Измени меня. Глава 4. Часть 2.

- Ясно, а какие столики обслуживаешь ты? – поинтересовался Саске, изо всех сил стараясь придать своему голосу какую-то обыденность, повседневность. – Ты ведь раньше всегда обслуживала его, почему сменила привычную обстановку? – стараясь задеть ее своими словами, завидев, как она прикусила свою нижнюю губу и поспешила отвести взгляд в сторону. «Она же тебе говорила, чтобы ты к ней не лез! Говорила или нет, Учиха?» - вспоминая утренний разговор, спросила у парня совесть. – Прости, не подумал, вырвалось, - понимая, что усугубляет ситуацию своей… ревностью? Нет, своим собственничеством, именно им. Он ведь пообещал вернуть ту, перед которой сломалась его гордость. Он обещал…

- Ну, если хотите, то я принесу то, что вы ждете? Если вам, конечно, не трудно подождать? – выделив слово «подождать», произнесла Сакура. – Ничего страшного, что вы поинтересовались столиками. Многие хотят, чтобы их обслуживала я, но что поделать, если я не всегда успеваю? – улыбнулась девушка, подходя к своему первому посетителю, аккуратно ставя чайничек и приборы для чаепития на стол, при этом стараясь обворожительно улыбаться ему.

- Спасибо, Сакура. А что же ты мне принесешь сладкого? – поинтересовался кареглазый мужчина, снова пригладив свои волосы.

- Я принесу вам японское пирожное с бананами и рисом, - улыбнулась Сакура. – Это мое самое любимое блюдо, - отнюдь не мило произнесла она.

- Что же, тогда попробуем то, что ты любишь! – ответил мужчина, наливая себе чай. «Она ведь зверь как не любит бананы с рисом?» - вспоминая их поход в кафе, вспомнил Саске.

- А что принести вам, Саске?.. – остановившись возле парня, а затем и более уверенно посмотрев в его глаза, произнесла девушка, но когда она произносила имя, то слегка поникла.

- Просто Саске, Сакура. Мы ведь договорились, разве нет? – ответил он, пристально посмотрев в глаза девушки, от чего у последней появился странный, но такой детский и красивый румянец.

- Да, договорились, Саске, - чувствуя красноту своих щек, произнесла она. – Так что вам принести? – теребя в руках ткань блузки, дрогнувшим голосом произнесла официантка.

- Кофе и блинчики. Но можешь не торопится, тебя я буду ждать долго, - с двойным смыслом ответил он, а уголки его бледных губ слегка приподнялись вверх.

- Ладно, - чувствуя направления мыслей парня и зная истинный смысл его слов, тихим голосом произнесла Сакура, быстрым шагом направляясь к барной стойке, а затем и на кухню.

