Истории волшебного мира. Летопись вторая - II

А Сакура и не пыталась. Две недели Саске следил за ней, но видел только убийственное спокойствие, словно ничего и не произошло на балу, будто и не было того разговора в его спальне и практически состоявшегося поцелуя. Противная девчонка вела привычный образ жизни, принимая больных, проводя вечера за свитками, собирая травы в лесу, перепрятывая запасы алкоголя, принадлежавшие ее наставнице, иногда обедая с правой рукой Цунаде и по совместительству королевским алхимиком – Шизуне. За все чертовых четырнадцать дней принц ни разу не увидел, чтобы она подавала или принимала знаки внимания от противоположного пола, а таковые имелись, как успел убедиться мужчина. Но и про него самого девушка ни разу не упоминала. Саске все пытался понять, чем же она так зацепила друидов, но не видел ничего необычного. Не за стройные же ноги или мягкую улыбку ее посчитали идеальной кандидатурой? Да, Харуно была очень добра и милосердна, помогая беднякам, не потребовав ни гроша, заступаясь за маленьких детей, когда их обижали старшие.
Но разве не такой должна быть девушка, не важно, каких она кровей – королевских, знатных или простых?
Поэтому Саске, сколько бы вечеров не проводил за раздумьями, все не мог понять, что же такого упустил и не рассмотрел в Сакуре. Она не была верхом совершенства и кротости, ведь он прекрасно видел, как она злилась и даже дала отпор городским стражникам, уложив всех пятерых на лопатки, когда те потешались над унижениями бедного старика, просившего милостыню у храма. Конечно, такой фурией, как та же Карин, она не была, да и ума у нее было на порядок больше, чем у красноволосой придворной дамы, но все же… Все же четкий ответ не приходил в его голову уже вторую неделю, отчего принц злился и срывал свою злость в поединках с Суйгетцу. Тот, к слову, только подливал масла в огонь, своими ехидными и язвительными репликами заставляя будущего короля желать придушить его голыми руками. Но Саске стойко сдерживал глупые порывы, ускоряя свои движения, из-за чего мечнику было не то, что не до смеха, но и даже не до коротких слов. Верно, со сбившимся дыханием особо не поговоришь.
Еще неделя наблюдений окончательно завела принца в тупик. Теперь он проводил в размышлениях практически все ночи, но даже так не мог ничегошеньки понять. В общий ворох уже известных фактов добавилось еще несколько. Во-первых, Сакура убегала от него, будто от огня. Словно он был чумной или настолько страшный, что даже в глаза смотреть девушка не решалась, когда все-таки была вынуждена простоять с ним в одной комнате больше минуты. Это злило.
Во-вторых, она все еще была влюблена в его королевскую персону. Что никак не вязалось с предыдущим открытием, да и вообще с ее поведением. Об этом факте Саске узнал по чистой и невероятно удачной случайности, краем уха услышав, как она отказывает очередному ухажеру, говоря, что любит одного и того же человека долгих семь лет и что не может так просто выкинуть его из своего сердца. Мгновенно сложив два и два, принц понял, что тем самым долголюбимым и долгожданным юношей является он сам. Что ж, это очень и очень тешило королевское самолюбие, однако и добавляло в общую картину немного путаницы. Любит, но убегает от него. Или же от себя. Но бежать от себя самого, по мнению и опыту Саске, самая глупая и безнадежная затея на свете. Но назвать глупой Сакуру язык почему-то не поворачивался, поэтому оставалось лишь бросить этот, торчащий из огромного запутанного клубка, конец нити и браться за другой.
Не сказать, что принц преследовал девушку тенью, но все же знал, чем и где она занимается в любую минуту. Поэтому, когда ему доложили, что она отправилась в лес на ночь глядя, Саске без долгих раздумий отправился за ней. Чисто из любопытства, надеясь, что наконец-то найдет один-единственный ответ на все свои вопросы и сможет с чистой совестью забыть о раздражающих розовых волосах, чтобы вернуться к поискам будущей супруги. Вспомнив об этом неотложном деле, о важности которого практически каждый день напоминал король, принц поморщился. Не то, чтобы он не хотел жениться, напротив, был бы рад покончить со своим холостым статусом, да не нашлось еще заинтересовавшей его девушки. Только та, за которой он сейчас бесшумно следует, но лишь до того момента, как раскроется секрет ее уникальности и непохожести на других.
