Как довести Его до ручки. Как получить Ее 7. Себявыламывание

Maroon 5 - This Summer's Gonna Hurt

Себявыламывание, или тебянехватание

Сакура идет по городу, чьи высокие крыши уже в ало-золотистом восходе. Вот и хорошо, потому что небоскребы дают возможность подольше побыть в ночной тьме. Не везде успели лучи светила просочиться. Ноги болят - нет, ну, надо же, умудрилась забыть сланцы в кабинете Учихи. От страха даже не заметила, не почувствовала порезы от множества хрустальных осколков.

Происходит что-то странное. Сакура не знает это. Оное вообще ни разу доселе не случалось с девчонкой. У Сакуры не может быть чувств к начальнику. У Мадары не может быть ничего к секретарю. У Сакуры вообще не может быть любви. Только не у такой эгоистки. Только не у такой натуры.

Когда Ино в школе получала всех самых красивых мальчиков, Сакура уже тогда в Форбсе заприметила Учиху. Ну, как заприметила? Поразилась и воодушевилась. Вдохновилась. Тогда это был подающий надежды аналитик с умом острым, с хваткой и напором. Со своим мнением. Несложно было следить за его статьями, которые стали вдруг публиковаться везде - гений давал прогнозы, и те почти всегда сбывались. Сакура тогда очень сильно поражалась. Было ли это первой влюбленностью? Нет. Это было обоготворением. Знакомые Харуно тащились по мальчикам из групп, из фильмов, а Харуно жадно следила за деятельностью будущего Бога.

Конечно, в пятнадцать лет сложно самой разбираться во всех терминах макро и микроэкономики. Но это довольно-таки увлекательно, особенно с Учиха Мадарой, который на примеры выбирал очень оригинальные ситуации. С ним Сакура знала что к чему, пусть и не могла правильно, то есть дать официально признанное определение. Мама Харуно работала бухгалтером, поэтому Мэбуки с удовольствием объясняла всю хренологию с "самолетиком" активов и пассивов. И мать это показывала в игре.

Сакуре не нужно было долго думать, куда поступать. Сакуре не нужно было долго париться, чтобы получать лучшие оценки - она сразу просекла, что, если хочешь балл выше, чем у других - говори словами и мнениями лекторов. Сакура не брезговала брать с собой диктофон, выискивать все имена и фамилии, все примеры. Не страшилась дополнительных заданий, участвовать в экспериментах. Девушке было интересно все само по себе. А как это работает? Этот принцип? Этот закон? И Харуно Сакуру на третьем курсе уже выделили. И девушка была бы полной дурой, если бы отказалась от бесплатных курсов от ее же института, которые были очень престижны и признаваемы работодателями. Несложно оказалось выучиться параллельно за один год на бухгалтера. Несложно оказалось и делопроизводство. А на секретаря-референта - раз плюнуть. И это все с практикой, с планами, с отчетами. Поэтому, когда весь поток заканчивал обучение и получал дипломы, у Харуно их было уже три.

А за всем этим стояла цель - когда-нибудь поработать на Учиху Мадару. К двадцати двум годам Сакуры Учиха превратился в финансового гения, титана, Бога. Поработать с таким человеком, под его началом - это казалось Харуно пределом всего желаемого. А почему, собственно, лучшей выпускнице лучшего института данной сферы не замахнуться на то самое?

А вот это уже другой вопрос: самомнение у Харуно трахало все и вся на своем пути. Наглость зашкаливала, и девушка знала себе цену, как бы это цинично ни звучало - увы, профессия обязывала быть ни хрена не романтичной натурой. И Сакура была цепкой, впивающейся, адекватно расценивая ликвидность какого-либо действия по отношению к себе. И Харуно четко для себя однажды решила занять нишу рядом с Учихой. А потом максимализм шибанул по жопе - можно, если захотеть, и вырвать первенство. Не хилая такая мечта. И похеру, что Учиху и Сакуру разделяют одиннадцать лет опыта в пользу первого. Но ведь не попытаться вообще - это еще хуже. Идеальный соперник, у которого Харуно вначале выучится, а потом повоюет с ним за это самое первенство.