Сейчас она не понимает своих действий. Она ведь так желала отомстить, желала, чтобы он пострадал еще немного, дала ему кучу глупых условий для их общения. Дала глупые пункты, стараясь отдалить его от себя. Она старается причинить ему еще немного боли, но с каждым его словом, с каждым его взглядом, с каждым своим румянцем и с каждым своим страхом она сама тянется к нему, забывая про все преграды, которые выстроила. Кто же знал, что то, что она планировала построить из самых прочных пород самого прочного металла, выстроилось из тонкого хрусталя, который дал трещину и уже достаточно глубокую? Трещину, которую не может скрепить ни один клей. Трещину, которая все ползет вниз, руша все стены? Почему она так быстро все ему простила? Почему до сих пор мучает? Ведь он уже косвенно сказал в своем нескладном стихотворении то, что он любит ее. Он ведь узнал ее тогда, когда она усиленным шагом бежала под дождем! И он мок под могучей стихией, дожидаясь ее. Он просто стал ждать момента, который ему нужен, момента, когда он смог удивить ту, которая стала его частью. И именно в те мгновения, когда она не отвечала ему, он злился. Злился так, как никогда раньше. Он с каждым криком превращался в какое-то странное существо. Властное существо. В животное, способное сломать все на своем пути и добиться того, чего желает. Все его чувства, все его состояние, все его мысли, все желания он непривычным для себя образом выражал с помощью криков и силы. Все его слова превращались в звуки, мгновенно распространяясь по этажу, отталкиваясь от стен, оставляя в воздухе напряженную атмосферу. А она все чувствовала, все знала, все понимала. И… плакала. Плакала тихо для себя, но громко для него. Ее слезы гасили его огонь, который, словно буйный пожар жарким летом, поглощал высохшую траву. Как же надо было плакать, чтобы он слышал ее всхлипы через железную дверь? Но именно этот плач, эти слезы заставили смягчиться Саске. Просто заставили снова превратится в человека. Изгнать из себя существо, которое один раз уже выбралось наружу, натворив для него предостаточное количество неблагоприятных дел. Один из них сделал большой шаг навстречу примирению, а другой, шагнув таким же большим, таким же долгожданным шагом, резко отступил наполовину. И вот она бездна, которую они победят лишь тогда, когда будут пройдены последние полметра, которые будут заветниками счастья, радости, любви. Короткое расстояние, которое принесет им неслыханное удовольствие лишь потому, что оба любят. Оба хотят быть вместе, но у вроде бы милой и простой души завелась эгоистичность и уверенность в том, что она страдает больше, чем он. Что же… они просто играют по правилам друг друга, боясь нарушить правила игры, думая, что своим дополнительным ходом только все усугубят. Логичная нелогичность действий ведет к разрухе. А они все стоят на краю бездны, боясь принять помощь друг друга. Жаль. В итоге, игра продолжается. Теперь она называется не «кошки-мышки», а «я угадаю мелодию с одной ноты».

И вот она, все так же грустно улыбаясь, направляется к столику Тору-сана, заигрывая с ним, смеясь над его шутками, делая вид, что ей интересно, весело. Она во всем ему поддакивает, соглашается. Все так же мило шутит, краснея и изредка посматривая на Саске, у которого в глазах не отражалось ничего, только пустота, кромешная тьма, прячущая его зрачки, но ведь у него от природы черный цвет глаз? Значит, в них отражается лишь его цвет и блики от лампочек, как жаль.

На ее лицо уже на протяжении длительного времени на ее бледном лице красуется фальшь. Она принялась играть отнюдь не по правилам. Во взгляде теряется нежность. Ее смех не искренний, не звонкий, а какой-то мертвый, грубый. А Саске это слушает и начинает верить в ее действия. Она кружится вокруг всех посетителей, не обращает внимания на Саске, со всеми весело смеется, и никто не слышит неопытного музыканта, который путает ноты. Никто не слышит. Всем нравится повышенное внимание. Всем нравится такой поворот событий. Все становятся средствами мести.

Она все так же неуловимой бабочкой порхает от столика к столику, игриво покачивая бедрами, а зеленые глаза хитро блестят, но не смотрят в любимые, черные. Не смотрят, а лишь поглядывают, но не видят никаких перемен. Все то же равнодушие, все та же поза, изменяется лишь положение рук. Еда с его тарелки медленно исчезает, он не торопится, просто сидит и не смотрит на нее. Тихо пьет свой напиток, который давно остыл и имеет отвратительный вкус, но он пьет его, не зовет ее, просто сидит, не торопится, не обращает внимание ни на что. Не интересуется атмосферой, которая царит в таком уютном кафе. Просто сидит, думает, вот только мысли останутся при нем, и никто не узнает того, что творится у него в душе и в голове.

А девушка все смеется. Все так же весело общается с Тору-саном, который уже собирается по своим делам, и видно, что он нехотя прощается с юркой официанткой, которая поднимала ему настроение. И было видно, как ему жаль уходить от этого луча яркого света. Ведь откуда ему знать то, насколько она может быть прекрасной, когда он не знает ее истинную красоту? Когда он не понимает ее душу и ее сердце?

- Молодой человек, - послышался тоненький голос официантки, которая, в отличие от Сакуры, была менее приветлива со всеми. На девушке была обыкновенная форма, а волосы были собраны в аккуратную шишку. На левой стороне золотистой кофты находился бейджик с именем Мисаки. – Может, вы желаете что-нибудь? - спокойно, без каких-то определенных и особых эмоций спросила блондинка Саске, выводя парня из раздумий. – Может, еще одну чашку кофе? Ваша давно остыла, – спросила девушка, посмотрев на стол посетителя.

