Их утопия (Глава третья. Единство)

Мадару вряд ли можно было назвать миролюбивым человеком, поскольку все свое время он помнил себя только в пылу схваток, и не знал, что значит любить и жить спокойной тихой жизнью. Каждый свежий шрам или порез на теле ныли, стоило ему только погрузиться в горячую воду, чтобы расслабиться, смыть с себя кровь врагов и грязь. Парень уже давно привык, что насилием в этом мире решается большинство вопросов. И если ты не мог постоять за себя, то готовься пресмыкаться перед теми, кто имел мощь и власть. И Мадара делал все, чтобы не стать одним из тех людей, что преклоняют колени.
И сейчас, после очередного боя, после очередного похода было приятно почувствовать себя чистым и отдохнувшим. Правда, опять начавшаяся война оставила свой след на Учиха. Синяки под глазами хорошо были видны на бледной коже, а дрожь в руках тот унимал только с помощью силы воли. Усталость давала о себе знать, Мадара засыпал быстро и просыпался с неохотой. В шестнадцать лет парень просто устал.
Устал от такой жизни.
Отца еще не похоронили, а на его столе уже громоздились папки с разнообразными документами и письмами. Просто всем было все равно, умер человек или нет. Жизнь продолжалась, приходилось работать и трудиться дальше, а кто и как выполнял поручения не столь важно.
Мадара тяжело вздохнул, надевая привычную черную кофту. Все-таки главой клана быть нелегко. Особенно во время войны.
- К тебе пришли, - тихий голос раздался рядом, выводя Учиха из привычных мыслей.
В дверном проеме стоял его младший брат Изуна, который сейчас уверенно смотрел парню в глаза. В темноте, правда, Мадара не смог разглядеть хоть какой-то отпечаток эмоций на его лице, но его это мало интересовало. Изуна хоть и был его братом, но противник Хаширамы все равно его не любил. Да и к семье особой симпатии не питал. В их клане привязанность зависела от того, был ли человек хорошей боевой единицей или нет.
Жестоко, но, к сожалению, правдиво.
- Кто? – спокойно спросил Мадара, не собираясь тратить свое время на очередного недовольного аристократа, который хотел заказать убийство.
- Женщина. Имени не назвала, - коротко ответил Изуна, зная, что с братом надо говорить только по делу.
Мадара кивнул и задумался на мгновение, кто это мог быть. Жены аристократов никогда не заявлялись в поместье его клана, да и сами представители голубых кровей редко приходили сами, посылая обычно кого-либо из своего окружения. В любом случае, Учиха не собирался гадать дальше.
- Я сейчас выйду. Можешь идти по своим делам.
Младший брат учтиво кивнул и покинул его комнату, а глава клана, потерев виски и почувствовав нарастающую головную боль, чертыхнулся. Покой все-таки не может длиться долго. Особенно его.
В коридоре сейчас оказалось также темно, как и в его комнате. Семья отдыхала, и лишь немногие представители его клана бодрствовали, просто нужно было защищать их поместье от проникновения убийц и предупредить вовремя о нападении врага. Все-таки на войне ошибок не прощают.
Именно поэтому, когда Мадара оказался в комнате, где они обычно встречали гостей, здесь была только эта женщина и больше никого. Изуна сейчас проводил время за изучением техник или за тренировками, иные представители его клана патрулировали территорию. Даже не смотря на то, что сейчас шел проливной ливень, и мелькала молния на небосводе, и отголоски грома разрывали тишину...
И поместье словно вымирало. У многих могло бы сложиться ощущение, что оно давно пустует. Здесь никогда не кипела жизнь, клан Учиха был мастером иллюзий. Даже в этом плане.
- Так странно быть сейчас здесь, - раздался знакомый голос. – Когда идет война, и знаешь, что сегодня твой день может стать последним. Ты не узнаешь, что будет завтра, потому что один пропущенный удар отнимет все твое будущее.
Девушка стояла сейчас в темном углу, но Мадара и так догадался, кто это был. Двери в комнату по-прежнему были открыты, и Учиха прекрасно видел сейчас ярость природы в виде непогоды. И как слезы нескончаемым потоком омывали эту грешную землю. И как вспышка молнии явила ему знакомый силуэт в красном кимоно. Привычная осанка, присущая аристократам, теплая улыбка на губах. В руках Мито держала зонтик алого цвета.
И странный эффект дежавю почувствовал в этот момент Мадара. Пару месяцев не изменили наследницу клана Удзумаки.
