Ирония богов. Глава 3.

- Ахахаха! Это же…эт-то же надо так?.. – задыхаясь от многочасового смеха, еле выдавил из себя Джирайя.
- Да!
Гортанный смех зазвучал с новой силой. Картина, которую наблюдали вчера мужчины, продолжилась менее захватывающе, но более кроваво, чем вчера. Орочимару согнулся в три погибели и своим костлявым пальцем показывал на двух беснующихся парней, которые слишком громко выясняли отношения. Джирайя смеялся не меньше. Резкий хохот, вылетающий из грудной клетки, затихал и становился более хриплым. Левой рукой мужчина держался за сердце и пытался унять его бешеный ритм. Оно и не мудрено - после такого продолжительного смеха почувствовать себя, мягко сказано, нехорошо.
- Веселые у тебя ребята, - успокаиваясь и тяжело приседая на сизое облако, изрек Джирайя.
- А то!

Октябрь подходил к своему логическому завершению. Листва деревьев приобрела красноватые и золотистые оттенки, радуя своей окраской прохожих в парках и скверах. Листья начали осыпаться, составляя собой желтый дождь, в котором играли последние теплые лучики солнца. Погода была хорошей: теплой, немного сухой и поистине осенней. Замечательное время для отдыха и вылазок на природу. Почти все студенты отправились на природу загород, благо, позволяла погода и недельные каникулы, выкроенные из сессии.
Вежливо отказав ребятам, всю неделю отдыха Саске провел дома около телевизора. Отложив до лучших времен уборку и послав все приличия, закинул ноги на ручки кресла и с отстраненностью пялился в голубой экран. Гора пустых бутылок от пива и коробок пиццы быстрой доставки росла с каждым днем, все больше и больше захламляя узкий проход, ведущий в коридор. Неделя прошла быстро и весьма плодотворно: все телепередачи были просмотрены, а вся еда, бережно и вовремя привезенная поставщиком – съедена до крошки.
Ключ тихо, чтобы не спугнуть хозяев, провернулся в замочной скважине. Подхваченная порывом сквозняка входная дверь жалобно заскрипела, но шум в корне погасил пришедший человек. Едва слышно, словно кошка, кто-то крался по коридору, маневрируя между ставшими мусором коробками от пиццы и бутылками. Внезапно образовавшуюся тишину нарушил гулкий звон покатившейся по полу стеклотары. Следом раздался утробный рык и звук падающих коробок.
Выглянув из-за спинки кресла, Саске недовольно скорчил мину, но все же с некоторой вежливостью поприветствовал пришедшего:
- Давно не виделись…
- Давно…
В дверях большой комнаты стоял недовольный мужчина. Его величие и статность передались и Саске, который как по команде вскочил с насиженного места и попытался пригладить топорщащиеся волосы ладонью. Пришедший проследил за жестом юноши, и его брови сошлись на переносице, показывая неудовлетворение и раздражение мужчины. Длинные черные волосы ниспадали на плечи, создавая некую темную ауру, исходящую от него, а упрямые, еще молодые глаза смотрели сквозь парня, подмечая полнейший беспорядок, который царил в комнате. Скользнув своим взглядом по пустым бутылкам и коробкам, а также по разбросанным учебникам и одежде, пришедший нахмурился, но ничего не сказал. Его молчание было угнетающим, а пристальный взгляд – парализующим. Но Саске выдержал, даже, казалось, приосанился, выровнял плечи и стал выше ростом, смотря ровно, почти не мигая, в глаза мужчины. Гнетущую обстановку разрядило появление миловидной женщины в квартире. Она бережно взяла под руку своего мужа и нежно заглянула ему в глаза, отчего тот медленно перевел на жену смягчившийся взгляд, даря едва заметную за суровыми глазами улыбку. Женщина, увидев перемену в лице мужа, улыбнулась и прижалась чуть ближе, чем сначала. Напротив такого статного и волевого мужчины она выглядела трогательно, создавалось ощущение, что она была фарфоровой, до того хрупкая. Но в ее глазах читалась непоколебимость и скрытое упрямство - под стать своему холодному мужу.
- Саске, милый, - женщина обратилась к парню, переведя на того взгляд и нежно даря улыбку. – А вот и мы…
И, не дождавшись ответа от своего сына, протянула к нему руку и бережно приобняла. Саске едва заметно склонился, когда женщина отстранилась, улыбнулся уголками губ, приветствуя свою мать:
- Мама. Отец, - взгляд на последнем задержался дольше обычного, продолжая перепалку глазами.