- Еще кружку кофе и счет, - смотря в окно, произнес брюнет, а его длинные пальцы странно сжались в кулак. Было такое чувство, что он хочет ударить ни в чем не повинный стол, но в ту же секунду, аккуратные пальцы расцепились, а ладонь тихо покоилась на белом столе.

- До свидания, Тору-сан. Приходите еще! – послышался голос Сакуры. Она даже приветливо помахала ему рукой, забирая неплохие чаевые себе, но как только парень вышел из здания, ее плечи резко опустились, а спина слегка сгорбилась, сама же девушка шумно выдохнула. И все же, быстро собравшись с мыслями и телом, она принялась за уборку стола, ее взор часто обращался к Саске, который смотрел на машины, несущиеся нескончаемым потоком по улице, через окно.

«Как же трудно улыбаться, когда все плохо, да, Сакура?» - задала риторический вопрос Совесть, а возможно, и подсознание, дремлющее на протяжении всего дешевого спектакля, который устроила девушка. Уж больно наигранно, но, черт подери, одновременно так правдоподобно, что многие поверят всей той лжи, которую изобразила она на сцене всего кафе.

Она все так же не оставила тщетные попытки разозлить Учиху. Ей все так же хотелось увидеть другое состояние, другой свет в его глазах, другой огонек. Но он не появлялся. Все та же кромешная тьма, невозмутимое лицо, то же недоеденное блюдо, но уже стоит новая кружка горячего ароматного кофе. Он все сидит здесь, хотя Наруто ушел больше, чем два часа назад. Он спокойно, медленно, развязно, не спеша, не торопясь, наблюдая за непрерывным потоком машин, пил кофе. А она все старалась вызвать у него эмоции, но ведь они даже не пара… даже не друзья… обычные знакомые, которые нуждаются друг в друге и плотно сидят в мыслях. Они пишут свою судьбу, проводя белым пером с черными чернилами по чистой странице судеб.

Очередной посетитель, очередной мужчина. И вот она, очередная фальшивая радость в ее исполнении и безразличность и бесторопность в его. Вот только на этот раз на середине спектакля он уходит, засунув свои руки в карманы черных джинсов. Обернувшись около выхода, он махнул своей рукой ей в знак прощания, а затем удалился, даже не вглядываясь в черты бледного лица и не видя недоуменный и растерянный взгляд зеленых глаз.

И почему так плохо? Почему, когда он ушел, она почувствовала пустоту? Почему в тот миг, когда дверь кафе закрылась, а он прошел мимо стеклянных окон, ей стало противно от себя? Улыбка, пусть и наигранная, пропала. А три стола, за которыми сидели мужчины, странно смотрели на юную девушку. И кто ее просил обслуживать только мужской пол, когда в кафе сидит минимум шесть столов с женщинами? Ах да, она ведь старалась вызвать ревность. Но вот ничего не вышло, а ситуация, которая держалась на краю пропасти, сдвинулась не в том направлении, куда планировала девушка. Проблема, созданная ей же, стала еще ближе к пропасти. Результат вышел отнюдь не таким, каким желала его увидеть она. Она проиграла. Но поздно приняла поражение. Планировала посмотреть на гнев Саске, а увидела свою никчемность, проигрыш, а самое главное, зависимость от человека, который несколько мгновений назад был еще рядом, а теперь его нет. Ушел, махнув рукой, ничего не сказав. Проигрыш. Абсолютный и безоговорочный. Теперь ей придется вернуться в его дом, ибо адрес места запомнился навсегда. Теперь ее очередь переступать через свой эгоизм, дабы заполнить пустоту и бездну, которая образовалась из-за ее действий. Красавица проиграла, превратившись в эгоистичное чудовище.

