Я когда-нибудь встречу с тобой рассвет Часть 1. Глава 10.

В аэропорту, как всегда, было грязно, шумно и бестолково, но даже эта привычная безалаберная сутолока не могла испортить радужного настроения Сакуры. Она улетала в отпуск, что само по себе прекрасно. Каждый год Харуно ждала это время с надеждой, что с переменой места в ее жизнь войдет что-то новое, неожиданное и чудесное.
Однако возникни сейчас неожиданности, они только бы испугали Сакуру. Самое прекрасное, что может произойти, уже запланировано: через какие-то пять часов она увидит Саске, услышит его голос, живой, а не в телефонной трубке, почувствует вкус его губ на своих губах. Формальности в аэропорту, обычно так раздражавшие Сакуру, сегодня ее как бы не касались – она чувствовала себя как во сне, и вся суета вокруг ее вовсе не задевала. Реальность начнется в салоне бизнес-класса, когда самолет оторвется от земли и наберет высоту.
Вообще за полтора месяца жизнь Харуно изменилась так круто, как не менялась за многие годы. Работа, карьера, зарабатывание денег, даже Ичиго – все то, что раньше было самым главным, отошло на второй план, а единственно важным, необходимым стал он, Учиха Саске, мужчина ее жизни. Она продолжала выполнять свои повседневные обязанности, занималась контрактами, трепалась с Ино, готовила еду, заботилась о дочери, но делала все это машинально, автоматически, как робот. Жила же по-настоящему только несколько часов, когда он звонил ей, и она слышала родной и такой красивый мужской голос.
За эти полтора месяца Саске дважды выбирался в Коноху на выходные. Их встречи были куском хлеба для голодного. Ичиго уезжала ночевать к бабушке, и Сакура с Саске оставались одни. Они любили друг друга в эти ночи страстно, ненасытно, но в этой страсти не было азарта или поиска новизны, что отталкивало Харуно от ее прежних любовников. С Учихой все было иначе, она чувствовала его тело как продолжение себя самой, и всегда знала, чего он хочет; Саске тоже угадывал любые ее желания. Слова были не нужны. Сейчас Харуно даже не могла толком вспомнить, о чем они говорили. Да это неважно. Главное, им было легко и хорошо вместе. Все ее прежние страхи развеялись как дым. Он ее любит, она летит к нему, они будут вместе целых десять дней, а что дальше – какая разница!
В стране Чая Сакура пересела на маленький самолет рейсом в Хоккайду. Саске и тут все предусмотрел, пересадка заняла не более часа. Перелет оказался коротким, Харуно не успела опомниться, как симпатичная стюардесса объявила, что самолет идет на посадку. Достав пудреницу, Сакура внимательно изучила свое лицо в маленьком зеркальце, слегка провела пуховкой по горящим щекам. Вроде бы все в порядке. Интересно, понравится ли Саске ее костюм цвета спелой вишни? Учиха брюк на женщинах не любит, в этом он старомоден, но в дороге это удобно… Сакура на мгновение пожалела, что ради своего удобства забыла о том впечатлении, которое должна произвести на Саске при встрече. Но, она успокоила себя, мятая юбка была бы еще хуже.
Учиха ждал ее у стойки, где выдавали ключи для взятых напрокат машин. Он сдержанно обнял ее, поцеловал в щеку. Харуно слегка обескураженная такой прохладной встречей, удивленно заглянула ему в лицо – и сразу же все поняла, как трудно дается ему эта напускная сдержанность, что больше всего на свете он хочет сгрести ее в охапку, прижать к себе, и… Она улыбнулась.
– Как долетела?
– Прекрасно. – Сакура приподнялась на цыпочки и ответно чмокнула Саске в щеку. – Долго ждешь? А где твой багаж?
– Все в машине. Пойдем скорее, мне не терпится остаться с тобой наедине, подальше от любопытных глаз.
– Ничего не имею против!
