Картина моей любви. Часть вторая.

Листья падают с деревьев, исчезая под ногами молодых людей. Дан и Шизуне шли спокойно, не спеша. Людей пока что ещё было мало, и они могли спокойно походить, никому не мешая. Парень оказался очень милым и вежливым. По крайней мере, так казалось самой Шизуне. Парень оказался на редкость внимательным и вежливым. По крайней мере, так показалось Шизуне, не спеша идущей по вымощенной камушками дорожке рядом с блондином.
Пройдя по аллее чуть дальше, Дан начал вести разговор.
- Так вы мне не ответили, почему вы здесь так рано? – вдруг вспомнив прошлое, переспросил он, смотря на дорогу под собой, и чуть шаркая по гладким камням аллеи.
- А вы? – Шизуне предпочла ответить ему вопросом на вопрос, так как не знала, что ей ответить. А говорить, что это привычка детства, это было бы ровным счётом как ничего не сказать.
Парень тепло улыбнулся, и, скрестив руки сзади за спиной, посмотрел на дорогу.
- Я? Что ж… дело, наверное, в том, что я художник. Я пишу различные картины под заказ, но, не срисовывая, а рисуя с оригинала. То есть если говорить попроще – я рисую с натуры. – Дан снова посмотрел на задумавшуюся о чём-то шатенку. Та заинтриговано блеснула глазами, и уже сама начала вести расспрос, который по ее мнению должен был помочь не только поддержать разговор, но и узнать этого человека поближе.
- Но, если вам, например, сказали нарисовать верблюда или кенгуру – вы что, для этого в Африку или в Австралию поедете? – Со смешинкой в словах спросила девушка. При её словах, Дан немного задумался, а потом начал смеяться. Чистый и такой мягкий смех парня, заставили и Шизуне невольно улыбнутся, но всё-таки, что его так насмешило?
- Знаете, вы действительно не поверите, но я и в правду ездил в Африку рисовать верблюдов с натуры! А вот кенгуру только наших, из зоопарка. – Шизуне чуть дар речи не потеряла. Так это что получается – он путешественник?
- Вы путешествуете?- девушка была слишком удивлена. Парень, легко улыбнувшись, посмотрел на небо. Как же он мечтал нарисовать что-нибудь настолько же чистое, как и оно, без грязи и зла - идеал. И тут его взгляд переместился на Шизуне. Он так загадочно ей улыбался, что той стало как-то не по себе. Мало ли о чем мог подумать столь загадочный человек как он.
- Да, в каком то смысле, я и в правду путешественник. Я очень люблю свою работу. Знаете, сейчас мало профессиональных художников. Ведь люди предпочитают технику – фотоаппараты, видеокамеры, и тому подобные вещи. Я же, люблю творить своими руками. – Дан поднял руки на уровень своей груди, и встал напротив Шизуне – мы многое можем сотворить руками, используя лишь краски и фантазию. Конечно, легче нажать на кнопку, и вот – у вас готова картина. Но она не живая… - убрав руки, он посмотрел девушке в глаза – разве вы со мной не согласны?
Девушка посмотрела ему в глаза. Он был так уверен в себе. Но она не знала, что ему сказать, так как искусством она никогда не увлекалась. Поэтому ей хотелось поскорее перевести тему разговора, но с тем же. Ей не хотелось выставлять себя дурочкой, и поэтому она прибегла к философии, в которой она очень хорошо разбиралась.
- Я не знаю, что вам ответить. Так как это уже начинается не вопрос касательный всеобщего масштаба, а скорее уже относительность. У некоторых людей просто нет либо времени, либо таланта. А фотоаппарат позволяет таким людям запечатлеть природу без добавок сказочной фантазии, просто используя реальность и технику, ведь она дает нам ту картинку, что видят наши глаза, а не наше сознание. Художник же оживляет картинку, рисуя ее с оригинала не глазами и техникой, а сердцем и кистью. Это лично мое мнение. А, и можно я задам нескромный вопрос? Вы настоящий мулат, или нет?
Дан ошарашено смотрел на Шизуне. « Какие мысли… не то, что моя…интересная девушка» - он сразу оценил быстроту и точность Шизуне в ее мнении. Без пауз и неуверенности. Как раз то, что он и хотел услышать. – Вы противоречите самой себе, то вы говорите что не знаете что ответить, то выдаете воистину потрясающие мысли! – с огнем и восхищением, Дан смотрел на свою собеседницу. Девушка облегченно вздохнула и даже чуть смутилась, но, решив не затягивать беседу, сразу задала следующий вопрос.
- Спасибо, я рада, что вы не сочли меня сумасшедшой. А, и можно я задам нескромный вопрос? Вы настоящий мулат, или нет?
- Я? – Дан внимательно осмотрел себя, и, поняв, а чём говорит собеседница, облегченно вздохнул.
