Я не твой слуга. Глава Пятая

Суйгетсу подошёл к большому окну, обрамлённому тонкими занавесками, и распахнул его, вглядываясь в солнце, медленно спускающееся в неизвестный и неведомый людям мир. Небо, которое служило своеобразным подносом для “яблока”- осветителя всей планеты, окрасилось в ярко-рыжие, красные цвета, которые притягивали внимание к себе, заставляя восхищаться такой фантастичной красотой. Больше всего Суйгетсу любил закат. Это прекрасное и необыкновенное время, когда солнце уходит на покой, уступая свое место молодому месяцу, притягивало парня как никакое другое. Ведь именно тогда он мог полностью расслабиться, блаженно прикрыв глаза, и мечтать о предстоящих весёлых и наполненных жизнью днях, посвятить своё время любимому делу – игре на скрипке. Парень глубоко вдохнул вечерний свежий, после небольшого дождя, воздух и, развернувшись, подошёл к книжной полке, на которой хранились различный книги, начиная от художественной литературы и заканчивая книгами о музыке. Он едва присел на корточки, чтобы взять одну из них, как вдруг дверь резко открылась и в комнату вошла его сожительница. Суйгетсу поднял на вошедшую взгляд и, не двигаясь, стал наблюдать за действиями, которые она совершит. Карин подошла к его кровати, презрительно оглядывая сидящего парня, и шумно плюхнулась на неё. Она закинула ногу на ногу, показывая своё полное безразличие к Суйгетсу.
- Что это было? – спросила девушка, не отрывая взгляд от молодого человека. Он, изогнув бровь, усмехнулся и снова повернулся к книжной полке, решив поменять книгу. – Ты решил меня игнорировать? – уже сердито и с ноткой угрозы снова задала вопрос Карин. Парень, держа в руках какую-то книгу, наконец, выпрямился и направился к креслу, стоящему напротив кровати.
- Не могла бы ты подать чехол со скрипкой? – вежливо спросил скрипач, указывая на желаемый предмет, находившийся между кроватью и тумбочкой.
- Подам, если ответишь на мой вопрос, - упрямо продолжала девушка, пытаясь добиться своего.
- Я, правда, сейчас не намерен ссориться или продолжать игру “кто кого быстрее выставит дураком”. Мне нужен мой инструмент, если не подашь, то я его сам возьму, а тебя вынесу из комнаты и закрою дверь на ключ, - спокойно проговорил парень, сверля девушку взглядом и ожидая её дальнейших реплик.
- Я спросила у тебя то, что меня интересует! Зачем ты устроил тот спектакль на кухне? – помотав головой, снова, с ещё большим упорством, спросила Карин.
- Я не буду отвечать… сейчас не буду. Долгожданный ответ получишь только после того, как я поиграю на скрипке. Хочешь – оставайся здесь, нет – иди в любую другую комнату, как закончу, выделю тебе минутку или две своего драгоценного времени, и ты меня помучаешь своими бессмысленными вопросами, - безразлично сказал скрипач, пытаясь как можно быстрее избавиться от назойливой девушки.
- Хорошо, поверю тебе, - пробормотала Карин, подавая чехол со скрипкой своему собеседнику. – Что ты собираешься играть? – вздохнув, спросила она.
- Не знаю пока что. Мысли никакие не идут, - держа любимый инструмент в руках, Суйгетсу откинул голову назад, упиваясь взглядом в потолок, словно искал там произведение, которое он хотел бы исполнить.
- Почему ты до сих пор играешь? - удивлённо спросила девушка, взяв ту самую книгу, которую ещё минуту назад держал в руках Суйгетсу, и которая сейчас одиноко лежала на столе среди стопок листов с нотами.
- А ты не находишь этот вопрос странным? – всё так же безразлично говорил Ходзуки, продолжая смотреть в одну точку на потолке.
- Я о тебе, кстати, не так уж и много знаю. Помню маленького мальчика, который всё время ходил со скрипкой и исполнял прекрасные произведения. Я опущу тот момент, что ты мне отрадно жизнь портил, - девушка украдкой взглянула на парня и продолжила, - но любила я абсолютно все, что ты играл - она вздохнула, открыла книгу по музыке и начала медленно перелистывать странички, на которых были изображены различные музыкальные инструменты и некоторые известные музыканты.
- Я, кстати, удивлён, что ты настолько мало обо мне знаешь, ведь я всё-таки не бездарный скрипач и выступал на концертах, как и с оркестром, так были и сольные выступления; а ты, насколько я помню, тоже увлекалась музыкой, разве нет? – спросил парень, наконец, опустив голову и взглянув на Карин, которая смотрела то на него, то снова переводила взгляд в книгу. – Для меня игра на скрипке – это не просто хобби или какое-то мимолётное увлечение, которое я готов бросить в любую секунду - это моя жизнь. Мне всегда хотелось стать великим скрипачом, и я иду к этой мечте несмотря ни на что. И, как ты уже поняла, у меня неплохо получается… Через два месяца в ваш город приедет мой знакомый скрипач, он будет давать сольный концерт – для меня большая честь, что он пригласил и меня в роли участника. Я снова выйду на сцену и…
- И тебя снова увидят по телевизору, и наша одноклассница снова полезет к тебе за автографом, - перебила его Карин, теперь уже понимая, что тогда просила Тен-Тен у Ходзуки и почему она была так рада. – Она просто помешана на музыке, знает о ней совершенно всё.
