому, что Саске всем телом навалился на девушку, теряя равновесие. Ему было плохо. Так он себя еще никогда не чувствовал: ноги, как деревянные, не хотели подчиняться, руки онемели, а в голову как будто вату вместо мозгов положили. Парень кое-как разбирал все, что говорила Сакура, ведя его в палатку. Желудок бунтовал, грозя выпихнуть наружу все скудное содержимое их ужина.
- Черт, - он не смог сдержаться, не дойдя буквально несколько шагов до дома. Его вывернуло наизнанку прямо перед входом: «Хорошо, что хотя бы темно, и никто этого не видит». Только Сакура была свидетелем его позора. Но ничего кроме сострадания и желания помочь она в этот момент не испытывала.
Девушка помогла ему подняться и зайти в палатку, укладывая на спальник. Стакан воды не принес облегчения, только вновь заставил желудок гневаться. Но в этот раз парню удалось сдержать его натиск, сцепив зубы и кулаки.
Он уже не чувствовал ног, и руки постепенно немели.
- Что случилось, Саске-кун, расскажи мне! – Сакура с ошалелыми глазами сидела рядом, лихорадочно соображая, как ему помочь.
- Не… знаю… яд… наверное… - этот торговец стоял перед глазами. Наверняка, этот гад и подсыпал что-то в его стакан. Только зачем ему это, да и откуда он мог знать, что именно сюда его команда придет пить?
При слове «яд» девушка напряглась. Кто мог отравить его? Конечно, недругов было полно – почти вся деревня, но никто из них ни за что не пошел бы на такой низкий шаг. Отравление – это серьезное преступление, к тому же, Саске официально приняли в шиноби Конохи.
- Что ты сейчас чувствуешь? – Она видела, что ему трудно говорить – лоб покрылся мелкими каплями пота, когда он пытался бороться с собой и своим организмом, но по-другому было нельзя, иначе помощь ему может уже не понадобиться.
- Тошнит… Ноги онемели… и руки, голова кружится…
Что же это за яд-то такой? Сакура не помнила ни одного с такими симптомами. Были те, что нарушали моторику организма, медленно разрушали клетки, но чтобы такое? Многие яды действовали мгновенно, убивая жертву, но этот был с таким расчетом, чтобы человек помучился перед смертью.
«Хорошо, что аптечку я всегда с собой ношу», - Сакура похвалила себя, что никогда не снимает с пояса подсумок с самыми необходимыми материалами. Между бинтами и таблетками, лежали маленькие бутылочки с противоядием, но все они были к самым известным разновидностям ядов. Немного поколебавшись, она все-таки достала маленькую пробирку с лекарством, которое изобрела сама.
- Похоже, Саске-кун, тебе на роду написано первому пробовать мои разработки, - шутка вышла скомканной и вялой. Он не слышал девушку, зажмуривая глаза, не в состоянии справляться с тошнотой. – Тебе нужно это выпить.
Сыворотка выводила все сторонние вещества из организма, из тканей и из крови. Испытания на крысах прошли успешно, но вот на людях Сакура ее еще не пробовала применять. Времени прошло довольно много, и она поняла, что яд успел распространиться по телу, использовать дзюцу нет смысла, да и времени – вся надежда на эту коричневую жидкость. «Только бы получилось!» - Она придерживала голову Саске, вливая в его рот маслянистое лекарство.
Сакура моментально начала действовать. Нужно срочно раздеть его, вещества выходят через пот и рвоту. «Господи помоги, я краснею! И это в такой момент во мне просыпается смущение! Я столько раз видела голых мужчин! Но… но ведь это Саске-кун!» - и все-таки она продолжала свое занятие, все больше и больше покрываясь краской стыда, с каждой снятой деталью одежды. Нужно было обтирать парня холодной водой, смывая весь «вредный пот» - как называла девушка испарения после принятия этой сыворотки.
- Неужели получилось? Я гений. – Через десять минут Сакура накрыла Саске простыней, сев рядом и прислушиваясь к его неровному дыханию.
Сыворотка подействовала как надо, вот только она еще не знала, какие у нее пост эффекты. У крыс она вызывала слуховые и зрительные галлюцинации, заставляя животных трястись от страха при малейшем шорохе и нападать друг на друга.