Ее глаза сейчас выражали насмешку над всей этой ситуацией.
Она же говорила...
- Вы спокойно пришли на вражескую территорию, - Мадара покачал головой и скрестил руки на груди. – Ваше безрассудство не делает вам чести.
- Учитывая то, что моя семья еще не вступила в войну, мы не являемся врагами друг другу, - тепло ответила ему Мито. – Так что сейчас я ваша гостья, и во мне нет ни капли безрассудства.
- Незваная гостья, - поправил ее Учиха. – Это также не делает вам чести. Моя семья не терпит подобной наглости.
- А вы стерпите? – поинтересовалась она, и так странно стали выглядеть ее глаза в темноте, когда лишь на миг вспышка молнии вновь осветила Мито.
Она подошла ближе, и Учиха не понравилось это. Он ненавидел, когда люди посягали на его личное пространство. Вот только Удзумаки оказалась даже не на расстоянии вытянутой руки, а ближе. И для них не было какой-то интимности в этом. Просто оба любили игру, общение с равным себе.
- Я слышала о том, что случилось с вашим отцом. Хотела выразить соболезнования, - убрав всякую веселость из своего голоса, проговорила Удзумаки. – Ужасно, когда умирают родные.
- Он знал, на что идет. Клан просто сменил главу, - жестко произнес Мадара. – Вам бы стоило думать о своей семье, в конце концов, не посягать на ее честь, приходя сюда.
- Пусть о чести клана заботится мой отец и Хаширама, а я позабочусь о чести людской, - прошипела прямо в лицо Мадаре девушка. – Да и многого стоит ли та мнимая честь, если сейчас страдают люди по вине властей?
- У вас должна быть серьезная причина, раз вы побеспокоили меня. В противном случае я не стану выслушивать дерзкие заявления капризной девчонки.
Он заметил, как Удзумаки сжала кулаки и тяжело вздохнула, отворачиваясь от него. Мито отбросила зонтик, хватаясь за голову. И в этот момент вспышка молнии вновь очертила ее силуэт. Поникшая фигура обыкновенной женщины, вовсе не всемогущей. Вот только Мито вновь обернулась и посмотрела с вызовом ему в глаза. Противоречие, что даже представительницы слабого и прекрасного пола порою могли быть сильными.
- Случилось то, чего опасался мой клан и клан Сенджу, - начала Удзумаки, стараясь унять свою злость. – Другие страны собираются вмешаться в дела Огня. Меня послали предупредить вас.
Мадара нахмурился, и поверить с самого начала так и не смог. К чему слепо доверять Удзумаки, если она является родственницей Хаширамы, пусть и дальней? Могла здесь быть еще какая-то уловка.
Вот только то, что они послали на риск наследницу главной ветви клана, ставило его в тупик. Он мог убить ее, в округе не было шиноби клана Сенджу, Учиха это чувствовал.
И это не укладывалось у него в голове.
- Я знаю, как это выглядит. Моя семья могла послать человека, но я сама вызвалась, наплевав на все запреты отца и Хаширамы, - девушка печально улыбнулась и покачала головой. – Пусть мы и воюем, и стоим по разные стороны баррикад, мы все равно остаемся людьми, которые не хотят продолжения этого безумия. В моей стране обстановка сейчас не лучше, ведь скоро там начнется гражданская война. Селение, где укрылись кланы и просто ниндзя, под угрозой. Властям нет до этого дела, они посылают нас на войну сюда, ведь знают, что Огонь сейчас как никогда слаб. И не только моя страна, но и другие скоро выступят. Мы боимся, что вскоре начнется Первая Мировая война.
Мито с надеждой посмотрела на Мадару, искренне желая, чтобы ее слова все-таки возымели эффект. И это случилось. Не было в его глазах больше скептицизма или неприязни, лишь сосредоточенность. И благо, что никто, кроме него, не слышал этих слов. Нужно было все обдумать, даже если Мито и врала. Угроза вмешательства была, есть и будет, пока не закончится междоусобная война. К сожалению, этого две враждующие семьи Огня не понимали.
Или не желали понять.
- Хаширама боится, - тихо проговорила девушка. – Они давно следили за границей Огня...
- Кто-то уже начал действовать, - догадался Мадара, прищуриваясь. – И у вас есть доказательства, раз вы здесь.