Сакура вдруг остановилась и огляделась. Саске замер вместе с ней, находясь всего в двадцати шагах от преследуемой. Ближе подходить он не смел, зная, что девушка тут же его обнаружит – чуть не попался практически в самом начале, немало удивившись. Но и такого расстояния хватало, чтобы видеть каждую складку на простой одежде, каждое движение тела и даже пар изо рта – вечер был довольно прохладным. Сакура была без плаща, в тонкой рубашке с длинными рукавами и открытыми плечами, черном кожаном корсете, узких штанах и высоких сапогах. Без какой-либо сумки или мешка. В таком наряде она могла лишь прийти на встречу с любовником, и Саске вдруг подумал, что ошибся, решив, что именно он – ее семилетняя любовь. Такая мысль вполне обоснованно обескуражила и разозлила, ведь какого тогда демона она призналась ему в любви пять лет назад и устраняла соперниц, если на самом деле любила кого-то другого? Нет, Сакура не стала бы так делать. Значит, встречается она с кем-то еще, а это попахивает изменой. Другой изменой – сознание вдруг немного поправило мысль, с чем Саске через секунду согласился. Его черные глаза пристально следили за хрупкой фигурой, стоящей посреди поляны, скользя по ней изучающим взглядом, проходя по впадинкам и мягким изгибам, цепляясь за широкий ворот странной рубашки, который располагался под ключицами – слишком низко для привычного ворота, за края корсета и его тугую шнуровку и за кожаный ремень брюк под животом. Взгляд прошел уже знакомый путь, но вверх, и вдруг наткнулся на зеленые глаза, сверкавшие в мягком, но холодном свете. Сакура смотрела не на него, но Саске все равно усмехнулся, зная, что обнаружение его персоны исключено – луна со звездами ярко освещала лес, но все же такого света было недостаточно, чтобы дать разглядеть мужскую фигуру в тени.
Харуно вдруг осторожно зашагала влево, неотрывно смотря на что-то. Саске повернул голову в эту сторону и остолбенел, увидев символ своего королевства и своей семьи во плоти. Могущественное животное спокойно следило за приближением девушки, не только не нападая, но еще и не убегая от нее.
– Я уж подумала, что это был обыкновенный сон, – донесся тихий шепот до чутких ушей принца. Сакура приблизилась к единорогу и подняла руку, но так и не коснулась белой кожи. Она заглянула за голову мифического коня, видимо, оглядывая его бок. – Все зажило, даже и следа не осталось… Из-за друидов тебе пришлось переместиться – я боялась, что это как-то отразится на восстановлении. Но нет. Здорово!
Радостная улыбка осветила ее лицо, и девушка прикоснулась пальцами к белой короткой шерсти на мощной шее. А Саске наконец-то вздохнул, понимая, что вот оно – в-третьих.

Как он добрался в свою комнату, Саске помнил смутно. Увиденное не повергло в долгосрочный шок, но клубок в голове вдруг так легко начал распутываться, что принц не мог остановиться, вопрос за вопросом вытягивая из этого вороха и отвечая на него. Узлы развязывались, давая доступ к новым мыслям, в свою очередь ведущим к новым ответам.
Засыпая на рассвете, наконец-то удовлетворенный бессонной ночью Саске подумал, что уж теперь сможет прогнать наваждение из розовых волос и зеленых глаз из своей головы.

Но не тут-то было. Проснувшись часа через три, брюнет сразу вспомнил локоны столь раздражающего цвета и их обладательницу, привычно раздумывая о запутанном клубке, появившемся из-за этой странной девицы. Сознание дошло до нужного места и замерло – вместо вороха ниток-мыслей лежал аккуратный моток, одним волокном связанный с ручкой двери, все это время скрывавшейся за запутанной кучей. Саске вдруг захотел зарычать от ярости. Хотел покоя, а получил продолжение приключений по миру своего сознания. Так и рассудок может помутиться, ей-богу. Да и отмахнуться от таких мыслей все никак не получалось, потому что третья неделя подошла к концу – двадцать один день – а все знают, что происходит с привычками за такой срок. Правильно, они формируются.
