Я тебя всегда ненавидел. Глава 14.

Было так холодно, что он не мог ни о чем думать. Даже о своей мести. Дойти оставалось совсем немного, но Саске то и дело оборачивался назад. Чем дальше он уходил, тем сильнее было желание вернуться. Но все уже решено, и этого не изменить.
Дождь никак не прекращался.
«В тот день тоже шел дождь…»
Но не тот день вспоминал мальчик, когда потерял семью, а тот, другой, более страшный, когда он вернулся в опустевший и вымерзший, пахнувший кровью и смертью дом. Когда не нашел там ничего кроме нарисованных на полу белым мелом неясных контуров. Когда упал на пол, кусая до крови губы и понимая, что эти белые контуры никогда уже не станут живыми людьми – его родителями. Когда понял, что остался совсем один в этом проклятом мире крови и обмана.
Саске обернулся в последний раз, но не увидел ничего кроме серебристой завесы дождя. Он знал, что больше не вернется, но выбора у него не было. Только не сейчас, когда он так близок к своей цели. Выдохнув, мальчик шмыгнул носом и, бросив последний взгляд в пустоту ночного леса, развернулся и побрел прочь.
Больше он не оборачивался.

Саске замер на месте, не в силах повернуться, не в состоянии вообще пошевелиться. Лицо его так и осталось непроницаемой маской, однако глаза полыхали так, что тот, кто невольно взглянул бы в них, сгорел бы заживо. Он еще раз окинул мрачным взглядом палату и Сакуру, лежащую в постели без сознания и только тогда соизволил повернуться к Тоширо, несколько минут назад подкравшемуся сзади и огорошевшему Саске тем, что состоянии Сакуры резко ухудшилось.
- Что случилось? – голос его был спокойным и тихим, даже почти равнодушным.
Тоширо собрал всю волю в кулак, сетуя на судьбу за то, что именно ему пришлось стать гонцом, принесшим дурную весть.
Учиха пришел утром, чтобы навестить напарницу, но когда зашел в палату – увидел лишь бледную Харуно, лежащую под капельницей.
- Ну, она весь день просидела в кабинете, работая над противоядием. – Лу вытер со лба выступившие капельки пота. - Я все время был с ней, следил, чтобы она не перенапрягалась или не съела чего не того. Потом стемнело, и она сказала, что закончит завтра, и вроде как пошла спать.
- Вроде как? – спокойно переспросил Саске, уставившись куда-то в стену безразличным взглядом.
- Да, я был уверен, что она пошла спать, – выдохнул врач. – А она не пошла.
Саске наконец соизволил развернуться к собеседнику полностью и вопросительно приподнял брови, ожидая продолжения рассказа.
- Ну, в общем, я пошел домой, но встретил странную девушку и решил за ней проследить, однако она пошла в лес, и я не стал ее преследовать. А пока шел, вспомнил, что забыл в больнице документы, и вернулся. Едва я переступил порог, как мне сообщили, что Сакура-чан пропала. Я поднял на уши всю больницу, но ее нигде не было. Спустя еще сорок минут она появилась на пороге больницы и тут же потеряла сознание. – Лу замолчал на мгновение, оценивая состояние Учихи и решая, говорить ему дальше или нет. – Короче, на нее напали по ходу дела. Она там травы какие-то искала, наверное, на месте и подкараулили. Уж не знаю, каким чудом она добралась до больницы, ведь ее состояние было критическим. Я не знаю подробностей: она почти ничего не успела сказать...
Договорить он не успел, так как Саске, резко сорвавшись с места, схватил Лу за воротник и впечатал в стену.
- Почему, когда все началось, никто не обратился к тебе? – ледяным тоном спросил Учиха, пытаясь Шаринганом просверлить в мужчине дырку. – Почему нужно было вызывать нас, ты ведь медик не хуже Сакуры? Почему сведений о тебе нет в архивах больницы? Почему ты сам не вызвался помочь, ведь в деревне все знали, что отравлена старшая семья? – голос его становился все жестче с каждым вопросом, а лицо Лу становилось все более хмурым.