Оставшийся час ее смены прошел в унылом состоянии. Сакура нехотя бродила по кафе, ее совсем ничего не радовало. Влюбленная дурочка полюбила по-настоящему. Эгоистичная стерва снова исчезает, уступая место прежней Сакуре. Девушка начинает снова чувствовать свое сердце и душу, снова окунается с головой во весь тот мрак и страдания. Только все прошло, только наступила светлая полоса и на лице появилась та радостная улыбка, как вдруг она собственноручно разрушила все на своем пути. Человек мстительное и злопамятное создание, но при этом искренне любящее и желающее счастья. И разве ее можно назвать дурочкой?

Ей все так же невыносимо плохо, она сама себя сжигает на костре горя и несчастья, а слезы, которые текут нескончаемым потоком, льет душа, служат жидкостью, которая не тушит, а разжигает огонь, превращая его в пожар, словно в нефть попала искра огня.

На улице ярким светом светит солнце, а лучи солнца пробиваются в окно. За стеклянной перегородкой кипит жизнь, многие люди смеются, улыбаются, дарят частичку тепла и доброты. У всех жизнь идет своим чередом, по своему плану, по своим обычаям. А в месте, где собирается народ, все бродит Сакура, смотря на часы. Она следит за желанными стрелками, которые безобидно тикают, едва передвигаясь по циферблату. Три часа дня. Прекрасное время для Сакуры, которая уже отпугнула своей мрачностью всех. Что же, пора передавать свой пост новенькой девочке, а затем бежать переодеваться. Теперь ее черед исправлять глупые ошибки своего эгоизма, высокомерия и пройти снова через страдания. Главное, чтобы смелости хватило.

И вот она одевает привычные для себя вещи, в которых пришла утром. Она очень любит лето. Такая теплая погода, такой яркий свет, такая внешняя теплота. Ты не укутан в невероятное число одежек, напротив, минимум одежды, максимум легкости. И все же та иллюзия прекрасного рушится, не успевая построиться. Настроение совсем унылое, взгляд еще печальней, а кожа, кажется, стала еще бледней. Сплошные неприятности. Сплошная боль. Единственный плюс дня – хорошо заработанные чаевые.

- Ну, хоть верну Хинате долг, - с некой иронией тихо проговорила Сакура, откинув прядь волос за спину. Тяжело вздохнув, она медленным шагом направилась в сторону остановки. И все же ее отчаянно и безумно волновал один вопрос, на какую остановку ей идти? Стоит ли переходить дорогу и садиться на маршрутку, которая ее довезет к дому Саске, или же поддаться своей слабости и уехать в знакомую сторону, в знакомую квартиру? Вернуться в обычную местность…

Остановившись возле окна, в котором виднелся столик, за которым не так давно сидел Саске и медленно пил свой кофе, она непроизвольно оглянулась и задумалась, а сердце пропустило один удар, оставив неприятное ощущение. Бездна стала еще шире.

- Куда мне идти? – задав вопрос своему отражению и, опустив взгляд в пол, она все так же разговаривала сама с собой, но при этом так, что ее никто не слышал.

«Куда идти? В какую сторону?» - мысль вирусом распространялась по телу. Снова тяжело выдохнув, она медленно направилась в привычном направлении. Тихо, слишком медлительно, проходя по тротуару, размышляя о сегодняшнем дне и вчерашнем вечере. Такая яркая, но такая мрачная, она сама не заметила, как врезалась в прохожего, а сумка, так беззаботно висевшая на ее плече, упала на землю. Еще одна неудача. Черт.

- Аккуратно! – развернувшись лицом к Сакуре, громко высказался прохожий, наклонившись к земле, дабы поднять не повинную ни в чем сумку. – Сакура? – изумился высокий шатен с какими-то непонятными татуировками на лице, изображенных в виде двух красных линий.

- Киба? – удивилась девушка, потирая ушибленный лоб. – Киба! – радостно воскликнула она, принимаясь обнимать давнего друга. – Как ты? – держа руками его шею и уткнувшись носом в его плечо, принялась задавать вопросы Сакура, искренне радуясь такой встрече.

