Измени меня. Эпилог (Часть 3)

- Я ведь говорила, что изменю тебя, - улыбнулась девушка. Она что, умеет читать мысли? Нет, просто так получилось... Учиха улыбнулся ей в ответ, склонившись ниже, уткнувшись кончиком носа в изящную шею, втянув воздух. Сладкий запах, исходящий от её нежной кожи, дразнил, снова пробуждал то странное желание, снова говорил о том, чтобы Саске как можно быстрее сделал то, чего так желает. Сладкий запах снова пробуждал странные чувства, странное чувство необходимости снять возбуждение, которое нарастало с каждой минутой, если не секундой. Почему-то мгновенно стал тяжелеть низ живота, словно наливаясь расплавленным металлом, и от этого Учиха становилось только сложнее переносить всё то, чем его дразнила Сакура. Её запах, голос, прикосновения... - А ты ведь не верил в это, насмехался надо мной...

- Стоит взглянуть в глаза правде, пожалуй, - улыбнулся Учиха, вновь отстранившись от неё. Короткий поцелуй в нижнюю губу... и вот уже девушка закрыла глаза от какого-то странного томления. Наверное, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кажется, Саске так не считал. Она уже расслабилась, так быстро? Странно... неужели после всего того, что случилось, она по-прежнему ему доверяет? Улыбнувшись, Саске склонился к её шее. Вновь коротко поцеловал, затем гораздо дольше, но не так грубо, как планировал, а лишь с нежностью, которой у Учихи было не занимать. Как глупо осознавать то, что она по-прежнему осталась настолько наивной, как и тогда, как глупо было осознавать то, что он мог так грубо поступить с ней, как в тот раз... покачав головой, он вдруг прикусил нежную кожу, еле ощутимо оттянув. Нет, не стараясь сделать это с примесью боли, совсем наоборот. Ведь чувства можно сделать совсем разные, всего лишь кусая в шею... можно сделать это больно, можно сделать это чувственно, а можно сделать так, чтобы эти чувства танцевали в едином вальсе, при этом не наступая друг другу на ноги. Сакура и это понимала, лишь подставляя приятным прикосновениям, бывшим словно ожогами на её теле, шею, чувствуя, как горячие губы касаются то места за ухом, то принимаются осторожно посасывать мочку, сразу же отпускают, спускаясь гораздо ниже. Боже, и до чего же приятно то, как он принимается осторожно снимать с неё футболку... да, сначала он провёл по выступающим рёбрам кончиками пальцев, вызывая дрожь одновременно с щекотящими ощущениями, и только потом уже полностью снял её. На девушке практически ничего не осталось, кроме бюстгальтера, коротких шорт, носков и трусиков. Он вдруг стал спускаться к острым ключицам, вначале предпочёл прикусить нежную кожу ярёмной впадины и только потом уже обвести резные косточки кончиком языка, вновь услышав, как с приоткрытых губ девушки сорвался тихий стон. Ресницы затрепетали, дыхание участилось ещё больше, так что аккуратная грудь тяжело вздымалась и опускалась.

Могла ли Сакура подумать о том, что этот человек может быть настолько нежным и осторожным? Вовсе нет... ей казалось, что он способен лишь на грубость, но, оказывается, в Саске могут просыпаться и другие чувства. Она повернула голову в сторону, вновь принимаясь касаться его волос, и только потом уже перешла к спине. Пусть её руки не доходили до поясницы, куда она так стремительно пыталась добраться, но она стала стягивать с него футболку, потянув её за ткань, чуть улыбнувшись и приоткрыв глаза, коварно прищурившись. Самое время Учихе снять футболку, ведь получается несправедливо то, что она почти обнажена, а он до сих пор в футболке... она сорвалась на тихий стон, едва ли руки Учихи осторожно сжали её грудь, при этом не стремясь так быстро освободить его от ненужного белья. К чёрту, нужно не спешить и не торопиться, чтобы больше продлить такой желанное и тягучее удовольствие. Сакура лишь закусила губу, отбросив футболку Учихи куда-то в сторону: она больше не нужна, будет мешать, если так и останется на его теле. Улыбнувшись, она ощутила, как губы осторожно скользят по нежной коже плоского животика, а затем этим занимается и кончик его влажного языка, то поднимаясь, то вновь спускаясь ближе к поясу шорт, но тоже не торопясь снимать их. Сакура закрыла глаза, густо покраснев и громко застонав. И как он может совмещать в себе столь противоположные чувства, как тягучее желание и желание нестерпимое? Нет, так быть не может... Кончик языка осторожно проник во впадину пупка, так что девушка почти выгнулась, подобно струне, не выдержав от странного щекочущего чувства, и только потом уже вновь расслабилась, когда он опять поднялся вверх, намереваясь целовать грудь девушки. Осталось лишь справиться с глупым и ненужным бельём черного цвета, так что Учиха, не удержавшись, сразу же нащупал ловкими длинными пальцами застежку и быстро справился с ней, выдохнув. Сразу же и бюстгальтер был снят с груди девушки, а затем и с хрупких плеч.