Мито кивнула и вытащила из рукава кимоно небольшой свиток. Она протянула его Учиха, который незамедлительно принял предложенную информацию и стал вчитываться в отчет какого-то разведчика из клана Сенджу. Глаза то и дело цеплялись за слова «северная граница», «протекторы другой деревни», «враг на подходе». Ему надо было убедиться. В остальном же, в более точных данных, можно разобраться и потом.
- Можете послать своих людей, они расскажут вам тоже самое, - равнодушно произнесла Мито.
- Какой резон вам предупреждать нас о нападении? – спросил Учиха, не вполне понимая, чего от него хотят.
Он просто не помнил того времени, когда Сенджу и его семья действовали вместе. Такого вообще не было.
- Потому что сейчас нам лучше действовать вместе. Аристократы делят власть, не видя, что их стараниями делить им скоро будет нечего, - Удзумаки снова посмотрела ему в глаза, уже без привычной неприязни, со странной мольбой. – Подумайте о том, что ни клана Сенджу, ни клана Учиха не будет, если войной на нас пойдут великие страны.
Мадара нахмурился, как только выслушал все, что сказала Мито. Углубившись в свои размышления, он едва заметил, как Удзумаки подняла с пола зонтик и замерла посреди комнаты. Девушка вглядывалась в небосвод, который разрывали молнии, который сейчас проливал свои слезы на землю.
- Я вам не враг, - тихо проговорила Мито, не оборачиваясь. – И не друг. Сила в единстве, Мадара-сама. Единства пока нет. Так что остается только молиться, чтобы все мы пережили эту войну.
А потом она ушла. Ушла в дождь, так и не обернувшись.
Зачем? Они не союзники и не враги.
Единства пока не было.

***
Обито находился в библиотеке и изучал данные, которые нашел один из клонов Зетцу. Не то, что это была бы долгая процедура, просто даже в этом случае Орочимару подстраховался. Несколько разных видов шифровок всего на один свиток. Старая змея все-таки знала, что рано или поздно кому-то понадобятся эти знания, и умело переплела между собой несколько шифров.
Половина из этого оказалась всего лишь мусором. Нужно было вновь искать свитки с шифровкой, работать дальше. И собирать по крупицам мозаику, кусочки которой разбросаны были словно везде. Обито не знал, сколько времени дышал и трясся над этими скопищами пыли.
Огни факелов освещали множество свитков, заметок, которые он делал. Зетцу зажег несколько свечей по его приказу, поскольку в этой темноте все равно мало что можно было разглядеть. Иногда приходилось щуриться, Учиха чувствовал нагрузку на глаза.
Он слишком устал. После битвы мужчина мало отдыхал, а тогда Обито потратил почти всю свою чакру, что было очень опасно. Учиха спал недолго, практически не ел, энергия вся израсходовалась, но через силу воли бывший ученик Минато продолжал работу. Огни иногда плыли перед глазами, а иероглифы воспринимались до боли замедлительно, от вида множества свитков на полках начинала болеть голова.
И темнота помещения давила на него.
- Я нашел еще один, - раздался знакомый голос позади него.
Вскоре на столе появился еще свиток, а заинтересованный и насмешливый взгляд Зетцу изучал сосредоточенное лицо Обито. Мужчина недобро посмотрел в сторону прихвостня Мадары, но тут же принялся за дело дальше. Нельзя было терять время.
- У тебя было больше сил, когда ты ходил к нашей маленькой пленнице, - усмехнулся Зетцу, обходя стол с другой стороны.
Данное замечание прозвучало в его устах с явным пошлым намеком.
- Мадаре плевать, что ты с ней делаешь, в конце концов, такая награда заслуженна... – спокойно продолжил приспешник, прекрасно видя, что такие речи Обито не по нраву.
- Я предложил ей сделку, - тихо ответил Учиха, поднимая голову и встречаясь взглядом с Зетцу.
Сейчас алел в темноте шаринган, и опасным блеском горело свечное пламя в риненгане.
- Если она согласится помочь добровольно, то получит больше, чем оставшуюся жизнь, - многозначительно проговорил Обито, опираясь руками о поверхность стола. – Каждый раз она будет видеть утопию, которую мы стремимся получить, и вряд ли пожелает сопротивляться.
- И все же твоя утопия не во многом расходится с реальностью, - удивленно сказал Зетцу, скрещивая руки на груди. – Эта девчонка... чем-то напоминает мне Рин.
- Коль тебе дорого твое существование, - медленно начал Обито, сжимая кулаки, – в этом вопросе лучше оставить свое мнение при себе.