- Ты как, в порядке? – обняв девушку за плечи, спросил парень. – У меня-то все хорошо, а вот ты нехило в меня врезалась, неужели я такой незаметный? – улыбнувшись, спросил парень, отстраняя от себя девушку. – Держи свою сумку, - протягивая предмет, который обронила старая подруга, ухмыльнулся он. – Как в школе, вспомни, на физкультуре ты в меня врезалась. Многие думали, что это фишка у тебя такая. Даже определяли по тому, впечаталась ты в мою спину или нет то, как пройдет урок! – невзначай высказался Киба, завидев румянец девушки.

- И надо же тебе такое вспомнить! – сдерживая смех, улыбаясь, проговорила Сакура. – На твою спину у меня иммунитет! Так что твоей спине мой лоб не победить! – откинув волосы за спину, гордо ответила Харуно, но с лица уже стала исчезать улыбка.

- А у меня защита на твой лоб! Так что кто кого это еще вопрос, - по-детски потрепав девушку за волосы, произнес Инузука. – Может, встретимся как-нибудь? Дай свой номер. Созвонимся, - спросил шатен, посмотрев на бывшую одноклассницу.

- Конечно! – радостно вскрикнула девушка. – Записывай! – смотря, как парень достает свой сотовый, произнесла она. - Ноль, три, шесть, восемь… - проговорив все цифры, она нежно улыбнулась. – Я очень рада видеть тебя! – закрыв глаза и обняв парня за шею, произнесла Сакура.

- А я был удивлен, что именно ты в меня врезалась, - ответил он. – Увидимся. Просто я опаздываю на встречу, - виновато ответил он. – Пока, - направляясь далее по своим делам, попрощался Киба.
Просто улыбнувшись, Харуно убрала телефон, а затем снова посмотрела на отражение в окно. Но снова все события буйным ураганом пронеслись в голове, а на лицо появилась глупая улыбка. И все-таки что ей делать? Куда идти? Снова опустошение в душе и снова трещина в сердце дает о себе знать. Снова разжигается жаркий огонь, снова возникают печальные чувства.

Она снова медленным шагом идет по привычному направлению в сторону своей остановки. И вот он, долгожданный перекресток. Очередные вопросы крутятся в ее голове. Светофор показывает, что через шестьдесят секунд можно будет перейти дорогу. Неугомонная толпа собирается и внимательно следит за красным человечком, а девушка не уверена, куда ей идти. Ей овладевает страх, она понимает, что поддается ему, она желает его преодолеть, но не может. Страшно. Просто страшно. А время на раздумье стремительно сокращается.

Тридцать секунд.

Люди столпились. Сакура стоит. Думает. Старается решиться. Что ей делать? Как быть? Отправиться к себе или к нему? Пойти на поводу у сердца или страха? Девушка закусила губу, волосы слегка развевает теплый ветер, который она не чувствует – в душе ураган. В душе вихрь. Смерч. Неугомонное торнадо, которое бьет все возможные рекорды по смятению мыслей.

Пятнадцать секунд.

Она все сильней кусает нижнюю губу. Рука крепко сжимает ремешок от сумки. А народу стало еще больше. Они окружили ее. Они не дают ей сделать шаг назад. Она чувствует замкнутость, страх. Она сбита с толку. Желание вернуться назад, уйти от надоедливого светофора, избавится от окружения, от барьера, который она не может сломать, ее не покидает, и другое чувство – вернуть все, как было. Поставить все на круги своя и расставить точки над «и».

Пять секунд.

Все люди готовы броситься переходить дорогу. Готовы затоптать друг друга. Все знают, что время на переход такого опасного участка в два с половиной раза короче, нежели ожидание. Сакура, собравшись с мыслями, резко двигается. Но двигается назад, стараясь выбраться из окружения, из-за забора, из-за барьера, который держит ее. Она с силой расталкивает народ, пробираясь к стеклам своего кафе. Она проиграла бой самой себе. Слишком слабая.

Что же, страх оказался сильнее любви. Люди бесчисленным множеством и быстрым шагом идут к своей цели, а Сакура, шумно хмыкнув, а затем и выдохнув, печально посмотрела на толпу, а на светофоре снова светится цифра шестьдесят – бесконечный цикл движения. Она медленно разворачивается и идет к остановке, на которую вскоре приедет ее автобус и отвезет ее домой. В место, где она будет лить свои нескончаемые слезы и жалеть о том, что не сделала.

