Я был самоуверен

Я остановился у подножия небольшого холма и, улыбнувшись уголками губ, посмотрел на проплывающие по небу ватные облака. Их было сотни, самых разных, похожих на животных, птиц и даже людей. Они безмятежно плыли куда-то в неизвестность по бесконечному голубому простору, подгоняемые ветрами и фантазией провожающих их взглядом тысяч людей. Нет, даже не тысяч. Их были миллионы. Самых разных: взрослых и детей, хороших и плохих, убийц и жертв...

Знаешь, Сакура-чан, нет, просто Сакура, хоть и пролетело уже два бесконечно долгих года, для меня ничего не изменилось. Мир, как и был фальшивкой, так и остался, а фантом прошлого меня продолжает существовать, смея бродить по этой земле.

Вначале было особенно тяжело. Спросишь, почему? Они все смотрели, улыбались, говорили, но тайно ненавидели, как ненавидят солнце, когда оно невыносимо печет, или дождь, который застал врасплох. Просто принимали встречи и общение со мной как неизбежность, а во всех их жалких, бессмысленных словах была одна фальшь.

Тебя любили. Поверь, я встретил десятки людей, которые искренне любили твою теплую, весеннюю улыбку, а особенно глаза, нежно-зеленого цвета, почти прозрачные, но такие живые. А как они грустили... Горькие слезы, молитвы, рыдания и крики - все как полагается и ни грамма больше. А я просто стоял. Не двигаясь. Как истукан. Не плача, не крича, не разрывая в клочья майку. Я стоял и понимал, что тебя больше нет. Тебя. Нет. И никогда не будет.

Понимаешь, Сакура, принять такое невообразимо сложно, потому что невозможно враз вычеркнуть человека из жизни, который раньше занимал большую ее часть. Почти всю...

- Наруто, что лучше: любить или быть любимым?

Я задумчиво почесал затылок и взглянул на тебя. Ты смотрела вперед, иногда наклоняя голову в легком приветственном поклоне, улыбалась, как всегда, так живо и ярко.

- Эм, - пробурчал я, не зная, что лучше выбрать, хотя нет, зная, - любить, - да, мне так нравится любить. - А ты как думаешь?

Ты усмехнулась и озорно посмотрела на меня:

- Знаешь, я подумала, что, по сути, эгоисты и те, и другие. Какой бы вариант не выбрал - эгоист. Любишь - бабочки в животе, сердцебиение, счастье и боль; любим - забота и ласка, личный защитник и помощник. Но все эгоисты, правда первый вариант с уклоном в мазохизм.

На последней фразе ты рассмеялась и хлопнула меня по плечу, как обычно, не жалея сил.

- Лицо попроще, бака. Все-таки любить - это прекрасно, пускай и эгоистично.

В одно короткое мгновение изменилось все. Ветер стал безжалостным и колким, врезался в мое тело, словно пытался пройти насквозь; дождь бил по лицу, иголками впиваясь в кожу; солнце жалило похлеще любого насекомого, выжигая в сердце твой образ, постепенно темнеющий, исчезающий, уходящий в прошлое...

С тобой же все было по-другому. Ты любила дождь и не раз мне говорила, что он кажется тебе спасительной водой, смывает с этого мира боль, грехи и кровь. Утверждала: он очищает тебя, придает сил идти дальше, невзирая на все преграды и удары судьбы. Ты шла, не останавливаясь, и я шел, помогая тебе.

- У мечты есть конец?

В этот день, точнее вечер, мы лежали на крыше случайного дома и наблюдали чудесный, оранжево-розовый закат. Как сейчас помню приглушенный звук голосов, доносящийся откуда-то снизу, мяуканье одинокого кота и твой голос, гармонично вливающийся в созвучие того момента.

- Конец?

- Да. Вот, например, ты станешь Хокаге, а что дальше?

- Дальше? - я приподнялся на локте и взглянул на твое сосредоточенное лицо: глазами ты следила за плывущими сизыми облаками, а рукой, в привычном жесте, вертела замочек на молнии. - Появится новая мечта, - просто ответил я, укладываясь обратно.

- Так просто? Хоп - и новая мечта?

- Нет, - покачал головой я, удивляясь тому, что сегодня именно я объясняю что-то тебе.

- Мечта не может быть односторонней. Представь, - я пожевал губу, силясь подобрать удачный пример, - что ты до ужаса хочешь рамена!

Ты прыснула, заливаясь громким смехом.

- Эй, я серьезно, - насупился я, притворно надувая губы.

- Да слушаю я, слушаю.

- Так вот, ты хочешь рамен и в предвкушении бежишь в Ичираку. Съесть свиной рамен с яйцом - твоя маленькая мечта. Но ты не хочешь просто рамен с просто яйцом. Ты хочешь его именно таким, какой его делают в Ичираку, чтобы там непременно был дяденька и его дочь, чтобы они болтали о какой-то непонятной чепухе типа нового рецепта, рядом сидел Какаши-сенсей или Ирука-сенсей, чтобы издалека доносились детские голоса и слышался запах пыльных конохских дорог. Ты не хочешь просто есть, удовлетворяя свои физиологические потребности, ты хочешь чувствовать вкус, атмосферу и людей.