Приспешник Мадары примирительно поднял руки, вот только ухмылка на его лице стала еще шире. В желтых глазах плескалось много ехидства, которое порой не нравилось Учиха. И сейчас это злило.
Зетцу совал нос, куда не следовало.
- О, не надо нервничать, - спокойно произнес приспешник, делая несколько шагов в сторону выхода. – Нам всем просто стоит немного отдохнуть.

***
Она решила, что сдохнет, но не станет сотрудничать с ними. Наруто погиб за свои идеалы, и он не боялся смерти. Сакура просто знала это. Если Удзумаки не видит этого, оно и к лучшему, ведь теперь он находится там, где смог обрести покой и встретиться с теми, что когда-то подарили ему жизнь. Харуно просто надеялась и верила, что за гранью войны и страданий не было.
Просто они прошли все испытания. Пришло время для отдыха.
И сейчас ученица Сенджу даже усмехалась про себя. Пусть ей не хватит сил противостоять таким людям, как Мадара или Обито. На смену апатии пришло странное мстительное желание хоть в чем-то досадить им. Ее жизнь для них ничего не значила, Сакура была для них даже не человеком, максимум – вещью.
И еще приходило осознание, что нельзя было оставаться на месте. Не хотелось умирать, как собаке, в подворотне и всеми забытой. Она шиноби. Куноичи. Пусть борьба и кажется бессмысленной, но сдаваться без боя гораздо хуже. Опускать руки, когда, может быть, еще не все потеряно. Пусть и мерзко, и тошно.
Просто надо идти дальше через силу воли. Пришло время для действий с ее стороны.
У Сакуры еще остались воспоминания о Наруто и Саске, девушка надеялась, что она умрет раньше, чем очередная иллюзия примет ее в свои объятия. Тогда будет еще шанс остаться человеком, а не существом. Остаться живой, не начиная существования.
Разум стремился к тому идеалу, за который боролся Наруто.
Обманутое ожиданиями сердце стремилось познать утопию.
И темнота продолжала давить.
- Я согласна помочь, - тихо прошептала куноичи, закрывая глаза.
Она чувствовала слежку, постоянно ощущая на себе чей-то взгляд.
- Только выпустите меня.
Спустя несколько минут дверь открылась, и на пороге возник знакомый силуэт. Вот только на этот раз Сакура знала, что сделает все, чтобы не вернуться в эту камеру, с которой и начались все ее кошмары.
Хоть этот страшный сон так и не желал заканчиваться.
Ее глаза показались особенно яркими, когда девушка смотрела в сторону Обито и медленно вставала. Просто позади него она видела свет, хоть и тусклый, но свет, огонь, который мог не только обжечь, но и согреть. И решение, давшееся Сакуре нелегко, не могло не повлиять на этот лихорадочный блеск в глазах.
Так люди начинали себя терять.
- Если ты попытаешься сбежать, мы все равно тебя найдем, - предупредил тихо Учиха, равнодушно оглядывая пленницу.
- Я бы и не смогла, - не отрывая своего взора от лица Учиха, проговорила Харуно. – Стоит ли противиться неизбежному?
Эти слова дались тяжело девушке, та надеялась, что мужчина ей поверит. Видимо, сыграло роль огромное потрясение всеми иллюзиями, проигрышами, а не ее актерские таланты, раз взгляд Обито стал чуть мягче.
Или ей снова это показалось?
- Тебе остается только поверить собственным словам, - задумчиво ответил ей помощник Мадары и медленно развернулся. – Следуй за мной.
Сакура еще нерешительно двинулась вперед за ним, обнимая себя руками. Девушка не боялась холода, просто в убежище Орочимару, где не было никого кроме них, становилось не по себе. По-настоящему жутко.
Она отставала всего на два шага от Обито, который больше не удостаивал внимания бывшую напарницу Удзумаки. Такое холодное отношение являлось таким же непривычным для Сакуры, хоть она и пробыла в команде с Саске. Брат Итачи хотел уничтожить Коноху, в то время как Обито стремился подчинить Тсукиеми весь мир.
Разница в целях была несусветно большая. Вот только закономерность присутствовала: представители клана Учиха стремились к разрушению, как себя, так и общества. Это и являлось проклятием семьи одного из основателей Конохи.
- То, что ты тогда показал, - медленно начала Харуно, неуверенно глядя в сторону Обито. – Откуда ты знал, что я...
- У каждого человека есть заветная мечта, - прервал ее отпрыск клана Учиха. – Не стоило ломать голову, чтобы понять, что хочет куноичи из Конохи, которая подростком узнала, что такое война.