Вот только Сакура не учла одного момента: тот журнальный Учиха и настоящий. Со своими примитивными нуждами. Зажравшийся. Обнаглевший. Разнузданный и высокомерный. Но и гений всея не ведал, кто к нему заявился на собеседование.

***

- Ками, да как ты можешь быть недовольна им? - беснуется Ино, когда Сакура вот уже целый вечер шипит и проклинает Учиху.

- Да он мне все планы обломил, - пыхтит девчонка.

- А я думала, ты в него влюблена. Помню, как ты грезила им.

- Скорее, бредила, - недовольство в Сакуре бурлит за всю неделю.

- И как? Бабочки в животе приятно порхают?

- Скорее, это гусеницы, которые прогрызли мой живот и засрали все мозги нахер. Я как-то вообще не питаю страсти, чтобы жрать насекомых, это больше по твоей части, любвеобильная моя.

- Нельзя быть такой... циничной! Вот он, мужчина твоей мечты, он тебе времени уделяет больше, чем кому-либо. Бери и властвуй.

- С каких это пор он стал мужчиной моей мечты? Идеальный соперник. Эталон - это да. Тот, с кем я хочу вместе поработать, посоревноваться, а потом обойти.

- Дура наивная, ты уже его победила. Ты взяла мужика в оборот, чего тебе еще надо?

- Ино, ты бредор, ерунду говоришь. Какой оборот? Мне эта любовь до лампочки. Да он меня на одиннадцать лет старше, пропитый и проебанный жизнью. Да он конец, поди, стер под корень. Я чуть не вывернулась наизнанку, когда он там в кабинете с бабой заворачивал. Я это брезгую. Нет уж. Лучше я умру вот так, не познавшей ничего, потому что увиденное и услышанное - это не может быть чем-то нормальным.

- Сакура, люди трахаются - это нормально, а ненормально - наоборот. Хотя, пиздеть - не камушки ворочать.

- Вот и трахайся, но не трахай мой мозг.

Харуно зла. Харуно в бешенстве, потому что, кроме куража и азарта, она не может ничего испытывать к Учихе. А еще нереальная жара, выносящая рассудок за просторы понимания хоть чего-либо. Сакура не может влюбиться. Такие же, как она - они же к этому не способны?! Как Учиха. Но мысль о том, что Мадара потенциально может стать ее первым мужчиной врезается туда, меж ребер, ворочается. Ебанное ЭТО грызется и беснуется. В грудине шторма эмоций, сносящие внутренние и неприступные скалы. Кровь горит в венах, заставляет сердце заходиться от безвыходности.

Нет, быть оного просто не может. Этого никогда не было и не будет, только не с Харуно Сакурой.

***

Нет, быть оного просто не может. Этого никогда не было и не будет, только не с Учиха Мадарой.

Где это видано, чтобы какая-то наглая девка сносила землю из-под ног того, кто сам это обычно делает?! Очнись, ты же мужчина. Да и как можно хотеть это костлявое тело? Это маленькое хрупкое тельце, жилистое и гибкое? Как можно хотеть не отрываться от этих огромных зеленых глазищ, которые в бешенстве так горят и чуть ли не сверкают? Как можно не хотеть вдыхать ее запах, коричный, дерзкий, горький, возбуждающий, с нотами апельсина?.. Хочется укусить девчонку, до крови и синяков, чтобы она вскрикнула, чтобы прерывисто задышала. И перед глазами мужчины опять больной образ: она. На коленях. Перед ним. Это ненормально. Это воспаление рассудка. Ебать, слишком много тонкостей и уточнений.