- Харуно, нужно поговорить, - схватив девушку за руку, проговорил Саске и, не дожидаясь ее ответа, крепко держа за запястье, повел ее в сторону от дороги, завернув в какой-то нелюдимый закоулок, где находилась его черная машина. В тот момент, когда его холодные пальцы коснулись ее кожи, она испугалась. Но когда он назвал ее фамилию, ей стало как-то легче. Правда, он снова нашел ее. А она даже не смогла перейти дорогу, а лишь покорно шла за ним, смотря ему в спину.

- Пусти, Саске… - дрожащим голосом попросила девушка, снова закусив нижнюю губу. – Мне чуть-чуть больно, - едва слышным тоном произнесла она, а глаза слегка заблестели.

- Извини, - отпуская ее запястье, но при этом схватив ладонь, добавил он. – Перестарался. Впрочем, как и ты! – властным тоном произнес Саске. Он резко отпустил ее руку и развернулся к ней лицом. Его без того черные глаза, казалось, стали еще темнее, а еще в них виднелся гнев. Какой-то странный, пугающий блеск, но это были не слезы. Не они. Услышав его грубую интонацию, Сакура зажмурила глаза и повернула голову в сторону. А в ответ ему немое молчание. Слышен лишь гул автомобилей и цокот каблуков.

- Чего ты добиваешься, Сакура? – требовательным, властным тоном, стараясь получить очевидные ответы на свои простые и банальные, но такие сложные вопросы, спросил Учиха.

- А я разве должна отвечать? – открыв глаза, но при этом мгновенно устремив взор на асфальт, спросила его девушка. Но в ее голосе не было стальных ноток, он дрожал, трепыхал. - Мы ведь договорились, что ты не лезешь в мою жизнь? Разве не так? – стараясь защититься, вспоминая все тот же утренний разговор. – Мы ведь договорились, разве не так? – переспросила Сакура, стараясь не смотреть в его устрашающий взгляд.

- Может, хватит вспоминать уже это? – с долей иронии в голосе спросил он, а его пальцы сжались в кулаки. Сейчас он был как никогда пугающим, страшнее, чем на крыше.

- Не хватит! Ты не держишь своего обещания! Тогда и мне нет смысла тебя прощать! Ты меня снова обманываешь! – подняв голову вверх, с более властной интонацией произнесла свою речь девушка. А взгляд напуганных, но все же уверенных зеленых глаз на мгновение пересекся с пугающими, бездонными, устрашающими черными.

- Я тебе ни разу не соврал! В чем моя вина? Ответь, святая ты моя! – наполнив голос цинизмом и какой-то властью, все так же требовал ответа Саске, непрерывно смотря на Сакуру.

- Ты знаешь причину нашего раздора! Хочешь, чтобы я тоже начала возмущаться? – повышая тон своего голоса, уже не сдерживая крика, защищалась Харуно.

- По-моему, за этот случай я извинился, и ты сказала, что простила меня наполовину? Разве не так? Объясни, что за спектакль ты сегодня устроила в кафе? – сделав шаг в сторону, спросил Учиха, а в его тоне ни на секунду не пропадали стальные нотки.

- Какой спектакль? – изогнув тонкую розовую бровь, делая вид, что ничего не понимает, изумленным, удивленным и недоуменным тоном спросила девушка.

- Вот только не строй из себя непонимающую особу! Ты возле всех мужиков бегала, как путана, только свое тело им не предлагала! Крутилась и извивалась, как змея! – не сдерживаясь, не думая, просто решив следовать эмоциям, высказывался раздраженный парень.