Она надеялась, что Саске-кун не захочет ее убить, когда очнется.
«Где я? И почему голова, как ватная? Почему все, как в тумане? Я сплю? Кто здесь? Кто касается моего лба? Она. Значит, я действительно сплю. Зачем ты приходишь ко мне по ночам? Почему не оставляешь в покое? Сколько раз все это должно повториться?»
- Саске-кун, ты меня слышишь? – Сакура тихо коснулась его лба губами, проверяя температуру. Все нормально. Он уже очнулся.
«Что она говорит? Опять предлагает себя, как каждый раз, когда является ко мне? Я всегда пытаюсь проснуться, я не желаю видеть этот сон. Но не сегодня. Раз ты этого так хочешь, я исполню твое желание, и тогда ты оставишь меня в покое».
Она не успела среагировать, когда Саске схватил ее за запястье и, не удержав равновесие, как мешок с зерном, плюхнулась поперек парня.
- Саске-кун? – она испугалась. Запястье болело, когда он сжал его и дернул Сакуру на себя, так что девушка оказалась, лежащей на нем. Один взгляд в его черные, затуманенные глаза дал понять, что он под властью галлюцинаций, которых она так боялась. – Саске-кун. Все в порядке. Успокойся. Я не враг.
Она ошибочно приняла его действия за желание убить и просчиталась. Еще мгновение, и они поменялись местами – теперь уже он нависал над девушкой, прижимая ее руки к спальнику.
«Я знаю. Тебе нравится все, что я делаю. Только поэтому ты приходишь почти каждую ночь. И сейчас ты отвечаешь на мой поцелуй, снова, как всегда. Но мне не скучно с тобой. Почему? Ты ничего не умеешь, ты только требуешь, но мне это нравится. Сегодня ты получишь все сполна».
Сакура не ожидала, что парень ее поцелует. И все было совсем не так, как в прошлые два раза – целовал ее яростно, почти до боли сминая мягкие губы, не принимая никакого сопротивления.
- Сас.. ке-кун… что…что ты делаешь? – Он не слышал ее, припадая к шее, проводя языком по бьющейся жилке, слегка покусывая кожу.
«Ты хочешь этого. Я вижу. Ты опять выгибаешься всем телом мне навстречу. Но почему я тоже хочу тебя? Что в тебе такого? Ты просто девчонка из прошлого. Я не хочу воспринимать тебя иначе, не хочу, чтобы все, что здесь происходит, стало настоящим. Но тогда почему я сам так тянусь к тебе? Почему так манит твоя невинность?»
Зеленые глаза испуганно расширились, когда затрещала молния, и ее рубашка распахнулась, открывая черное кружево.
- Нет! Саске-кун, перестань, пожалуйста! – она попыталась вырваться, но не смогла. Застежка щелкнула, освобождая грудь девушки. Слезы наворачивались на глаза от бессилия – не хотела она такого. Сейчас он в плену иллюзий, представляет себе какую-нибудь красотку. И пусть ей нравится, то, что он делает, но она хочет, чтобы он видел ее, а не какую-то мифическую женщину. Слезы еще сильнее полились из глаз, рыдания сдавили горло. – Не надо!
Сакура, почему ты? – «Почему ты приходишь ко мне во сне? Почему я хочу касаться твоей груди и видеть, как ты выгибаешься навстречу моей ладони? Почему мне нужно слышать, как прерывается твое дыхание? Почему необходимо чувствовать, как ты сжимаешь мою голову, пытаясь прижать ближе? Почему?»
Слезы моментально высохли, когда она услышала свое имя, еле уловимо слетевшее с его губ. Так значит, ее он представляет в своей грезе! Не красотку с пышными формами, а ее, большелобую Сакуру. Такое облегчение накатило на тело, вмиг расслабились руки, обвившиеся вокруг его шеи. Она сдалась его натиску, зная, что не смогла бы возжелать большего. И плевать на то, что утром говорила подруге, раз Саске действительно хочет ее.