Густо покраснев, Сакура поспешила закрыть от него грудь рукой, но тут же расслабилась - он схватил её за запястья, но не так грубо, как в тот раз, а гораздо медленнее и осторожнее. В этом движении была вложена вся его нежность и любовь к ней, так что Сакура вновь улыбнулась ему, прикрыв глаза. Мягкими поцелуями он стал покрывать аккуратную грудь девушки, и это всё сопровождалось тихими постанываниями, а затем и подрагиваниями её тела. И только потом, когда она более-менее успокоилась, приоткрыв глаза, он обвёл напрягшийся сосок кончиком языка, а второй тут же сжал между большим и указательным пальцами, заставив Сакуру повторно задрожать и застонать, обхватив его тело стройными ногами. Сколько это будет продолжаться, девушка не знала, но, едва ли Учиха коротко поцеловал её в шею, она увидела, что он привстал перед ней на колени, и только потом уже стал расстёгивать молнию на своих джинсах и пуговицу. Кажется, Сакура особо не возражала, а потому принялась и за свои шорты, быстро справившись дрожащими от желания пальцами со всем тем, что перекрыло путь Учихе для того, чтобы причинить ей лёгкую боль вместе с нестерпимым удовольствием. Да, сейчас ей придётся немного потерпеть, но... так или иначе, она пройдёт через это. Она справится, она ведь гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Всхлипнув, Сакура вновь отвернула голову от Учихи, прикрыв глаза, чувствуя, как он помогает справиться ей с шортами, уже сняв их и тоже положив туда, где была остальная одежда. Ничего необычного, просто она стесняется так, что щёки буквально пылают. И она даже стесняется того, как он смотрит на нее, смущается, старается прикрыться и стиснуть коленки вместе, прислоняя их ближе к животу, стараясь не смотреть в сторону Саске. Он, улыбнувшись, склонился к ней, коротко поцеловав в горящую щёку и потеревшись о неё кончиком носа:

- Ты чего переживаешь? Не будет больно, Сакура, я постараюсь сделать так, чтобы ты почти ничего не почувствовала...

Девушка лишь закивала, тут же повернув голову к нему и опять подняв руки, зарываясь в густые волосы пальцами. Так нестерпимо хочется, чтобы он сделал это гораздо быстрее, чем кажется на первый взгляд. Так нестерпимо хочется ощущать его в себе, слышать его хриплые стоны, целовать его, возможно, царапать его спину от удовольствия, может, почти срываться на крики и закрывать глаза, жмуриться от немыслимого экстаза. Тут же, едва ли она подумала об этом, она ощутила, как внутрь стало проталкиваться что-то довольно крупное, заставив её зашипеть и зажмуриться, вцепившись в его плечи. Она и подумать не могла, что это настолько больно. И разве он пытался как-то снизить её боль? Раз обещал, то, наверное, так и делал... а если бы не пообещал, то было бы, кажется, гораздо больнее, так думала Сакура. Девушка, стиснув зубы и сжав губы в узкую полоску, принявшись сразу же кусать их, принялась терпеть всё это, желая, чтобы он как можно быстрее сделал всё это. С нижней губы стекла капелька крови от напряжения, а лоб покрылся холодной испариной, и тут же внутри стало так больно, что Сакура вскрикнула, не выдержав и прислонив к губам ладонь, стараясь, чтобы она впитала этот крик. Неужели на этом всё закончилось? Она всхлипнула, закрыв глаза, и из уголка скатилась первая слезинка, так что девушка всхлипнула, отвернув голову в сторону. Учиха лишь стал покрывать поцелуями её лицо, стараясь снизить эту дурацкую боль, из-за которой под ней стала скапливаться небольшая лужица крови. Нет, теперь ей не будет больно, он это знал... Сакура продолжала всхлипывать, закрыв глаза, слыша практически через пульсирующие отголоски боли, как он что-то успокаивающе шепчет ей на ухо, после чего целует в висок, прислоняется своим лбом к её, закрыв глаза, и длинные ресницы его в этот момент вдруг стали дрожать от какого-то странного напряжения. Но сразу же, когда Сакура кивнула ему в знак продолжения, крепче прижав к себе, он отстранился, напоследок поцеловав её в кончик носика, и стал размеренно, то и дело поглядывая в её глаза, старясь прочитать там чувства, двигаться в ней.