- Я путана, да еще и в придачу змея? – наклонив голову в бок, злобно говорила Сакура, ее маленькие кулачки сжались, но она все равно гнула свою линию. – А сам-то, поэт-недоучка! Сочинил какое-то короткое стихотворение! Абсолютно без рифмы! Благо, я поняла смысл! И вообще, чего ты так завелся? Ты не мой парень, а я не твоя девушка! Хватит ставить палки в колеса друг другу! Мы только раздражаем друг друга! – так же, безвыходно поддаваясь эмоциям, не сдерживая свое голоса, громко высказывалась девушка, а на ее глаза выступили слезы, которые градом сыпались из глаз, обжигая кожу.
Пропасть между ними снова растет. Саске, сравнивает ее с девушкой низкого, падшего поведения, совсем не сдерживаясь, совсем не понимая, что такими гадкими, противными сравнениями причиняет ей боль. Заставляет душу страдать, а сердце обливаться кровью. Она же, в свою очередь, не менее подло играет на его чувствах. Она открыто говорит, что его признание ничего не значит, что он не смог передать то, что чувствует. Она хочет, чтобы он не видел ее боль, но при этом хочет, чтобы он знал, что ей больнее. Снова логичная нелогичность.

- Значит, те строчки, мой поступок, все это бред дурака, который только и думает, как затащить тебя в постель и изнасиловать так, что ты и встать не могла? Спасибо, что думаешь обо мне так! Просто замечательно! – иронично, с долей обиды и какого-то презрения, высказывался Саске, не замечая, как его руки изредка, но непроизвольно взлетали вверх.

- А-а, так ты еще ко всему желаешь меня отыметь, как ту самую путану, только бесплатно? Что же… тогда теперь мне точно ясен смысл твоих слов! Замечательный подтекст фразы «Я тебя ощущаю»! – смахнув рукой слезы с лица, прокричала Сакура, чувствуя странную боль в груди.

Фраза за фразой, слово за словом, дело за делом, мысль за мыслью, а лживые, перефразированные словосочетания, слова и предложения вырываются наружу, принося новую боль, новые страдания. Они пронзают друг друга горящими стрелами, отравленными иглами и проклятыми пулями. Они хотят остановить весь этот бессмысленный бред, но как только слышат что-то режущие и чувствуют, что что-то задевает их, то беспристрастно выстреливают друг в друга.

- Хм, а кто там крутился около мужика, который, я на семьдесят процентов уверен, оттрахал не одну наивную девушку! Вот только не надо тут румянцем покрываться, весь день ходила, краснея! – непроизвольно отступив на шаг назад, возмутился Саске, словно достав из невесть откуда арбалет с новыми отравленными иглами, и одну из партий он уже запустил.

- Хватит обсуждать мои действия! – не сдерживая слез, шмыгая носом, кричала Сакура. Она сделала пару шагов вперед и, сжав кулаки, слегка толкнула Саске, который не особо-то и сдвинулся с места. – Не надо делать вид, что тебя что-то волнует! – уперевшись ему ладонями в грудь, со слезами на глазах проговорила девушка, оттолкнувшись от него. – Мы просто нереально сильно достали друг друга! – проговорила Сакура, не сдерживая соленую жидкость из глаз.

Саске сделал шаг вперед к примирению, а Сакура, чувствуя смысл в его строках, сделала трудный, но важный половинный шаг ему на встречу. А теперь… Они каждый забрали свои шаги, каждый осквернил свои действия, каждый расширил бездну, в которую они вот-вот и безвозвратно провалятся. Совсем скоро. Они не контролируют друг друга, каждый добивается чего-то… что-то такого, за что можно будет зацепиться и помирится, но кроме глупых и бессмысленных ругательств им не за что схватиться, вот они и грызутся друг с другом, не желая остановится и сделать искренний и нужный шаг. Но ведь ругаться проще…

- Ты там что-то говорила про энергию Инь-Ян, и вроде бы назвала себя Ян. Так знай, что Инь – это женская часть, а Ян – мужская. Так что неудачно ты выкрутилась! – усмехнувшись над ней, добавил Учиха, надменно и показательно отвернувшись от нее.

- Я сравнивала, что Ян это свет! А ты у нас полноценная тьма! Я не могу с тобой находиться! Ты всегда мрачный! Мысли твои мерзкие! – объяснив свое сравнение, все таким же громким, но уже дрожащим голосом доказывала свою правоту Сакура.