Как можно серьезно воспринимать эту ненормальную?! Но Учиха понимает, хотя это бесит еще больше: просто тупо трахнуть. И все. И болезнь, этот вирус, эта эпидемия - оно получит вакцину, и все встанет на свои круги опять. Вот только вопрос, опять же, в другом: а ему это надо? Хочет ли он вылечиваться. Ведь, с другой стороны, как же ахуенно себя чувствовать живым. Как приятно чувствовать это сердцебиение, эту горячую кровь и адреналин. Это - как на грани оргазма - когда постоянно одной ногой проваливаешься в бездну удовольствия, а второй находишься в адском напряжении. Когда доводишь себя сам, наслаждаешься этой чувствительностью, когда твои нервы, что оголенные провода. И ты знаешь: пиздани тебя сейчас электричеством - ты кончишь и сдохнешь. Ты закончишься, а вместе с этим - и все вокруг. И опять пустота. Холодная. Никакая. Обреченная.

Учиха этим вечером спарингуется опять с лучшим другом. Хаширама недоуменно следит за агрессией Мадары. Удары хаотичны, неточны, без какой-либо конкретной серии. Как будто он - мясо. Но Хаширама предполагает, отбиваясь, что кто-то наступил Учихе на хвост. Знает друг, чем вызвано такое поведение - редко такое, конечно, случается, как снег летом - Мадара получил мистический подсрачник. А это - золота стоит. Ведь Учиха - давно зажрался. У него есть все, но страдает тот одной болезнью, и имя той Пустота. А еще мания величия, вообще воз и тележка разлагающих качеств из-за власти.

Ненавижунахуйрозовый.

Хашираме несложно отбиваться, и вот его рука засаживает в челюсть Учихе. Тот стоит ошарашенный. Нет, не помогает, еще. Выбейте из него эти зеленые глаза и розовые волосы.

Он для нее старый бесоёб!

Ему всего тридцать три! Да какая разница, почему Учиха должен перед собой оправдываться?!

Ахуеннен как кресло...

Просто феерический комплимент на фоне эпических мозгоёбок с Харуно!

Ахуеннен, и кресло - это так, мелочи.

И бедный мозг Учихи хватается за одно несчастное и жалкое слово, которое бальзамом залечивает воспаленное нутро. Под ребрами не бесится хрен знает что больше. Трезвость рассудка и анализ ситуации стабилизированы. Все показатели приходят в норму.

***

Учихе не сложно найти Харуно этой ночью. Google ее тупо отслеживает. Почему она не дома? Что это за место? С кем она? У нее есть хахаль? Жалкая букашка? А прикидывается недотрогой недалекой!!! И какого черта Учиха полез в поисковую программу? Какого лешего его дернуло проверить местонахождение Харуно?! Дожили. Но почему она не дома? Завтра к семи в офис. Завтра ей на работу. Уже полночь, а она где-то, с кем-то. Где ты, Сакура? От ее имени, от его произношения мужчина моментально темнеет. Бешенство взрывает и без того шальной мозг, и имя девчонки гвоздями вбивается в самые грязные мысли.

Учиха очнулся от припадка ярости, только когда выключил зажигание своей машины. Почему ему так важно знать, где сейчас девка? Почему ему вообще не насрать, с кем она. Напротив дома, в обычном квартале есть бар. Мадара крадется по тьме, стараясь не попадать под огни редких фонарей. Ты свихнулся. В прохладном помещении бара хорошо - витрины покрыты зеркальной пленкой снаружи, а у самого стекла - стойка и стулья. Тут тихо, музыка не раздражает. Он взял бутылку виски и колу. Первый стакан выжирается залпом. Потом второй и третий - Учиха не чувствует алкоголя. Нервы на пределе и не дают опьянеть. Паранойя бушует, раскалывая буйную башку. В этом доме где-то Харуно, маленькая ведьма. Там, где горит свет? Или там, где все выключено? Под кем-то? С кем-то? Почему - не я?
А Учиха и не знал, что в таких простых пивных столь уютно. Так до смешного дешево и хорошо. А еще тут можно курить, не то, что в дорогих барах, где все пекутся за какой-то сранный престиж и пафос.

Стакан падает на кафель. Учиха видит, как выходит из подъезда Харуно. Вся в черном, опять спортивные шмотки. Рядом с ней какая-то фигура. Из-за плохого освещения снаружи мужчина не может разглядеть. Но этого достаточно пьяному рассудку. Лицо Мадары белеет, губа прокусывается до крови. Ярость ставит на ноги и пинает с бутылкой виски и сигаретой в зубах на улицу.