Тут же дыхание девушки заметно участилось, и она ощутила, как нечто крупное проталкивается внутрь. Было не так больно, но всё ещё неприятное чувство осталось... и чувство боли, чувство какого-то странного стыда сменилось положительным, таким приятным, что Сакура запрокинула голову за спину, обхватив его за шею руками. Наверное, слишком приятно... и от этого начинает кружиться голова, а может, от того, что она больше не в состоянии терпеть то, что Учиха делает с ней. Тут же его бледное тело покрылось холодным потом, так что маленькие ладошки девушки стали скользить по гладкой спине, изучая её и в то же время стараясь его как будто успокоить, мысленно сказать на языке чувств, что всё хорошо, что она теперь больше не чувствует боли. И теперь она застонала от наслаждения, приоткрыв губы и зажмурившись, слыша, как он так же хрипло стонет, как он так же старается сказать ей, как сильно любит её. Прижал к себе, поцеловал, затем снова отпустил, но не дал расслабиться - сильные руки вновь обхватили хрупкое и тонкое тело девушки, прижав к мужественному, гораздо более крупному по сравнению с Сакурой. Она лишь всхлипнула, ощущая, как чувство экстаза накрывает практически с головой, будто бы забрасывая на шею аркан, так что доступ кислорода в голову ограничился. И Сакуре казалось, что она больше не может дышать, больше не может жить больше не может хватать кислород, больше не может даже открыть глаза и сказать ему о том, как сильно она любит его... как сильно она его любит и хочет, чтобы они больше никогда не ругались... сразу же внутри после недвусмысленных глубоких толчков стало разливаться, медленно и тягуче, нечто горячее, заставив Сакуру вновь застонать. С закрытыми глазами она ощутила, как Учиха практически лёг на неё от бессилия, тихо постанывая.

В лёгкие тут же поступил желанный кислород, смешанный с терпким запахом пота и приятным запахом, царившем в комнате.

Завтра она скажет ему то, что так сильно хочет... именно завтра, на сегодня сил просто не осталось...

***

Тусклый свет, словно заблудившийся путник, стал пробираться в комнату, быстрым, каким-то непонятным движением, пробираясь сквозь темные шторы. На темно-синем ковролине в хаотичном беспорядке лежали мужские вещи. Обнаженный парень дремал на мягкой кровати, но было заметно, что через пару мгновений он проснется окончательно.

- Сакура? – первое, что произнес Саске поздним утром. В его глазах появился огонек беспокойствия, тела, которое он сейчас желал видеть и чувствовать рядом, просто не было, да и взгляд озадаченно осмотрел комнату, не обнаружив одежды девушки. – Сон? – самого себя спросил он, но тут же тряхнул головой, завидев на простыне красное пятнышко, да и не мог он поверить в такой бред, ибо чувствовал странное расслабление и удовлетворенность. Быстро надев на себя шорты, Учиха вышел из спальни и почти сразу же улыбнулся, услышав на кухне шипящий чайник, звон посуды и шум воды, стучащей о раковину противной музыкой. Девушка поспешила выключить воду, а затем медленно, прихрамывая, прошла к чайнику. Сакура, одетая в свои вчерашние вещи, потянулась к полочке, на которой находился ароматный растворимый кофе.

- Доброе утро, Сакура, - медленно, так тихо, но сказочно нежно, обнял он за талию, положив руки на живот, тем самым прижав девушку к своему прессу и груди. От неожиданности она вскрикнула, просыпав чайную ложку кофе в сахарницу, а затем невольно прикусила губу.

- С тобой все в порядке? – видя, как она непривычно тяжело передвигается, спросил ее Саске, не обращая внимание на несчастный кофе, крепко, даря какую-то защиту, продолжил обнимать ее.

- Больно. Я не отрицаю, - покачала головой Сакура, а сама тяжело вздохнула. – Саске, - медленно повернулась она, не меняя положения своих рук. – Прости меня, - виновато шепнула она.

- И что ты натворила? – озадаченно подняв свою тонкую, черную бровь. - За что? – без какого-либо предположения, откровенно поинтересовался Учиха.

- Я сейчас, - направив Саске за стол, Сакура медленным шагом вышла из кухни, попросив его закрыть глаза. Но буквально через несколько секунд вернулась назад, садясь прямо перед Саске, а затем попросила открыть глаза, смущенно улыбнувшись.

- И? – честно поинтересовался парень, стараясь понять то, за что она попросила у него прощение. Он был уверен, что если кто и должен извиняться, так это он, по крайне мере, за то, что не сдержал обещания, как ей, так и самому себе. «Неплохо ты ее не тронул, она даже хромает немного», - усмехнулось внутреннее эго Саске.

- В общем, прости, что не поздравила тебя, - тихо произнесла Сакура, а на лице появился детский румянец, а Саске лишь шумно выдохнул. – Просто все пошло совсем не так… - сжимая что-то у себя на коленках, произнесла девушка, а Учиха в предвкушении слегка прикрыл глаза.