Харуно рассмеялась, взяла Учиху под руку, и они направились к выходу. Дорога вилась вдоль побережья, и Сакура наслаждалась прекрасными видами бухт и бухточек, открывающимися сверху. Саске вел машину уверенно, почти не сбрасывая скорость на поворотах. Изредка он поглядывал на Сакуру и улыбался, видя каким откровенным восторгом светится ее лицо.
– Ты сейчас выглядишь как маленькая девочка, которую родители в первый раз привели в зоопарк.
– Почему именно в зоопарк?
– Ну-у, не знаю… Наверное, потому, что первое потрясение, которое я испытал в детстве, как раз от посещения зоопарка. Мне было года четыре, и особенно я запомнил слонов.
– Почему слонов?
– А вот этого я не могу сказать. Может быть, из-за размеров. А может быть – из-за Ямамото, я очень любил его сказки!
– А сейчас?
– Что сейчас?
– Сейчас Ямамото любишь? И вообще, что ты любишь?
– Тортеллини и Клецки с томатами. Мы же говорили об этом – помнишь, после балета Акины Судзуки?
– Я серьезно! Ну, что «говорили»… Я так мало знаю тебя, что мне иногда становится страшно. Ты ведь впервые заговорил со мной о своем детстве. Каким ты был?
– Сакура, глупенькая… - Учиха свободной рукой обнял ее и привлек к себе. – Я был невыносимым мальчишкой, от которого плакал весь дом. Если тебе это интересно, могу устроить вечер воспоминаний при свечах. Я тебя тоже мало знаю, но меня это не пугает - у нас все впереди.
Харуно потерлась щекой об его плечо и чуть слышно спросила:
– Ты любишь меня?
– Сейчас я тебе это докажу – мы уже почти приехали.
Машина остановилась у небольшого двухэтажного белого особняка. Саске вышел, открыл дверцу, помогая Сакуре выбраться, потом неожиданно подхватил ее на руки и понес наверх.
Они оказались в большой спальне, отделанной в голубых и нежно-апельсиновых тонах. Жалюзи на окнах были спущены, и в комнате царил приятный полумрак и прохлада. Учиха бережно опустил ее на широкую кровать, стоявшую посреди спальни, и прильнул губами к ее губам. Потом его губы переместились ниже и стали ласкать нежную кожу шеи Сакуры. Она засмеялась и легонько оттолкнула Саске.
– Подожди, милый, мне надо привести себя в порядок после дороги! Ванная, кажется, там?
– Извини! – Учиха встал и подал Харуно руку, помогая ей подняться с постели. – Я слишком нетерпелив, но я так давно тебя не видел. В ванной ты найдешь все необходимое. А может быть, ты разрешишь мне принять ванну вместе с тобой?
– В другой раз, хорошо? Ты же сам сказал, что времени у нас много.
Сакура чмокнула его в щеку и слегка подтолкнула к двери.
– Распорядись насчет моих вещей, мне хотелось бы переодеться.
Комната, невероятно большая по понятиям Харуно, была отделана не менее роскошно: выложенная мрамором ванна, встроенная в пол, огромные зеркала в тех же голубых и нежно-апельсиновых тонах. Сакура с наслаждением опустилась в теплую ароматную воду. Боже, неужели это все наяву?...
После ванной, завернувшись в пушистый купальный халат, Харуно вышла в спальню и сразу попала в объятия Учихи.
– Мне страшно хотелось этого с того момента, как мы расстались в Конохе, - прошептал он.
– Мне тоже… милый…
– Я еще не долетел до деревни Дождя, а мне уже показалось, что мы не видели друг друга целую вечность…
Саске медленно, сдерживая напор страсти, целовал ее щеки, нежные веки и шею, спускаясь все ниже, к душистой, лихорадочно пульсирующей ложбинке. Из полуоткрытых губ Сакуры вырвался слабый стон. Она так долго тосковала по нему, что блаженство, испытываемое сейчас, казалось непомерным. Наконец-то свершалось то, о чем Харуно мечтала, ради чего жила последние недели.