Губы обхватили сосок, нежно сдавив и потянув. Сакура вздохнула, не веря в то, что чувствует. Она столько книг прочитала об этом. Медицинские справочники, конечно, нельзя было назвать отличным руководителем по сексу, но Тсунаде-сама настаивала на их изучении. Девушка считала себя подкованной в этом вопросе лучше многих, ведь досконально знала, что происходит, что чувствуют при этом мужчины и женщины. Она отмахивалась от любовных романов, которые ей пыталась подсунуть Ино – все, что там описывалось, было неправдой, потому что шло вразрез с наукой. Но ведь сейчас она чувствует именно то, что эти девицы из романов! Как такое могло получиться? Так не бывает!
Но Сакура таяла от одного прикосновения, когда грубая ладонь, с задубевшей от тяжелых тренировок кожей, обхватила нежную грудь, шершавыми пальцами поглаживая соски. Рука прошлась по ноге, с намерением развязать юбку и скинуть шорты.
Девушка не знала, что нужно делать и лишь обнимала его, гладила спину, ощущая игру мышц под пальцами.
Рука потянулась к животу, поглаживая бархат кожи, спускаясь все ниже.
- Нет, - она снова испугалась, хватая его за локоть, пытаясь остановить движения, но он не слышал ее, продолжая путь, касаясь самого нежного места.
Она всхлипнула, прижимаясь теснее к ладони, что дарила такие сладкие до боли ощущения.
«Ты снова льстишься ко мне, требуешь ласки, как кошка. Но я тоже не каменный, я тоже хочу получить удовольствие, которое ты получаешь каждый раз, когда приходишь. Я хочу этого сейчас, немедленно. Я же вижу, ты тоже ждешь, когда я решусь. Ты уже раздвинула ноги, готовая на все. Я не собираюсь откладывать все это на потом. Сейчас».
Сакура до крови прикусила губу, когда боль в один миг разбила все эти восхитительные эмоции, которые окружали ее всего секунду назад. Она была к этому готова, знала, что именно так и будет, но ведь испытать эту боль наяву не то же самое, что прочитать о ней в книге.
«Что это? Откуда? Ты никогда не была невинной, когда приходила ко мне. Почему сейчас все переменилось? Ты снова удивила. Я смогу исправить свою ошибку, и ты снова будешь метаться от удовольствия, как всегда».
Снова поцелуй, и Сакура тонет в забвении, ласкает ее шею, и боль постепенно забывается, гладит упругую грудь, и неприятные ощущения исчезают совсем. Он медленно начинает двигаться, не переставая целовать ее, вынуждая повторять его движения, ловить ускоряющийся ритм, чтобы достичь того мучительного наслаждения, что растекается по всему телу с огромной скоростью.
- Сас..ке… - «Почему, мое имя, сорвавшееся с твоих губ в этот момент, приносит такое удовлетворение? Почему осознание того, что только меня ты жаждешь с такой силой, что приходишь снова и снова, так радует меня? Я убил все сторонние чувства уже давно, но ты… ты доказала, что я обманывал сам себя… и ты знаешь, о чем я думаю, ты ведь моя фантазия, только плод моего воображения. Это несправедливо! Ты уже бьешься в экстазе, и я не заставлю тебя долго ждать».
В палатке было жарко, она вся покрылась потом, смешавшимся с его. Саске уже спал. И не мудрено, он ведь и был в отключке все это время, считая, что она ненастоящая. Сакура игриво водила пальчиками по его мерно вздымающейся груди. Идти никуда не хотелось, и она положила голову ему на плечо, потирая заспанные глаза: «Что же будет, когда ты проснешься и поймешь, что все это случилось на самом деле?»
Утро было немилосердно к нему. Еле продрав глаза, Саске, шатаясь, побрел к стулу, на котором стоял кувшин с водой. Во рту как будто кошки нагадили. Вчера Сакура снова его спасла. Кажется, это уже стало входить в привычку. Да еще опять этот глупый сон… Пора бы с этим заканчивать.
Обратная дорога к спальнику принесла довольно много интересных фактов: глаза постоянно натыкались на разбросанную одежду, комом валяющуюся по всей палатке. Не мог он так беспечно отнестись к собственным вещам. А это что? Шорты? Откуда? Детали женского белья точно так же вызвали много вопросов и подозрений, но последним ударом стала красная рубашка с белым кругом на спине. Интуиция забила тревогу, ноги как будто приросли к полу, а шея задеревенела, не желая поворачиваться и открывать вид на спальник, откуда уже отчетливо слышалось шуршание и тихий вздох. Но он должен был убедиться в правоте своих домыслов.
