Я буду падать, чтобы ты смеялся. Глава 3.

Глава 3. Когда сжигаются мосты - твои преграды.

Вполголоса - конечно, не во весь -
прощаюсь навсегда с твоим порогом.
Не шелохнется град, не встрепенется весь
от голоса приглушенного.
С Богом!
По лестнице, на улицу, во тьму...
Перед тобой - окраины в дыму,
простор болот, вечерняя прохлада.
Я не преграда взору твоему,
словам твоим печальным - не преграда.
И что он - отсюда не видать.
Пучки травы... и лиственниц убранство...
Тебе не в радость, мне не в благодать
безлюдное, доступное пространство.
Иосиф Бродский

Поэзия была всегда чем-то неуловимым в этом мире. Ты не можешь ее коснуться. Ты лишь можешь услышать слова. Ты не можешь ее навязать. Ты лишь можешь только посоветовать. Ты не можешь заставить читать то, что нравится тебе. Стоит принять один факт. Как только ты ощутишь ту ниточку, которая соединяет тебя с душой и окружающим миром — существовать стает проще. Эдакий смысл жизни - станет понятен. А то, что раздражало раньше — просто канет в лету. Так глупо полагать, что жизнь - это безграничное поле, которое тебе стоит перейти. Многие не видят истины. Все жизнь — в моментах. Лишь те редкие минуты, когда горят глаза и чувство счастья переполняет тебя.. Лишь тогда ты живешь...