Руки Сакуры обвились вокруг шеи Учихи, прижимая к себе его лицо, ее голова откинулась назад, когда она почувствовала жадное прикосновение его губ. Она почувствовала, как гладящая рука Саске постепенно приближается к мягкой выпуклости ее груди, как кожа ее напрягается в предвкушении ласки, и это наполняло Сакуру неизъяснимым наслаждением. Его прикосновения были уверенно-властными, остро волнующими. Она чувствовала, что растворяется изнутри, и ее охваченное пламенем сердце может не выдержать этого. Учиха прошептал ее имя, подхватил Харуно на руки, бережно уложил в раскрытую постель и склонился над ней. Его прикосновения были нежными, умелыми, он знал, как нужно ласкать женщину. Она громко, уже не в силах сдерживаться, застонала, когда его губы сомкнулись вокруг воспаленного соска, превращая его в жаркое средоточие испепеляющей страсти. Пока его зубы терзали ее сосок со страстью, граничащей с жестокостью, его рука ласкала другую грудь, и от этого прикосновения ток молнией пробежал от груди к животу, наполняя все ее существо невыносимо острым желанием.
Она с усилием отстранила от себя Учиху, посмотрела в его лицо, искаженное страстью, - она знала, что такая же страсть сейчас написана и на ее лице. Потом снова притянула его к себе, прижала Саске сильно, чувствуя, как бьется его сердце. Она прижималась к нему, но ей хотелось быть еще ближе. Она спустилась ниже и коснулась его тела мягкими, нежными поцелуями, ниже, еще ниже – пока не ощутила его напрягшуюся мужскую силу в своей руке. Она нежно гладила и целовала его член и слышала, как Саске стонет от удовольствия. Потом, он не в силах сдерживаться, лег не нее и проник внутрь, и все потонуло в бешенном, неистовом ритме, пока не стало вакханалией, оргией, безумием. Его сильный, твердый член входил в нее, как поршень, и насыщал, и утолял, и Сакура оставалась ненасытной. Она чувствовала, что ее увлекает волна, цунами, которая поднимается все выше, выше… И наконец происходит бурное, неожиданное, расплавленное извержение. Их тела слились, и непонятно уже, где она, а где он – эти содрогания, которые их сотрясают…
Через какое-то время Сакура очнулась от забытья. Саске лежал рядом обессиленный. Его рука все еще сжимала руку Харуно. Она приподнялась на локте и легонько дотронулась губами до виска Учихи.
– Тебе было хорошо?
– Ты знаешь…
– Я люблю тебя.
Саске снова притянул ее к себе и поцеловал – не страстно, а с благодарной нежностью.
– Чем бы ты сейчас хотела заняться? Хочешь, пойдем в ресторан? Отпразднуем твой отпуск. Или устроим пикник на пляже, только ты и я.
– Я у тебя в гостях…
– Тогда я знаю, куда мы поедем. – Учиха посмотрел на часы и загадочно улыбнулся. – Скоро восемь. Вообще-то в стране Волн обедают не раньше половины одиннадцатого, но там, куда мы отправимся, обед подают с десяти. Собирайся, у тебя всего час. Я познакомлю тебя с настоящей страной Волн.
– Это ресторан?
– Не совсем.
– Тогда что я должна надеть?
– Я думаю, что там ты будешь превосходно смотреться и в джинсах.
Сакура хотела, чтобы он объяснил, что к чему, но Саске таинственно отмалчивался. Ей оставалось только подчиниться, оставить расспросы и поскорее привести себя в порядок.
Примерно после часа пути от побережья машина въехала в небольшую деревушку, свернула в узкую улочку, потом в другую и остановилась у дверей маленькой таверны. Или забегаловки, Харуно не знала, как правильно назвать это заведение, но рестораном она бы его точно не назвала.