«Нет. Нет. Нет и нет», - в происходящее просто не верилось. Это был обман. Кто-то применил на нем гендзюцу, а он даже не заметил. Не могло этого случиться на самом деле – это же был всего на всего сон – такой же, как и всегда, который он, кстати, помнил только отрывками.
Саске не успел совладать с эмоциями, когда удивление и шок пробились через толстую корку самообладания, преображая лицо: глаза расширились, и рот приоткрылся, принося с собой понимание всего произошедшего.
Сбив в сторону простыню, на животе, со сжатым кулаком на подушке, мирно посапывала Сакура, разметав волосы в разные стороны. Лицо с порозовевшими щеками и поднятые брови придавали ей смешной и детский вид. И только распластанная на матрасе фигура с плавными изгибами подтверждала, что она уже давно не ребенок.
Он не знал, сколько простоял вот так, пялясь на нее, не в состояние поверить в происходящее, но все-таки сумел, наконец, взять чувства под контроль. Первым делом одеться – не самая легкая задача, когда руки так трясет. Теперь медленно и бесшумно подойти к спальнику, по привычке присесть на корточки, как будто исследуя следы, оставленные здесь врагом. Собственно, так оно и было – вчера он сам себе стал врагом, поддавшись искушению. И теперь яркое доказательство этого его преступления маленьким пятном алело на простыне.
- Черт, - Вот куда завело его это безрассудство. Еще одно подтверждение того, что стоит только выпустить жизнь из-под контроля, и все пойдет не так. Он переспал с этой девчонкой и к тому же еще не помнит и половины того, что делал: «Черт!» Нет. Нельзя делать ту же ошибку снова и поддаваться эмоциям. Куда делась его хваленая холодность? Только разум, свободный от переживаний и чувств, способен трезво оценить ситуацию и принять правильное решение: «Черт!» Как здесь оценить ситуацию на холодный ум? Только вчера ты думал, что справишься с наваждением, а уже сегодня это самое наваждение превратилось в реальную проблему, от которой так просто не отмахнешься.
Сакура потянулась во сне, переворачиваясь на бок, предоставляя парню возможность рассмотреть ее нагое тело. Конечно, она не была идеалом красоты с длинными стройными ногами и точеной фигурой, но для Саске это никогда и не было важно. Он просто никогда особо не смотрел на женщин, в его жизни были куда более важные цели, чем праздное созерцание красоты и поиски развлечений.
Девушка снова пошевелилась, вздрогнули ресницы, сбрасывая сон. Затуманенный разум еще не соображал, оглядывая непривычную обстановку вокруг. Глаза блуждали по палатке, отмечая зеленые брезентовые стены, и разбросанные по полу вещи, пока не наткнулись на пару босых ног в непосредственной близости от спальника.
Вчерашние воспоминания, как лавина, неожиданно посыпались на голову, унося прочь спокойствие и умиротворение. Сердце бешено заколотилось в груди, испуганной птицей забилось о ребра. Сакура резко села, дрожащими руками прижимая к груди простыню. Лицо да и все тело покрылось красными пятнами смущения – она боялась, боялась взглянуть на человека напротив. Что он подумает, что скажет? «Крепись! Он, наверняка, в шоке от случившегося», - собраться с духом и поднять голову, встретившись с черным стеклом, таким же ледяным и завораживающим, как всегда.
- Д…доброе утро… ха-ха… С… Сас… ке-кун! – улыбка получилась жалкой и неестественной. Девушка не знала, куда ей деваться от этого холодного взгляда, казалось, что еще секунда, и он просто задушит ее. Она совсем не понимала, почему страх так сильно сковал ее, когда Саске был совершенно спокоен, как всегда, с безразличной маской на лице, расслабленным телом, просто молчаливо наблюдал за всеми ее метаниями и манипуляциями, подмечая нервозность и смущение.
- Что ты здесь делаешь? – это был глупый вопрос. Настолько глупый, что он сам себе поразился: неужели разум все еще отказывается признавать, что вчерашний сон на самом деле им не являлся?