***
«Люди.. С утра: сонные и злые, обделенные вниманием и нехваткой денег — спешат на работу. Уставшие, все так же злые, а вдобавок еще, теперь и недовольные, с пустыми глазами биоробота — домой. Кому-то надо еще предстоит быт — уборка, приготовление пищи, домашняя работа в общем. Кому-то — кусочки оставшегося свободного времени на бессмысленное просиживание в просторах Интернета. Жалкое разнообразие. Жалкие люди. И это все? Все, на что вы способны? А как же: настоящая жизнь? Когда ты перехотел быть собой? В какой момент тебя сломило общество бездельников, унылых стервятников, глодающих твоё время? Когда ты отдал свои, тогда еще, детские, по-настоящему наивные, мечты..? Когда ты перестал строить планы, действовать? Плыть по течению всегда проще, верно? Каждый из серой массы может сделать что-то стоящее. Хм, может. Но.. Не хочет. Не будет.. Прискорбно, но не сделает. Со дня в день. Одно и то же. Проснулись. Не выспались. Учеба — работа. Домой. Семейный быт. Трата времени на социальные Сети. Спать. Поздно. Снова не выспавшись, нечего не успевают.
«Как быстро сегодня прошел день. Я не успел нечего толком сделать. Позвали гулять, но я потом. Потом успеется. Снова поздно лягу. А вроде же не на долго в Интернет засесть сегодня решалось. Но нечего, за пару часиков высплюсь.» - не так ли проходят ваши убогие, ущербно-ничтожные дни ?Если же перенестись на пару десятков лет вперед...
Осипшим голоском, дрожа облезшими и усохшими ручонками, ты будешь подавать знаки о том, что близка твоя кончина. В твоих уже пустых и печальных глазах будут собираться слезы. О несбывшихся мечтах, о нереализованных возможностях, о так и не проведенной ни разу встрече, обещанной друзьям, о том, как много надо бы успеть.. Надо бы.. А поздно. Скатится последняя слеза. Ты ведь один остался. У тебя нет и не было близких. Ты умираешь как жалкий отброс общества. В старой, коричневато-синеватой комнате. В углу там, в жалком захолустье, стоит полка с медикаментами. Это продлевало твою жизнь. Лишь пару месяцев. Но продлевало. Возле окна, примостилась старая кровать. Чуть привставши, подняв голову, увидишь небо. Пустое. Бесконечное.. Только сейчас поймешь всю ущербность своего бессмысленного существования. Только сейчас понимаешь, что уже поздно что-то исправить. Издашь глухой хрип. Последние картинки перед глазами. Умрешь. Все. Не сделал. Не успел. Не смог.. Поздно. Нет, друг, погоди. Ты же сам к этому шёл. Ты не сделал нечего для того, чтобы исправить свое положение. Когда ты будешь действовать, ленивое существо? Жизнь прошла. А ты только спохватился. Уже лежа на предсмертном одре, хрипя прогнившим голоском. Хотелось умереть достойно. Умереть достойно. Да? Тебе и этого не удалось.. А теперь вернемся в настоящее. Ты все так же хочешь быть серой массой, все так же откладывать все на потом? Каждый день надо прожить, как последний. Каждый миг стоит ценить. Лишь осознав всю крошечную толику времени, которую тебе выделили на жизнь, ты сможешь по настоящему оценить то, что имеешь сейчас. Не важно какую цель ты поставишь перед собой. Ты можешь добиться всего, чего только ты бы пожелал. Не будь ты столь ленивым. Аморфной амёбой на тле еще оставшегося «человечества». Ты — это ты. Твои мысли. Твои поступки. Твоя жизнь. Не стоит жаловаться на то, что все плохо. Лишь ты управляешь своей жизнью. Лишь тебе под силу исправить все, предстоящие перед тобой, проблемы.» - Медленно и всепоглощающее эти слова нашептывал Итачи сидящему рядом парню, давая ему некое озарение. Зачем? Просто не хотелось видеть еще единицу толпы. Хотелось образумить хотя бы одного. Итачи никогда не любил слабых духом. Их стало слишком много. Уйдя из дома Сакуры на ночную прогулку — она слегка затянулась. Почти до утра. Вот он проходит по пустынным аллеям замерзшего парка, рассматривая обледенелые кусочки снега на деревьях. Будто все покрыто пуховым белым одеялом.. А местами кажется, что это просто белая пелене, застывшая на глазах. Тихо, все будто застыло в ожидании жизни. Пробуждения и нового дня. Изредка пролетающие не впопад снежинки падали на черные волосы, придавая им весьма оригинальный вид. Ангелы не чувствуют холода. В отличии от людей. Среди маленьких протоптанных дорожек было много