- Так, ладно! – всплеснула женщина руками, видя, что ее сын и муж до сих пор выглядят угрюмо и несколько настороженно, как дикие кошки перед прыжком. – Сын, - обратилась она к парню, завладев его вниманием, - собирайся, пойдем где-нибудь посидим и поболтаем. Мы остановились в гостинице, что находится возле…
Миниатюрная женщина увлекла сына в другую комнату, подталкивая его собираться, а также давая своему мужу – Фугаку – собраться с мыслями и не наговорить лишнего сгоряча.
Спустя полчаса семья сидела в маленьком уютном кафе, расположившемся под золотой листовой дерева. На столешницу то и дело падали оранжевые листья, которые с большим интересом рассматривала Микото.
- Когда ты был маленький, - нежно проговорила она, обращаясь к сыну, - мы ходили в парк, что возле дома. Ты так любил барахтаться в листьях, бережно подметенных дворником, что я даже сейчас удивляюсь, как ты стал таким… - она запнулась, а ее взгляд погрустнел.
- …холодным, - закончил Саске.
- Холодным, - бездумно повторила она и разжала маленький кулачок, выпуская оранжевый листок, который незамедлительно подхватил ветер и понес дальше.
Повисло молчание. Каждый задумался о своём, недоумевая, когда наступил тот переломный момент. Они сидели и вспоминали, как и каким образом все было упущено, а между ними вырос барьер, разделяющий теперь уже одинокую семейную пару и одинокого их сына. Подошедшая милая официантка принесла поднос с ароматным кофе и, не переставая улыбаться, поинтересовалась, что еще желают господа. Микото, видя настроение своей семьи, вежливо поблагодарила девушку, тем самым компенсируя холодные взгляды, подаренные официантке ее мужем и сыном.
- Ох, - горестно вздохнула женщина.
- Мам, - небрежно протянул брюнет, видя терзания в душе женщины.
Разговор не клеился. Общих тем не было, а расспросы об учебе сошли на нет. Фугаку за все время не сказал ни слова, но беспрестанно следил за нитью разговора, делая для себя кое-какие выводы о перемене в сыне.
- А что там Сакура? – спросила заинтересованно Микото, отпивая обжигающий напиток. – Как она?
- Нормально, - буркнул Саске, слишком громко поставив на блюдце фарфоровую чашку.
Они с девушкой не говорили уже несколько недель подряд после… Просто не разговаривали. Саске старался вычеркнуть из памяти тот вечер и ту непонятную ночь, виня во всем случившемся никого иного как девушку. Хотя разумом понимал, что она как раз здесь и ни при чем. Наоборот, казалось бы. Это она должна бежать от него, игнорировать после случившегося, если бы знала правду, а не он. Но показаться на глаза подруге было страшно. Страшно и стыдно. Не перед ней, а перед собой. В первую очередь перед собой…
- …, что она будет хозяйкой, - меж тем как в голове Саске сновали хаотично мысли, его мать продолжала что-то говорить. Но мозг окончательно потерял нить разговора, и вникнуть в то, что говорит эта женщина, было немыслимо сложно.
- Не думаю, - сухо промолвил Фугаку с полузакрытыми глазами. – Пусть сам решает, не маленький.
Саске не смог скрыть удивления. Отец доверяет ему выбор сам, не навязывая свой. Да и брошенная на ветер фраза показалась какой-то родной и домашней. Словно не было всего этого, этого длительного времени холодного, арктического общения, этих недосказанных слов и немого осуждения. Две пары черных глаз встретились. В одних читалось явное замешательство, но в других была уверенность, которая передалась и сыну.
- Спасибо, отец, - с воодушевлением прошептал Саске.
Мужчина едва склонил голову набок, но так, чтобы было еле заметно. Легкое движение головы было подмечено сыном, на что он приподнял уголки губ, давая понять, что все забыто и досказано. Микото за чашкой кофе поглядывала на мужчин, сидящих подле нее, и внутреннее улыбалась. Наконец-то на горизонте замаячило долгожданное перемирие.

- Тебе не кажется, что стало опять скучно? - лениво протянул Орочимару, располагаясь удобно на облачке и подпирая голову костлявыми руками.
Не услышав ответа, он резко повернулся. Увиденная картина его не обрадовала. Обнимая какую-то книгу, Джирайя сладко посапывал, что-то бормоча во сне и кого-то призывая. Расслышав в бреду знакомое имя третьего их компаньона, Орочимару с досады и злости хлопнут по плечу спящего своим рваным ботинком и разразился гнусной бранью, окончательно пробуждая седовласого. Тот же, ничего не понимая, вперил безумный взгляд в бушующее существо с взлохмаченными волосами и гневными глазами. Икнув для порядка пару раз, он швырнул в уже узнанного друга свою книгу и, матюгнувшись, завалился на другой бок спать.