Вот и ходил принц, злой, словно демон, и раздражительный, как Карин в присутствии Суйгетцу… ну нет, с девицами Саске сравнивать себя не желал, поэтому велел мечнику ждать его на их тренировочном месте. Бой был непродолжительным, потому что Суйгетцу вдруг вспомнил, как видел Сакуру сегодня утром, возвращавшуюся из леса – глаза счастливые, в волосах несколько листьев и веток, а одежда такая соблазнительно-открытая, что вывод только один – не иначе как ночь в лесу выдалась интересная и бурная. За такие долгие разглагольствования он тут же схлопотал в челюсть рукоятью меча. На такое совесть Саске пожала плечами, мол, сам виноват, нечего отвлекаться на неуместные воспоминания и мысли посреди сражения. Да и вообще, принц поступил еще очень благожелательно, ведь мог и вырубить противника, заставив проваляться лицом в земле около получаса. Но взгляд поднявшегося на ноги мечника из удивленного вдруг стал таким хитрым и язвительным, а ехидно-всезнающая улыбка на лице накалила нервы Саске до того предела, что он едва сдерживал себя, чтобы все-таки не проехаться коронным ударом по наглой физиономии.
– Вы же тоже были сегодня ночью в лесу, – намекающим тоном протянул Суйгетцу – принц посмотрел ему прямо в глаза, но беловолосый мужчина не увидел предупреждения, – Может, видели что-то? Или слышали?
– Нет. – Коротко ответил ему Саске холодным тоном сразу же. Мечник вздохнул будто бы разочарованно, и в спину уходящему наследнику трона прилетело распевное «жа-а-аль».
Каждый из них знал, что солгали оба.

К концу недели нервное напряжение превысило все пределы. Хотелось просто взять и выкинуть первого встречного в окно, слыша хруст стекла, отчаянный вопль, а потом глухой стук. Но стальная выдержка не позволяла повести себя столь безумно, поэтому Саске лишь избегал долгих разговоров с отчитывающейся перед ним прислугой. Но вот от разговора с отцом было не убежать.
– Если ты снова хочешь поговорить о моей женитьбе, то лучше отложить эту беседу на завтра, – с порога заявил принц. Хотя он не был уверен, что завтра ему станет лучше.
– Прошел почти месяц после бала, а ты так никого и не рассмотрел? – король вдруг покачал головой. – Ты не оставляешь мне выбора.
– А ты отнимаешь его у меня, – холодно парировал сын.
– Нет, это ты забираешь у меня выбор, вынуждая женить тебя насильно, – таким же тоном ответил ему Фугаку. В его голосе на миг проскользнула тонкая нотка отчаяния. А может, это играет с ними злую шутку усталость. И с королем, и с его наследником. – Зачем ты тогда следишь за помощницей Цунаде?
Саске замер. Люди, следившие для него за Сакурой, продолжали свое дело, хоть теперь это было не нужно. Но он почему-то слушал их доклады, складывая в памяти лишнюю информацию. Может, ему просто нужна была новая пища для размышлений, ведь иначе его голова точно взорвалась бы от прокручивания одних и тех же мыслей по сотни раз. А может, он просто хотел убедиться, что девчонка осталась такой же, какой и была – спокойно работала и, что казалось самым удовлетворительным, все так же его любила, ни с кем не сближаясь.
– Друиды-кочевники хотели сделать ее своей жрицей силы, – через минуту все же ответил Саске. Его отец удивленно на него посмотрел. – Я хотел понять, почему.
– И как? – заинтересованно спросил король.
– Я понял.
– И? – Фугаку смотрел на него с нескрываемым любопытством, и принцу вдруг показалось, что отец ожидает от него какого-то признания.
– Она лекарь, – пространственное объяснение было все, что хотел сказать Саске. Его родитель это увидел, поэтому не стал выпытывать детали. Хотя все это происшествие было настолько уникальным, что король с превеликим удовольствием послушал бы всю историю от начала до конца. Но, к сожалению, его сын не любитель сказки сказывать.
– Я даю тебе еще неделю. Не увидишь достойную – ее найду я, – после недолгого молчания сказал он Саске и позволил ему покинуть спальню. Принц не заставил себя ждать.

Ночью ему снился какой-то бред. Он стоял в лесу без рубашки и босой, только в штанах, на ладонь длиннее колена, а его ноги оплели множество толстых нитей и шнурков. Глянув вниз еще раз, Саске понял, что это змеи, одна из которых попыталась его укусить. Просто попыталась, ведь взмах меча тут же пресек любые поползновения с ее стороны. Но одна из ее подколодных сестриц все же достигла своей цели, заставив зажмуриться от яркой желтой вспышки перед глазами. Разомкнув веки, принц увидел перед собой простую деревянную дверь. Вокруг него были лишь светлые кремовые стены. Ни окна – только одна-единственная дверь. Левая рука потянулась к ручке и быстро потянула створку на себя, чтобы дать возможность неожиданно напасть на врага, если он там есть. Но за дверью была целая толпа празднично одетых людей, которые мгновенно посмотрели на Саске. Не особо обрадованный таким вниманием, он лишь крепче сжал рукоять меча, внезапно понимая, что оружие стало легче и… меньше. И верно, в правой руке покоился не привычный одноручный клинок, а ритуальный кинжал с искусно сделанными тонкими древними письменами на лезвии. Этот кинжал он не мог забыть – именно он скрепляет кровью брачные узы в королевской семье.