снеговиков — дети забавляться на славу. Тихо. Морозно. Спокойно. Уже возле выхода, дух услышал какое-то пошаркивание. В пару шагах была еще одна лавочка, не заметная при входе. Пройдя чуть левее, Итачи смог рассмотреть сидящего там, в столь позднее время, человека. Видимо, он был здесь уже довольно долгое время. Волосы покрытые инеем, бледные, иссиня-блеклые губы, продрогшие и оледенелые пальцы — все говорило о том, что пора бы покинуть сею обитель мороза и холода. Сгорбившись и оперевшись о ноги локтями, словно для опоры, положив на ладошки подбородок, парень о чем-то размышлял, изредка покашливая. На его черно-сером пальто уже скопился слой снега. Создавалось впечатление, что парень уже слился с этим морозным утром и здешней природой. Совсем позабыв о реальности. Отстраненный и пустой. Будто не существующий. Его тяжелые мысли словно витали у Итачи в сознании. На то они и Ангелы, чтобы знать многое. Помогать многим. Подойдя еще ближе, захотелось чем-то помочь этому задумчивому юноше. В его мыслях роится банальный поток: клубы, деньги, престижная работа, а тут - бросила девушка. Имел все — остался без нечего. Уволили. Закончились деньги. Стал не нужен. Для избалованного мальчишки это стало неким ударом. Вот он и пришел в парк, решив просто посидеть в тишине, после шумной компании ночного клуба. Итачи подошел к парню, положил ему свою руку на его полуопущенную голову, предварительно небрежно, сняв перчатку, и потрепал по замерзшим колючим волосам. «Дети, что с вас взять» - вздохнув, он стал медленно нашептывать слова парню, будто очищая того, меняя изнутри. Хоть это лишь слова. Но дар убеждения всегда был у Итачи самым сильной способностью. А способность к логическому мышлению, спокойный и отстраненный характер — только прибавляли сил. Вспомнилось былое прошлое...
Еще когда он был простым человеком... Не был Ангелом Смерти. Не был знаком с Советом и Смотрителями. Не знал Луи и Виннсента....
***
Мир не принимал его.. Его мыслей, его эмоций.
Но и он не желал быть частью этого мира. Одиночка. Тот, кто сломал рамки каноничного быта, ограниченных костяных блюстителей «добра и мира», которые, в силу своего мышления не могут нечего обосновано доказать.
Человек — это уже не животное. Природа дала ему разум. Разум этот неизбежно должен развиваться. А большинство, в себе этот разум гасит. Искусственно гасит. Пустота - это то, что остается от человека, если у него нет воли и желания решать за себя. Большинство людей, сейчас не способна отрефлексировать свои действия с нескольких разных точек зрения. Они не могут посмотреть на себя со стороны глазами другого человека, да и вообще, принимать какую-либо точку зрения от общепринятой. В их среде растут различные психические заболевания, которые появляются в неординарном мышлении, укрытием за общими словами, словами без сути, шаблонными заученными фразами и таким же мировоззрением. Для толпы присущие признаки безынтелектуальности.
Мир не принимал Итачи.
А все потому, что он был другим. На вид — как все остальные. Такой же человек. Но, нет. Было в нем что-то особенное, выдающееся.
Невежество — хранитель добродетели. Каждый считает себя богоизбранным, в силу своей уверенности, превосходстве над остальными. Лишь по-настоящему уникальная личность, будет считать себя частью серой массы. Ибо таковых почти не осталось. Толпа не хотела признавать себя таковой. И лишь один темноволосый парень просто принимал этот факт с ледяным спокойствием.
Мир не принимал Итачи.
Всячески пытаясь досадить, «скрашивая» его существование новыми и новыми проблемами.
- Я буду падать, чтобы ты смеялся. - всего лишь слова. Всего лишь обещание, данное самому себе, скорей, чем пустоте окружающего мира бесконечности. Он никогда не останавливался. Никогда не прекращал идти дальше, - Просто осознавать что ты ошибка, которую мир пытается забрать и устранить, глупо. Как не сложно догадаться, реально угнетающих проблем и ситуаций встречается мало. Страдать все время — не выход. Быть сильным — невозможно.
Время шло, а проблемы были все те же. Казалось каждый жест парня излучал холодность, отчуждённость и высокомерие. В какой-то степени — это было действительно так. Как-то скучно находится в мире предсказуемого поведения..