- Да потому, что медик из меня хреновый, Саске-кун, и в мастерстве с Сакурой-чан мне никогда не сравниться. Нечего на меня наезжать, я не знаю, почему меня нет в архивах, возможно, это из-за моей репутации беспутного алкоголика, а не вызвался я лечить всех и вся по той простой причине, что пил как проклятый, не просыхая ни на секунду. Ну что, я ответил на все твои вопросы? Тогда с вашего позволения...
Лу оттолкнул от себя Саске, сердито поправляя халат.
- Я закончу противоядие к утру, – проинформировал он и стремительно удалился, негромко хлопнув дверью. Шествуя по коридору, Лу похлопал себя по щекам и тряхнул головой. Травы, что принесла Сакура, были уже размочены и приготовлены, осталось только смешать все в соответствии с инструкцией, оставленной Харуно.
«Она будто знала наперед, что не сможет закончить...» – промелькнула в голове у мужчины недобрая мысль, однако он решил сейчас не заморачиваться на этот счет: были дела поважнее. Теперь все эти жизни зависели от него.
Саске уставился на дверь палаты исполненным бессильной яростью взглядом и, взяв себя в руки, обернулся. Сакура лежала неподвижная, мертвенно-бледная. Лишь грудь едва поднималась и опускалась. Кожа ее посерела, под глазами появились круги – словно она не спала много лет и вот теперь наконец усталость взяла верх. Удушливое отчаяние сжало сердце наследника, едва он осознал, что, возможно, видит ее в последний раз. Учиха дотронулся кончиками пальцев до ее лба, отмечая, что он нормальной температуры. Вот и все, что он мог сейчас сделать. Саске вцепился в ее руку, словно пытаясь влить в нее свою силу, словно от этого жеста она сейчас же откроет глаза и встанет с постели. Но нет.
- Подумай о моей бессмертной душе, – укоризненно пробормотал Учиха, – Она черна, как адская смола, и без тебя я ни за что не исправлюсь и постепенно вернусь к старым привычкам, и дьявол придет за мной в конце жизни.
Тон его был настолько обвиняющим, что, выступай он прокурором, судья не задумываясь вынес бы приговор, не став даже слушать сторону защиты. Но девушка, лежащая перед ним, не отозвалась и даже не пошевелилась. Саске отбросил от себя ее руку и, почувствовав вдруг необычайно сильный прилив раздражения, поклялся убить ее, как только она придет в себя.

Саске провел в больнице всю ночь, а на утро решил снова опросить потерпевших.
- Это «Драконье сердце», – Макаи взвесила камень в руке. – Только он еще не созрел. Откуда это у вас?
- Нашел в лесу, – солгал Учиха, внимательно наблюдая за женщиной. – В деревне есть шахта?
- О, так вы знаете об этих камнях. – Женщина задумчиво повертела в руках осколок кристалла. – Раньше деревня промышляла экспортом «Сердца», и у нас была крупнейшая шахта в стране. Но случился несчастный случай, шахту завалило. Погибло много людей. Это было лет десять назад, я точно не помню, – Макаи опустила глаза, словно не хотела об этом говорить, и протянула Саске камень. – Как себя чувствует Сакура-сан? Я слышала, ей стало хуже.
- Беспокоиться не о чем, – небрежно бросил Саске, убирая «Драконье сердце» в карман. Сеять панику среди пациентов ему хотелось меньше всего. – Противоядие почти готово, она просто устала.
- Сакура-сан очень старается, – Макаи поджала губы и виновато взглянула на наследника. – То, что она делает для нас, чужих людей...
- В том, что случилось, нет вашей вины, – перебил ее Учиха.
