Я когда-нибудь встречу с тобой рассвет. Часть 1. Глава 15..

На следующий день с самого утра в доме начались приготовления к вечеринке. На вилле постоянно жили домоправительница Иши – благообразная женщина средних лет, кухарка Натсуми, ее муж, работавший садовником и совсем юная Изанами, выполнявшая обязанности горничной и посудомойки. Однако на сегодня были наняты еще две девушки из деревни, днем они помогали на кухне, а вечером обслуживали гостей.
Саске успокоил Сакуру: народу соберется не слишком много, человек десять-двенадцать, не больше. Он просто хочет познакомить ее со своими здешними друзьями и соседями, вот и все.
Для вечера Харуно выбрала платье, купленное во время позапрошлогодней поездки в страну Молнии. Мягкий шелк грязно-белого цвета очень шел к волосам и глазам Сакуры. Платье было очень простого покроя, оно держалось на двух узеньких перекрещенных бретельках и идеально облегало фигуру.
Гости начали съезжаться к восьми часам. Стоя рядом с Учихой и исполняя обязанности хозяйки, Харуно пыталась держаться приветливо и вместе с тем уверенно. Однако после подслушанного позавчера разговора чувство уверенности было напускным. Ей казалось, что все друзья Саске смотрят на нее, как на авантюристку, пытающуюся всеми правдами и неправдами выбраться из Огня.
Когда наконец все собрались и девушки стали обносить гостей фужерами с шампанским, к Сакуре подошла Изанами и передала записку. Учиха на другом конце террасы разговаривал с одним из приглашенных о последних событиях в политике. Харуно в недоумении посмотрела на Изанами:
– Вы уверены, что это предназначено мне, а не мистеру Учихе?
Изанами уверено закивала головой:
– Просили передать госпоже из Огня.
Донельзя изумленная Сакура развернула записку. «Если вас интересует история первого брака Учихи Саске, - было написано на вырванном из блокнота листе бумаги, - прошу вас, уделите мне немного времени. Я буду ждать вас у бассейна в течение получаса» Подпись под запиской – «Казуки Фуума» - была Харуно совершенно незнакома. Она никогда прежде не слышала этого имени.
Через некоторое время к Сакуре подошла Акеми обсудить план возможностей совместной экскурсии в горы. Поговорив с ней минут десять, Харуно сослалась на головную боль и, извинившись, якобы пошла наверх выпить таблетку.
Выскользнув из дома через боковую дверь, быстрым шагом направилась к бассейну. Остановилась в трех шагах от бортика и огляделась по сторонам.
– Спасибо, что пришли.
Высокая мужская фигура отделилась от темных кустов живой изгороди и приблизилась к Сакуре.
– Мы, кажется, не знакомы. Кто вы? Откуда вы меня знаете? – Как ни странно, Харуно не испытывала страха перед незнакомцем, только тревогу и любопытство.
Он сделал еще шаг. Теперь он стоял прямо перед Сакурой, и свет от фонаря падал на его лицо. Он был молод, не больше тридцати, и довольно красив: узкое нервное артистическое лицо, светлые волосы, серые глаза под прямыми, четко очерченными бровями.
– Меня зовут Казуки. Казуки Фуума. Я профессиональный фотограф. Может быть, вам попадались на глаза мои работы, я снимаю для многих известных журналов, для «Playboy», например… Впрочем, это неважно. Я хотел поговорить с вами о другом. Учиха… Он рассказывал вам что-нибудь о себе?
– Простите, а почему вас это интересует? Мне кажется, что это касается только меня и мистера Учиху.
– Вы заблуждаетесь. Прошлое мистера Учихи касается и меня тоже, потому что в этом прошлом – единственная женщина, которую я любил. И я поклялся ее памятью, Учиха Саске заплатит за ее смерть!
Вот теперь Сакура испугалась. Казуки Фуума говорил страшные вещи, и говорил как сумасшедший. Да в своем ли он уме? А если он действительно сумасшедший, то непонятно, что еще он может выкинуть. Харуно инстинктивно попятилась к дому, к террасе, полной людей, но Фуума схватил ее за руку.
– Думаете, что я псих? Или боитесь меня? Не бойтесь, я вам ничего плохого не сделаю. Единственный, кого вам надо бояться, - ваш любовник. О, он действительно страшный человек!
– Послушайте, отпустите меня! Моя жизнь и мои отношения с мистером Учихой абсолютно вас не касаются!
Казуки разжал пальцы и горько улыбнулся.
– Я вижу, вы на самом деле ничего не знаете. Иначе не вели бы себя так глупо. Вы такая же доверчивая глупышка, как и Акина… Поэтому она и умерла…
– Ее сбила машина, это был несчастный случай!