- ХАРУНО!!! - опять рев. На всю ночную улицу.

Зрачки Сакуры расширяются от ужаса - нихуя ж себе, да у нее в мозгу помутилось, раз она начальника слышит сейчас!

Но слышится грохот дверей, и девушка медленно оборачивается. Пиздец. Ино ушла домой. Харуно себе преспокойно решила покурить перед тем, как дойти до своего дома.

Через дорогу стоит Учиха Мадара. Сакура протирает глаза от резанувшего глаза дыма. Нет, это наваждение, это глюк... Мерещится.

Но "глюк" рычит наяву, шатаясь, начинает медленно надвигаться на Харуно.

- Ты... - свирепо шипит Учиха в ночи, размахивая открытой бутылкой и сигаретой. Кажется, Сакура слышит скрип его зубов.

Пьян, взбешен, неадекватен, не лучшее свидание...

И Харуно рванула с места, испугавшись реально такого состояния своего начальника. Вообще, того, что он находится тут. Хрен знает, что ему в голову взбрело, но Сакура остро не желала находиться даже в километровой близости с Мадарой, когда он в таком состоянии. Синяки на шее слишком хорошо ощутимы. Сакура слишком хорошо помнит, как этой ночью пальцы Учихи сдавливали ее горло. Он ебанулся, он пьян, и он... бежит за ней!!!

Сакура наивно делает скидку на трезвость, что мужчина ее не догонит, да и вообще - какого хера он тут и за ней бежит, как во сне?!! Осталось только огня в жопу получить для полного счастья.

Вот поворот, а потом будет множество переулков, главное, быстро юркнуть направо, мимо высоких кустов с розами... Рыков, прыжок - ее хватают за майку и заваливают в эти самые кусты. Шипы расцарапывают лицо, руки, шею, всю кожу, что не защищена. Но это - полбеды. Девушку придавливает к влажной и густой траве тяжелое мужское тело. Огненное дыхание опаляет.

- Да отпусти ты меня! - извивается Харуно, пытаясь с себя столкнуть Мадару.

- О, на "ты" перешла, - злобно задыхаясь, шипит мужчина, просверливая насквозь своим безумным взглядом девчонку.

- Да слезь с меня, извращенец! - рычит она и со всей дури кусает Учиху за руку.

- Стерва! - резко дергает тот рукой, от чего Харуно ударяется головой о землю. Но Учихе ничего не стоит заломить одной рукой ее две за голову. Ничего не стоит своей огромной ладонью схватить за лицо, сжать щеки, заставляя рот открыться.

- И как он, а, Сакура? - безумный вопрос срывается с губ начальника, а глаза его застелены бешенством - горят своей чернотой в ночи.

- Да ты про что вообще? - отдергивая лицо от руки мужчины, злобно выдыхает Харуно, потому что дышать просто нечем под тяжестью Мадары.

- Скажи, неужели ты так мокнешь по нему, не замечая очевидного?

- Да ты заебал со своим водопроводом! Я что, похожа на протекающий кран? Да что ты заладил? Что ты себе позволяешь?! - ревет Харуно в ярости и пытается засадить коленом в промежность сумасшедшего Учихи.

- Второй раз не получится, - хрипит тот, - я это прекращу. Между тобой и мной, сейчас...

Его губы накрывают открытый рот девушки. Чернота зрачка Сакуры расширяется, заполняя собой зеленую радужку. Его язык просто засасывает язык Харуно. Та мычит, дергается, пытается что-то провыть, но лишь только попадается в затяжной и крепкий поцелуй Учихи. Мадара рычит, вдавливается в тело хрупкой девчонки, готовый разорвать ее прямо тут, на траве. Трахнуть и забыть. Она не отвечает, но пытается вытолкнуть горячий язык Учихи из своего рта. А потом бедром ощущает твердость той части тела, которой уже смела ненароком коснуться на собеседовании, и это раскалывает рассудок.