- Я тьма? А ты у нас, значит, свет? И не много ли ты о себе возомнила? У тебя и шансов нет против меня! Я намного сильнее тебя. Во всех смыслах. И в моральном, и в физическом! – сделав шаг вперед, а затем пожив свою руку ей на плечо, он с силой сжал его, причиняя боль, а она издала шумный выдох, который сопровождался мычаньем, перемешанным с болью.

Она плачет. Ее душа плачет. Все ее существо плачет от душевной, а теперь еще и физической боли. А все из-за жалкой попытки отомстить ему. Желанием помучить его. Эксперимент или же идеальный план с ревнивцем Саске в кафе провалился. Бездна стала еще шире. В их сравнительном мире пошел дождь. Дождь из ее слез. А вот в реальном – светит солнце, которое просто не может пробраться в этот темный тупик, где ругается парень и девушка. Они доигрались. Их две игры смягчились и сменились на «мафию». Вот только они мафия, доктор, полицейский и мирный житель в одном лице. Они уже оба друг друга убили, но кто же будет доктором?

- Мне больно, слышишь? Пусти! – схватив его холодную руку своими пальцами, стала просить его отпустить ее. – Хватит, не надо! Я переборщила, знаю, прости, но пусти! – словно кровавым ливнем, кровавыми слезами плакала Сакура. – Я тебя так ненавижу! А еще я ненавижу себя! – плакала она, ее тело затрясло. Сейчас ее переполняли эмоции. И именно в это мгновение, Саске отпустил свою руку. Его руки вцепились в свои волосы, а ее – обхватили собственные плечи. Ею сейчас владел ужасный страх, он сам делал за нее все, она уже словно не помнит себя. Оба молчат, она шумно всхлипывает, шумно плачет и, словно от озноба, трясется.

- Сакура? – уже без гнева в голосе, с неким непонятным страхом он посмотрел на нее. Сейчас она в убитом состоянии… из-за него… он причина. – Черт, Сакура! – не скрывая страха, не скрывая своих нежных чувств, он в один шаг снова добежал к Сакуре, снова подошел к бездне, только она, увы, стоит на месте, не стараясь протянуть руку помощи. – Прости… Снова прости… - не дожидаясь ее ответа, он просто обнимает дрожащее тело. Крепко, нежно, бережно держит его, сдерживая свою физическую мощь. – Сакура, я не хотел… - не заканчивая фраз, он губами прикасается к макушке ее волос, вдыхая такой родной запах, едва уловимую сладость. Она с силой сжимает его кофту, крепче прижимается к нему. Горько, но так искренне плачет, заглушая крики в его теле. – Плачь, но только сейчас, - просто, нежно и убаюкивающее, он держит ее и гладит, изредка касается губами ее волос, что-то убаюкивающее шепчет.

- Я… - громкое шмыганье носом и не менее буйный всхлип, - тоже думала, - пальцы крепко сжал иего кофту, а она все плачет, - поехать к тебе… - его руки аккуратно водят по талии, а она, не сбавляя напора своих слез, плачет, - домой и извинится… - она медленно поднимает свой взор на него, из глаз с меньшей силой, но скатываются слезы по щекам. Зеленые глаза сопровождаются красными полосами на глазном яблоке. У нее чисто потерянный вид, но все те же любимые глаза, - перед тобой у тебя, - выговаривая свою мысль, шептала она, стараясь говорить так, чтобы ее поняли, чтобы Саске понял сквозь ее рев смысл, который она доносит этими словами, - дома.

Она сделала шаг, такой же крупный, такой же значимый навстречу Саске, поймав его в за руку, не давая погрузится в бесконечный мрак, во всепоглощающее забвение. Они перешагнули. И, наконец, полностью простили друг друга. Воссоединились.

- Я изменю тебя, Саске. Обещаю! – уверенно, но все так же хлюпая, проговорила она.

- А твоей светлой энергии разве хватит? – усмехнулся он, посмотрев на покрасневшее лицо.

- Должно хватить, - пожала плечами девушка, а на лице появилась тень улыбки.

- Ну, тогда попробуй! – бросив своеобразный вызов, сказал Саске, а затем поцеловал ее. Сразу страстно, сразу резко, сразу властно. Они ведь скучали. Им можно!