«Просто он хотел того же», - промелькнула странная мысль в голове у Сакуры.
- Ты видела то, что может стать твоей жизнью, - продолжил Обито, останавливаясь и заглядывая прямо в глаза ученице Сенджу. – Скажи, почему вы так яро отстаивали реальность, где нет ваших любимых?
Его лицо в свете факелов не казалось столь ужасным, каким Харуно видела его по началу. Сейчас перед ней хоть и стоял опасный, но при этом непонимающий простых истин человек. Риненган хоть и выглядел обыкновенной стекляшкой, но в это время в черном глазу еще отражались хоть какие-то эмоции.
Обито и вправду казался калекой. Вот только Сакуре было неизвестно, то ли жизнь его потрепала, то ли он добровольно стал чудовищем. Одно знала точно: что-то от прежнего человека еще осталось.
Что именно – неизвестно.
- Потому что это есть реальность, - тихо проговорила Харуно. – Иллюзия – это всего лишь обман. Иллюзия не может подарить любви, она не может поцеловать, обнять, когда тяжело. Она даст только забвение, существование в собственных мечтах, но не жизнь.
Сакура замолчала и тут же ощутила еще один взгляд на себе. Где-то там, в темноте, где отчетливо виднелись желтые насмешливые глаза. Она знала кто это, и не боялась. Зетцу еще в прошлом не показался ей особо сильным противником. По крайне мере, у Харуно были шансы его победить, если тот вздумает напасть.
- В любом случае, мое мнение не имеет значения, - хрипло сказала Сакура, вновь обращая внимание на Обито. – К чему задавать такие вопросы и пытаться понять нас, если вы уже выиграли войну?
Ухмылка на лице Зетцу стала еще шире, а заинтересованность и любопытство не могли найти себе места. Скоро план «Глаз Луны» должен был свершиться, шли последние стадии. И поведение Учиха казалось несколько подозрительным приспешнику Мадары. Тот стал менее ожесточенным, но более уставшим.
- Единственным соперником, которого Мадара назвал достойным, был Хаширама, тоже самое он сказал про джинчурики девятихвостого, - холодно ответил Обито, замечая, как еще сильнее проявился этот лихорадочный блеск в глазах Харуно. – Я хотел узнать, в чем же заключались взгляды достойного соперника.
Сакура затаила дыхание, снова чувствуя странное давление темноты и обстоятельств. Его слова сжимали сердце в груди, давали ее сознанию вновь и вновь подкидывать воспоминания о вездесущем напарнике, любящем рамен.
- Какаши-сенсей должен был поведать тебе об этом, - тихо сказала Харуно, когда Обито решил продолжить путь.
И что-то неприятное почувствовал Учиха.
В любом случае, теперь они оба горели в огне, который сами зажгли.
И оба себя разрушали.

***
Солнце светило ярко, как и вчера. Обито любил хорошую погоду, особенно, когда на ближайшее время не планировалось никаких миссий. Только не знал, чем заняться. Он не был в числе тех, кто подолгу сидит за свитками, пополняя свои знания и изучая новые техники. Дома находиться вообще не хотелось, особенно недавний инцидент с тетей повлиял на его решение побыть сегодня исключительно весь день на свежем воздухе. Та все рассказала матери и отцу, пришлось выслушать долгую лекцию о том, что срывать цветы в саду нехорошо.
Когда же Обито рассказал отчасти причину своего поступка, мать раскраснелась и ушла в другую комнату, попросив отца поговорить с сыном. Учиха ждал нотации, еще одной долгой и нудной, но сильно удивился, когда папа потрепал его по голове, лучезарно улыбаясь, пожурил за неосмотрительность, а потом дал еще немного денег.
- Своди свою девушку в какое-нибудь кафе, - задумчиво проговорил отец, скрещивая руки на груди. – Я так за твоей матерью ухаживал. И не рви, пожалуйста, цветы больше, мне неудобно извиняться перед твоей тетей.
Так и поступили.
Обито сейчас направлялся к дому Рин, вспоминая вчерашний вечер. Почему-то, когда в памяти всплывало раскрасневшееся лицо матери и понимающая улыбка отца, ему хотелось смеяться. Родители оказались не так жестоки, как он думал сначала, за розы ему почти не влетело.