- Нет, есть, – женщина тяжело вздохнула и отвернулась к окну. – Я убедила отца сделать меня наследницей власти. Я собиралась возродить добычу этих проклятых камней, но многие жители деревни были против. Возможно, кто-то пытается таким образом... – Макаи замолчала, подбирая подходящее слово.
- Убедить вас отказаться от этой идеи? – закончил за нее Саске. – Возможно. Но не беспокойтесь, теперь вы под нашей защитой.
Макаи повернулась и благодарно кивнула. Постучав, в палату вошла Анита с подносом – настало время завтрака. Саске кивнул девушке и вышел.
Нозоми знала о камнях, но не имела представления о новом завещании, так что Саске пробыл в ее палате недолго. Список подозреваемых рос, и это тревожило Учиху. Если Макаи права и покушение организовал кто-то из местных жителей, то не следовало исключать тот факт, что даже после исцеления семья старейшины будет в безопасности. Тоширо сказал, что на Сакуру скорее всего напали, а значит, кто-то очень не хочет, чтобы правящая семья пошла на поправку. Знает ли этот кто-то о камнях? Не исключено. Но опрашивать все жителей Наосухоши попросту нет времени.
«Макаи сказала, что в тот день, когда в шахте произошел несчастный случай, погибло много людей. Есть вероятность, что кто-то из родственников погибших мстит Отоши», – рассудил наследник и отправился в архив.
В резиденции было тихо и пусто, и Учиха беспрепятственно проник в комнату, которая в здании считалась архивом. Комната была большая и пыльная. И больше походила на старую домашнюю библиотеку. Высокие деревянные стеллажи делили ее на четыре одинаковые секции, заставленные старыми учетными книгами и пожелтевшими папками. На секции архив был разделен не просто так – каждая из них была отведена под определенную тему: расходные книги и финансовый учет, преступления и черные списки, архитектурные планы, переписи населения и списки рабочих. Вдоль стены тянулся ряд книжных шкафов, представляющий собой пятую секцию – «Прочее». Саске зашел в интересующую его секцию и принялся копаться в папках. Найдя сведения о работниках шахт, наследник внимательно изучил все списки за последние пятнадцать лет, сверяя их со списками жителей, выписывая интересующие его имена, фамилии и адреса. И когда он дошел практически до конца, то наткнулся на весьма интересный момент. Саске нахмурился, сверяя данные, и, сложив папки на место, покинул архив. Когда Учиха вышел на улицу, солнце уже склонилось к горизонту. Саске устало потер переносицу. Он провел в архиве весь день, но выяснил слишком мало, хотя информация, которую он получил, сдвинула расследование с мертвой точки. Однако больше он ничего не мог сделать, пока не придет в себя старейшина. И Сакура. Обернувшись на резиденцию, в которой его ждали постель и душ, Саске тряхнул головой и направился в больницу.

Наруто молчал. Сакура шла впереди, но знала, что напарник идет за ней, несмотря на его молчание. Она спиной чувствовала его внимательный изучающий взгляд, чувствовала его растерянность. Чувствовала его боль. То, что она сделала, было ужасно эгоистично, ужасно глупо, ужасно неправильно, ужасно... Ужасно, да. Она всем показала, в том числе и Учихе, какая она безнадежно слабая. Харуно словно забыла все наставления Цунаде о силе духа, о крепости характера, без которых шиноби не способны одержать победу. Сакура в ярости сжала кулаки. Как же ей одолеть врага, если она самой себе проиграла? Опять все как в детстве, опять она прячется за спинами друзей. Саске, отказавшийся от всего ради мести. Наруто, все время посвящающий тренировкам. Харуно им не ровня. Она всегда тянет их вниз, всегда вынуждает себя спасать. Глупая, странная, большелобая Харуно.
То, что она сказала, было ложью. Детской обидой, хранившейся внутри долгие годы. Обидой за это его «спасибо», обидой за свои бесконечные слезы, за ночи без сна, за издевательства соседских детей. Она ведь всего лишь любила, всего лишь верила, что все можно вернуть, всего лишь ждала бесконечное число дней. Так за что? За что ей вся эта боль?