- А мечта? - ты уже в упор смотрела на меня, ожидая продолжения.

- Я не хочу просто иметь титул Хокаге, я хочу до конца своей жизни иметь возможность защищать деревню и каждого ее жителя. Я хочу объяснять другим детям, как и тебе, что такое мечты, хочу дарить им Дух огня и растить новых, прекрасных шиноби. Хочу быть умным, как Какаши-сенсей, и добрым, как Ирука-сенсей, непоколебимым, как Тсунаде-баа-чан, и проницательным, сильным и ищущим истинный смысл всего существования, как Извращенный отшельник, - закончил я, широко улыбнувшись.

А ты улыбнулась в ответ.

- А еще? - прошептала ты, наклоняя голову в бок. - Что еще?

- Ты должна быть рядом, Сакура-чан. И Саске. Иначе моя мечта по-настоящему никогда не сбудется.

Кто же знал, что так и произойдет. Может быть, уже тогда я догадывался, что идеального исхода не будет: Саске, ты, друзья, учителя.... Сладкий бред. Не мечта - ошибка. Не стремление - глупость. Не желание - самообман. Я просто хотел признания и еще неизвестно каких почестей, а получил кукиш с маслом и черную дыру в груди.

Сейчас же не хочу ничего. Это больно, в мгновение ока потерять смысл жизни и оказаться на перепутье: вниз или вверх. Я выбрал падение, потому что для этого не нужны крылья, которых у меня не было, которые отрезало, остались кровавые обрубки - не спрячешь и не отрастишь.

Желтое солнце Конохи. Самый непредсказуемый ниндзя. Герой. Спаситель. Друг. Тьфу... Плюнуть бы им всем в лицо кислотой, да, Сакура? Все исчезло, осталось презрение. Ведь этот человек, у которого имелось так много великих прозвищ, не смог спасти единственное дорогое ему существо, теплое, слабое, беззащитное. Нет, вру, сильное, слишком сильное, намного, в сто крат сильнее меня...

- Так вот, что значит, - вся жизни перед глазами пролетела, - кашлянула ты, а мне на лицо капнула кровь.

Твоя спина была истыкана кунаями, как иголками еж, в животе зияла огромная дыра, и, казалась, что я могу просунуть туда руку, по лицу, всему телу текла кровь. А я не мог двинуться и что-либо сказать. Воздух исчез, испарился. Темнота накрыла меня с головой, мешая смотреть. Я ничего не понимал, мне представлялось все это действо страшным, кошмарным сном, который - еще секунда - и кончится, но... На мое лицо снова капала кровь.

- Лицо попроще, бака. Это не конец света, - ты улыбалась, харкая на меня комками бардовой крови.

Я не знаю, какими силами ты тогда поддерживала в себе жизнь - вторая после Тсунаде, будущий великий медик... не состоялась.

А у меня внутри все сжималось и скручивалось, словно кто-то прессовал мои внутренности, безжалостно придавливая их к земле. Я задыхался в том безвоздушном пространстве, тонул в какой-то непонятной черной воде. Сакура, я тогда не мог даже моргнуть, у меня все свело, парализовало.

- Сакура, - прохрипел я, замечая, как постепенно гаснут твои глаза, приобретая селедочный блеск.

- Да, Наруто, - почти всхлипнула ты, продолжая растягивать окровавленные губы в последней, самой прекрасной улыбке. - Я, правда, люблю тебя, Наруто, - слеза, капля крови. Невыносимо. - Прости...

Так все и кончилось. Наверное, бессмысленно задавать вопрос: почему ты закрыла меня своим телом, когда я орал о своей безудержной силе? Наверное, поздно говорить, что я бы отдал сотню своих жизней и сам бы умер тысячи раз, проходя все круги ада, лишь бы ты дышала и улыбалась. Наверное, ты счастлива там, на небе, среди тех, кого я уже потерял...

Ты сломала меня, Сакура. Окончательно и бесповоротно, этого уже не склеить, потому что восстанавливать нечего.

Любить - это прекрасно, но эгоистично. Держать тебя в себе до последнего - теперь моя новая мечта. Упиваться этой жгучей болью раз за разом и сыпать соль на свои бесконечные раны. Мазохизм чистой воды. А все почему? Время не лечит. Оно медленно убивает с садистской улыбкой на лице, вбивая сваи в твой мозг. Но знаешь...

Я еще вернусь. Среди фальшивых лиц и масок, якобы не винящих меня в твоей смерти, те люди, которые любят тебя. А я хочу эгоистично хранить эту любовь до самого последнего вздоха. Поэтому когда-нибудь я стану Хокаге, чтобы показать тебе - мечты не кончаются, они превращаются в бездушные цели.

А бездушные люди хранят бездушную безответную любовь к чистым и прекрасным людям.
Прости, я был так самоуверен, Сакура. И спасибо, что не возненавидела меня за эгоизм и убитые вместе с тобой мечты.