- Так значит, ты не забыла? – тепло улыбнулся Саске, протянув руку к ее щеке. – Ну и Бог с этим, забыла, не забыла, а вчера, пусть не осознанно, ты подарила мне другой подарок, - переложив руку на растрепанные волосы, произнес Саске. – Все в порядке, - заверил он.

- С прошедшим днем рождения, - произнесла с неким счастьем она, протянув ему альбом. С нескрываемым интересом и привычной ухмылкой, Саске принялся рассматривать альбом.

- Я и Хината искали все возможные фотографии. И Наруто озадачили достать все это. Ну, а потом вырезали все, собственно, считай, что ручной коллаж, - пожала плечами девушка. – Нравится? – с надеждой в голосе произнесла она, смотря на склеенные фотографии, на которых они то целуются, то смеются, то злятся, то ухмыляются…

- Это ведь еще фото, сделанные в первые дни? – указав на изображение, где девушка, сидя в парке, треплет Учиху за волосы, а сама ярко и ослепительно улыбается.

- Да, мы ведь сначала вместе гуляли, а потом расходились, - пояснила Харуно.

- Спасибо, - встав со стула, произнес парень. – А вот этой фотки тут нет, - достав с холодильника фотографию, добавил он. – Смотри, - улыбнулся Учиха.

- Когда? Как? – удивилась Сакура, видя себя на крыше его дома, стоя, словно птица, с развевающимися от легкого ветра волосами.

- Обычно… только ты не подумай, - нескладно произнес Саске. – Я фотографирую ту, с кем знаю, что проведу ночь. И у меня была коллекция, - завидев ревнивый, слегка злой и наполненный ужасом взгляд, - все выкинул после этой фотки. Клянусь, - поспешил оправдаться он. – Вот и сфотографировал, хотя знал и не отрицал, что с тобой было по-другому… - уже жалея, что показал ей этот снимок, словно первоклассник, разбивший окно, виновато произнес он.

- Фух, - выдохнула девушка. – Учиха, чтоб тебя. Обещаю, что найдутся во мне силы, и я скину тебя с этой квартиры, если ты не заткнешься! – завелась Сакура. – Я простила! Слышишь? По-настоящему! – читая слова по слогам, стараясь донести до этого первоклассника смысл ее слов. – Не упоминай только про тех, кто у тебя был до меня… - требовательно произнесла она.

- Ты выкинешь меня с моего же дома? А ты еще более опасная собственница, нежели я, Сакура, - не удержавшись, чтобы не подковырнуть и не перебрать ее слова в свою пользу, произнес Учиха, хитро, с неким оскалом улыбаясь, вот только хищники скалятся…

- Иногда мне кажется, что я люблю человека с мозгом Узумаки! – встав из-за стола, произнесла девушка, грозно посмотрев на парня своим ярким взглядом.

- И я люблю пятно в моей жизни, - покачал головой Саске, поцеловав ее в губы.

- Когда я… - возмущенно спросила Сакура, задав вопрос ему в губы. – Черт, - покраснев, произнесла она. – Веселье только начинается, Саске, - ухмыльнувшись, как он, произнесла девушка, продолжая наслаждаться поцелуями, объятиями и всем тем теплом, которое дарит ей тело Саске.

Они счастливы. Но только, когда вместе.

End Flashback.