Учиха усмехнулся и покачал головой, все-таки в последнее время ему очень везло. Это не могло не радовать. И с признанием он решил пока повременить, зная, что лучше сейчас быть с ней просто рядом. Потом уже можно было подумать о том, чтобы Рин стала его девушкой. Пока же эти мысли просто вылетели из головы, слишком насыщенной и яркой казалась сейчас ему жизнь, чтобы планировать что-то, он просто наслаждался.
Обито остановился и тяжело вздохнул, как только показался в поле видимости дом Рин. На этот раз он был полон решимости, нежели в прошлом. Первый шаг он уже сделал. Теперь бояться было уже нечего.
Засунув руки в карманы, Учиха подошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Устремив свой взгляд наверх, он тепло улыбнулся и стал медленно подниматься. Приятное чувство ожидания теплилось в груди. Хотелось поскорее ее увидеть.
Двери квартир здесь находились не на солнечной стороне, поэтому Обито перестал щурить глаза. Сразу бросилось лишь то, что дверь в жилище Рин была открыта, а девушка стояла на пороге и весело переговаривалась с Какаши. Хатаке на этот раз не был скуп на слова, улыбался и кивал, слушая напарницу. Заметив Учиха, сын Белого Клыка помахал ему рукой, а потом, что-то сказав Рин, исчез.
Настроение резко упало до нуля. За одну секунду.
Что Какаши мог забыть у нее?
- Обито, я так рада, что ты зашел! – вывел его из раздумий голос ирьенина, которая вышла навстречу ему и тепло улыбнулась.
- Да, я тоже рад, - заторможено проговорил отпрыск великого клана.
Ветер на этой стороне вмиг ему показался холодным, птичку, распевающую на ветке дерева, захотелось убить. Да и это солнце, которое светило целыми днями, а порою и беспощадно жарило, тоже раздражало. Теперь Учиха чувствовал себя не в своей тарелке, мягко говоря.
Впервые так сильно ему захотелось орать громко всякие непристойные выражения.
Еще лучше найти и убить Хатаке.
Сейчас парень словно находился в прострации, и Рин это заметила. Это ее и насторожило.
- С тобой все в порядке? – поинтересовалась девушка, положив ладонь ему на лоб. – Температуры вроде нет.
- Со мной все в порядке, я просто...
- Пойдем, я заварю чай, заодно все и расскажешь, - довольно взволнованно проговорила Рин. – Мои родители ушли сегодня утром в соседнее селение на ярмарку, так что нам никто не помешает.
Обито почувствовал, как покраснел до кончиков ушей. Несколько фактов тут же выбили его из колеи. То, что они с ней будут дома без родителей, ставило парня в неловкое положение, хоть Учиха и не отличался особо пошлой фантазией. Потом пришло осознание, что Рин неопределенное время была с Какаши одна дома, неизвестно, чем они занимались...
К тому моменту, когда напарница усадила Учиха за стол, поставив перед ним сладости и заваривая чай, Обито словно проглотил язык, уставившись в одну точку. За свою жизнь он мало смущался. В последнее время это происходило все чаще. Даже то, что парень, наконец, попал к любимой девушке домой, не особо радовало парня.
Просто вспомнилась одна немаловажная деталь, которая не всплывала в те моменты, когда он был поистине счастлив. Хатаке по-прежнему нравился Рин, а его она воспринимала, как друга. Повлиял ли вчерашний день на ее чувства, Учиха не знал, но, судя по тому, что происходило сейчас...
Девушка так и осталась заботливой напарницей.
- Знаешь, - медленно и тихо начала Рин, ставя чашки с чаем на стол, - я не думала, что Какаши зайдет сегодня. Я так удивилась его приходу.
Обито тяжело вздохнул и морально готовил себя к худшему. «Когда жизнь налаживается, все по обыкновению своему идет наперекосяк», - гласит закон подлости. Ему уже не нравилось начало разговора. Он вчера бегал по всей деревне в поиске ее любимых цветов, в итоге прошел через избиение тети, чтобы добыть хоть одну алую розу, сводил ее в кино, лишь бы та так и продолжала улыбаться ему.
Какаши стоило только прийти к ней домой, чтобы вызвать такую реакцию.
Несправедливо.
- Потом он сказал мне, что вчера был за день, - продолжила напарница, задумчиво рассматривая чашку чая перед собой.
Теперь Учиха несколько не понимал, к чему клонила Рин. Что еще он упустил в этой жизни?
- Почему ты не сказал мне, что вчера был твой день рождения?! – воскликнула девушка, вставая со своего места. – Если бы не Какаши, я бы этого не узнала.