- Остаться частью толпы, от нее же отделившись.. - снова выполненное обещание. - Фанатично ищет недостатки окружающих в этом мире — только тот, кто и является сплошным недостатком. А просто принять окружающих, просто принять и отпустить все, ошибки, причиненную боль, обиду - гораздо сложнее. Но это для чего? Да просто для себя. Для своего же покоя. У Итачи не было особо много друзей, при жизни. Он просто в них не нуждался, отдавая всего себя науке и философии. Про романтические отношения — чего и говорить-то. Девушки не задерживались с ним на долго. Всем надо одно - популярность и деньги. Зная, что он может это дать — они этим пользовались. А парень просто позволял это сделать. Ему было просто все равно. Пока все не осточертело и он стал их просто отшивать, колко, резко и хамски.

***
Закончив проговаривать слова, сияние постепенно исчезло, а глаза стали вновь темными омутами. Парень, сидящий до этого, чуть всполошился, словно пробудившись ото сна. Где-то в этом взгляде мелькнуло озарение. «Что же, мои слова оказались не пустыми для него. Хм, уже светает. Можно пойти к Сакуре.» - решив, что он уже вдоволь погулял на улице, даже совершила некое доброе дело, Итачи направился обратно к его временной обители..

Спустя полчаса, его взору открылась весьма неожиданная картина:
– злобно глядящая на него Сакура, по самые глаза замотанная дурацким полосатым шарфом, запутавшаяся в одеяле, скрестив руки на груди, в добавок с красным носом и бледным лицом. Вокруг были разбросана горсть салфеток, лекарства и куча конфет?
Чувствовать свою беспомощность было чудовищно обидно, но высокая температура, зверский насморк и туман в голове, не позволяли девушке даже встать нормально, не свалившись при этом на пол.
Явственно вырисовывалась перспектива лечиться самыми обычными дедовскими способами, от меда с лимоном, до молока с перцем. Идти в аптеку сил не было. А из необходимого в аптечке оказались лишь — носовые платки. «Давно же я, видимо, не болела» - нахмурившись и покрепче закутываясь в шарф, думала розоволосая.
Очнувшись от столь нелепого бардака в маленькой комнатке, Итачи спросил девушку, которая, пыхтя, подгребала под себя как можно больше одеяла: «А что, собственно, происходит?»
- Что, что? Заболела я. - коротко пробубнила из-под шарфа розоволосая, чихнув, словно в подтверждение своих слов.
- А чего не выпьешь вон те лекарства? - приподняв бровь, хмыкнул Ангел. Посмотрев на разбросанную кучу всяких таблеток на столе
- Во первых — это слабительное для Дейдары, которое припрятал Сасори. - показав первую упаковку пальчиком, хмыкнула Сакура. - Во-вторых. Это, - в руки переместилась другая, синеватая, упаковка, - Это сонный отвар для неугомонного Наруто, припрятанный господином Джираей. А это.. - осматривая большую странную упаковку, - Это ромашка. - Бррр. Не люблю ромашковый чай. - поморщившись и брезгливо, по-детски, откинув упаковку подальше от себя, Сакура чуть приспустила шарф.
- Судя по тому, что лекарств ты купить не можешь, соседи уехали, а знакомых, которые приедут и привезут снадобья, в столь раннее время - нет. То, придется мне сделать это. - лениво проговорил Итачи и добавил: «Мне не сложно.»
«Ну да, мне же Ишшина сказала, что если с Сакурой что-то случится — кастрирует. Не очень-то занимательная перспектива, знаете ли. Это опасная женщина. Хоть на вид и милая, добродушная. Смотрителя Сакуры, пока отстранили, так как я приставлен теперь к ней, пусть и временно. Поэтому и помогать я ей должен соответственно.»
- Д-да не с-стоит. - заикаясь и махая руками перед собой слабо протестовала розоволосая.
- Брось, у тебя, поди температура. Ну-ка, - в считанные секунды парень оказался рядом с девушкой. Поддавшись неизведанному порыву, захотелось хоть как-то помочь девушке.
Та и моргнуть не успела, как почувствовала опаляющий жар возле себя. Тепло. Приятно, и одновременно с тем, холодно? Стало так успокаивающе, что невольно прикрылись глаза. И без того красные еще стали еще румяней, а глаза выражали непонимание. Что он сделал?
- Я всего лишь проверил твою температуру. - убирая ладонь от ее лба пояснил Итачи, будто прочитав ее мысли.
- Не стоит беспокоится, я сама могу справиться, -заторможено произнесла Сакура, проведя пальчиком по лбу, пытаясь ощутить еще этот жаркий и успокаивающий холод.
- Серьезно? Встань — пройдись по комнате. - невозмутимо проговорил парень, скрестив руки на груди и оперевшись о стенку, а во взгляде читалась некая злость и легкое раздражение. «Да с кем она вообще спорит! Кому она собирается что-то доказать?»
Жалкие потуги девушки оборвались так и не начавшись. Опираясь руками о диван, предварительно выпутавшись с плена одеяла, девушка стала медленно подниматься, но, запутавшись ногой в пододеяльнике,сразу же потеряв равновесие — собиралась встретиться с полом. Лицом к лицу, как говорится.
- С мягким приземлением, принцесса, - просипел Итачи, слегка нахмурившись — падение было не совсем удачным.
- Э-э-э-э, - только и смогла произнести Сакура, лежавшая на Итачи и накрытая одеялом с верху в придачу. «Непозволительная близость!» - пискнуло подсознание. Тут же испарившись.
Их лица были слишком близко, еще пара сантиметров и казалось, какая-то преграда рухнет. Сердце пропустило один удар. Стоило Итачи посмотреть на оторопевшую зеленоглазку. Дыхание сплелось в одно. Чувствовался каждый вздох. «Она совсем легкая, я даже не чувствую тяжести. Или это из-за саднящей боли в затылке?» - успел подумать дух.
- Как ты успел? Я думала, что упаду. - удивленно распахнув глаза, произнесла Сакура.
- Привычка. Быстрой реакции. - невозмутимый, спокойный ответ, чуть склонив голову набок и ухмыльнувшись, Итачи добавил: «Может, пора подняться?»
- Д-да, пожалуй. - еще ощущая горячее дыхание на своих губах, теплые руки под кофтой, которые так не кстати. Не кстати? Оказались не только под кофтой, а и под футболкой.
Все еще при обнимая розоволосую, Итачи как-то умудрился встать вместе с ней.
- Так может, все-таки признаешь, что помощь тебе требуется? - ухмыльнувшись и искоса посмотрев на Сакуру, произнес парень.
- Ладно уж, признаю. - обиженно засопев, смешно нахмурив брови и надув щеки, буркнула Сакура.
«Ребенок. Взрослый ребенок. Что же, она говорила, что не любит ромашковый чай? Самое время заварить его. Да побольше. Из-за нее же, упрямицы, у меня теперь болит голова. Где там кухня? Литра два, думаю, тебе хватит.»

****
Одиночество

Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, -
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и - кстати - самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.

Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

*Продолжение следует...*