Сейчас Сакура постепенно забывала обо всём том, что между ними произошло. Ей не хотелось думать, что произошло на крыше в тот день... единственная положительная мысль была о том, что они помирились. То счастье, что владело душой девушки сейчас, было просто неизмеримым. Радость, положительные эмоции, переполнившие душу, тёплые воспоминания, которые Сакура бы ни за что никому не продала под страхом смерти... чёрт возьми, и всё это, как отрицательное, так и положительное, подарил ей всего лишь один человек. Всего лишь один человек, которого она успела полюбить всем сердцем и возненавидеть всей душой. Которого она могла презирать и которому могла симпатизировать, которому могла говорить нечто доброе и в то же время злое, которому она отдалась так просто и легко, пусть и не решаясь... так странно думать о том, что один человек может перевернуть жизнь с ног на голову и при этом остаться в этой жизни, таки не вернув её обратно, в привычное состояние. Сакура сейчас улыбнулась своим мыслям. В очередной раз его красивые, такие волнующие и такие тёплые губы, такие любимые и сладкие, целуют её. Он ничего не говорит ей, попросту не хочет. Молчание, оглашающее комнату, и шорох снимаемой одежды. Даже тишину можно слушать... можно даже и прислушиваться ко всем тем звукам, что происходит в комнате. Можно прислушаться к его тихому дыханию, которое постепенно тяжелело и учащалось. Можно просто молчать, можно просто смотреть на него, прямо в бездонные чёрные глаза. И как сильно Сакура любит эти глаза? Точно она не могла ему сказать... наверное, слишком сильно для того, чтобы просто в это верить или говорить об этом. На его губах появилась улыбка, очаровательная и такая любимая, та, которую Сакура хочет видеть каждый божий день на красивом бледном лице. Он выдохнул, опять склонившись к её губам. Сейчас главное - это вновь упиваться с ним любовью и тем наслаждением, то просто не желает её отпускать, когда она с ним. Внизу живота уже что-то начинало теплиться и тяжелеть, а это говорило лишь о скорейшем желании удовлетворения. Тихий выдох, слетевший с её припухших от поцелуев алых губ, подобно птице, стремящейся к свободе... и тут же сильные руки подхватили девушку, прижали к стройному телу... она и не могла понять, куда он её несёт, всё это было не так важно. Важно лишь то, что она вновь может беспрепятственно касаться его тела, гладить его, сжимать кожу широких плеч, касаться самыми кончиками пальцем спины и обхватывать его шею, как можно крепче прижимая к себе. Она уже чувствовала жар его тела, исходящий от бледной кожи, и понимала, что просто так этот жар никуда не уйдёт, что просто так Учиха не остудится. Мысленно улыбнувшись, она уткнулась носом в его шею, вновь крепко прижавшись к любимому телу. Тем временем Саске нёс её в спальню, даже не боясь того, что они могут разбудить детей. Ничего, они совсем тихо, не слышно, никто даже этого не заметит. Хмыкнув, он уже обошел диван, направившись в их комнату, и Сакура сразу же тихо, еле слышно, спросила:

- Куда ты меня тащишь?

- Знаешь, было бы смешнее, если бы ты задала мне этот вопрос уже в спальне, - заметил Учиха, вздёрнув бровь и улыбнувшись, так что Сакура, густо покраснев, вновь обняла его за шею. И как было несоизмеримо приятно осознавать, что этот человек принадлежит только ей. Как несоизмеримо приятно думать о том, что этот человек, на сколько это возможно, будет всегда с ней, что она всегда будет слушать стук его сердца, слышать его размеренное дыхание и, что самое ценное, видеть его утреннюю улыбку, чувствовать, как сильные руки с утра прижимают к себе, слушать его сопение во сне, когда она просыпается совсем ранним утром, а он ещё нет, планируя поспать подольше. Учиха внёс её в спальню, осторожно, тихо, остановившись у двери и подождав, пока Сакура, протянув руку, прикроет её. И, едва ли она это сделала, так и не закрыв дверь до конца, он понёс её дальше, уже не в состоянии терпеть и сдерживаться. Осторожно и аккуратно положив девушку на просторную кровать, он навис сверху, как и всегда. Как и всегда в его глазах такая обычная и простая, сильная, невероятно ценная любовь к ней, такая дорогая для Сакуры, и в его глазах всё та же нежность, как и в тот раз, как и во все те разы, что были до этого. Девушка улыбнулась, чувствуя, как глаза слезятся, и это было вовсе не из-за того, что комната была покрыта полумраком, а лишь из-за тех чувств в её душе и в его глазах. Кажется, он не увидел, что на её глаза навернулись слёзы, да и не стоит видеть этого... он ведь знает, насколько сильно она с ним счастлива, насколько сильно она любит его и детей. Учиха, усмехнувшись, лишь мотнул головой, опять склонившись к Сакуре и продолжая целовать её. Осторожно, медленно, как будто бы даже тягуче и нехотя, но одна только Сакура понимала, что он целует её настолько желанно, насколько требует всё его стройное тело. Улыбнувшись и усмехнувшись сквозь поцелуй, она прикрыла длинные ресницы, проведя самыми кончиками по его высоким скулам, на что Учиха, отстранившись и улыбнувшись, принялся за шею девушки:

- Щекотно...

- И что с того? - поинтересовалась Сакура, вздёрнув бровь, однако всё то ехидство в её голосе и глазах испарилось, когда ровные зубы чувственно прикусили нежную кожу прямо в районе часто бьющейся синеватой жилки. Сакура выдохнула, прикрыв глаза, а на лице вместо язвительного выражение появилось не только наслаждение, но и стыдливый румянец. Как бы она не пыталась это скрыть, Учиха уже двинулся дальше, постепенно освобождая худое тело жены от этой несчастной свободной кофты. Теперь она не нужна, впрочем, как и его футболка. А потому Учиха, чуть приподнявшись, быстро стянул с себя футболку, вновь оперевшись руками по обе стороны от Сакуры и продолжив весьма увлекательное для себя занятие. Быстро обвести кончиком языка ключицы, спуститься ниже, гораздо ниже, поцеловать аккуратную грудь, но никак не касаться сосков, иначе всё пройдёт слишком быстро. А Учиха ведь не так просто - он ещё помучает её, немного поиграет, лишь бы было приятно. Он одним только движением своих губ, тела, языка, рук мог довести её до такого состояния, что она будет просить сама, умолять его о продолжении и о том, чтобы он не останавливался. Вот и сейчас, девушка уже почти изгибается под ним от наслаждения, не в силах вытерпеть то, что терзает порочное тело. Тихий стон пронёсся эхом по комнате, когда он спустился уже к плоскому животику, целуя его и будто бы оставляя за собой горячие следы. И сразу же Сакура ощутила, как цепкие, настойчивые пальцы крепко вцепились в пояс её шорт, стремясь снять их как можно быстрее. На этом моменте девушка искренне понимала, что Саске уже не в силах терпеть. Что ж, она тоже...но не стоит говорить ему об этом раньше времени. Она улыбнулась, когда он обвёл кончиком языка маленькую ямку пупка, чуть проникнув внутрь:

- Теперь уже мне щекотно...

Саске лишь усмехнулся, мотнув головой, и поднялся. Дыхание участилось, как и у неё, и теперь уже выражения их лиц, глаз говорили только о том, что нужно как можно быстрее удовлетворить желание друг друга. Сакура лишь потянула его на себя, привстав и обхватив шею руками, вцепившись в угольно-чёрные волосы тонкими пальцами. Как можно теснее и крепче прижать к себе, не отстранять от себя, чувствовать нестерпимое тепло и жар его тела... кожа соприкоснулась с кожей, и сразу же по телу словно пробежался ток, распространяясь по кровеносным сосудам и венам. Приятно... практически до дрожи. Выдохнув, Сакура снова издала стон, уже не в силах сдерживаться. Так хочется просить его продолжать, умолять, чуть ли не плакать от невыносимого нетерпения, что терзает тело. Кажется, что время остановилось или течёт слишком медленно... видимо, Учиха понимал её состояние, однако продолжал целовать девушку во все места, которые только мог. Сильные руки пробегали сначала по рёбрам, заставляя Сакуру вздрагивать, и только потом уже очерчивали кончиками пальцев чувствительное место под грудью, изредка сжимали соски и возвращались обратно, к рёбрам. Сакура втянула носом воздух. И почему кажется, что повсюду лишь его приятный запах, от которого просто невозможно спастись? Учиха склонился к ней опять так низко, так близко, что до невозможности, очертил кончиком горячего языка нижнюю губу, обдав судорожным тяжёлым дыханием, а затем стал опять спускаться ниже. Как хочется сказать ему, чтобы он перешёл к более решительным действиям, но... это же Учиха, этому человеку просто нельзя указывать. Сакура невольно вздрогнула и всхлипнула, когда тёплые губы коснулись уже давно возбуждённого соска, а затем ровные зубы еле ощутимо прикусили, но в этом не было никакой боли, только желание ещё больше разожглось, практически не давая Сакуре никуда деться. Она зажмурилась, будто пытаясь представить, что всё это сон, и снова выгнулась. Вновь и вновь, когда его язык очертил сосок, а затем сам он вобрал его в рот, принявшись посасывать.

- Прошу тебя... - простонала девушка, отвернув голову в сторону, приоткрыв глаза. На щеках играл густой румянец, а ноги сами собой невольно обхватили его торс, крепче прижимая к себе. Учиха лишь улыбнулся, опять наклонившись и осторожно прикусив чувствительную мочку ушка. - Давай уже, Учиха...

Именно эти слова могли сказать о том, что она больше не в силах сдерживаться и терпеть. Кивнув, Саске принялся стаскивать и дальше с неё шорты, схватившись за упругие ягодицы жены. Сакура отреагировала шумным стоном, но тут же поспешила прижать ладонь к губам, стараясь больше не срываться на столь шумные звуки. Но нет, это ей только казалось... не прошло и нескольких минут, как он стал аккуратно, осторожно, будто бы она всё ещё девственница, входить в тело девушки. Учиха, не выдержав, выдохнул, а затем вдруг резко толкнулся вперёд, так что Сакура постаралась не застонать от неожиданности и приятных ощущений одновременно. Насколько это было приятно... насколько приятно чувствовать того человека, которого ты любишь, Сакура не могла признаться самой себе. Она лишь всхлипывала, крепче прижав его к себе, приглашая войти глубже в себя и обхватив тело горячими руками. Сразу же вцепившись ногтями в широкую спину, Сакура издала шумный стон, прикрыв глаза. Расслабиться ещё сильнее... и до чего же приятно, когда он начинает размеренно двигаться, чуть ли не ложась на девушку всем своим тяжёлым телом. Она слышала тихие выдохи и стоны с его стороны, и для неё они были настолько сладкими и приятными, что Сакура, чуть улыбнувшись, поспешила прикусить бледную кожу его шею. Его запах, вкус его тела... почему всё это так дорого для неё? Закрыв глаза и полностью отдавшись ощущениям, Сакура запрокинула голову на подушки, застонав чуть громче. Не нужно сдерживаться, так будет только хуже... как будто бы всё то наслаждение, если она не будет стонать, так и останется в ней, а выхода наружу просто не будет. Простынь под ней уже промокла, стала влажной, а с тела стекали капельки холодного пота, как и с тела Учихи. Прямо по синеватым дорожкам вен, по спине, широким плечам... стекая и впитываясь в простынь. Комната полностью наполнилась жарким запахом и ещё большими полумраком, а девушка, сорвавшись на особенно громкий стон, вдруг задрожала, крепче прижавшись к нему и уже полностью расслабившись, ожидая, когда и к нему придёт настолько же сильный экстаз. Наконец внутри разлилась горячая сперма после пары глубоких, гортанных стонов, и Учиха, не выдержав, навалился на девушку. Комкая простынь, Сакура слышала, как он тяжело дышит, и принялась поправлять его влажные угольно-чёрные волосы, чуть улыбнувшись.