Обито одарил ее удивленным взглядом, чуть не поперхнувшись чаем. Его день рождения? До него еще неделя была...
Или...
Когда Рин удалилась в свою комнату, Учиха так и сидел громом пораженный. Тикали где-то в отдалении часы, слышалось странное жужжание от холодильника. Разносился запах жасминового чая по кухне, солнечные лучи касались обнаженной кожи рук, но это не выводило Обито из некого подобия транса.
Только способствовало его раздумьям, успокаивающая атмосфера, воцарившаяся на кухне Рин, словно усыпляла. Он забыл о собственном дне рождения. Что за нелепица! Как такое могло произойти? И каково было его удивление, когда напарница снова вошла на кухню, держа небольшую коробку в руках.
- Лучше поздно, чем никогда, да? – девушка застенчиво улыбнулась и поставила подарок на стол. – Я помню, что на последней миссии ты потерял свои любимые очки. Знаю, это глупо, но все-таки ты их так любил, еле нашла в Конохе похожие.
Обито открыл коробку и снова не смог сдержать удивления, ведь Рин нашла те самые, практически копию потерянных очков. Он-то думал, что это мелочь, хоть и расстроился потом из-за потери, но сейчас не смог не почувствовать тепло в груди, когда узнал, что напарница хотела сделать ему приятное.
Рин наблюдала за его реакцией и обрадовалась, когда заметила полуулыбку на его лице.
- Кстати, Какаши просил передать тебе записку, - ирьенин положила перед Учиха конверт. – Наверное, он знал, что ты придешь сегодня.
Обито с недоверием покосился на то, что передал ему Хатаке, но все-таки раскрыл его и усмехнулся, как только прочитал, что там было написано: «Если будешь уверенным в себе, то она обратит на тебя внимание»
И вправду...
Сейчас он чуть сблизился с Рин.
Надо только быть уверенным в себе и своих действиях.
Прийти к единству сердца и ума, которого так сложно добиться.

***
Мадара знал, что это невозможно. Невозможно находиться долго в этом мире ни живым, ни мертвым. Находиться на самой грани являлось опасным. Именно поэтому Учиха стремился узнать, как можно больше о способе возродиться человеком, а не бесполезной куклой. Никаких компромиссов или полутонов, никаких исключений.
Из-за этого он пришел на место, ставшее могилой для пяти Каге. Там, где он перестал зависеть от дзюцу Кабуто, там, где он снова обрел мощь и стал никем. Ни живым, ни мертвым. Здесь также крылись ответы. Вот только не в виде свитка, а в виде внучки его давнего противника, в виде тела Цунаде Сенджу.
Глаза ее так и были открыты, и взгляд их устремился к алому небу. Мадара не смог сдержать усмешки, ведь теперь она узнает, что нет ни рая, ни ада. Есть вечный сон, темнота, и никаких обелисков и почестей. Все то – иллюзия, созданная людьми, чтобы те не грешили, пока находились в этом мирке. Все то – истинный обман.
Позабыв о всякой тактичности и вежливости, в принципе, как и всегда, Учиха спокойно перенес ее в убежище Орочимару, где его ждал Обито. От Цунаде осталось всего лишь тело. Оно в этом мире значило мало, особенно после смерти. Вот только Мадара заметил этот удивленный и полный презрения взгляд ученицы внучки Хаширамы, которая стояла позади его помощника. Та больше не плакала, не кричала что-то об идеалах и прелестях реальности, как делали это остальные. Сакура просто молчала, сжав губы в тонкую полоску.
И так странно было видеть одного из близких людей Удзумаки Наруто в практически кромешной тьме. И так странно было знать, что хоть и не по своей воле, но девчонка согласилась им помочь.
У Обито, безусловно, есть дар убеждения.
- Я думал, что только свиток станет частью нашей работы, - тихо проговорил его помощник, скрещивая руки на груди. – Какой толк от тела Пятой?
- Она помогла разорвать мою связь с Эдо Тенсей, - спокойно ответил Мадара. – Это несложный процесс, если знать все его этапы. Я считаю информацию с ее трупа, тебе останется только узнать остальное в свитках Орочимару и его приспешника.
- Хорошо, но понадобится время. Санин использовал несколько видов шифровки в свитках, разбросал свои знания по всей библиотеке, если не на всех своих основных базах, - поведал ему бывший напарник Хатаке, отводя взгляд куда-то в сторону. – Он не так глуп, как могло показаться сначала.
- У нас есть время, так что действуй. И еще кое-что...