– Формально – да. А на самом деле это мы убили ее, ее муж и я. С себя я тоже вины не снимаю, только я со дня ее смерти ни разу не уснул спокойно, а он… Сядем, я расскажу вам всю правду, а потом сами решите, как вам быть дальше.
Он подвел Харуно к скамье недалеко от изгороди, усадил и сам сел рядом.
– Я уже сказал вам, что виноват в смерти Акины так же, как и Учиха. Но у меня есть одно оправдание – я безумно любил ее и готов был на все, чтобы Акина осталась со мной.
Он внезапно замолчал. Пауза длилась так долго, что Сакура хотела уже напомнить Фууме о своем присутствии, но он заговорил сам – быстро, сбивчиво, проглатывая окончания слов.
– Она была безумно красива – нежная и такая трогательная, такая беспомощная… Ей нелегко жилось. То есть у нее было много денег, но что такое деньги, когда нет счастья? Я так хотел… так старался сделать ее счастливой… Она сама ничего не могла изменить, и я решил подтолкнуть ее… Решить за нее… Боже, если бы я мог предвидеть, если бы я знал, что все так кончится! – Казуки глухо застонал и обхватил голову руками. – Сейчас я вам все объясню. Она стала моей любовницей не потому, что любила меня. Просто ей было очень одиноко. Муж не обращал на нее внимания, сына у нее отобрали, он воспитывался в поместье свекрови в Траве. Акина была хорошим дизайнером, но Саске не нравилась ее работа, и она подчинилась. Нас познакомила моя сестра. Я попросил Акину помочь оформить выставку, и она справилась с этим великолепно. Мы стали друзьями. Я полюбил ее сразу, с первой улыбки, с первого взгляда, а она… но вам это вряд ли интересно… О чем это я? Да, так вот, когда я узнал, как обстоят дела с ее браком, я стал уговаривать ее развестись. У нас могла быть счастливая жизнь, наши вкусы идеально совпадали, мы могли вместе работать, у нас были бы дети, много детей Акина любила детей…
Он опять замолчал. Сакура не торопила его, просто ждала продолжения истории. Ей казалось, что все это происходит не с ней, а с героиней какой-то книги или фильма. Этот полубезумный Казуки, и Саске – там, в доме, среди гостей, - погибшая Акина… Какое отношение вся эта история имеет к ней, живущей в грязной и бедной Конохе, работающей как лошадь для того, чтобы более-менее свести концы с концами, к ней – матери-одиночке, у которой нет даже дачи под Конохой, чтобы отправить туда дочь на лето, не то что поместья в Траве!
Казуки продолжил:
– Я уже говорил, кажется, что себя я тоже не оправдываю. Я поступил подло! Тайком снял на пленку одно из наших свиданий и показал фотографии ее мужу, Саске. Я сказал… сказал, что если он не даст ей развода, то я опубликую эти фотографии. Конечно, я бы так никогда не поступил! Но… Я думал, что Акеми просто боится сделать решительный шаг, что если он сам разведется с ней, то в конце концов она придет ко мне и мы будем вместе! Я пошел на эту подлость ради нее, ради нашего счастья! Я думал, она любит меня, только сама не отдает себе в этом отчета. Сначала шло так, как было задумано. Учиха, увидев фотографии, сам стал настаивать на разводе. Но она, она!... Она перестала со мной встречаться, вообще не желала меня видеть. Она по-настоящему любила только его, я ей был не нужен. Слишком поздно мы это поняли! Правдами и неправдами мне все-таки удалось повидать ее. И когда я увидел, в каком она состоянии, пришел в ужас оттого, что я наделал! Ради нее я теперь уже был готов умолять Учиху не оставлять Акину. Мы договорились, что она встретится на следующий день, и, если он будет настаивать на разводе, придет моя очередь, я попробую сделать все, чтобы спасти их брак. На следующий день ее сбила машина… Я до сих пор не уверен, что это был несчастный случай! Она была слишком взвинчена, слишком нервна! Что он сказал ей?
Казуки замолчал. Сакура в ужасе посмотрела на него.
– Вы думаете… Вы подозреваете, что Акина… Что это было самоубийство?
– Не знаю! Я не хочу думать так, но эта мысль не оставляет меня, терзает все эти годы. Что он мог ей сказать? Она была такой слабой, такой импульсивной… Поддавшись отчаянию, она под влиянием каких-то жестоких слов могла сделать это.
Они опять замолчали; Фуума пытался справится с нахлынувшими воспоминаниями, а Сакура с трудом постигала услышанное. Все это не укладывалось в ее бедной голове.
– И вы приехали специально, чтобы рассказать мне эту историю? Зачем?