- Как по мне, так это замечательно! – воскликнул Суйгетсу так, что девушка вздрогнула, не ожидая такой бурной реакции от недавно ещё совсем спокойного “братишки”. – Вообще, я уважаю людей, которые по-настоящему любят музыку. Наверное, я такой же, как и моя мама; она ведь тоже не могла жить без любимого инструмента, - поддавшись грустным воспоминаниям, пробормотал парень, проводя по волосам рукой.
Карин, услышав грустные нотки в голосе собеседника, ласково посмотрела на него и нежно улыбнулась, словно хотела забрать всю его печаль. Так непривычно было видеть его печальным; спокойным – да, достаточно вспомнить события девятилетней давности, но грустным… Это была совершенно новая, доселе неизвестная, сторона Суйгетсу – ведь он никогда не показывал себя таким в её присутствии. И почему-то Карин хотела узнать лучше обо всём, что заставляло Ходзуки так меняться. Был ли это просто банальный интерес или что-то другое, девушка не понимала, но одно знала точно: ей важно видеть именно улыбку счастья на лице друга, а не глаза, наполненные болью прошлого.
- Твоя мама, - начала она нежно и спокойно, - она…
- А вот это тебя уже не касается – это раз, а во-вторых: ты мешаешь, - встав с кресла, констатировал Суйгетсу, смотря и радуясь тому, как меняется выражение лица “сестрёнки”. Жалость и сочувствие – ему не хотелось, чтобы кто-то испытывал эти чувства. Почему? Он сам не мог себе объяснить, но считал унизительным сам факт сочувствия.
- И чем же я тебе мешаю? – поправляя очки, выкрикнула Карин.
- Я играть на скрипке собрался, а ты мне тут своими разговорами только время занимаешь. Уже бы давно начал, - Ходзуки покрутил головой по кругу, чтобы размять шею и потряс руками, чтобы они расслабились. Затем он открыл чёрный футляр и достал из него скрипку и смычок.
- И что ты собрался исполнять? – протяжно пробормотала девушка, таким образом, делая упор на то, что он до сих пор не смог определиться с мелодией. – Может, мне тебе подсказать?
- Ну, давай, попробуй, - игриво ответил Суйгетсу, словно они снова начинали какое-то состязание.
- Хорошо… Как насчёт Равель, “Tzigane”, – она посмотрела на парня и, увидев , что он отрицательно машет головой, продолжила, - ладно… м-м-м, а что насчёт Иоанна Пахельбеля? Мне очень нравится его “Канон в ре мажоре”. И я точно помню, что у нас есть ноты, ну как?
- Согласен при условии, что ты будешь мне аккомпанировать, идёт?
- Хорошо.
- Ах, да, Карин, если хорошо сыграешь Пахельбеля, то я обязательно исполню тебе “Tzigane”, - ухмыльнувшись, сказал парень. Положив скрипку обратно в футляр, он снова подошёл к книжной полке и начал искать. Найдя то, что нужно, Суйгетсу дал один экземпляр Карин, а второй поставил на пюпитр.
- Готова? – спросил он. Заметив, что она уже приготовилась, он кашлянул, давая знак, и они начали играть. И всё было бы прекрасно, но, к сожалению, то, что получалось вместе, было не единая мелодия, а в рознь исполненные произведения. Суйгетсу остановился и яро взглянул на девушку, которая последовала его действию и тоже перестала играть на фортепьяно.
- Ты что делаешь? – повысив голос, спросил Суйгетсу. – Тебе не слышно, что сейчас получилось? Это даже музыкой назвать невозможно. Ты вообще что-нибудь умеешь делать?
- Так говоришь, словно твоё исполнение сейчас было идеальным! Я, конечно, далеко не профессионал в музыкальном деле, но любитель и тоже могу понять, когда пытаются смухлевать. Так что не перекладывай всю вину на меня, - тяжко вздохнув, пробормотала Карин, упрямо смотря на партнёра.
- Слишком быстрое начало, не спеши и сосредоточься, - не обращая внимания на всё, что сказала девушка, продолжил Суйгетсу, - попробуем ещё раз. Надеюсь, сейчас всё получится идеально. Постарайся уж хорошо, госпожа Карин, - делая акцент на последние слова, сказал парень.
- Ходзуки, ты гадкий и противный, - разозлившись, проговорила девушка. Она помотала головой, чтобы избавиться от мыслей, связанных с её ужасным собеседником, полностью сосредоточилась на нотах и на клавишах фортепьяно. Глубокий вздох, и мелодия начала литься по комнате. Безусловно, последние слова, сказанные Суйгетсу, сильно подействовали на Карин; напоминание о глупом проколе со “слугой” сделало своё дело. Больше всего на свете она не хотела снова проигрывать Ходзуки, опять почувствовать себя “дурочкой” не хотелось, именно поэтому она вложила в эту игру всё свое умение, всю свою решимость и уверенность. И именно поэтому сейчас рождался такой прекрасный звук, полностью поглощающий исполнителей.