Оглядев себя, Саске уже без удивления обнаружил на себе свадебные одежды. Что ж, теперь понятно, почему все собрались и смотрят на него с ожиданием. Подчиняясь законам сновидения, принц направился к месту, где должна стоять его будущая супруга. Это не было по традициям его королевства, но во сне все казалось очень правильным и естественным, поэтому Саске даже не замедлялся на пути к тонкой фигуре в длинном белом платье, украшенном цветами, кажется, розами. Подойдя к своей невесте и становясь к ней лицом к лицу, он вдруг посмотрел вниз и задержал дыхание – светлая обнаженная кожа бедер буквально выбивала почву под ногами, доводя это нелегкое дело до конца изгибами икр и обнаженностью стоп. Саске, не без труда, вырвался из оков этого зрелища и скользнул взглядом вверх, замирая на округлостях аккуратной груди. В голову впервые пришла мысль, что что-то здесь не так, но правилам своего сна мужчина противиться не мог. Да и хотел ли? Вид тонкой и изящной шеи, да с открытыми плечами равнялся с удовольствием от хорошего поединка, поэтому принцу снова пришлось приложить усилия, чтобы оторваться от манящей кожи и перевести взгляд выше.
А вот лицо было внезапно закрыто. Да так, что и цвета волос не разглядеть. Словно сон у него, как у пятнадцатилетней девицы, погадавшей на ночь про своего суженного. Саске бы посмеялся, если бы не над ним властвовало сновидение. А так он лишь прикоснулся к кружевной вуали пальцами и потянул на себя, желая первым делом увидеть цвет волос, а на потом, словно на десерт, оставить девичье лицо. Сердце учащенно забилось от предвкушения. Лишь бы локоны были…
– Ваше Высочество! – громкий окрик заставил раскрыть глаза и почувствовать, как быстрый стук сердца отдается в ушах. – Пора вставать!
– Что? – не веря своему слуху, Саске зло стрельнул взглядом в сторону источника шума. Его будят? Серьезно? Нет, подождите, сегодня день шуток, поэтому этот маленький идиот решил, что будет весело разбудить всегда – всегда-всегда, еще с малых лет – встававшего самостоятельно принца? Да еще и безнаказанно?
Видимо, кто-то хочет умереть.
– Ваше Высочество, – тихо-тихо, как мышка, пролепетал парень, устрашенный демоническим взглядом. – Уже практически полдень.
Быстрый взгляд в окно подтвердил слова слуги, поэтому злость заменилась недоумением. А потом снова злостью. Не мог этот юнец, демон его дери, прийти чуть-чуть попозже и дать ему увидеть сон до конца? Или хотя бы тот момент с вуалью. Да еще и это его желание... Саске вздохнул и отослал слугу за горячей водой. Терпению пришел конец. Он знал, на кого можно выплеснуть эмоции.
На замечание собственного сознания, что кончилось не терпение, а выдержка, принц будто бы и не обратил внимание.

Сакура устало вздохнула и потянулась, сидя за столом. Цунаде и Шизуне отправились в соседний город по делам, королевским и личным, оставив на нее бумажную работу, которую девушка все откладывала. Слишком часто она отвлекалась, записывая в свитки необходимые заключения, рецепты и прочие надобности. И отвлекалась, к своему стыду и смущению, на мысли о принце. Саске преследовал ее везде – в мыслях днем и во снах ночью, не давая забыть о своей персоне лишь на время, когда Харуно была в лесу или ухаживала за больными. В первом случае она думала о пострадавшем единороге, который во сне позвал ее на встречу, к огромной девичьей радости, а во втором – о своих пациентах. Вот и получалось, что на писанину уходило намного больше времени, чем обычно, вынуждая лекаря-адепта сидеть до поздней ночи. Солнце только-только начинало заходить, окрашивая все в красивые желто-алые тона. Красивые, но совершенно мешающие писать, поэтому Сакура встала и принялась убирать уже ненужные свитки и записи, раскладывать настойки по полкам, а зелья по шкафам. Уборка нравилась ей куда больше общения с бумажками, от одного взгляда на которые уже начинало мутить. Девушка даже стала напевать легкую и веселую мелодию, разбавляя звуки шагов, шуршание пергамента, звон бутылочек и их стук о деревянную поверхность полок. Один из столов полностью освободился от вещей, поэтому Сакура, уже практически мурлыча озорной мотив, стала его протирать влажной тряпкой, низко наклоняясь, чтобы достать до противоположных краев.