- А ты не помнишь? – Сакуре было жутко обидно. Надеялась, что воспоминания о вчерашнем останутся в памяти парня, пусть он и будет думать, что это всего лишь разыгравшаяся фантазия. Но вот того, что Саске совершенно забудет обо всем, - никак не предполагала. Она-то помнила все до мелочей, каждый вздох, каждое прикосновение, каждое слово, его поцелуи до сих пор горели на нежной коже, не знавшей до этого мужской ласки, а он еще спрашивает, что она тут делает? – Того, что ты вчера сделал?
Вряд ли Сакура могла предположить, что такой ее ответ не просто не обрадует Саске, но и еще вселит в него отвращение к самому себе. «Того, что ты вчера сделал?» - к горлу подкатила тошнота. Он не предполагал, что способен на такое, даже находясь в невменяемом состоянии, переспать с девушкой – это еще кое-как мог понять, но чтобы такое?!
- Сделал… - как эхо, повторил Саске ее последнее слово, представляя душераздирающую картину собственного унижения: «Насколько низко я опустился вчера? Изнасилование – это уже не просто соблазнение глупой девчонки».
Парень прикрыл глаза, надеясь, что его самообладание не подвело и не показало, насколько сейчас он зол на самого себя.
- Почему ты меня не остановила?
- Думаешь, я не пыталась? – еще один нож в спину самому себе. Как он мог не понять, насколько глубоко погрузился в свои иллюзии, что не заметил очевидного?
- И все-таки ты слабачка…
Из всех вариантов, которые она вчера успела перебрать за все то время, что наблюдала за спящим Саске, меньше всего рассчитывала на то, что их разговор перейдет на физические способности.
- При чем тут это?
- Если не смогла справиться, когда я был в таком состоянии… - Он был зол на нее за то, что она оказалась настолько беспомощной и не смогла его обезвредить, но на себя злился гораздо сильнее, и это чувство просачивалось сквозь ледяную броню, заставляя его обвинять во всем произошедшем девушку. – Допустила, чтобы тебя изнасиловали.
- Изнасиловали? С чего ты взял? – Сакура во все глаза смотрела на парня, который из последних сил пытался сдержать рвущийся наружу гнев. – Конечно, вначале я испугалась, но потом… потом все произошло по моему желанию.
Краска стыда снова вернулась на лицо, когда она призналась во всем. Что теперь Саске о ней подумает?
Дышать стало сразу легче. Все произошло по ее согласию, а это значит, что он никого не насиловал. Какое облегчение принесли эти последние три слова.
Сакура нервничала все больше с каждой секундой, отмеряемой его молчанием. Саске не произнес ни слова после ее последней реплики, не мигая смотря на лицо девушки. Она сжимала кулаки, прижимая простыню к нагому телу, и все же не смогла совладать с собой и удержать предательские слезы. Почему он молчит, почему ничего не скажет? Неужели он настолько презирает ее, что даже не находит слов?
Крупные капли падали на матрас, моментально расползаясь по ткани уродливыми пятнами.
Саске все также молча наблюдал за девушкой, трясущейся от беззвучных рыданий, низко опустившей голову, не желающей показывать ему свои переживания.
- И почему ты плачешь?
- Я… не знаю…
- Столько лет прошло, а ты до сих пор ревешь без остановки по любому поводу…
- Неправда! Я изменилась! Той Сакуры, которую ты знал, больше нет! – вывести девушку из этого состояния обидной фразой оказалось проще простого – она уже не сжималась в комок от жалости к самой себе, но слезы из глаз лить не перестали, оставляя мокрые ручейки на щеках и все так же падая на простыню.
- Ты все та же маленькая плакса.
- Нет!
- Тогда докажи это. Хватит лить слезы.
- Это… это ты виноват! – Вот такой наглости Саске никак не ожидал услышать.
- И в чем же?
- Ты ведь сожалеешь о случившемся? Странно, но среди всех чувств, что сейчас роились в нем: злости, шока, неверия в происходящее и презрения к самому себе - не было сожаления. Ему не стыдно за то, что сделал, не хочется вернуть все назад, а в голове застряла мысль, что повторись этот момент еще раз, он не стал бы ничего менять.
Ответа Сакура так и не дождалась.
- Ответь мне, черт тебя дери! - нервы сдали окончательно, девушка рванулась со своего места, желая схватить Саске за рубашку, совсем забыв о том, что выпущенная из рук простыня комом свалится на матрасе.