Мадара одарил равнодушным взглядом Сакуру, вытаскивая из ножен катану. Девушка едва заметно дернулась, но с места не сдвинулась, с животным страхом и такой же ненавистью смотря Учиха в глаза.
Холодная сталь, коснувшись щеки Харуно, прочертила путь вниз к шее, а потом замерла у самого горла.
- Мы – люди разного времени, но все узнавшие ужасы войны, - тихо и немного угрожающе произнес Мадара. – Не стоит играть с огнем, испытывая наше терпение, если не хочешь закончить, как твои друзья.
Сакура смолчала, опустив взгляд в пол.
Отвечать что-либо не было смысла.
Ее просто предупредили, что будущего у нее точно не будет, если вздумает противиться.
Вот только будущего у нее уже не было.
Жить в обмане и своих мечтах есть суть существования.

***
Мадара задумчиво посмотрел на свиток в своей руке и тяжело вздохнул. Очередная война, где прольется его кровь, переросла в нечто большее. Данные, что он держал в руках, подтверждали, что вскоре начнется настоящая бойня. Борьба за власть довела их до самого пика человеческого безумия.
Вся его семья отдыхала, а на улице так и продолжал лить дождь, плакали небеса, плакали. Вот только для Мадары отдых уже закончился, давным-давно. Шестнадцатилетний подросток, потерявший отца, должен был повести за собой клан. От этого осознания становилось далеко нелегче.
- Брат, все в порядке? – раздался до боли знакомый голос рядом.
Изуна вышел из тьмы коридора, заинтересованно смотря в сторону Мадары, но парень промолчал, глядя задумчиво в ту сторону, куда совсем недавно ушла Мито. Наряду с безрассудством у нее была честь, безусловно, и мудрость, какой не хватало аристократам.
Мудрые правители не ищут войны. Те только и делали, что воевали.
- Все в порядке, - произнес Мадара, приподнимая уголки губ. – Все в порядке.
И впервые за долгое время он улыбнулся.
И соврал.

***
Обито и Рин долго сидели на кухне, разговаривали о чем-то своем. Ирьенин улыбалась в последнее время часто, что не могло не нравиться Учиха. Парень с удовольствием слушал ее впечатления о вчерашнем вечере и предложения, где можно было бы провести еще время. И Рин с удовольствием замечала, что под всей этой маской ребенка оказался не столько созревший парень, сколько обыкновенный и прекрасный человек.
Тогда они наслаждались жизнью, не зная и не задумываясь о том, что ждало впереди.
Солнце, светившее им, готовилось уйти за горизонт.

***
- Наруто, что ты будешь делать, когда все закончится? – Сакура посмотрела в сторону напарника, который уплетал рамен за обе щеки.
То был вечер, когда они пришли в его любимое заведение. Удзумаки, голодный, уставший, но счастливый сейчас ел и нередко улыбался Харуно. Никого в округе практически не было, только Теучи, хозяин Ичираку Рамен, готовился к закрытию заведения, не обращая на них практически никакого внимания.
Сама атмосфера тянула тогда на разговоры подобного рода, когда хочется поговорить о планах на будущее, при этом немного помечтать. Вечером было прохладно, на удивление тихо. И хорошо. Однозначно хорошо, ведь в такое время суток было очень приятно отдыхать.
- Я еще не думал об этом, - вытерев рот рукавом собственной куртки, ответил Наруто и улыбнулся ей. – Когда мы победим в войне с Акацке, тогда и буду планировать все.
- Неужели не хочется помечтать об этом? – насмешливо поинтересовалась Харуно.
- Хочется, но Джирая-сенсей сказал, что еще неизвестно, что нас ждет. Так что лучше оставить мечты на потом, - печально усмехнулся Наруто.
Тогда еще Сакура не знала, что слова Санина окажутся настоящим пророчеством.
Неизвестно, что их ждало впереди, а будущее уже окрасило небосвод в алые тона.
И луна, что слабо освещала сейчас округу, была бледна.
Хотя в ее реальности уже налилась цветом крови.

***
Люди разного времени не могли мирно сосуществовать. Харуно это прекрасно понимала.
И не будет никакого единства, поскольку сердце не сможет идти на поводу у разума, а чувство долга не заснет, будет напоминать ей, кто они такие и кто есть она сама. Просто странно было осознавать, что все они были всего лишь людьми, не Богами, которые имели право вершить собственный суд.
И единства пока не было.
И все они сомневались, что оно будет.