– Ради Акины. И ради вас самой. Учиха не тот человек, каким вам кажется. Я знаю, он сильно вами увлечен…
– Откуда вы это знаете?
– Я знаю все. Я все эти годы не терял его из виду. Он не должен, не имеет права на счастье после того, как поступил с Акеми!
Харуно жестом остановила его:
– Спасибо за то, что вы рассказали мне об Акине. Но остальное зависит от меня, не правда ли? Это уже моя жизнь, и мне решать, как поступать. Мне пора, я не могу отсутствовать долго.
Еле переставляя ноги, Сакура побрела по направлению к ярко освещенной террасе. Остановилась в нескольких шагах от цели, провела рукой по лицу. Надо улыбаться, надо сделать вид, будто ничего не произошло. Слишком много случилось за два дня – сначала нечаянно подслушанный разговор Карин и Акеми, а теперь это!
Постояв несколько секунд в тени, взяла себя в руки, натянула на лицо улыбку и вышла к гостям.
Как прошел остаток вечера, Харуно не помнила. Когда наконец гости разъехались и она осталась наедине с Саске, приклеенная к губам улыбка еще долго не исчезала. В сочетании с измученными, страдающими глазами она смотрелась особенно неестественно. Учиха испытующе взглянул на нее:
– Что опять стряслось? Снова услышала что-то, не предназначенное для твоих ушей?
Сакура нервно стиснула руки.
– Нет, на этот раз все предназначалось исключительно мне. Я разговаривала с Казукой Фуумой.
Учиху словно хлыстом ударили. Он сделал два стремительных шага по комнате и остановился так близко, что Харуно слышала его участившееся дыхание.
– Казуки Фуума? Что этой твари понадобилось в моем доме?!
– А ты не догадываешься?
– Что он тебе напел?
– Он рассказал мне об Акине. То, о чем ты умолчал.
Саске схватил ее за плечи и приблизил свое лицо вплотную к лицу Сакуры. Его глаза потемнели от гнева, а между бровями залегла глубокая складка.
– Сакура, я старался отгородить тебя от этой грязи. Почему ты не сказала мне, что Казуки здесь? Я бы набил морду этому ублюдку и вышвырнул бы его отсюда, как ядовитую гадину!
– Не кричи на меня!
Харуно попыталась высвободится из его рук, но Саске держал ее слишком крепко. Тогда она выпалила прямо ему в лицо:
– Это правда, что ты довел ее до самоубийства?
Сказала и сама испугалась своих слов: Учиха весь словно обмяк. Он опустил Сакуру и отшатнулся.
– Что ты сказала? Я?!
Он прошелся по комнате из угла в угол. Харуно стояла, не смея пошевелиться, не смея поднять на него глаза. Наконец он опять остановился прямо перед ней. Было заметно, что каждое слово дается ему с трудом.
– Сакура, любимая, давай спокойно во всем разберемся. Что сказал тебе Казуки?
С трудом сдерживая слезы, Харуно рассказала о подозрениях Фуумы. Учиха молча слушал, продолжая мерить шагами комнату. После рассказа Сакуры наступило тягостное молчание. И когда Харуно уже перестала надеяться на какие-либо объяснения, Саске вдруг заговорил:
– Возможно, со стороны все действительно выглядит странно и страшно, но дорогая моя, ты сама была замужем и прекрасно знаешь, что о семейной жизни всю правду знают только двое. Никто со стороны всех нюансов видеть не может. Мы с Акиной не только не подходили друг другу. Ты уже успела немного узнать меня и, вероятно, поняла, что я реалист. Я стою на земле двумя ногами и не люблю витать в заоблачных высях. А Акина жила в придуманном мире и до смерти боялась реальной жизни. То, что было важно для меня – моя работа, мои друзья, - казалось ей невыносимо скучным. Когда в самом начале нашей семейной жизни я пытался рассказывать ей о том, что меня волновало, она сразу давала мне понять, что ей это неинтересно. Мои проблемы никогда ее не трогали, и я замкнулся в себе.
Учиха помолчал, потом продолжил, медленно, подбирая нужные слова:
– Еще через какое-то время я заметил, что присутствие Акины стало меня раздражать. Это вечное выражение скуки на ее красивом лице! Возможно, я был с ней более резок, чем она того заслуживала. А она, бедняжка, никак не могла понять, чем мне не угодила. О Боже, часто она смотрела на меня, как собака смотрит на своего хозяина! Эти взгляды раздражали меня еще больше, чем ее скука. Собственно, к тому моменту, когда Казуки появился в ее жизни, мы оставались мужем и женой только формально. И когда благодаря Фууме встал вопрос о разводе, я был уверен, что это освободит не только меня, но и ее.