- А, вы про это? Дело в том, что я недавно был в Африке. Мне заказали нарисовать шимпанзе в обнимочку. Человек, что заказал эту картину, довольно состоятельный хозяин клуба « Любители приматов!» и « Наша семья – природа!». Я состою во втором. Он до безумия любит этих очаровательных, человекоподобных созданий. Просто помешан на них! Сейчас у него две гориллы, четыре шимпанзе, три орангутанга, пять ленивцев и макак. Но его гордость – это редчайший представитель обезьян – Кинг Конг. Я рисовал его. Красивый самец. Этого человека знают все. Вы тоже наверняка. Он ярый фанат моих картин.
- А как его зовут?
- Его? Его зовут Чоуджи. Рингу Чоуджи. Разве вы о нем не слышали? Он интересный человек. С ним приятно иметь дело, правда, прожорливый малость – со смехом сообщил Дан.
Вдруг ветер резко подул, будто бы напоминая о себе мимо проходящим по аллее людям. Шизуне резко остановилась, и не двигалась, так и стоя, опустив голову вниз. Дан, сразу заметил, что что-то он не так сказал, и поэтому осторожно поинтересовался.
- Извините, я что-то не так сказал? – Дан быстро подбежал к стоящей в ступоре девушке. Шизуне же продолжала неподвижно стоять, а волосы, которые сейчас казались чернее ночи, скрыли её глаза. Дан пытался посмотреть ей в глаза. Нагибаясь, он искал черные, как смола очи под стеной черной и блестящей в лучах солнца шевелюрой, но его попытки увенчались провалом. Блондин хотел что-то сказать, как вдруг Шизуне подняла голову. Её взгляд был пустым, а лицо таким… мертвым, что Дан невольно сглотнул. Но тут же расслабился, так как увидел, что она снова приходит в себя.
- Извини, ты что-то говорил, я просто задумалась… - Шизуне странно смотрела вперед, но уже с улыбкой, которая больше походит на измученную после роботы ухмылку. Парень это сразу заметил. Но задавать его собеседнице вопросов так и не решился, но все же ответил.
- Я…нет, просто мне показалось, что вам плохо, и… - но его тут же перебила полностью пришедшая в норму шатенка.
- Я в полном порядке, уверяю вас, так что, нет нужды беспокоиться, но в любом случаи – спасибо. – Девушка мило улыбнулась парню, от чего тот полностью успокоился, но небольшое сомнение все-таки сидело, где-то там, в глубинах сознания Дана. Шизуне, как ни в чем не бывало спокойно пошла по аллее, и тут же остановилась, так как почувствовала, что парня уже нет. Когда она повернулась, Дана уже не было, только записка на одной из скамеек, была как бы доказательством того, что загадочный художник не был плодом воображения Шизуне. Поспешным шагом, она подошла к скамейке, и взяла в руки беленькую, чистенькую бумажку. Повертев её так и сяк, она вдруг посмотрела на часы. Без пяти восемь, в девять, ей надо было идти в университет. «Ничего не случится, если я ее потом почитаю» - решила Шизуне, и положив бумажку в спортивный костюм, бодро зашагала по направлению к выходу, даже не замечая тень, выглядывающею из-за дерева. Как только она покинула парк, тень исчезла…
***

Придя обратно домой, девушка на ощупь включила свет в прихожей, так как с ее стороны дома, тень массивных зданий, делала большущую тень, и поэтому лучики солнца не могли достучаться до окна шатенки. К слову сказать, жила Шизуне в интернате, так как родители при загадочных обстоятельствах исчезли. Ее отец был ученым, а мама – простой домохозяйкой. С пяти лет, маленькая девочка, сама, одна, и ни кому не нужная, поселилась в интернате по закону о правах детей, н-ого пункта, который гласит, что «в случаи, если у ребенка нет близких, или от него отказываются, он идет в интернат под попечительство страны». Ее тетя Нираи, отказалась от дочери брата. А других родственников у нее просто не было…
Но Шизуне не привыкла жаловаться на судьбу. За прекраснейшие успехи, страна оплачивает ей учение в университете иностранных языков (ИНЬЯЗ). Стипендия у девочки была неплохая, да и квартирка ничего. Средняя, однокомнатная квартира, с кухней, маленькой гостиной и ванной, да с коридорчиком в придачу. Там даже был небольшой балкончик, который Шизуне оформила по своему усмотрению. Вид с него был шикарный – пред тобой открывались горизонты моря и листва парка, которые отсюда было прекрасно видно.