Учиха помог Сакуре выйти, распахнул дверь и пропустил ее вперед. Харуно перешагнула порог и оказалась в большой комнате с деревянными столами, за которыми, как ей в первый момент показалось, сидели одни мужчины. В глубине – стойка бара. Пока Сакура и Саске проходили к дальнему столику в углу, она поняла, что Учиху здесь хорошо знают: со всех сторон слышались приветные возгласы; несколько человек дружески похлопали его по плечу, кто-то предложил вместе выпить пива. Ей, как спутнице Саске, тоже приветственно улыбались. Когда они сели за столик, Харуно сказала:
– Ты здесь, я вижу, свой человек.
– Тебя это удивляет?
– Честно говоря, очень. Простая деревенская обстановка как-то не вяжется с обликом преуспевающего бизнесмена.
– Преуспевающий бизнесмен – это в деревне Дождя. Я уже тебе рассказывал, что подолгу живу в стране Волн: когда мне надо обдумать новый проект, сосредоточиться или, наоборот, - отдохнуть и расслабиться. Вечерами я часто бываю в этой деревушке, за много лет ко мне здесь привыкли.
У столика появилась молоденькая девушка и отдала меню Учихе. Саске что-то сказал ей и потом повернулся к Сакуре.
– Не возражаешь, если я закажу тебе что-нибудь на свой вкус? Как ты относишься к Конфетти?
– Сначала скажи, что это?
– Смесь из экзотических морских продуктов, жареного мяса и салата.
– А что еще есть?
– Меню довольно простое. Экзотика – это для туристов на побережье. А здесь обычная жизнь обычных жителей, и еда тоже обычная. Главное – сама обстановка, атмосфера. Я решил, что тебе здесь понравиться.
– Мне уже нравится.
Меню простое, зато все блюда вкусные. Они взяли чашку салата из помидоров, огурцов и капусты в масле, затем огромные мясные стейки в пряном соусе с отварным картофелем, хлеб домашней выпечки и вино. Съев половину стейка, Сакура почувствовала, что уже не может проглотить ни кусочка: Саске явно переоценил ее силы.
Она выпила много вина, но не опьянела, а только появилось ощущение невероятной легкости и радости от всего происходящего. Харуно подняла бокал с вином и, прищурившись, посмотрела сквозь него на Учиху.
– Я хочу поднять тост. Раньше не решалась, но теперь можно.
– Интересно! И за что такое ты хочешь выпить, за что раньше не решалась?
– Только не смейся… За нас! Не за тебя и за меня, а за нас, когда мы вместе… За нас сейчас, в этой таверне, за этим столиком.
– Прекрасный тост, - серьезно сказал Саске, но в глазах его пряталась улыбка. – Я с удовольствием за это выпью, но сначала скажи: почему только за нас «сейчас», а не за нас «всегда»?
Сакура смутилась и опустила глаза. Как ему объяснить, что она еще в Конохе для себя решила, что будет жить одним днем, не строя планов на будущее! Ведь не от нее зависит, будут они всегда вместе или нет! Конечно, если он захочет остаться с ней на всю оставшуюся жизнь, это будет такое счастье, в которое просто трудно поверить. А если не захочет? Все равно – неделя, месяц, год – неважно, как долго он будет рядом, главное, что он все равно будет в ее жизни. Да за один сегодняшний день она готова заплатить годами одиночества!
– Итак, почему только «за нас сейчас»?
– Потому что у нас еще хватит вина на все другие тосты!
Шуткой Сакура увела разговор в сторону от опасной темы. Чтобы невзначай не затронуть еще какой-нибудь больной струнки в своей душе, она принялась расспрашивать Учиху об их планах на завтра и послезавтра. Саске сделал загадочный вид, но обещал, что она увидит такое, чего не один турист до сих пор не видел.
– Завтра, если хочешь, съездим в Идзу. Вот там настоящий ресторан, вернее рестораны – они занимают весь центр города. А потом у меня есть для тебя сюрприз.
– Обожаю сюрпризы! Но еще больше люблю, когда мне о них рассказывают заранее.
– Какая любопытная! Поживешь – увидишь, но сейчас нам пора домой… Посмотри, все потихоньку уже расходятся. И вообще, - Саске понизил голос до шепота, - я по тебе ужасно соскучился. Пойдем?