Теперь Саске стоял прямо перед Сакурой. Он смотрел ей в глаза, словно стараясь загипнотизировать ее, и говорил медленно и убедительно.
– Ее сопротивление я считал просто нежеланием что-либо менять в привычной жизни, обычным женским упрямством. А что касается ее внезапно проснувшейся любви ко мне и сыну… Акине всегда нравились мелодраматические ситуации. Обходилась же она прекрасно без Акио все годы нашего брака! Почти сразу после рождения его взяла к себе моя мать, и Акина нисколько не возражала! А что до самоубийства – я не верю, что она могла покончить с собой. Уверен, это был просто несчастный случай.
Учиха замолчал и выжидательно посмотрел на Сакуру. Она же, пытаясь справиться с собой и бурей чувств, охватившей все ее существо, глядела на него во все глаза и не могла выдавить из себя ни слова. Внезапно она почувствовала боль в руке: стараясь сдержаться во время этого тяжелого объяснения, она с такой силой впилась ногтями в ладонь, что пошла кровь. Харуно с удивлением взглянула на свою руку. Проследив за ее взглядом, Саске тоже заметил кровавые следы от ногтей на ее ладонях. Он бросился перед ней на колени и стал целовать ее руки.
– Прости меня, прости… Я не хотел тебя мучить…
– Почему ты сразу не рассказал мне всю правду? Боялся, что я, как Акина, не смогу тебя понять?
Сакура не отнимала руки от его горячих губ, но поцелуи Учихи не вызвали на этот раз в ней обычной реакции, ответного желания. Она почувствовала себя опустошенной и не способной – по крайней мере в данный момент – ни на какие чувства.
Харуно медленно высвободила свои ладони.
– Саске…
– Дорогая моя…
Он посмотрел на нее. Какая боль была написана на его лице! Но Сакура словно окаменела.
– Дай мне немного времени. Я должна как-то осмыслить все, что вы с Фууме мне наговорили. Я выйду в сад, хорошо?
Он ничего не ответил.
Сакура сидела на той же скамейке, на которой часа два назад выслушивала исповедь Казуки, и пыталась разобраться в себе. Внезапно она поняла, что ей в сущности, нет никакого дела до Акины: кого она там любила Саске или Казуки, кто был прав, а кто виноват в ее неудачной семейной жизни. Акина – это Акина, а Сакура – это Сакура, и там, где Акина потерпела поражение, Сакура вполне может одержать победу.
Больше всего ее задело то, что она узнала эту историю не от самого Саске, а от постороннего, случайного человека. Выходит, Саске ей не доверяет, раз не решился рассказать всю правду о своем первом браке. А она-то наивно думала, будто между ними… А что, собственно, между ними? Постель, страсть, помутнение рассудка? Она ведь так и не знает, насколько серьезно Учиха к ней относится! А все зависит только от него: она сама душу отдать готова, лишь бы доставить ему радость.
Странно, но раньше, в своих предыдущих связях, Сакура всегда оставалась хозяйкой положения. Всегда она, а не мужчина, который был с ней, управляла ситуацией. А теперь вот все зависит от Саске, и она ничего не может с этим поделать. Сейчас она вернется в дом, посмотрит ему в глаза и поймет, что все по-прежнему, и никакие призраки прошлого не помешают ей любить его! А если нет? Если вся эта сцена, все тяжелые воспоминания, вызванные объяснением, убили его чувства?
Ей стало по-настоящему страшно. Она встала со скамейки и быстро пошла обратно на террасу.
Там Учихи не было. Она обошла все комнаты первого этажа, но не нашла его. Тогда она поднялась в спальню.
Саске сидел на их огромной кровати, спиной к двери. Плечи его, обычно широко расправленные, ссутулились. Неслышно Сакура подошла и обняла его за шею, притянула к себе его черноволосую голову, внутренне холодея от мысли, что он отведет ее руки и высвободится из ее объятий. Учиха порывисто обернулся и прижал ее к себе так крепко, что у нее хрустнули ребра.
– Я боялся, что ты никогда больше не придешь. Я так боялся…
– Любовь моя… Нам никто не может помешать! Что прошлое!.. Важно только то, что сейчас…
Саске искал губами ее губы, и она страстно ответила на его призыв. И снова на них обрушился неистовый жар бурного желания. Снова сердце Учихи билось у ее груди, на лбу у него поблескивали капельки пота. Лицо потемнело, жаркое, она это не только видела, но и ощущала каждой клеточкой своего существа. Оба они сгорали от внутреннего пламени.
– Люби меня! – простонал Саске, прижавшись глазами к ее губам. – люби меня, дорогая!
Она не могла, да и не хотела сопротивляться.