– Не знал, что ты поешь, – раздался из-за спины бархатный голос, отчего начинающий лекарь подпрыгнула испуганным кроликом. Повернувшись, она присела в неглубоком реверансе.
– Добрый вечер, Ваше Высочество, – ровный тон и прямой взгляд в глаза говорили противоположное сердцу – оно стучало так быстро, будто его хозяйка долго бежала, пытаясь скрыться от преследователя. Дыхание стало немного рваным, из-за попытки успокоиться и замедлить участившиеся вдохи-выдохи.
На секунду показалось, что принц знает об этом. Знает обо всем.
– Вы что-то хотели? – спросила Сакура, откладывая тряпку на одну из полок рядом стоящего шкафа и сделала несколько шагов навстречу гостю, все еще стоявшему у закрытой широкой одностворчатой двери, опираясь на нее.
Перекрывая пути к отступлению.
– Да, хотел, – отвечает он. Помощница Цунаде ждет с минуту, бегая глазами по большой комнате, занимающей весь этаж башни.
– И что же вы хотели? – наконец осторожно интересуется, не выдержав больше тишины и пристального взгляда.
– Продолжить, – засов на двери задвигается до упора, закрывая принца и любящую его девушку от всех остальных. Оставляя вдвоем. Наедине.
Сакура во все глаза смотрит на Саске, поднимающегося по ступеням на помост, на котором она сейчас находилась, и начинает пятиться назад, через пять осторожных шагов натыкаясь на преграду. Стол. Снова.
– Но я уже все рассказала, – мотает головой девушка, не отрывая взгляда от лица принца, от его черных глаз.
– Врешь, – выдыхает наследник трона и приближается к ней, наклоняется и кладет ладони на стол, как тогда, четыре недели назад.
– Больше я ничего не скажу, – а она так же наклоняется, пытаясь не дать теплому дыханию щекотать лицо. И нервы.
– Вот это правда, – усмешка искривляет тонкие губы, приковывая взгляд Сакуры к ним. Веки легонько подрагивают, но она не позволяет им закрыться, лишь направляет взгляд вниз, минуя подбородок, мужественный кадык и шею в целом, быстро переходя на высокий ворот темного жилета с золотой каймой и короткие белые рукава рубашки, открывающие такой вид на такие мускулистые руки, что любая зайдется в восторженном визге. Но Сакуре не до этого, не сейчас, поэтому она смотрит еще левее, прямо на тряпку на полке, пытаясь сосредоточиться на ней.
Не получается.
А вы попробуйте думать только о каком-то жалком огрызке дешевой ткани, когда перед вами стоит будущий король, красивый и настолько притягательный, что у большинства слюни текут от одного его вида. А если добавить голос…
– Сакура, – зовет ее принц, не отводя своего взгляда от ее лица, видя, как она резко выдыхает, но продолжает смотреть в сторону. – Почему у тебя такие розовые волосы?
– Что? – удивленная неожиданным вопросом девушка смотрит в черные глаза, тут же обзывая себя разными гнусными словами, но повернуть голову снова не может. Моргнув несколько раз, она все же отвечает: – Они с рождения такие, как и у отца.
– Отца? – черная бровь изгибается, но в остальном выражение лица остается таким же – бесстрастным, почти хищным.
– Д-да, – все же запинается Харуно.
– Раздражает, – выдыхает Саске, и это слово будит дремавшее второе «я».
– Уж извините, – резко отвечает Сакура, практически шипя. – Но это не мои проблемы.
– Вот как, – задумчиво выдает мужчина, изучающе осматривая ее фигуру с головы до пят. Она заторможено вспоминает, что на ней сейчас легкое темно-зеленое платье на ладонь выше колена, с короткими рукавами по локоть да с мягким корсетом – любит же она эти штучки со шнуровкой, делающие ее более женственной. Доделала, называется – да башмачки с небольшим каблучком, завязывающиеся длинными белыми лентами, обхватывающими накрест ногу аж до колена, – подарок матери на минувшее восемнадцатилетие.