- О, - на лице Орочимару застыло волнение и нарастающее возбуждение, когда он поднял брошенную книгу. – О… - сказал он, раскрывая ее где-то посередине. – О! – прокричал он в предвкушении и прильнул к неожиданной находке, перелистывая ее и все больше и больше вникая в текст книги.
Прочитав за мгновение всю книгу, Орочимару браво вскочил на обе ноги и потер заговорщески руки как бы в предвкушении, даря своему сонному сотоварищу улыбку отпетого маньяка…

- Мама! Я уже опаздываю, где моя футболка? – всегда сдержанный парень выглядел издерганно, мечась по квартире в поисках своих вещей.
- Я погладила. Возьми на столе, - перекрикивая включенное радио, из кухни прокричала женщина. Но, не услышав ответа отпрыска, поспешила заглянуть в большую комнату, при этом венчиком помешивая желтую бурду в миске. – Нашел?
Саске прикрыл глаза и, мысленно сосчитав до пяти, легко улыбнулся матери, прося Всевышнего послать ему терпения и спокойствия. Всю неделю родители Саске жили в его квартире, отказавшись от услуг гостиницы в пользу места обитания своего сына, тем самым доводя последнего до ручки своей, на первый взгляд, заботой. Чрезмерная опека парню была в новинку, так как в детстве, хоть и был он всеобщим любимцем, но не испытывал на себе столь пристального и заботливого внимания. Теперь же двадцать четыре часа в сутки над ним тряслась мать. А отец одобрительно кивал головой, заняв место у телевизора с газетой в руках. Мать практически переселилась на кухню, каждый день полноценно кормя своих мужчин новинками европейской кухни, между делами успевая как скупиться, так и прибраться во всей квартире. Отец проявил сдержанный, немного прохладный интерес к учебе сына, а также его досугу. Тем не менее, голова шла кругом, не успевая переваривать материнский щебет, дегустацию экзотических яств, вдыхание полировочных средств, а также соображая, как более корректно ответить отцу на интересующий его вопрос. К концу недели единственным желанием парня было поскорей вернуться в институт к своей прежней студенческой жизни, а также к Сакуре. Все-таки, взвесив все «за» и «против», он пришел к выводу, что рвать отношения с подругой опрометчиво, да и чтобы забыть пережитый ужас нужно было ничто иное как элементарная женская ласка. Пусть даже и принята она от лица розоволосой малышки. На звонки девушка не отвечала, сообщения игнорировала, а встретиться не было возможности, так как «гости» держались Саске, практически привязав его к себе. Поэтому вся надежда была на утро понедельника, когда он сможет радостно помахать вслед удаляющемуся составу поезду, на котором уедут его родители, и со спокойной душой встретиться с девушкой и обсудить планы по поводу их дальнейшего, возможно, совместного будущего.
- Может, предложить снова переехать ко мне? – Саске и не заметил, как сказал это вслух, увлеченный своими рассуждениями.
- Что? – не понял отец, отложив газету.
- Ничего, - равнодушие вернулось на лицо парня. – Мам, так, где же она?..