Быстренько переодевшись в классическую форму а-ля «школьники первого класса» поверх блузки которой, по обычаю одевали черную жилетку, с эмблемой ИНЬЯЗа на груди, и черные туфельки на низком каблуке. Посмотревшись в зеркало, и убедившись, что выглядит она не как «бомжичка», как она любила поговаривать, Шизуне внимательно осмотрела комнату. Маленькая комнатка, со средних размеров разноцветным шкафом, собственной раскраски, электро-желтыми обоями с картинами которые она приобрела в раритетных магазинах, с животными на них. Столик оранжево-желтого цвета, был завален до невозможности. И книги, и тетрадки, и рефераты, там даже место себе нашли чашка недопитого кофе, и недоеденный бублик. Но самыми классными приобретениями Шизуне, стали – компьютер, не худшего качества, принтер, и телефон. Беленький и компактный сенсорный телефон – это приз за олимпиаду по иностранным языкам. Вся комната была как радуга. «Зелёный пол – желтые стены – красный потолок» – по мнению Шизуне, именно так надо было оформлять свою комнатку. Кровать же была в ярких голубом и желтым тонах. Над столом была полка для книжек, а с неё на стол, висели всякие побрякушки, которые в качестве сувенира привозила ей ее учитель – Харуно Сакура. Улыбнувшись своей, неординарной комнате, Шизуне стрелой выбежала из квартиры, лишь потом вернувшись, чтобы ещё и дверь закрыть.
На урок она, слава богу, не опоздала, но учитель была недовольна, что ее лучшая ученица, пришла не раньше всех. Сев за свое место, между Тсунаде и Какаши, она принялась доставать учебники. Какаши был довольно странным парнем. Постоянно носил маску, ходил в безрукавке и шортах. В столовую он не ходит – дома наедается. Убежденный пофигист. Никогда не проявлял инициативу, и никогда не чем не интересовался. Вторая – Тсунаде, была хорошей ученицей, правда она много пьет, и из-за этого, ее оценки резко пошли на нет. Обладательница самого большого бюста и самой дурной славы среди парней. Но с тем, она была верной и мудрой подругой, а также могла дать отпор своими крепкими словечками и не менее крепкими руками. Но Шизуне плохо с ней ладила, так как с «пьяницей», по ее мнению, водиться не стоило.
Мельком осмотрев класс, она уже заметила, что пару людей все-таки по-приходило, так как математику никто не любил. Куренаи уже обсуждала последние сплетни с Рин и Анко, Кушина опять поспорила с Хаято, а Микото сидела за учебником. Минато и Хизаши прикалывались с Асумы, что тот, мол, на Тсунаде запал. Ну конечно – курильщик и пьяница – то, что нужно! Асума лишь отнекивался и краснел ещё больше, а его кепка, закрыв ему пол лица, давала вид некого ангелка. Но Асума действительно курил, причем мастерски, и разными способами. Минато был приколистом, и стебался с каждого встречного, а Хизаши, был его лучшим другом. Анко местная «кровопийца», так как ее и парни боялись, и учителя, а Кушина – и вовсе черт! Они были лучшими подругами. Куренаи была всегда в курсе всего происходящего, от чего была первоклассной сплетницей и врединой. Черный волосы и красноватые глаза – за это ее прозвали ведьмой, Кушину за гранатовый цвет волос и характер – красная бестия, а Анко – гадюкой, также из-за характера.
« Все здесь, но где же Сакура сенсей?» - Шизуне так и не могла понять, почему ее сенсей до сих пор не пришла. Обычно их учитель приходила раньше всех, как и на этот раз, но потом, когда ей позвонили, и она вышла, то больше не вернулась. Шизуне начала беспокоится. Сама она имела кличку Черная Лиса, за ее хитрый характер, и озорное поведение. Подойдя к блондину, она потрепала его по макушке – Минато, хорош, а? Отстань от него, он же нервничает! И откуда ты знаешь, что он влюбился в Тсунаде?
- А как же не понять? Все ведь бутербродом ясно – он на эту Европу-маму, целыми днями только и смотрит, у него даже ее…хихихи…фотка в медальоне – Минато рывком схватил висящий у Асумы на шее медальон, но тот, вырвав его, еще больше покраснел.
- Минато хватит! Не кричи так! – Асума совсем залился пунцом, и скрепя медальон в обеих руках, пошел к своему месту. Слава богу, никто шутки Намикадзе всерьез не принимал, и поэтому любовь Асумы к Тсунаде так и осталась вне слушанья. Но Шизуне все равно хотела показать Минато парочку правил этики, и только схватив за шиворот, резко остановилась, от чего испуганный до нельзя парень облегченно выдохнул.
В класс зашла математичка. И первое, что бросилось особе с розовой шевелюрой, так это Шизуне и Минато. Сморщив носик, и поправив очки, она твердым голосом проорала вконец обнаглевшим ученикам, что единственные, как оказалось, не стояли возле своих законных мест, чтобы поприветствовать учителя.
- Шизуне, Минато, живо по местам! Иначе – кол вам в дневник, и линейкой по голове! – учитель была явно не рада столь пренебрежительному отношению учеников к своей персоне.
Сев на свои места, Минато с боязнью смотрел в сторону Шизуне, а та в свою очередь проклинала ту минуту, когда его родители вообще задумались о том, чтобы иметь ребенка. Оглядев класс, и убедившись в возобновлении дисциплины, Сакура уже спокойней сказала.
- Доброе утро класс, сегодня у нас новая тема. Записываем сегодняшнее число, и тему « Косинусы и синусы», а теперь слушаем и записываем!