- Что, если я скажу тебе, что я... рассчитываю на ещё одного ребёнка? - вдруг произнёс Саске, чуть улыбнувшись и подняв голову, устало выдохнув. Сакура лишь усмехнулась, несколько удивлённо посмотрев на него. Неужели ему мало этих двоих? Впрочем, кто сказал, что Сакура против?

- Ну, и кого же мы хотим, господин Учиха? - поинтересовалась Сакура, вздёрнув тонкую бровь.

- Пусть будет девочка... а впрочем, мне всё равно, - пожал плечами Саске, в который раз с осторожностью поцеловав её в хрупкое плечо. - Главное, что я люблю тебя.

- И я тоже очень люблю тебя...

***

Сон час давно кончился, проснувшиеся дети медленно слезли с кровати. Акира и Аюми быстро переоделись в вещи, зная, как их мама не любит видеть в спальной одежде, ползающих по дому.

- Аюми, - слега сонным голосом позвал сестру мальчик. – Ты игрушки убирать думаешь? – спросил Акира, потерев коленку, намазанную зеленкой.

- Сейчас. Я кушать хочу, - протянула девочка, посмотрев на своих плюшевых зверей, лежавших на полу. – Одень мне кофточку, - протянув зеленую ткань, попросила Аюми.

- Иди сюда. Но потом подними медведей и всех своих зверей и убери на полку, - пригрозил брат. Единственные часы, когда Аюми и Акира тихие, - время после сна. Еще не успевшие подраться, порвать и разбить что-то, они дружно помогают друг другу, да и ведут себя необычно тихо. Акира помог натянуть сестре кофту, а она в свою очередь выполнила обещание, убрав своих охранников сна.

- Аюми, пойдем, попросим маму покормить нас? – предложил мальчик, катая по ковру свою машинку. – Ты сильно голодная? – спросил мальчик, смотря, как девочка рисует.

- Ага, - опустив голову, ответила Аюми и уже приготовилась встать.

- Нас мама не позвала. Может, сыграем в игру «Море волнуется»? – спросил старший брат, который хоть и любил машинки, но и что-то тихое, подвижное, всегда признавал.

- Да! – восторженно крикнула девочка, а в тихих и спокойных глазах появился странный огонек.

- Море волнуется раз. Море волнуется два. Море волнуется три. Морская фигура замри! – громко прокричал мальчик, завидев, как девочка встала в позу морской звезды. Подняв руки к верху, девочка изображала морское существо. Но из-за быстрого разоблачения надула свои губки, а потом кинула в брата игрушкой, засмеявшись над ним. - Ты чего творишь? – попав той же самой игрушкой сестре по лицу, спросил Акира.

- Сам виноват! – ответила девочка, принимаясь кидаться всем, что попадется пол руку. В комнате царил откровенный беспорядок и шум. Некоторые игрушки лишились глазок, а одна даже угодила в приоткрытый аквариум. А родители все не шли. Убранная комната превратилась в сплошные детские руины. Но разве совсем юные головы беспокоят такие мелочи? Пусть они воспитаны с самого детства, но детские шалости невозможно запретить. И кто знает, что эта парочка вытворит в будущем, когда подрастет? У них уже есть чувство того, что они должны постоять друг за друга и заботиться. Но ведь это так скучно? Так грустно и так однообразно, что желание подраться и устроить шуточные бои, щекотки и какой-то нелепый бег кажется гораздо интересней. Они любят вдвоем мучить несчастную кошку – Кори. Правда, Акира за такие игры получает чаще, нежели Аюми.