На улице был дождь. Сырой, мокрый и грустный. Проспект запестрел разноцветными зонтиками. Жители города облачились в скучную серую одежду, смешиваясь с погодой. Лишь розовая макушка, не прикрытая ни каким-либо предметом гардероба, ни зонтиком, маячила среди нудно снующей толпы своей яркой шевелюрой, обладательница которой, раз за разом перепрыгивая через большие грязные лужи, так и норовила приземлиться в жижу. Саске пристально следил, как девушка раздумывала, как бы так перешагнуть препятствие, чтобы не намочить ноги холодной водой. Все же решившись, она рискнула, и в тот же момент ее лицо исказила злая гримаса, свидетельствуя о том, что ноги все же были мокрыми. Ручейки воды стекали по окну снаружи, отрезая находившихся внутри от пронзительного ветра и холодного дождя. Входные двери скрипнули, и на ступеньках появилась девушка, отряхиваясь, как кошка, от воды. Парень сделал шаг навстречу, видя, что его не заметили, и встретился с надменным колючим взглядом. Сначала Сакура хотела развернуться и уйти, но внезапный раскат грома убедил не делать этого. Не найдя лучшей альтернативы, чем просто пройти мимо и проигнорировать знакомого, она решилась. Но стоило поравняться с причиной ее негодования, как цепкие руки схватили девушку за локти и крепко прижали к себе, не давая шелохнуться. Испустив сдавленный крик, она начала отбиваться, но мертвая хватка погасила в корне сопротивление. Саске ожидал, что в ход пойдут ругательства, на которые, конечно же, сбегутся все студенты и преподаватели института, но вместо этого девушка прислонилась к груди брюнета и сдавленно всхлипнула. Резко приподняв двумя пальцами мокрый от дождя подбородок Сакуры, Саске засмотрелся. Оказывается, он скучал по ее глазам: зеленым, как стебель мартовского подснежника, озорным, жаждущим приключений и не терпящим обиды. Глазам, которые смотрят лишь на него с такой нежностью и лаской. Глазам, которые по-своему так похожи на глаза собственной матери в ее попытках обеспечить своего сына любовью и заботой. Но в то же время они содержали что-то лукавое, скрытое, делая свою хозяйку трогательной и нежной снаружи и такой искусительной и страстной изнутри. Проведя по ним пальцем, парень очертил рот девушки, заставляя ее немного отклонить назад голову. Неожиданная ласка заставила ее прикрыть глаза и с наслаждением обнять в ответ парня. Мертвая хватка сменилась на крепкий, но нежный захват, даря тепло и уверенность в завтрашнем дне. Поцелуй в краешек губ был одновременно целомудренным и похотливым, на что мигом отреагировала девушка, придвигаясь ближе и заглядывая в глаза парню в немом вопросе. Но он не дал продолжить поцелуй, резко отодвинувшись и разомкнув объятья. Видя неподдельную грусть в глазах Сакуры, Саске, нежно проведя рукой по щеке, зарылся в розовые волосы и прильнул к губам, даря пылкий поцелуй на глазах у всего института. Рука девушки вцепилась в ворот кожаной курточки, с силой сжимая его и притягивая ближе, в то время как вторая покоилась на его груди, ощущая стук сердца - неровный и отрывистый.
- Кхм, - кто-то деловито прокашлялся над ухом у бесстыдников.
Новоиспеченная пара нехотя разжала объятья и отступила друг от друга на шаг. Перед ними стоял сердитый Суйгетсу, сверля взглядом то одного, то другого пылкого влюбленного. Увидев, кто прервал их, Саске крепко сжал губы, рывком притянул Сакуру к себе, зарываясь носом в ее волосы, и прошипел:
- Ты помешал. Не видно?
- Нет, - отрезал Суйгетсу, продолжая гневно смотреть на парочку. – На вас уже засматриваются!
Саске оглянулся и встретился взглядом с компанией девчонок, которые непрерывно следили, чем занимаются в стенах института ребята. Это позабавило и раззадорило парня, и он, не обращая внимания на вялое сопротивление розоволосой девушки и бормотание парня, притянул Сакуру к себе и накрыл губами ее рот. Минут через пять, когда Суйгетсу все же удалось отлепить друг от друга влюбленных, они поднимались на второй этаж и на ступеньках увидели Наруто. Саске спасло то, что Сакура переговаривалась со знакомым и не видела, как сконфузился ее парень. Обернувшись пару раз назад, он встретился взглядом с блондином. В его взгляде была тоска и искра злобы. Наруто гневно посмотрел вслед удаляющейся троице и пошел прочь, решив, что на сегодня учебный план он выполнил с лихвой.
Весь день Саске вел себя как примерный парень, окружая Сакуру заботой и нежностью, то и дело доказывая свою любовь вкрадчивыми пылкими поцелуями, от которых у девушки кругом шла голова. Под конец дня, когда они прощались, Саске обещал позвонить, но внутренний голос подсказывал, что этому не бывать. Поэтому, наспех попрощавшись, скомкано чмокнул Сакуру в макушку, поспешил на автобусную остановку, уже зная, что сегодня ночевать он будет не дома.

- Тебе не надоело? – лениво поинтересовался Джирайя, невольно следя за событиями на земле.
Он выглядел совершенно расслабленно и раскованно, полулежа на облаке, листая последнюю новинку книжного издания и наблюдая за происходящим. Орочимару, стоя на коленях, заглядывал вниз и выглядел более чем обескураженно.
- Но, - пролепетал он. – Но это не я!
Джирайя не поверил, но стоило ему взглянуть на задумчивое лицо мужчины, как недоверие пропало. Быстро откинув книгу куда-то назад, он примостился рядом с брюнетом, заинтересовано наблюдая за событиями.
- Как это? – не переставал он удивляться. Потом, переведя взволнованный взгляд на Орочимару, прошептал: - А разве такое бывает?
- Оказывается, бывает…