…Девушка, аккуратно “бегая” пальчиками по клавишам, закрыла глаза, чтобы как можно лучше почувствовать, представить другой, сказочный, мир, в котором и происходило это маленькое показательное выступление. Сначала медленные звуки, срывающиеся со струн скрипки – создание нового, неизвестного, чего-то красивого и фантазийного; а вот присоединяется другой, не менее прекрасный звук, словно дополняющий и скрывающий все недостатки уже созданного. Вот он ускорился, и девушка, переполненная прекрасными эмоциями, решила открыть глаза - и вот теперь она стояла посередине зелёной полянки, украшенной всевозможными цветами, недалеко от которой, извиваясь как змея, бежал серебристый ручеёк. Девушка оглянулась, услышав детский радостный смех, и увидела двух малышей, резво бегающий друг за дружкой и плескающихся в том самом кристальном ручейке. Они кружились, падали, снова вставали и по новой повторяли все действия, да так резво, что Карин и самой захотелось подбежать к бережку, засыпанному мелкими камушками, и окунуть ножки в чуть холодную воду. И какое же было её удивление, когда она увидела Суйгетсу, счастливо улыбающегося и машущего ей рукой. Невольно она сама побежала к нему и, оказавшись рядом, Ходзуки обрызгал её водой. Недолго думая, девушка начала отвечать такими же действиями: те неизвестные дети незаметно исчезли, а на их месте были парень и девушка, также звонко смеющиеся и балующиеся в ручейке. Капли, часто поднимающиеся к чисто-голубому, без единой тучки, небу, переливались на ярком солнце, ещё более разряжая обстановку…

Последний звук, исходящий от инструментов утих, и Суйгетсу опустил скрипку, а Карин убрала руки с клавиш.
- Вполне прилично, - начал Суйгетсу, подходя к футляру, всё ещё лежащему на кресле, - однако, всё равно в твоей игре были неровности. Жаль, могло получиться намного лучше, хотя, что можно ожидать от любителя?
- Замолчи, Ходзуки. Мне лично всё понравилось. Будешь так говорить, никогда больше аккомпанировать тебе не буду! Ясно? – обиженно сказала девушка, закрывая крышку клавиатуры.
- Да, да, уже боюсь. И что же мне теперь делать? Такой талант упускаю, - издеваясь, произнёс парень, закрывая футляр. Затем он положил его на своё место: между тумбочкой и кроватью. Карин же сжала кулак, чтобы не разжечь вновь воспламеняющийся конфликт.
- Кстати, Суйгетсу, а у тебя есть ещё какие-нибудь увлечения, помимо игры на скрипке? – пытаясь перевести тему и уйти от издевательств парня, спросила девушка. Он удивлённо посмотрел на неё и, сжав зубы, сказал:
- Я тебе, по-моему, говорил, что это не моё увлечение, это…
- Да, да, я слышала. Прости за неправильное сравнение. Ну, так что? – перебив Ходзуки, снова спросила бестия.
- Нет, только скрипка, - вздохнув, начал парень, усаживаясь на кровать рядом с собеседницей, - я не плох в спорте… наверное. Сложно судить по тому скупому опыту, что имел. Ты знаешь, что выбирая игру на музыкальном инструменте, тебе приходится от чего-нибудь отказываться? – спросил он и, заметив, что девушка отрицательно покачала головой, продолжил: - Видишь ли, из этих пальцев, - сжал кулак, - рождается музыка. Что я буду делать, если их раню? - он лёг на спину, подложив руки под голову, а ногу поставил на край кровати.
- Интересно, смогла бы я посвятить себя только одному делу? – вопрос сам собой слетел с уст девушки и, казалось, не требовал ответа.
Суйгетсу повернул голову на бок, рассматриваю “сестру” и пробормотал:
- Я люблю игру в унисон.
Девушка удивилась такой фразе, сказанной явно не в тот момент, и помотала головой, дав понять, что не вникла в то, что имел ввиду Ходзуки.
- В следующий раз, - начал он, решив перефразировать ранее сказанные слова, - давай сыграем “Tzigane” в унисон. Согласна? – парень подмигнул ей, и, заметив, как девушка кивнула, резко встал с постели. – Так, я голоден, - он подошёл к двери и, остановившись, наклонил голову к Карин: - Я так понимаю, ты здесь остаёшься? – глубокий облегченный вздох. – Значит, мне не придётся выполнять своё обещание и ответить на интересующий тебя вопрос, - блаженно сказал Суйгетсу и быстро вышел из комнаты, направляясь в кухню.
- Точно! - воскликнула девушка. – Ходзуки, стой немедленно. Отвечай мне, зачем ты так поступил? - кричала Карин, быстром шагом следуя за другом…