Это был вопль ее бессилия, ее слабости перед ним. Больше всего хотелось врезать этому идиоту по голове. Вырубить и силой притащить домой. Но Сакура не могла. Она знала, что он сильнее, что ей и на метр не подобраться. И у нее вдруг опустились руки. И она ушла. Просто развернулась и ушла, лишив Наруто еще одной попытки вернуть Учиху. Он волновался, она это знала. Удзумаки всегда переживал о других больше, чем о себе, глупо было бы его винить в том, что он пошел за ней.
- Прости меня, – Сакура остановилась посреди дороги, и Наруто едва в нее не врезался. – Прости, что я опять не смогла ничем помочь.
- Не прощу, – как-то слишком серьезно ответил парень. – Если ты продолжишь плакать, Сакура-чан.
Девушка опустила голову, вытирая ладошками слезы, которые не переставали течь с того самого момента, когда она сказала Саске те ужасные слова.
- Он вернется. – Харуно почувствовала, как теплые ладони легли ей на плечи. Она подняла голову и удивленно посмотрела на Наруто. – Он вернется, – повторил Удзумаки, улыбаясь. – Я видел это в его глазах.

Уже стемнело, когда пришел Тоширо и вколол Сакуре какую-то бледно-зеленую жижу, заявив, что это противоядие и что не о чем теперь волноваться. Саске просидел до утра, но напарница так и не очнулась. К полудню вернулся Лу и едва ли не силой выгнал наследника из палаты, заявив, что слечь тут рядом с Сакурой – далеко не лучшая идея. Сам себе удивляясь, Саске послушно поплелся в резиденцию, но спать лег в комнате Сакуры. Конечно же, сам не понимая зачем. Благо все свои тревожные мысли он передумал еще в больнице, так что ничто не помешало Учихе погрузиться в беспокойный сон.

Сакура открыла глаза и пару раз моргнула, чтобы проснуться. К ней было подключено невероятное колличество всякой аппаратуры, и девушка, принимая сидячее положение, выдрала добрую половину трубок. Отцепив от себя остатки проводков и трубочек, куноичи поднялась на ноги. Не было больше тяжести и усталости, тошнота и головокружение прошли. Харуно несколько раз подпрыгнула на месте, но никакого дискомфорта не почувствовала.
«Тоширо-сан... – мысленно охнула девушка, направляясь к окну. – Неужели мы смогли?»
Сакура, немного помедлив, все же раздвинула плотные шторы, подставляя лицо теплым солнечным лучам. Ничего не произошло.
- О, я вижу, ты уже на ногах, – раздался позади довольный голос, и девушка развернулась, широко улыбаясь.
- Кажется, мы смогли, – едва не прыгая от радости, медик подбежала к Лу и от души его обняла. Но не успел он обнять ее в ответ, как подруга с серьезным видом отстранилась. – А что остальные?
- Пока ничего, – ответил мужчина, вручая куноичи пакет с одеждой. – Прости, сначала нужно было удостовериться...
- Ничего, – перебила его девушка. – Все верно. Прошу вас, приготовьте препарат и все небходимое. Я переоденусь и лично проведу осмотр.
- Есть, мэм, – Лу широко улыбнулся и «откозырял» ладонью на армейский манер. Однако улыбка его тут же померкла. – Сакура-чан, лучше не показывайся Саске-куну на глаза как минимум до завтра.
- О, – только и смогла ответить врач, растерянно уставившись на Тоширо. – Ну ладно. Разберусь с этим потом.
Лу понимающе кивнул и покинул палату. Харуно стянула с себя больничную сорочку и достала чистые вещи. Ее радостное настроение несколько омрачилось предстоящими объяснениями с Саске, однако девушка почему-то была уверена, что уж в этот-то раз точно сможет дать ему отпор.