- Слезы не помогли. Решила попробовать более радикальные средства?
Он открыто над ней насмехался, пусть и с холодным и бесстрастным лицом, но насмехался. Сакура была зла, но даже это сильное чувство не смогло затмить смущение, прокатившееся огненной волной по всему телу. Конечно, уже поздно об этом думать, в конце концов, у Саске был отличный шанс все разглядеть, пока она спала, но ведь от девичьей стеснительности нельзя избавиться за один день.
- Ничего подобного! – простыня моментально вернулась на место. – Хотя это могло подействовать!
- Вряд ли.
- Ха! Вчера ты хотел меня! – «Мамочки, я сказала это вслух! Главное держаться! Не краснеть!»
- Ты просто под руку попалась.
- Неправда! Ты называл меня по имени.
«Черт, что еще я ей сболтнул вчера в своем бреду?» - Саске мысленно поставил галочку напротив еще одного пункта неприязни к самому себе.
- Это уже неважно. Все завершилось. Интерес пропал, – он почти ничего не помнил из этого полусна-полуяви, но даже самому себе не признавался, что эта неизвестность только разжигает любопытство и желание коснуться ее.
- Вот и отлично! – Сакура поднялась со спальника, нервно переставляя ноги, собирая одежду. – Отвернись!
И не подумает. Здесь его палатка, и он тут делает то, что хочет.
Уровень ярости поднялся еще на одно деление, когда Сакура поняла, что парень не собирается выполнять ее требование. Он уже стоял во весь рост, наблюдая, как девушка оглядывается по сторонам, в надежде найти хоть какой-нибудь укромный уголок. «И почему у него так пусто?!» - она оглянулась на Саске, который уже холодно ухмылялся, чувствуя, что победил в этом раунде.
«Ну уж нет! Я тебе не уступлю! - ничего не оставалось, как только повернуться спиной к этому наглецу и, гордо вскинув голову, отпустить единственное укрытие. – Только бы не покраснеть!»
Сакура принялась в спешке натягивать одежду, прекрасно зная, что за ней наблюдают два абсолютно бесчувственных черных глаза.
- Извращенец, - буркнула она, вместо прощания, вылетая из палатки, как пробка из бутылки шампанского, когда полностью оделась.
Ухмылка быстро исчезла, когда он остался один. Не нравилось ему, что девушка так на него действует. И вовсе не ее внешность манила парня сейчас: что же было вчера? Эти мимолетные обрывки воспоминаний и собственных ощущений не давали покоя. Он не помнил, но был абсолютно уверен, что ему вчера было хорошо, возможно, даже лучше, чем когда бы то ни было. И эта уверенность вынуждала желать повторения.
Саске тряхнул головой, снова разозлившись на самого себя, – слишком часто он стал думать не о тех вещах. Сейчас важнее совершенно другой вопрос: где сейчас этот худо-продавец, что напоил его ядом, последствия от принятия которого ему не расхлебать еще довольно долго.
Парень вышел на улицу, отмечая, как поредели ряды палаток в маленьком лагере. Вчерашний праздник был посвящен новому дню рождения Конохи. Первые дома построены, и большая часть жителей уже перетаскивала вещи, радостно предвкушая новую и счастливую жизнь. Тут и там складывались столбы, падали шатры, выносились узлы, распахивались набитые чемоданы с плохо уложенным бельем. Он обошел какую-то дамочку с разорванной коробкой. На земле лежала груда разбитой посуды – видимо, дно не выдержало и тарелки и чашки, посыпались на пол, со звоном раскалываясь на маленькие кусочки. Девушка со слезами на глазах сидела на коленях около этой бесформенной кучи, перебирая осколки, в надежде найти хоть что-то целое, пока к ней не подошел светловолосый парень и добродушно хлопнул по плечу:
- Не переживай, на счастье!
- На какое счастье?! Это ты во всем виноват! Я тебя просила складывать понемногу! Коробки старые! Но тебе ведь просто было лень сделать лишнюю ходку! И вот чем все это кончилось! – девушка схватила разорванный картон и замахнулась на парня, еле успевшего увернуться от хлесткого удара. – А ну иди сюда!
Последовала сцена погони, когда молодые люди носились между палатками, вызывая смех у местных жителей, расступающихся в сторону, давая дорогу беспокойной парочке.