Мысли тут же вылетают из головы при виде замершего взгляда принца. Сакура наклоняет голову, но не видит ничего странного или вызывающего – складки темно-зеленой ткани, легко прорисовывающие контуры бедер, светлая полоска голой кожи и слегка согнутые аккуратные коленки. Что не так?
Зеленоглазый взор возвращается к мужскому лицу, но уже другим путем – по коленям, скрытым высокими черными сапогами, по таким же темным, почти черным, штанам, ремню, при виде которого девушка почему-то сглатывает вязкую слюну, по белоснежной рубашке, видимой из-за не застегнутого жилета. Взгляд достигает цели – черных глаз, но те снова смотрят куда-то ниже, но уже не на колени, а в район шеи. Сакура отслеживает и этот взгляд, заливаясь легким смущенным румянцем снаружи и праведным гневом возмущения внутри.
– Вы еще что-то хотели? – отрывает она принца от созерцания ее груди, открытой небольшим вырезом, и стойко выносит прямое столкновение двух гладей – зеленой и черной.
– Да, – легкий кивок, почти незаметный. А правый бок вдруг обжигает тепло и скользит вверх. Сакура быстро смотрит на источник, на поверку оказывающийся мужской ладонью.
– Спасибо, постельные забавы без любви и на один раз – не по моей части, – язвительно улыбается девушка, пытаясь отстраниться от легко гладящей ее руки.
– А если не на один? – обволакивает ее слух бархатный голос, но сознание упрямо шепчет «не поддавайся».
– А без любви, значит, вы согласны? – взрывается возмущением Сакура и отстраняет от себя ласкающую ладонь принца, держа ее правой рукой чуть вдали от своего тела. – Я стану спать только с будущим мужем.
Вот оно. Казалось, теперь уж принц должен хмыкнуть, немного насмешливо, и уйти. И он хмыкнул. И даже немного насмешливо.
– А если я предложу тебе стать моей женой? – вот только не уходит, внезапно перехватывая держащую его руку за запястье.
– До или после? – справляется с удивлением девушка, иронично изгибая тонкую бровь.
– Хм, – задумывается брюнет буквально на мгновение. – До.
Сакура вдруг закрывает глаза и мотает головой.
– Как легко вы уходите от вопросов о любви, – с горечью шепчет она, совершенно этим не удивленная.
Саске замирает, перестав тянуть маленькую ладонь к лицу. Вот теперь он точно должен уйти.
– Лучше смириться с любовью к тебе, чем пытаться хотя бы не выходить из себя от вида той, которую приведет мне отец, – серьезность в голосе режет слух, но Сакура запоминает каждое слово.
– Смириться… с любовью? – пораженно выдыхает она. Принц кивает.
– После стольких лет все в тебе меня, – глубокий вздох, – раздражает. Твои волосы, глаза, голос, походка, рост, манеры.
Почему-то в голове проскользнула мысль, что ноги и грудь не были упомянуты.
– Я реагирую на источник раздражения и приближаюсь к нему, – от звука глубокого голоса по девичьей спине побежала дрожь, а от проницательного взгляда Сакура сглотнула, хотя, кажется, во рту было совсем сухо. Рука Саске отпустила ее ладонь, неуверенно дернувшуюся, но все-таки замершую в воздухе на полпути, и приблизилась к ее лицу, пропуская меж пальцев розовый локон. – Но, когда подхожу, все становится, – взгляд черных глаз с ее волос медленно перешел на ее глаза, захлопывая ловушку над ее сознанием, разрывая контакт с воинственным внутренним «я». – Моим.
Сакура моргнула, неосознанно задерживая дыхание.
– Я люблю то, что принадлежит мне, – вкрадчиво продолжал Саске, отпуская волосы и снова сжимая холодную ладонь. – А ты принадлежишь мне, Сакура? – теперь он прижимал ее ладошку к своей щеке. Сакура сделала маленький вдох. – Ты все еще любишь меня?
Воздух шумно покинул легкие, и девушка дышала, будто только вынырнула на поверхность, задержавшись под водой чуть больше, чем следовало.
– Я… – сглотнула, подчиняя охрипший голос своей воле, – я все еще люблю тебя.
Признание, легко сорвавшееся с губ, растаяло в воздухе, оставив одно дыхание и один ритм сердцебиения на двоих. На всю их долгую и счастливую жизнь.