Мадара. Хочет. Ее.

И пока в голове у Харуно происходит дворцовый переворот эмоций "за" и "против", Учиха, почувствовавший обмякшее тело под собой, звереет еще сильнее. Его свободная рука добирается до еле ощутимой груди с затвердевшими сосками. Ему хочется потрогать ее везде. Пальцы быстро забираются под майку, контакт с кожей сводит с ума, и ниже пояса, в паху, все разрывается болью от желания. Жадная ладонь проскальзывает в спортивки, надавливая на выпирающие косточки, проскальзывает под трусы, сжимает ягодицы.

Сакура непроизвольно стонет, оглушенная происходящим - эти эмоции сильнее всех знакомых. Учиха вытворяет с ней что-то фантастическое.

Перестань, нет, продолжай.

Харуно хочет что-то сказать, шевелит языком, и это лишь только больше сносит крышу мужчине. Дыхания не хватает, Мадара продолжает и продолжает ловить язык Сакуры. Сладко, невозможно, нереально. Рот Мадары сладок после колы, этот привкус будоражит девушку.

Но вот его пальцы добираются до промежности, окунаясь буквально в возбуждающую влагу. Влажная для меня. Желающая меня. Стонущая подо мной. Раскрытая для меня. МЕНЯ.

Сакуру словно прошибает током. Нет, это нереально приятно. От этого трясет, но жарко. Это что-то невероятное.

Пальцы мужчины нежны на удивление. Ласкают аккуратно и дразняще.

Харуно, съехавшая с катушек, понимает с горечью - еще, больше, сильнее. Начинает повторять движениям языка Мадары. Внизу живота пульсация. Сладкая дрожь.

Учиха отрывается от губ Сакуры, чтобы прошептать одну фразу.

- А я говорил, что сделаю тебя мокрой, - это сказано самодовольно. Это сказано с подоплекой. С заявлением прав на девчонку.

- У вас это идея-фикс, да, намочить кого-то? - непосредственно спрашивает Сакура.

И Учиха разразился громким и сумасшедших смехом.

В воздухе что-то просвистело, и тяжелые струи ледяной воды обрушиваются на раскаленные тела. Кто-то из соседей заебался слушать этот аудио-разврат под окнами.

Харуно вскрикнула от испуга и неожиданности, а мужчина даже не дернулся. Он словно впал в прострацию. Выдернул, чуть ли не брезгливо, ладонь из штанов девчонки. Встал. Губы сжаты в тонкую и суровую полоску. Сознание стало трезветь. Злость на свое неадекватное поведение захлестнула его. И море досады потопило Учиху.

- Так ты всего лишь девственница. Тупая, недалекая девственница, - выплевывает он это ничего не понимающей девушке.

- Вам скорую вызвать? - дрожа, встает Сакура - он что-то раздавил сейчас в ней. И это что-то взревело тупой болью внутри.

- Это еще зачем? - обескураженно спрашивает, моргает, а на ресницах, даже в ночи, видно, как блестят капли.

- Потому что дурка по вам плачет и ждет в гости, - фыркает Сакура.

- Ну, я надеюсь, ты не раздуешь скандал в СМИ, что великий и ужасный Учиха Мадара попытался изнасиловать бедняжку-ромашку, - брезгливо он кривится, и Сакура обрывается на ровном месте от этого яда. Какие обидные слова. Какие болезненные слова. Где-то внутри полоснуло.

- Я брезгую вас.

Одна фраза. Сакура встает, спину, кажется, судорога сводит - так пряма и напряжена. Выходя из кустарной ограды, она слышит выдох:

- Это я тебя брезгую, - как-то неискренне. Как-то наигранно. Неубедительно.

- Вы ничтожество, - даже не оборачиваясь, но громко, чтобы он точно услышал. И он слышит. Это бьет ударом под дых. Под ребра. В хуй знает куда.

Отлично. Именно этого Учихе и не хватало. Остудиться. Придти в себя. Самое то. Но почему тогда все так обреченно?