Как-то раз непоседливые детишки искупали кошку в ванной и посадили в духовку, говоря, что ей надо согреться. В тот момент все, включая Саске, не знали, за что больше ругается Сакура: за кошку, которая пережила кромешный Ад, или же за то, что детки прикоснулись к кухне? Единственное, что поняли все, так это то, что милая мама имеет свойство становится пострашнее папы, хотя велика вероятность того, что Саске в очередной раз поддается своей жене. Ему не трудно. У детей были и личные проступки, например, Аюми, видя, как мама красится, решила опробовать себя в такой непростой деятельности, но слишком увлеклась на практике. Маленькая девочка, стоя на стульчике, красила всеми помадами свое лицо, но, осознав, что ее рук и лица мало, находчивая крошка принялась за белые стены и ванную. Но ведь краска, коей служила помада, закончилась и дабы продолжить свою деятельность, она продолжила опустошать косметичку матери. В ход пошло все, что только было! Пудра, блески, тушь и прочие вещи, которые хоть как-то могли оставить пятна на окружающей обстановке.

Акира же так же отличился. Любовь к единственной кошке не пропала. И как-то раз он видел, как его отец бреется в ванной, пользуясь какой-то белой штучкой и палкой. Заинтересовавшись таким увлекательным процессом, мальчик выяснил все принадлежности и их значение. Вскоре, дождавшись момента, мальчик поймал крохотную Кори, а затем побрил ей животик. Собственно, именно после этого действия кошка оказалась в духовке, Акира в углу, Аюми в комнате, Сакура и Саске в бешенстве.
Дети – цветы жизни и сорняки свободного времени. Сорняки, от которых не избавишься, просто потому, что любишь их безгранично со всеми шалостями и шутками.

- Пошли на кухню? – наклонив голову набок, спросила Аюми брата, потиравшего лоб.

- Пошли! – забывая про все правила, произнес мальчик, а затем, как самая быстрая гонка, выбежала из комнаты, прихватив сестру за тонкую руку.

- Они точно в комнате! – в один голос произнесли дети, завидев, что мамы и папы нигде нет.
Быстрым шагом, скорым бегом, сопровождавшегося глухим топотом двух пар ножек, дети добежали до комнаты родителей, а затем, медленно, словно боясь попасться, зашли в спальню.

- Аюми, тихо, - положив пальчик на губки сестре, прошептал мальчик, получив кивок от сестры.

- А давай разбудим их? – предложила девочка, так же тихо говоря, а затем заулыбалась, выговорив труднопроизносимый звук. – Кушать хочу, - добавила она, все также тихо шепча.

- Раз, два, три! Аюми громко зарычи! – громко произнес мальчик, а затем синхронно зарычал вместе с сестрой. Быстро вскочив с кроватей, испуганные родители посмотрели на улыбающихся детей.

- Я же говорила, что я львица и напугаю папу! – довольная, радостная и счастливая девочка громко засмеялась вместе с братом, захлопала в ладоши, а затем быстро, переставляя маленькие ножки, побежала к папе и маме.

- Стоять! - с некой злостью в голосе приказал остановиться дочери Саске. – Что вы тут устроили? – переводя взгляд с дочери на сына, поинтересовался Учиха.

- Да не злись ты! – закрывая грудь одеялом, с неким укором, но бесподлинной нежностью, произнесла Сакура, положив руку на плечо мужу. – Они просто пошутили, - улыбнулась девушка, - в очередной раз, - с некой иронией и тяжелым выдохом, произнесла она.

- Ладно, - едва слышно произнес Саске, дабы услышала его только Сакура. – А вы марш отсюда! Пять минут подождите, и будем есть, - улыбнувшись, но не снизив тон своего властного голоса, произнес Учиха, откинувшись на кровать после того, как дети покинули комнату.

- Саске, хорошо, что они нас разбудили так, а не прыжками, - улыбнулась жена, а затем уперевшись ладошками, постаралась сдвинуть мужа с места. – Иди. Корми их, а я в душ! – произнесла она, зная, что не сдвинет его даже на сантиметр.

- Или снова не запустили в нас кошкой? – вспомнив, как Кори жалобно мяукала.

- Если бы полетела моя кошка, они бы вылетели так, как она! – надев на себя вещи, произнесла девушка. – Пойду-ка я заправлю их кровати, - нежно улыбнулась она, скрывшись за дверью. И только прекрасное спокойствие началось, как в гостиной послышался злой голос матери. - Если через пять минут не уберетесь, то я отправлю вас к бабушке немедленно!

Все бы хорошо, но осознание того, что после незащищенных брачных игр Сакуре придется повышать голос в тройной степени, отнюдь не радовало. Но то, что именно кто-то третий будет также беспрепятсвенно шалить, внушало невероятное счастье.

Они изменились...

Парадокс, юмор и перемены — это и есть жизнь. Дэн Миллмэн